***
Элфинстоун Урхарт выкурил очередную трубку, тихо прокашлялся и вытянул длинные ноги. У него жутко болела голова после бесконечного общения с журналистами, небольшие цепкие серые глаза то и дело выхватывали отдельные очертания предметов мебели, но сразу после этого почти болезненно прикрывались. Единственное, что приносило ему некоторое спокойствие был дождь, мирно начавший гудеть за окном, когда все наконец оставили его в покое. За стеной что-то печатала Ольга, практически попадая в такт каплям. Руки медленно, как во сне достали из кармана мантии волшебную палочку и уткнули её острие в шею хозяина. Урхарт живо представил, какой рекой польется из его раны горячая кровь, стоит только сказать нужное заклинание. Ему даже показалось, что он чувствует металлический привкус во рту. Его работники ужаснутся, вздохнут, перенесут тело в морг. Если окажутся идиотами, то запишут его в серию к Потрошителю, но он все же надеялся, что собрал адекватную команду. Грюм и Шредер выругаются, последняя смачно и по-немецки, Финч наверняка в обморок упадет, а высокая, но по возрасту маленькая МакГонагалл перекрестится скорее по привычке, чем по необходимости. Другие подчиненные даже внимания не обратят на то, что умер какой-то Элфинстоун. Возможно лишь пожмут плечами, вспомнив, что такое имя было у их начальства с фамилией Урхарт. И в ушах у него загремел траурный марш и темный лаковый гроб под любимый лондонский дождь будет лениво покачиваться на повозке добираясь до кладбища… Послышался стук. Мужчина болезненно приоткрыл глаза. В дверях стояла Минерва, держа в руках новенький отчет по осмотру очередного тела. Взгляд её пугающе больших зелёных глазенок недоуменно вгрызался ему в шею. Конечно же туда, ведь он даже не подумал убрать руки с волшебной палочкой наготове. Она медленно положила документы на стол, все ещё не отрывая взгляда и заметно бледнея. «О чем только подумает её юный мозг? Это шоу пора заканчивать!» — рассеяно подумал Элфинстоун. — Вон пошла, — сказал он тихо и абсолютно спокойно, но девушка дернулась скорее рефлекторно и впервые за эту долгую минуту моргнула, переводя взгляд на его лицо. — МакГонагалл, вон пошла. Минерва раздраженно нахмурила брови, обожгла его взглядом так, что у него и впрямь загорелась щека, как если бы она дала ему крепкую пощечину, повернулась на каблуках и скрылась за дверью. Конечно же не забыв хорошенько ею хлопнуть. Кажется её что-то торопливо спросила Ольга, но ответа так и не последовало. Обида жгучей волной прошлась по нему. После этого хлопка стало понятно, что дождя за окном почти и не слышно, а время близится к обеду. Словно бы сбежала в даль та самая минутка решимости, когда он мог позволить себе сделать то, чего действительно хочется. Так бесцеремонно МакГонагалл заявилась, что у мужчины появилось желание объявить ей выговор за нарушение дисциплины… Но потом он остыл, убрал волшебную палочку в карман и потер пальцами переносицу. Вспомнилось, что сам просил её зайти с докладом, как только будут известны результаты вскрытия. Потом Элфинстоун пришел к выводу, что Минерва все-таки постучала перед тем, как войти. В общем-то она единственная из четверки его подчиненных, которые могли к нему сунуться без предварительной записи у секретаря, сохранила этот вежливую условность. Грюм влетал к нему, словно и двери никакой нет, а Финч каждый раз заходил и виновато улыбался, обещая в следующий раз обязательно постучать. Про Шредер и говорить было нечего — Ольга сама порой могла хозяйничать здесь. Странно, что Минерва никак не прокомментировала открывшуюся ей картину. Хотя возможно, ей просто абсолютно плевать, чем он занимается в своем кабинете. Потерев погорячившуюся щеку Урхарт тут же отмел последнее предположение. Черт возьми, да её и упрекнуть было не в чем! Чувство похожее на стыд заставило его нервно усмехнуться. Он был просто обязан перед ней извиниться. — Что ты ей сказал? — строго спросила Ольга, захлопывая за собой дверь. У неё был настолько суровый вид, что даже милый воздушный бантик, сделанный из шарфа, совсем не