Порча на счастье

Первая капля крови упала на пол. Но подростку показалось этого мало, и он провел еще один порез вдоль вен на запястье. Его глаза загорелись азартом. Родители всегда говорили, что он — чудо. Отчасти это правда. Голубоглазое четырнадцатилетнее чудо, которое сейчас сидит и полосует свои запястья, в надежде скорей помереть. А ведь он действительно не видит смысла продолжать свое убогое существование. Единственные люди, которые его любили, мертвы вот уже 6 лет. Эта смерть была, как удар топором в самую грудь, чуть левее середины. Брюнет лежал весь в собственной крови и думал, что ещё один порез, и не будет существовать никакого Арсения Попова. И где сейчас те, кто обещал ему всегда быть рядом? Их нет. Их давно уже нет. *** Антон лежал в своей комнате и бездумно втыкал взгляд в стену. Хотя нет, он все-таки думал. О смерти, о потерянной подруге, об Арсении Сергеевиче. Шастун знал, вернее надеялся, что его эта «забота», всего лишь на показ. О подростке никто и никогда не заботился. Он просто не знает какого это. Вспоминать свое детство всегда больно, но сейчас это необходимо. ***

Когда ему было семь лет, он залез на отцовский байк. Просто, шутки ради. Нечаянно нажав педаль газа, на заведенном байке, он понял, какую ошибку совершил. Байк резко дернулся, разгоняясь до скорости 17 км/ч. Маленький мальчик слетел с сиденья, и прокатившись носом по земле около трех метров, потерял сознание. На следующий день он очнулся. В незнакомой комнате. Во всем теле была невыносимая боль, хотелось лежать и выть. Он попытался пошевелиться, но тут услышал у своей кровати незнакомый голос: — Ой, очнулся уже. Конечно, время-то уже десять вечера. — голос принадлежал какой-то старушке. — милок, тебя как угораздило-то разбиться на байке? Спустя минуту молчания и собирания с мыслями, Антон спросил охрипшим голосом: — Кто вы, и где я? Старушка добродушно улыбнулась, но ничего не сказала. Она молча подошла к занавешенному окну и раздвинула шторы. Там Антон увидел свой двор. Вон там его любимые качели, вон там киоск к детскими журналами, а вон там… Родители. Стоят и о чем-то разговаривают. Из увиденного, Антон понял, что он находится в своем доме, но в другой квартире. Он жил на четвертом этаже, а сейчас, судя по всему, находился на первом. —Так, хорошо. А почему я здесь? — Тут уже, история подлиннее. — старушка тяжело вздохнула. — но я постараюсь кратко. Сегодня утром я шла в магазин. Иду, у меня все хорошо, настроение прекрасное. И тут вижу, на дороге без сознания лежит мальчик, да еще со сломанным носом, и видимо, ребрами. Не удивляйся, я 37 лет проработала в травматологии. — после небольшой заминки, в виде непонимающего взгляда собеседника, она продолжила. — а рядом, метрах в десяти, валяется сломанный байк. На улице не пусто, но никто не обращал на тебя внимания. — старушка сочувственно сжала ладонь Антона. — я решила, что мой долг спасти тебя. Вот, притащила домой, обработала раны, перебинтовала ребра и плечо. Они, кстати, сломаны. Ты не помнишь примерное время, когда упал? — Это было часов в семь вечера, двадцать четвертого июня. — Тогда получается, ты пролежал на улице полдня и ночь. Двор у нас маленький, не проходной, так что неудивительно, что тебя видело так мало людей. Только у меня появился вопрос. Где твои родители, и почему они не стали даже искать тебя? Именно этого вопроса Антон и боялся. Он просто не знал ответа на него. Сказать, что они искали — соврать, и старушка это поймет. А врать своему Спасителю как-то не по-человечески. Сказать правду — тоже приговор. Его просто отправят в детдом, ничего не разбирая. *** Из тяжелых воспоминаний Антона вывел громкий звонок в дверь. Шаст медленно встал и поплелся к двери. Уже перед ней Антона охватили страхи и сомнения. А вдруг, это полиция? А вдруг, родители? А вдруг Арсений Сергеевич? Постаравшись отбросить все ненужные мысли куда подальше, Антон открыл дверь. Но за порогом стоял человек, которого Антон не то, что не хотел видеть. Он был несказанно счастлив, что приехал именно этот человек. — Лёша… — тихо произнес Шастун, все еще осмысливая происходящее. Спустя всего секунду, Антон бросился ему на шею. Он больше не хотел отпускать этого человека. Никогда. — Эй, Шаст. — ноль эмоций. — ну Тош, пропусти. Ты меня сейчас задушишь. — смеясь, сказал парень. Шастун слез с бедного человека и дал зайти ему в квартиру. Как только дверь квартиры захлопнулась, Шастун снова налетел на Лёшу, но уже не с объятиями. Антон слегка нагнулся и нежно коснулся своими губами, губ парня. Поцелуй был нежный и трепетный. Оба парня буквально таяли рядом друг с другом. Леша притянул Антона за талию к себе, и проникнув своим языком в чужой рот, стал углублять поцелуй. Через минуту парни оторвались друг от друга. Шастун на ватных ногах прошел на кухню, позвав за собой своего парня. Хозяин квартиры налил им двоим чай и сел рядом с гостем. — Как же я скучал, Тош. — тихо сказал Щербаков. Антон аккуратно приобнял парня за плечи, молча говоря: "Я рядом. Все хорошо". — Ну как там Москва? — спросил Шастун, дабы нарушить застоявшуюся в комнате тишину. — Ничего, все прекрасно. Как-нибудь, я обязательно покажу тебе этот прекрасный город. — А как учеба? Леше еще год назад пришло письмо из одного престижного московского ВУЗа. Антон запретил тому отказываться, видя, как его парню хочется учиться там. Многие борятся за платные места в нем, а Лёша прошел на бюджет. Иногда он приезжает к своему парню, в основном на неделю или две. — Учеба прекрасно. Половину пар прогуливаю, половину зубрю. Не жалуюсь, в принципе. — с улыбкой ответил Лёша. — а ты как здесь? За такими невинными разговорами и несколькими поцелуями прошел вечер и половина ночи Антона. Сейчас он впервые за три месяца почувствовал, что счастлив. *** Спал Антон сегодня очень плохо. Постоянно просыпался и не мог заснуть по полчаса. Его одолевали мысли. Казалось, что мозг просто сгорит от их переизбытка. В очередной раз проснувшись посреди ночи, Антона понял, что лежит в кровати один. Хотя точно помнил, что засыпал в обнимку с любимым человеком. Решив пройтись по квартире, Антон медленно и почти бесшумно (его вес это позволял) вышел из комнаты. Почти сразу он заметил, что на кухне горит приглушенный свет. Подойдя к закрытой двери, Антон услышал голос. — Да, и я это прекрасно понимаю. Но мне осталось учиться всего ничего. — небольшая пауза. — Нет. — прозвучало твердо и непоколебимо. — Я пока не готов сделать это. Понимаешь, я единственный, кто остался у него. Он же с крыши сбросится, узнав это, я его знаю. Антон понял, что услышал то, что не должен был. Медленным и беззвучным шагом он пошел в спальню. Парень знал, что теперь точно не получится уснуть. Остается просто лежать, накручивая себя еще больше. Да, такой вот он, Антон Шастун. Даже когда рядом приземлился Лёша, Антон делал вид, что спит и видит уже десятый сон. И даже тогда, когда к его спине прижалось другое тело, как бы прося тепла. Его Антон всегда готов отдавать этому человеку.