И пусть Галактика горит огнем. Книга 4: Десять Воителей

06.09.300 ПЗЭ, Планета Фаунтон, система Фаунтон «ФАУНТОН: система третьего класса, расположенная в сегментуме Шторм. Всю свою историю считалась второстепенной. В системе имеется всего две планеты — теллурическая, пригодная для жизни, а также газовый гигант на внешнем периметре. Больше ничего нет. Отсутствие пояса астероидов и других богатых минеральным сырьем небесных тел на протяжении веков сдерживало развитие промышленности, однако газовый гигант значительно укрепил позиции правящего дома КАФФЕРЕНОВ, которые построили на его орбите множество предприятий по синтезу тяжелого водорода и сделали Фаунтон одним из главных источников топлива для многих домов Штормового Королевства при Дюррандонах. В остальном, система не имеет какой-либо экономической и инвестиционной перспективы. Планета Фаунтон, континентального типа (три больших материка, разделенных морями, климат преимущественно умеренный), большинством экспертов признана абсолютно бесперспективной с точки зрения туризма: климат на колонизированных территориях достаточно холодный, большую часть года наблюдаются осадки в виде дождя и снега, морские курорты создавать бесполезно из-за рельефа местности и регулярных океанских штормов, а горные — из-за отсутствия самих гор. Красивых мест, привлекающих туристов, на планете нет, а памятники старины очень немногочисленны: большую часть ценных построек уничтожил Танец Драконов, оставшиеся добила Война Узурпатора. Валовый системный продукт остается низким, торговое сальдо отрицательное, поскольку система вывозит в основном продукты питания и топливо и завозит почти все сложные товары. Тем не менее, благодаря аграрной реформе, в последние годы ВСП начинает пусть и медленно, но все же расти, однако экономисты высказывают опасения по поводу…» (выдержка из «Краткого путеводителя по системам сегментума Шторм» Хью Аргентера, 297 ПЗЭ). *** Видел ли он панику в штабе Сил системной обороны Фаунтона? Да нет, что вы, как можно такое подумать? — Разверните титанов! — Нет, нет, не смейте! Пусть эта дивизия удерживает позиции! — Не туда! Не туда, я сказал! — Отходим к укрепрайонам! Немедленно! — Да заткнись ты, кретина кусок! Этот полк должен отходить к космопорту! — Да взорвался к Иным твой космопорт! Надо возвращаться на корабли! Назвать ЭТО «паникой» было бы сильным преуменьшением для разворачивающегося прямо у него на глазах запредельного и безграничного хаоса. Штабные офицеры метались во все стороны так, словно у них горели седалища, и орали. Все. Одновременно. Что-то приказывали, куда-то убегали, потом возвращались и орали прямо противоположное тому, что говорили секунду назад. Генералы и адмиралы орали громче всех, обещали всех расстрелять и умоляли сделать хоть что-нибудь. Команды кораблей, не успевшие вернуться на орбиту, сами не знали, что им делать, и кому подчиняться. Порядок умер. А на экранах к планете уже приближались красные волны кораблей изменников, которых было в разы больше, чем у них — если считать те, что уцелели. И даже если бы Коннингтоны, Кафферены, Кароны и прочие имели в своем распоряжении целую и готовую к бою орбитальную оборону (при одной мысли о ней Ренли хотелось смеяться, плакать и ругаться одновременно), бой все равно был бы неравным. Но орбитальные крепости обернулись против них же. И вывели из строя половину крупных кораблей, прежде чем их, наконец, успокоили. В такой ситуации битва имела всего один возможный исход. Но Ренли это не волновало. Вернее, нет, очень даже волновало, он не мог перестать думать о миллионах погибших и тех, кому еще предстоит погибнуть. Но на первом плане были другие мысли. Он всегда знал, что Станнис его недолюбливает. Но только сейчас сполна осознал, насколько сильно брат его ненавидит. По-настоящему ненавидит. Станнис всегда ненавидел его. Так сильно ненавидел, что организовал это жуткое предательство, перетащив на свою сторону всех, кто был недоволен правящим режимом. И Ренли понимал, что виноват в этом только он. Потому что он должен был это предотвратить. Этому была посвящена вся его жизнь, большая часть которой прошла на Хайгардене. Он должен был жить ради того, чтобы не допустить нового восстания. И только. Но Лорас… Любимый Лорас, самый близкий и родной человек в Галактике, говорил, чтобы он не смел даже думать об этом. Говорил, что и Станнис, и Коннингтон скоро будут смещены — один за нелояльность, второй за некомпетентность. И Шторму потребуется новый лидер. А кто подойдет на эту роль лучше молодого, умного, доброго, красивого и обаятельного брата Черного Оленя? Он вернет столицу