смягчал её образ. Она уперлась руками на документы, принесенные Минервой. — Просто выгнал, — тихо ответил Урхарт, виновато смотря на секретаршу. — Только не говори, что… — Шредер подбежала к нему, грозно над ним согнулась, присматриваясь к небольшому покраснению на шее, оставленное остриём волшебной палочки. Дальнейшая гневная тирада на немецком бесконечно сопровождающаяся словами «Dummkopf», «Herzloser Bastard» и «Arschloch» Элфинстоун выслушивал и вовсе потупив взгляд. Ольга не в первый раз ловила его на подобных попытках и каждый раз начинала давить на его совесть: что станет с его уже не молодой матерью, чувствительной сестрой и племянником-хулиганом? Теперь добавилось в какой хаус погрузится Депатрамент и вообще сейчас у него два подозрительно похожих убийства, три ограбления, один сбежавший домовой эльф и министр Дженкинс возлагает на него большие надежды. — В конце концов подумай обо мне, Урхарт, — перестав отчитывать вдруг бросила она, зябло дернув плечами. — Без тебя меня никто не будет терпеть здесь. — теперь уже в край стало стыдно и Элфинстоун закрыл лицо руками. — Мне правда очень жаль, — не отрывая рук от лица ответил Урхарт, слыша, как Ольга подошла к нему и почувствовав её руки на своих плечах. — Я понимаю. Тебе просто очень одиноко, Урхарт. Надо найти себе кого-то, с кем будет комфортно, — она заговорила совсем мягко, едва сжимая своими красивыми ладонями его плечи. — И вообще в твоем возрасте неприлично ходить холостяком. — Ну ты же не пойдешь за меня, — пошутил Элфинстоун, грустно усмехаясь. — Конечно не пойду, — рассмеялась Ольга, правда совсем не весело. — Два одиночества друг друга не спасут. — Ну ты же взяла под крылышко МакГонагалл, — заметил Урхарт вновь доставая трубку и начиная набивать её табаком. — Сам знаешь, что это другое, — лишь мрачно ответила Шредер, отстраняясь. — А перед Мими ты должен извиниться. — Я уже подумал об этом. Докурю и пойду к ней на поклон, — кивнул уходящей секретарше мужчина. — А ты сделаешь две чашечки кофе, чтобы настроить мисс МакГонагалл на доброжелательный лад? — Сделаю. Две чашки чая. — она хитро заулыбалась, когда Урхарт недовольно скривил губы, — Она больше предпочитает чай. А ты наказан. — Вот и хорошо, что ты за меня не пойдешь, Шредер, — лишь вздохнул он, когда за Ольгой закрылась дверь. Выпуская колечки дыма, он начал читать оставленный Минервой отчет. Заключение акта судебно-медицинского исследования трупа гражданки Делоурс Марии Ламбертс, 23 года. Исследование произвел судмедэксперт Амартия Дэрил Морте и колдомедик Уильям Грэм Финч. Дата и время производства исследования: 18 июля 1969 года, 4:40 — 8:20. Дата и время смерти: 17 июля 1969 года, приблизительно в промежуток между 20:15–20:30. Погода во время проведения вскрытия — пасмурная, освещение — искусственное. На основании направления руководителя Департамента магического правопорядка старшего офицера Элфинстоуна Урхарта. Было проведено в секционном зале морга при Министерстве магии на этаже судебно-медицинской экспертизы. Предварительные сведения об обстоятельствах смерти: Труп был опознан сотрудницей Департамента магического правопорядка помощником оперативного следователя Минервой МакГонагалл через полтора часа после смерти. По информации, полученной от родственников (отца — Венсана Ламбертса (волшебник, чистокровный)): Покойная страдала от депрессии, проходила лечение в частной клинике им. Ганхильды из Горсмура. За три дня до смерти покойная стала абсолютно апатичной, перестала есть. 17 июля 1969 утром смогла позавтракать одним вареным яйцом, ближе к вечеру покойная изъявила желание выйти на прогулку, однако отказалась от сопровождения матери (Аннабель Ламбертс (маггла)). По мнению родителей покойная могла совершить самоубийство. При анализе волшебной палочки покойной, найденной рядом с телом, Элфинстоуном Урхартом выявлено, что последним заклинанием было «Диффиндо», которое могло привести к характерному повреждению шеи. Заключение: На трупе обнаружены некоторые повреждения (список представлен в прилегающих листах), для части которых причиной мог быть удар твердым предметом с преобладающей поверхностью, либо падение с высоты собственного роста. Об этом говорит ровное дно повреждений, их поверхностность. Данные повреждения не несут вреда здоровью, и не могут являться причиной смерти. На шее обнаружена одна сплошная резаная рана. Это повреждение является самым тяжелым из найденных на трупе, и оно могло самостоятельно привести к смерти. Непосредственной причиной смерти является острая кровопотеря.***
