Леди Алисанна Аррен II
22 февраля 2023 г. в 19:02
29.09.300 ПЗЭ,
Система Лонгбоу
— Скажите, кому вы служите?
Слова лорда Орлиного Гнезда, произнесенные совсем тихо, заставили замолчать множество перебивающих друг друга голосов, уверяющих в собственной невиновности, обвиняющих во всем других и отбивающихся от чужих обвинений.
По крайней мере, у них хватило ума и выдержки услышать слова своего сюзерена и закрыть рты. И это было хорошо, потому что в противном случае…
Она и сама не знала, что было бы. Но отец был в очень, ОЧЕНЬ плохом настроении.
— Я, кажется, задал вам простой вопрос, — нахмурился лорд Аррен. — Потому что ваши поступки… ваша неверность и ваше высокомерие… почти убедили меня в том, что Вейлом правит уже кто-то другой и я сам не заметил, когда это произошло. И чем дольше я пытался найти вашим действиям хоть какое-то оправдание… Тем сильнее убеждался в том, что вы, изменники и клятвопреступники, не заслуживаете никакого снисхождения.
Стоящие перед ним уцелевшие члена дома Хантеров пытались мотать головами и дать понять без слов, что они ни в чем не виноваты, но подать голос не решился никто — две аккуратные шеренги воинов Арренов в силовой броне в любой момент готовы были пустить в ход виброалебарды, попытайся кто-нибудь из них нарушить тишину.
— Несколько дней назад я задался вопросом, почему мой сын выступил против всех идеалов, которые я пытался вложить в его голову. Порой я думал, насколько велика моя вина в том, что внушила ему его мать… Но потом я увидел вас, лорды Вейла. Тех, кто присягал быть со мной в войне и мире… Тех, кому я благоволил. Тех, к чьим словам я прислушивался… Тех, кто готов был продать меня Таргариенам при первом же шансе.
Лорд Гилвуд тут же опустился на колени и склонил голову, не выдержав безжалостных слов.
— Простите меня, милорд… Я признаю свою вину… Признаю все, что я совершил… Я был сбит с пути своими братьями и вероломными советниками…
Вот это он точно зря сказал.
— Меня удивляет ваше признание, лорд Гилвуд… — отец ради эффекта сделал паузу, прежде чем продолжить. — Вот только письма и документы из вашего архива, который вы не успели уничтожить, говорят совсем иное. Там много интересных файлов, подписанных вашей сигнатурой… И вашей печатью. И большинство из них демонстрируют вашу преданность так называемому Императору Визерису. Готовы ли вы объяснить, каким образом вас удалось «сбить с пути» в этом направлении — и кто мог это сделать?
Гилвуд Хантер смотрел на него снизу вверх и бессильно открывал рот, словно выброшенная на берег рыба. Сир Юстас, его младший брат, не сдержал презрительной улыбки в его адрес.
И это тоже было зря.
— О, как же я мог забыть про образец рыцарства и добродетели, сира Юстаса Хантера! — молодой рыцарь тут же поник под этой явной насмешкой. — Пока ваш старший брат сбивался с пути, пытаясь доказать свою верность адмиралу Драконьего Камня, вы, сир Юстас, не покладая рук, снаряжали «Воронов на Запад… Но кто я такой, чтобы судить вас? Вы же всего лишь продали свой меч, свою верность и свою десятину лорду Тайвину, который кормил вас надеждой получить титул Лорд-сегментума вместо меня… Всего лишь за то, чтобы вы признали так называемого Императора Джоффри единственным своим законным сюзереном. Ничего же особенного, правда?
Третий брат сохранял бесстрастное выражение лица, словно надеялся, что про него не вспомнят. И это тоже было зря.
— Сир Харлан… А вот вы, в отличие от старших братьев, сделали верный выбор.
— Милорд?
— Вы, по крайней мере, выбрали себе покровителя в соответствии с вашими вкусами. Вы, как и Красный Змей, имеете склонность устранять своих оппонентов с помощью яда и наемных убийц. Правильно, как же иначе-то? Не вспоминать же про какие-то рыцарские обеты и честь… Поэтому, когда вам пришлось выбирать того, кто, по вашему мнению, должен будет возглавить Вестерос, вы особо и не раздумывали. К сожалению, сам я не вижу будущего, в котором Рейнис Таргариен восседает на Железном Трон, окружив себя дорнийскими копейщиками. Но вы, по крайней мере, оказались самым честным во всем семействе.
Алисанна заметила, что сир Харлан и сам не мог понять, воспринимать эти слова как комплимент — или как оскорбление.
— И, конечно, прекрасная пара… Король и королева изменников. Лорд Петир Бейлиш и леди Дженис Бейлиш, урожденная Хантер…
Из всех подсудимых — да и вообще среди всех лордов Вейла — этот человек был, пожалуй, самым невзрачным. Средний рост, среднее лицо, средняя прическа… Только глаза выделялилсь на общем сером фоне. Аморальные, пронзительные… Страшно было представить, какую душу отражают эти зеркала.