сегментума на Штормовой Предел. Он получит любовь как лоялистов, так и баратеоновцев. У него будет поддержка Хайгардена и Кингсланда. Он добьется снятия санкций со Шторма, он сможет вернуть… Так говорил Лорас — и он слушал, затаив дыхание. Но все закончилось совсем иначе: грохотом взрывов и тысячами смертей. — Это все я… — прошептал Ренли. — Это все я виноват. — Нет, — Лорас взял его за руку и прижал к своему сердцу. — Не говори об этом. Ты не мог знать, что подобное возможно… Такого никто не мог предположить. — Мог. И должен был… Но я ведь сам тогда полетел на Штормовой Предел с этим идиотским ультиматумом! — чуть ли не плача, ответил Ренли. — Ты тоже там был! Мы убедились, что он замышляет измену… И сами на нее же толкнули! Он, скорее всего, решился именно тогда! — Да… — процедил Лорас. — Тут ты прав… Да и я… если подумать… Решение Рейгара было… несколько опрометчивым… По лицу Лораса было видно, что он хотел бы сказать о том решении намного более резкими словами — да и Ренли тоже. Но поскольку рыжий Рейгар прямо сейчас носился по комнате и орал всем, кого встречал, самые идиотские приказы, не стоило лишний раз привлкать его внимание к себе. — Что же нам теперь делать? Просто бежать? — Я получил доклад о том, что твой «Золотой Олень» подбит и не может двигаться, а еще у него разрушен ангарный отсек, поэтому принять нас он не сможет. Твой линкор придется бросить. Летим на «Золотой Век» и помолись со мной, чтобы Семеро дали его двигателям достаточно сил, чтобы уйти от флота Баратеонов. — Ты правда думаешь, что мы сможем уйти? — Ренли не отрицал, что Лорас намного лучше него разбирался в космической тактике, но даже он сейчас видел, что их окружают со всех сторон. И в строю предателей не было брешей. — Думаю, сможем, — мрачно кивнул Лорас. — Но какой ценой… Много крови и слез будет пролито. Юноши еще несколько секунд смотрели в тактический экран… когда вдруг обратили внимание, что людей в штабе стало меньше. Джон Коннингтон и его родстенники, пытаясь перекричать остальных, кажется, командовали уходить. Неужели… Да какое там! Ренли с ужасом осознал, что им командовали уходить не на орбиту… а в бункеры! — Седьмое Пекло, да что он творит! Даже с учетом наших потерь, в укрепрайонах может разместиться на больше трети людей, что у нас остались! — Я всегда говорил, что Тиреллы не должны были поддерживать Коннингтона как Лорд-сегментума. Им должен был стать ты — и только ты. Но мы ошиблись. И теперь… Да, они ошиблись. Они много где ошиблись. И оказались в глубокой яме. Война с Дорном. Разгром в Найтсонге. Каждое из этих событий само по себе было катастрофой. Но по сравнению с тем, что произошло здесь… и что еще произойдет… Резня в Найтсонге на фоне Фаунтона могла показаться детской дракой подушками. — Ренли, идем. Я связался с «Золотым Веком», они готовы нас принять. Летим отсюда. Кто-то должен вернуться на Хайгарден. Кто-то должен рассказать о том, что Шторм снова восстал… — Да… наверное… ты прав… — как же горько и гадко было вот так бежать с поля боя. Но он не мог врать самому себе и делать вид, что они могут изменить что-то в лучшую сторону. Лучшее, на что они сейчас могли надеяться — это на спасение. А если Коннингтону так не терпится героически убиться… Но ему не дали даже этого. Внутри здания штаба внезапно вспыхнули огни. И отбросили на стены тени. И тени ожили. Отлепились от стен и без единого звука атаковали. Кто-то закричал от страха — слишком поздно. Почти никто здесь не носил силовых доспехов. Действительно, зачем? Ведь их охраняют лучшие воины Первого Легиона, с которыми в штаб ни одна мышь не проскочит… Одна из теней подняла нечеловечески длинный клинок и пронзила им грудь Джона Коннингтона так же легко, как пронзала воздух. Так пал Лорд-сегментум Шторма из дома Коннингтонов, первый и последний. Потому что его старший сын и потенциальный преемник умер в следующую секунду, когда тот же самый чудовищный клинок отделил его голову от тела. — РЕНЛИ! БЕГИ!!! И Ренли побежал прочь, не оглядываясь. А за его спиной поднимались новые тени. И их клинки с одинаковой легкостью резали металл и плоть. Он слышал на всех частотах предсмертные крики — выходит, атаковали не только их. А потом он заметил, что воздух вокруг них стал нагреваться. Рядом бежал Лорас, стреляя в каждую тень, которые, кажется, даже не обращали внимания на выстрелы. А за ними бежали и другие. И тоже стреляли. Бежали, пока стены вокруг них не начали искажаться. Они чудом успели выскочить наружу, когда коридор, из которого они с Лорасом только что выбежали, охватило пламя. И они услышали новый истошный вопль: — ДЕМОНЫ! ДЕМОНЫ!