***
День, пусть и казался другим, каким-то особенным, окунул Предвестников в рабочую рутину. Дотторе работал, погрузившись в дела с головой. Перемещался между лабораториями, прозекторской и кабинетом. Думал и молчал, боясь спугнуть тихое счастье. Периодами проверял пеленгатор: Панталоне находился только на административном этаже. Пульс Панталоне после обеда заскакал, как бешеный, но, может, важная нервная сделка? Дотторе уже обжёгся один раз, не учёл, что при мастурбации пульс тоже повышался. Так что это не показатель, не подсказка, а сбивало с толку. Поэтому он предпочёл не обращать внимание на предупреждающие звуки.***
Время близилось к концу рабочего дня. Дважды пропиликал сигнал от чьего-то пеленгатора. Седьмой и Тринадцатый Срезы в своих комнатах. Сангуэ в прозекторской. Пиликнуло ещё раз, предупреждая об отключении прибора. Так могло происходить в двух случаях: или Срез мёртв, и электроимпульсы от сердца не питали больше маску, или снял её, что Дотторе запрещал делать на работе. Почему Пятый Срез опять потерял сигнал в финансовом отделе? Дотторе же пригрозил не приближаться к любимому человеку, и Пятый вроде послушал его. Или обманул и его, и Панталоне? Пусть только попробует что-нибудь сделать Цинци! Сердце совершило кульбит и забилось ревнивым зверем в клетке. Дотторе летел до лифта, клацал по кнопке вызова, потом и по кнопке этажа. Бежал до знакомых дверей, пинком распахивая их. Гневный и обеспокоенный взгляд скользнул по сидящему в одиночестве Пятому Срезу. — Где он? — прорычал Дотторе. — Без понятия, — ответил Пятый со скучающим видом, внутри предвкушая комедию. Или трагедию.***
Дотторе поспешил в кабинет, активируя кайрос-кристаллы в мерцающий экран. Карта города наложилась на сигнал пеленгатора с кольца Панталоне. Судя по быстрому продвижению точки, Панталоне ехал, а не шёл. Куда же он? Почему? Горькие догадки сжали сердце в тиски. Наверное, он узнал про Сангуэ. Он точно узнал про них.***
Панталоне вышел из кареты посреди Хрустального моста и велел той ехать дальше, не ждать. Он подошёл к перилам, грудная клетка вздымалась от частого дыхания, изо рта рвались облачка пара. Хрустальный мост давил монументальной красотой. Ослеплял до рези в глазах. Его украшения на ветру качались и завывали: «Миву-у-у, миву-у-у». Тот, кто понимал язык Ли Юэ, услышал бы «miùwù». Панталоне снял украшения, перчатку с правой руки. Поглядел на кольцо. Взялся за перила, подтягиваясь выше. Ещё выше.***
Точка замерла на Хрустальном мосту и погасла. Тело словно прошибло молнией. Воздух превратился в желе, хоть режь его кусками и глотай. Дотторе схватился за грудь в районе сердца. Невыносимая боль, будто клинок ранил насквозь. Безумная мысль посетила его. Он ещё успеет! Он сможет оживить Панталоне. Или сможет создать его Срез. Он же гений. Он сможет всё. Одеваясь на ходу, Дотторе вылетел из здания, свистом подзывая дежурный экипаж. Чёрная карета, запряженная такой же вороной четвёркой лошадей помчалась в ночь, рассекая синими огнями нефрита Шивада. Он заметил фигуру любимого человека. Жив. Боль в сердце поутихла. Но кольцо пропало. Значит Панталоне выкинул кольцо. Снова болезненный укол под рёбра. Значит всё узнал. Надо объясниться. Извиниться. Что-то сделать. Но что? Что он теперь может сделать. Дотторе подошел к одинокой фигуре возлюбленного за перилами. — Я… могу всё объяснить. Миву-у-у! — завыли хрустальные кристаллы. Панталоне обернулся к примчавшемуся Дотторе. Глаза сощурились, пылая злостью, кулаки сжались. — Я тебя убью, — по пальцам заструились чёрные тени. — Лжец! Миву-у-у! — вторил ему хрусталь. Дотторе снял маску. Провел рукой по лицу от лба до подбородка, прикрыв рот кулаком. В глазах плескались вина, сожаление и надежда. Он заметил клубящийся дым, и вокруг него завихрился снежный щит Крио Глаза Порчи, защищая хозяина. — Я виноват перед тобой!.. — Дотторе пытался перекричать вьюгу. — Я пытался доказать себе, что не влюблён в тебя!.. Да, это было глупо! Отчаяние захватило разум Доктора. В этот момент он готов был поставить на кон все свои гениальные изобретения, чтобы