— Милорд…
— Стража, если этот человек еще раз откроет рот без разрешения, отрежьте ему язык.
Двое солдат в голубых доспехах шагнули к бывшему мастеру над информацией — и он моментально затих.
— По крайней мере, с вами, лорд Бейлиш, я могу спать спокойно. Я не понимаю, как лорд Хостер Талли мог поступить столь опрометчиво, чтобы принять такого изменчивого слизняка в свой дом? Но это, по крайней мере, его вина, а не моя. Я не знаю другого человека, который нарушил бы абсолютно все данные им клятвы — все до единой. Вы нарушили каждую букву каждого заключенного вами соглашения. Я не уверен, что вы вообще знаете само слово «верность». Каждый раз, когда вы пытались убедить меня в вашей лояльности, каждый факт, собранный моими агентами, доказывал прямо противоположное. Вы заняли должность мастера над пропагандой дома Таргариенов, вопреки моей воле. Вы взяли в жены леди Хантер вопреки моему запрету. Вы укрывали более девяноста процентов положенной десятины, не удосужившись придумать даже смехотворного повода. И при всем этом вы, сбежав из столицы, надеялись встретить здесь теплый прием?
Любой нормальный лорд сгорел бы от стыда за каждое из этих обвинений, но лицо Петира Бейлиша по прозвищу «Мизинец» не выражало ничего, кроме холодной злости за собственный прокол, но никак не раскаяние за собственные дела.
— Вы умудрились предать даже тех, ради кого предали меня… И их тоже потом предавали. Вы пытались продать свои услуги моему сыну, кронприцу Эйгону, наследнице Блэкфайров, покойному Рейгару, пятерым враждующим лордам Ривера, Эддарду Старку, Тайвину Ланнистеру… Кому еще? Вы не можете дать клятву — и не нарушить ее в первые же дни. Вы чем-то недовольны, леди Дженис?
— Да, — рыжеволосая женщина с пышной грудью гордо вскинула голову. — Он был верен мне. Всегда. С первого дня. Я это точно знаю.
— И как вы оцениваете его… изменчивую верность всем остальным? — вопрос был адресован не только леди Бейлиш, но и всем ее родственникам. И воинам Арренов. И ей, Алисанне. — Как и ваших братьев?
— А с чего меня вообще должны заботить их дела? — вдруг переспросила она. И реакция на эти слова среди подсудимых… О, она была действительно бурной.
— Дженис! Мы твои братья! — невозмутимый Харлан Хантер впервые потерял самообладание.
— Ой, ну надо же, а я и забыла… — скривилась Дженис Бейлиш. — Да и вы тоже кое о чем забыли. Например, о том, как незадолго до Войны Узурпатора пытались убедить отца продать меня лорду Уолдеру. Я каждое слово помню: «Да какое нам дело, если она станет очередной кобылкой в стойле переправского жеребца? Уолдер не требует приданого, он сам готов заплатить за ее жирные дойки…» Кто из вас это сказал, не помнишь?
Спохватившись о том, где она находится, женщина снова обратилась к лорду Аррену.
— Простите мои слова, милорд, но если я о чем и жалею, так это о том, что мы с Петиром не успели отправить их к Неведомому сами…
Братья буквально сжигали ее ненавидящим взглядом, но она на них уже не смотрела. И продолжала говорить.
— …И я считаю, что вы не вправе запрещать нам вступать в брак. Мы не ваши крепостные. Если кто и может это решать, так это сам Петир — и мой отец, покойный лорд Эон.
— Пожалуй… В этом я с вами соглашусь.
Петир Бейлиш тут же воспрял и даже выпрямил плечи… Пока взор Сокола снова не обратился на него.
— Но даже если снять с вас это обвинение… Что вы можете сказать по поводу остальных, лорд Бейлиш? Вы столько дали клятв, что я и сам не помню, какая была самой первой… Вам есть что сказать?
До сих пор бывший член Малого Совета мог лишь отчаянно жестикулировать, двигать взглядом и головой, пытаясь убедить дать ему слово. И вот, наконец, он его получил.
— Да, милорд.
— Я вам не милорд. Вы сами ясно дали это понять, когда стали служить Таргариенам в качестве главного пропагандиста. И сами начали выставлять меня старым немощным дураком, вышедшим из ума. Это вы убедили Малый Совет спонсировать Графтонов и прочих бунтовщиков. Вы открыто этим бравировали, оставаясь вне моей досягаемости. И думали, что вернетесь в Вейл уже после того, как я умру от старости — и вы сможете безнаказанно развращать душу моей жене и моему сыну… К вашему огромному сожалению, моей смерти вы не дождались.
— Ми… ми… Меня заставили! Таргариены заставили меня это сделать! Я не хотел! Они угрожали моей семье, милорд!
Вытянувшееся от удивления лицо леди Дженис дало понять Алисанне, каким откровением стало для нее это признание… И насколько ему можно было верить.