У Финча громко играл Бах. Классика гремела, Джек тщательно мыл руки в малюсенькой комнатушке, прилегающей к его кабинету. Мистер Морте, оставшийся ненадолго у коллеги вытянув свои короткие ноги на удивление музыкально помешивал сливки в кофе. Минерва стояла у маленького тусклого окошка, от которого свет едва мог дойти хотя бы дымкой до стола коллеги. Левитирующая несгораемая свеча делилась своим светом, излишне похожим на обыкновенный электрический прямо перед девушкой, освещая документы в её руках. Темные напечатанные буквы пестрели, вгрызаясь своими чернилами в светлые листы. МакГонагалл оторвала взгляд от бумаг и уткнулась взглядом в фигуру Финча, возможно впервые в жизни рассмотрев её. Он все продолжал намывать руки, словно бы стараясь смыть запах медицинского спирта, которым уже успел весь пропахнуть. Чутка вьющиеся рыжие волосы освещались такой же свечой и наблюдательнице они невольно напомнили о вечере, когда солнечные лучи облизывали локоны Ольги. Очки на самом кончике носа так и норовили свалиться. Мужчина непримечательный на самом деле абсолютно ничем, кроме холодных глаз. Но и они как-то смягчались его живой мимикой. Джек заметил её взгляд и добродушно улыбнулся. — Вы уверены, что это самоубийство? — немного приподняв документы уточнила Минерва, поглядывая то на Финча, то на Морте. — Позвольте заметить, синьорина, — приподняв пальчик сообщил судмедэксперт, громко причмокивая делая глоток кофе. — делать вывод: убийство это или суицид — именно ваша работа. Но если вам интересно мое мнение — все косвенные улики намекают на последний вариант. — К тому же, Минерва, — наконец выйдя из той комнатки добавил Финч, вытирая руки. — девушка была в депрессии. И лечение, судя по всему, не помогало. Может быть, она решила закончить все это. — Не кажется ли вам странным место, которое она «выбрала»? Улица, маггловский район, но рядом с домом. В любой момент туда мог заглянуть местный житель, её родители или выходящий из ресторана посетитель. Так ещё и способ! Ровно через месяц, как вышла статья про убийство Аддингтон, которой перерезали горло. — излагая свою мысль работница бессознательно стала вышагивать перед маленьким окошком. — Действительно точно такой же порез, как и у синьорины Аддингтон, — кивнул Морте, опустошая чашку. — Однако вы словно бы не замечаете вывода господина начальника — последнее заклинание «Диффиндо». А палочка определенно принадлежала жертве, это подтвердили её родители. — По последним исследованиям любую волшебную палочку можно заставить слушаться, — напряженно нахмурилась МакГонагалл на секунду останавливаясь. Что-то в этом самоубийстве было не так, но Минерва никак не могла уловить в чем конкретно дело. — Особенно если этим займется волшебник сильный, или тот кому хозяин палочки безоговорочно верит. А может и всё вместе. — Может ты и права, Минерва, — кивнул Джек, однако все его лицо выражало крайнюю степень неудовольствия своим же ответом. — хотя я все же привык доверять фактам. А они конкретно так направляют к одному лишь выводу. К слову, о фактах, — он подошел к своему столу и достал несколько листов, протягивая их девушке. — Результаты твоих анализов. Я очень попросил коллег поторопиться с ними. — Спасибо, — МакГонагалл тут же пробежалась по строчкам шапки документа. — Частная клиника им. Ганхильды из Горсмура? — указывая пальчиком на название организации удивленно приподняла брови ведьма. «Ничего себе совпадение!» — подумалось ей. — Я там подрабатываю, — смутился Финч, ослабляя узел галстука, — оклада не хватает. Долги сестрицы перед её