Командор

       – Почему ты ее отпустила?       Сиила долго не хотела начинать этот разговор. В конце концов, ее дело – демонов месить, верно? Покрепче держать щит и потверже стоять на ногах, а вот думать при этом вовсе не обязательно. О судьбах мира, защите фортов или о том, что приготовить на ужин, пусть поболит голова у других… но все же иногда сияющая паладинская броня давала трещину, и наружу упорно лезла босоногая девчонка, не устающая совать свой любопытный нос куда не следует.       Вот зачем, зачем она снова выбралась…       А командор, до этого мирно сидевшая на переносице гигантского черепа, уже повернула голову – резко, словно сова, заметившая неосторожную мышь. Медленно моргнула – кажется, она забыла, как именно должны моргать люди, так что создалось впечатление, что светящиеся в полумраке Нексуса глаза просто провалились внутрь. И, завершая испытание для нервов, облизнулась длинным черным языком, без проблем дотянувшимся… так, ты не будешь даже представлять, куда именно.       Потому что уже сейчас бесстрашной поборнице Иомедай неуютно до дрожи в хребте.       Она уважает их предводительницу. Наверное, даже восхищается ей. Все-таки возглавить крестовый поход против демонов, являясь при этом порождением Бездны – это, наверное, еще круче, чем добиться звания паладина после долгих лет уличного воровства… однако самой себе она врать не может: командор пугает. И не только из-за рогов, хвоста или жутковатых глаз, словно вобравших отсветы адского пламени.       Командор… нестандартна. Это если очень мягко выражаться. А если по-простому, то она непредсказуема как результат веселой пьянки и неожиданна как дреч в твоей постели. Ее логика не поддается никакому разумному осмыслению, моральные границы размыты дальше некуда, и даже самые близкие соратники не могут предугадать, что она сделает в следующий момент – схватится за лук или мирно протянет бывшему врагу руку.       Как… это произошло сегодня.        – Ты же знаешь, что она натворила, – и все же Сиила рискнула попробовать достучаться до содержимого в этой никому не понятной голове. – Стонтон, люди в Кенабресе… Минаго разрушила столько судеб! А ты ее отпустила?       Командор продолжала смотреть, застывшая словно статуя. Она не двигалась, не моргала и, кажется, даже не дышала, словно забыв, зачем ей это делать. И когда Сиила, мысленно отвесив себе подзатыльник за излишнее любопытство, уже хотела быстро попрощаться и сбежать в безопасную пещеру…        – Она плакала.        – …То есть, тебе стало ее жаль? – не дождавшись продолжения, Сиила про себя плюнула – была не была! – и решила продолжить, – Просто из-за того, что она пролила пару слез?        – М-м.        – Но ведь… а как же Стонтон? А как же жители Кенабреса, которых она погубила? А наши солдаты, которых утащили горгульи по ее наводке?! Неужели ты простила ей все это?        – М-м… нет?        – Тогда почему?        – М-м… – командор склонила голову (не думать, не думать о том, что человеческая шея так согнуться не может…), полуприкрыв глаза: ей явно было сложно подбирать слова, а от привычки коснуться собеседника, чтобы передать ему мысли напрямую, соратники уже успели ее частично отучить. – Смерть… смерть – не всегда выход.        – Значит… по-твоему, она заслужила жить? После всего этого?!        – Она должна жить, – просто повторила Кречет, и отзвуки ее телепатического голоса стали громче. – Она должна понять. А смерть – это просто конец.        – То есть, ты хотела, чтобы она… исправилась? – чувствуя, что мозги начинают закипать, Сиила в отчаянии попыталась расставить все кувшины по местам. – Искупила свои грехи?        – М-м… какие грехи? – но в ответ получила прозвучавший с искренним любопытством вопрос, после чего не выдержала и, махнув рукой, утопала прочь. Тихий воздух Нексуса взметнулся – пахло раздражением и затаенной болью, – но у Кречет не было слов, способных утешить, поэтому она могла лишь проводить верную соратницу взглядом, сожалея лишь о том, что ее расстроила.       Увы, но долгая жизнь в одиночестве наложила глубокий отпечаток на личность командора: ее мало волновали судьбы мира, и куда важнее было благополучие тех, кто по воле богов оказался с ней рядом. Так что, встретив Минаго в Нижнем городе, она не вспомнила про резню в Кенабресе или трупы мертвых солдат, сбрасываемые с утесов.       Она видела перед собой страдающее существо, ставшее таким по множеству причин – и врожденное скотство было даже не самой главной из них. Поэтому… почему бы не дать ей еще один шанс? В конце концов, встретила же Арушалай свою жрицу Дезны, чья смерть показала ей иной путь – почему бы и Минаго не перестать быть чьим-то инструментом, но попытаться взять судьбу в свои руки?       К тому же… смерть – это всегда конец. Милосердное завершение пути. А вот выжить, лишившись своих демонических сил и покровительства Бафомета посреди не ведающего пощады города Ноктикулы…       О-о, их «заклятую подругу», с которой пришлось выдержать непростой бой у Страж-камня, ждала поистине непростая судьба!