Панталоне простил его. Кулак Панталоне сжался теснее, и когда чёрные змеи сформировались, он замахнулся, посылая убийственный дымный импульс в противника. От энергии удара украшения в виде ледяных сосулек завыли вразнобой, а поверхность моста зашаталась. Гнев, ярость, отчаяние и боль плескались в глазах под очками. Дотторе ушел в сторону и усилил щит. Ледяная сфера закрыла его. Руки на рефлексах достали метательные ножи, но опустились в полном бессилии. Он не собирался ни ранить, ни, тем более, убивать любимого человека. Дотторе собрал крио энергию на кончиках острия, превращая её в тонкие морозные хлысты, которыми отбивался от дымных змей. — Прости меня!.. — продолжал бороться с тенями Дотторе. — Я идиот! Но вчера я понял, что по-настоящему люблю тебя! Шаг-шаг-уклонение. Он мог только обороняться и ускользать. Таять, как снег. — Я доверился тебе! — прокричал Панталоне с отчаянием в голосе, оттесняя Дотторе к противоположным перилам моста. — Я позволил тебе всё! — жестикуляция руками и боевая стойка помогали наращивать темп. — А ты меня предал! Змея позади подкралась и обвилась вокруг щиколотки, потащив к краю. Дотторе направил энергию в один морозный хлыст, обхватив им перила для равновесия. Вторым обмотался вокруг змеиной шеи. — Я хотел избавиться от любви! Я думал, что это болезнь! Думал, это слабость… — щит слабел. Голос хрип. — Но понял, что хочу быть только с тобой!.. Я люблю тебя… — гений так бессилен сейчас. Сердце разрывалось. Он не знал, что делать. Фабьен бросил последний безнадёжный, полный надрывного чувства любовный взгляд, и отозвал Порчу. Сдался Цинци. Панталоне дёрнул рукой, напротив, усиливая давление. Но он не успел оценить расстояние в темноте. Не рассчитал. И когда Дотторе вдруг скрылся с глаз — на лице Панталоне выступил испуг. Бледный одинокий страх. Он вглядывался перед собой, не понимая, что произошло. — Дотторе! — Панталоне бросился вперед, хватаясь руками за ледяной поручень, и поглядел вниз, во тьму. Дотторе падал. Человек, который освободил его крылья, их же теперь и отнимал. И имел на это полное право. Для Дотторе сейчас лучше физическая боль. Лучше терпеть удары от Панталоне, принимать его гнев, ярость и обиду. Пусть только позволит быть рядом. Пусть тот свет не угаснет в начавшей заживать душе Цинци. Глаза выловили подбежавший к перилам силуэт. «Я верю… я надеюсь, что ещё не всё потеряно…» Крио Глаз Порчи загорелся лазоревым светом без бликов. Снегопад вокруг и под Дотторе усилился. Вьюга замедлила падение. Он приземлился в сотворенный сугроб. Рука потянулась наверх, в сторону фигуры на мосту. Не фантомный, а реальный холод окутывал тело. Это не смерть, но так похоже на неё. Фигура наверху исчезла. А дальше тьма, голоса, тряска кареты и жжение. Среди этих голосов один отличался, ледяной и беспощадный: «Только потому что Пьеро не обрадуется…» Если это был сон, то очень реальный. Фабьен шёл по коридору Академии Сумеру, возвращался в зал даршана Спантамад. Двери открылись без звука. Хм, он же помнил, что они скрипели. Пустота. Какая странность. Обычно тут засиживались десятки студентов. Он прошёл насквозь к дальней двери, намереваясь выйти к лестнице. Но снова попал в пустой зал. И вновь. И сотни раз. Сознание оказалось запертым в ловушке. В самом ненавистном месте. «Я должен проснуться. Мне нужно ещё раз увидеть его». Снова тысячи шагов по бесконечной спирали разума. Он сможет найти за дверью выход. Он сможет всё. — Пульс стабильный, — Седьмой Срез отслеживал состояние. — Дыхание в норме, — отметил Тринадцатый. — Ткани восстановились, — поглядел в записи Пятый. — Сколько доз антидота от Порчи ему введено? — Четыре, — Сангуэ склонилась над Дотторе. Казалось, что тот мирно спал. Выглядел, как обычный человек. Очередной раз пересекая зал, Фабьен взялся за ручку двери. Вопреки всему не Спантамад предстал перед его глазами. Горячий воздух пустыни опалил легкие. Той самой пустыни, куда его изгнали. И посреди песков его нашёл Первый Предвестник. Там родился Иль Дотторе. Песчаная буря подхватила его, закружив в вихре, тысячи песчинок впились в кожу.