бывшими «друзьями» довольно больно кусаются. — пояснил он. — Так ещё и подготовка торжества… Морте и Финч стали увлеченно обсуждать какую-то Джуди, а Минерва позволила себе присесть на краешек стола и углубиться в чтение. Очередные бесконечные показатели, в которых, кажется, могли запутаться даже практикующие колдомедики. Множество ничего не несущих для читательницы терминов и нарастающее напряжение. Она привыкла, что через десяток страниц акта вскрытия оказывалось, что причина смерти была абсолютным пустяком. Пусть и написанным заумным научным языком. Но когда это начинало касаться самого себя обычный опыт никак не мог стать гарантом спокойствия. От волнения начинала подкатывать тошнота. Наконец она добралась до выводов и вдруг что-то в ней оборвалось. — Твои коллеги не могли ошибиться? — голос у неё был донельзя слабый. — Я пока не читал, что там, — посмотрел сквозь очки на неё Джек, отрываясь от разговора с Морте. — но я уверен, что в подобных анализах не может быть неточностей. Я уже отправил оригинал Урхарту, ты в руках держишь копию, — вдруг добавил он, словно бы читая мысли Минервы о том, чтобы эта бумажка не дошла до верха. Минерва сдержано поблагодарила коллег, прижимая к груди результаты анализов и поспешила к лифту, чтобы как можно скорее оказаться в одиночестве за закрытой дверью. Поездка в кабинке показалась ей целой вечностью. Кажется какой-то клерк попытался с ней заговорить о чем-то, но МакГонагалл словно бы не слышала вокруг себя ничего. Рассеяно покивав проходящим мимо мракоборцам и несобранно махнув рукой на приветствие сестры Финча, девушка кинулась к своей каморке, которую гордо могла назвать своим кабинетом. Маленькая комнатушка, даже без окна, при этом все равно светлая. Тесная, зато здесь не было ровным счетом ничего лишнего. Рабочий стол, на нем печатная машинка, пузырёк чернил, новенькое перо, нож для вскрытия писем и оставшийся после обеда черновик статьи. Пакет яблок рядом с её стулом, и стул с другой стороны стола для какого-нибудь случайного посетителя. За её местом картотечный шкаф, который и поглощал большую часть пространства помещения. Минерва, вдруг ослабев, осела на свой стул. Сейчас ей отчего-то хотелось, чтобы эта махина за её спиной рухнула, погребев под собой неудачницу. «Я помню, что там была речь о достижении двадцати одного года, но в этом не может быть ничего опасного. Все, кого я знаю из нашей семьи переживали этот рубеж» — в голове прозвучал беззаботный голос матери. — Ну, значит я буду первой и единственной, — вслух горько произнесла Минерва. Даже на языке несладкая гадость словно бы осталась. Достав из пакета яблоко, девушка некоторое время просто рассеяно держала его в руках. Потом наконец откусила от него кусок и тут же скривилась. Кислятина жуткая, но хотя бы маскировала горьковатую слюну. Практически сразу же МакГонагалл начала злиться. На мать, которая никогда не интересовалась тем, что могла передать своему ребёнку. На Дугала, который не убедил её остаться дома, в Шотландии, и наконец выйти за него замуж. На Урхарта, который точно её уволит — какой ему смысл оставлять на службе, когда она умрёт через год с небольшим! Потом прикусила губу, даже взяла лист пергамента, набросала несколько слов, едва не опрокинув чернильницу. Тяжко вздохнув, она скомкала неудачную попытку письма к чистокровным родственникам за помощью. В этом не было ровным счетом никакого смысла — в голове у Минервы все ещё была жива сцена, когда мать потащила её, маленькую совсем, к своим родителям. Слова, произнесенные бабушкой о том, какая её мать дура-предательница, девчонка не смотря на имя вырастет без хоть какого-нибудь таланта и ума и только будет приносить проблемы, а отца-маггла за то, что уговорил Изабелль сбежать стоит вообще приговорить к поцелую дементора… всё ещё были живы в ней. Навряд ли она вдруг могла бы изменить своё мнение. Послышался осторожный стук в дверь. Минерва дернулась, после чего зажмурила глаза и закрыла ладонями уши, чтобы не слышать никаких звуков и ничего не видеть. «Может, если беззвучно сидеть никто ко мне не зайдет?» — подумала МакГонагалл стараясь дышать через раз. — «Вдруг это правда поможет от нежелательного гостя?» Повисла очень долгая пауза, давящая девушке на уши. Наконец стук повторился, словно бы ещё более бережный, чем предыдущий. Послышался голос мистера Урхарта: — Мисс МакГонагалл? — Да, проходите, пожалуйста, — попытавшись придать голосу уверенности ответила Минерва, торопливо проводя ладонями по лицу на случай, если вдруг успела расплакаться. К счастью, эта была лишь мера предосторожности. Дверь скрипнула, мистер Урхарт сел напротив неё и как-то неловко улыбнулся. За ним в комнатку залетел поднос с двумя небольшими чашечками с чаем. Рядом с одной из чашек лежало блюдце с парой кусочков рафинада. Дверь послушно закрылась по одному лишь движению волшебной палочкой начальника. МакГонагалл вдруг поняла, что смотрит на него и подобный жест внимания как на свой смертный приговор. «Он решил так меня поддержать перед отставкой?» — закусив губу девушка опустила взгляд на стол, после чего торопливо убрала черновик статьи в ящичек стола — подальше от глаз мужчины. Вновь повисла неловкая пауза. Мистер Урхарт тихо прокашлялся. — Мисс МакГонагалл, я пришел извиниться перед вами, — наконец выдавил из себя Элфинстоун. — Я поступил с вами грубо, хотя вы этого не заслуживали. Вы замечательно справляетесь и, я рад, что вы попали именно в Департамент, а не в Управление мракоборцами. В будущем вас без сомнений ждёт повышение. Надеюсь, это скрасит мой не самый красивый поступок, — он довольно изящно опустил поднос на стол, внимательно разглядывая лицо хозяйки кабинета. Её большие глазенки все ещё были полны сомнений. Урхарт вдруг почувствовал, что волнуется. — Вы не собираетесь меня увольнять? — спросила она как-то недоуменно. — За хлопок дверью? Конечно нет, мисс МакГонагалл! — даже растерялся Урхарт. Задумался: неужели он так сильно задел её, выгнав из своего кабинета и она успела так себя накрутить? За её довольно показательное хладнокровие с первых же дней работы он невольно зауважал девушку. Ему и в голову не приходило, что она может быть такой чувствительной. Однако такой ответ её не обрадовал. Напротив, она опустила удрученный взгляд на стол, губы у неё поджались и ему показалось, что костяшки её пальцев почему-то побелели. — Я проклята, мистер Урхарт, — тяжко выдохнув призналась Минерва. В конце концов перед смертью не надышишься и, если она не признается ему сейчас, он все равно выяснит про её недуг через несколько часов. — Смертельно проклята. — ей так хотелось посмотреть в его лицо, но она так и не решилась этого сделать. Испугалась. Вдруг на его лице будет гнев, злорадная улыбка или того хуже издевательское спокойствие? — Мне очень жаль, — Урхарт окончательно потерялся. И слова им сказанные тут же показались абсолютно глупыми, клишированными и неподходящими. — Я бы и подумать не мог… — в ответ они лишь кивнула и даже как-то криво улыбнулась, словно бы соглашаясь. Ему было ровно двадцать, когда он устроился на службу в Министерство магии. В двадцать восемь он занял место заместителя начальника Департамента, а уже в тридцать получил звание старшего офицера и значок главы правопорядка. Ей, если он ничего не путал, было едва ли восемнадцать, когда она пришла на курсы мракоборцев. Он даже невольно обрадовался, когда она, в совершенстве справившись с тестами на маскировку и логическое мышление провалилась на элементарной трансгрессии. Тут же сделал для неё рекомендательное письмо в свой же Департамент и принял в штаб. И теперь он, более чем раза в два старше её, сидит перед ней, желая в один из дней просто не проснуться, а умирает она. Активная и желающая приносить пользу. Какая дурная насмешка судьбы. — И сколько же вам осталось, мисс? — неучтивый вопрос сам слетел с губ. — Чуть больше года, мистер Урхарт, — ответила Минерва и Элфинстоун заметил, как задрожали у неё губы во время ответа и услышал, как дрогнул голос. «Мерлин, да она сейчас расплачется!» — спохватился мужчина. Он торопливо всунул ей в одну из рук свой носовой платок, а в другую чашку с чаем. Она не заплакала, только шмыгнула носом и как ему показалась благодарно взглянула ему в глаза. На мгновение. После чего попытавшись сделаться спокойной кинула кубик рафинада в чай, размешала и сделала пару глотков. Элфинстоуну не хотелось пить чай, он вообще не понимал любви к чаю у других. Но теперь ему показалось что, если он оставит свою чашку не тронутой — он станет самым большим грубияном и бесчувственной дрянью какой только может быть. Он быстро взял чашку в свои руки и тоже сделал несколько глотков, пытаясь держать свою мимику под контролем. Моргана видела, как много сил он приложил, чтобы проглотить, по его вкусу слишком кислую жидкость и в это же время не проклинать Ольгу. Наконец он повторил действия Минервы, бросая туда кусочек сахара. Теперь это стало хоть сколько-нибудь возможно пить. Подняв глаза на МакГонагалл он увидел, что глаза у неё немного повеселели, словно бы его борьба с ненавистным напитком её позабавила. — Я вас прощаю, — она даже попыталась улыбнуться, напоминая зачем он, собственно, к ней зашёл. — Но если бы вы знали, мистер Урхарт, каких сил мне потребовалось, чтобы не ударить вас тогда… Пожалуйста, не делайте больше так. Не надо примерять на себе как жертва «могла» нанести себе увечья… — нахмурив брови проговорила Минерва, утыкаясь взглядом в стол. Ей было одновременно приятно, что он признал свою неправоту, но в то же время ей было отчего-то жутко стыдно перед ним, словно не начальник, а сама МакГонагалл грубо выгнала его. А ещё увиденное в его кабинете оставило очень неприятный осадочек на её душе. Уголок губы Элфинстоуна чутка дернулся в попытке показать издевательскую усмешку, но в конечном итоге мужчина её пресек. Мог ли он сказать, что взгляд у неё бывает настолько тяжелый, что тут и бить не надо, чтобы покалечить? И рассказать, как же он рад, что она все поняла совершенно неправильно? Конечно мог, но вместо этого лишь мягко произнес: — Я рад, что вы больше на меня не сердитесь. Оставшийся вечер Минерва не могла проронить ни слова, словно бы весь их запас и силы на поддержание хоть какого-нибудь разговора закончились на визите мистера Урхарта. Одно радовало — он не выгнал её с позором, как только узнал о проклятии. Это не значило, что завтра она не получит документ об отставке, но и в этот вечер не было нужды срочно собирать вещи и искать подходящий ночлег. Все ресурсы от внезапной доброты начальства кончились, когда пришло время укладываться в постель. Сидя на полу рядом с кроватью, поджав колени к носу МакГонагалл беззвучно заплакала, сжимая в руках злосчастные результаты. Уж лучше бы она не знала точно. Соврала бы Финчу… Или же сбежала сегодня утром с Дугалом прям из того ресторанчика, отправив красивый шарфик подруге по почте позже! Абсолютно любой вариант был бы лучше, чем правда от въевшихся в пергамент чернил. Увидев её, Ольга сначала собиралась что-то сказать, однако на полуслове замолкла, заметив мокрые щёки, присела рядом, прижав голову подруги к своей груди, взяла бумаги из почти безвольных рук и, пощурившись прочитала вывод. После чего судорожно вздохнула, начиная гладить черные волосы и возможно, как показалось Минерве, поцеловала её в макушку, как часто делала мама. Она что-то затянула по-немецки. Грустное и печальное, совершенно МакГонагалл непонятное, но жутко красивое, похожее на колыбельную. В этот же момент, полусидя в своей постели, раскурив трубку Элфинстоун вновь просмотрел акт судебно-медицинского исследования. Его бы точно уволили, если бы узнали, что он позволяет себе брать документы с рабочего места. Но когда ты сам себе начальник и выше тебя только министр магии, премьер-министр магглов (хотя тут можно было поспорить) и сама королева… И все трое точно не будут ночью проверять нахождение каждой деловой бумаги на месте — вероятность увольнения была безбожно мала. Однако хорошенько обдумать этот документ не получалось. Мыслями он то и дело возвращался к своей юной подчиненной, которой никак не мог перестать завидовать. И ведь увольнять её тоже совсем не хотелось.