— Пожалуй, я еще раз поправлю суть обвинения. Вы не просто клятвопреступник и изменник, лорд Бейлиш. Вы патологический лжец, который в принципе не способен говорить правду.
— Но я… меня… Мою вину должен установить суд…
И тогда Алисанна, наконец, решилась сказать свое слово.
— Он уже состоялся, лорд Бейлиш. Почти год назад. Вас вызвали на планету Аррен — «Вороны» были отправлены на Персты и Кингсланд. И то, что вы отказались явиться и даже не удосужились ответить, не означает, что суд не мог состояться без вас.
— Вы… Вы смеетесь? Это же фарс! Это не правосудие!
— Вы были признаны виновным по каждому из пятисот пунктов обвинения, лорд Петир Бейлиш…
Нравилось ли ей смотреть этому выродку в глаза и видеть в них бессильную ярость? Очень. Должна ли она была этого стыдиться? Не факт.
— Приговор — смертная казнь. Способ — оставлен на усмотрение наследника Лорд-сегментума Вейла.
До последнего разговора с матерью и братом… Алисанна, скорее всего. проявила бы милосердие. Но тогда в ее жизни что-то переломилось. Она поняла, что милосердие могло быть расценено как слабость. Да и, если честно… не слишком ей хотелось проявлять милосердие… к нему.
— Первым делом вам отрежут язык… — это казалось ей справедливым наказанием за бесконечное вранье. — Затем запрут в тюремной камере и дадут семь часов на покаяние во всех грехах. А дальше дверь откроется и вас выпустят… Вы знаете, что в каждой из камер тюремной палубы «Лазурного Сокола» две двери? Одна в коридор, другая наружу. Как вы думаете, в какую вас впустят, а из какой выпустят?
— Нет… — выдохнул Бейлиш, а затем, окончательно потеряв самообладание, заорал: — НЕЕЕЕТ!
И бросился к выходу из зала.
Ровно через три шага его сбил с ног один из стражников. Вероломный мастер над информацией рухнул мешком на палубу и больше не вставал. Его бессознательное тело утащили из зала.
А суд продолжался.
— Гилвуд Хантер, лорд Лонгбоу, вы единственный из вашего семейства, кто показал хоть какое-то подобие раскаяния. Кроме того, изучив ваши документы, я пришел к выводу, что вы поддерживали Визериса Таргариена, надеясь на радикальное реформирование государства и искоренение многих порочных явлений, свойственных его предшественникам… Поэтому ваша измена, хоть и заслуживает смерти, тем не менее, достойна снисхождения. Я предлагаю вам выбор: смерть или черное.
— Я выбираю Ночной Дозор, милорд.
— И мы тоже…
— А вам я ничего такого не предлагаю, — отрезал отец. — Сир Юстас, сир Харлан, вы показали, что готовы убить своего сюзерена и предать свой народ не ради благого дела или того, что считаете таковым, а просто ради жадности и собственного статуса. Вас повесят до конца текущего стандартного дня — и пусть Отец Вышний проявит к вам милосердие.
Если принять во внимание все, что они совершили, это было больше похоже на проклятие, чем на благословение. Стражникам пришлось изрядно потрудиться, чтобы скрутить приговоренных и вытащить их из зала суда. А затем по приказу Лорд-сегментума вся вооруженная охрана вышла следом за ними, оставив их в зале втроем: его самого, его дочь и леди Дженис Бейлиш… Или все-таки Дженис Хантер, раз уж Бейлиш лишился всех титулов и прав.
Алисанна хотела было спросить, почему супруга одного из самых опасных врагов Вейла не получила своего приговора и зачем отец отпустил охрану… Но промолчала.
А лорд Аррен встал со своего места, подошел к подсудимой и зачем-то сказал.
— Вы когда-нибудь задумывались о том, что жизнь — это есть комедия абсурда, леди Дженис? Что она разыгрывается перед толпой, но заканчивается всегда в одиночестве.
И она…
Она вдруг преобразилась в один момент. Полукокетливое-полупрезрительное-полурастерянное лицо Дженис Хантер слетело в мгновение ока, она выпрямилась по стойке смирно и уставилась в глаза своего сюзерена прямым солдатским взглядом. И Алисанна почему-то подумала в этот момент, что такое откровенное платье совсем не подходит для такой позы. И для таких холодных и мертвых глаз.
— Агент четыре-два готов вернуться на службу, лорд Аррен, — наследница Вейла не смогла сдержать дрожи от этого безжизненного, почти механического голоса. А ее отец, который, похоже, с самого начала был к этому готов, начал череду расспросов, которая тянулась больше часа. Дженис, не колеблясь, выдавала все махинации своего супруга за последние месяцы и годы. И некоторые вещи, выдаваемые ею, были… по-настоящему фееричными. И за весь этот час в голосе бывшей леди Бейлиш не промелькнуло ни малейшей эмоциональной искры.
Алисанна слышала про ментальную инженерию, применяемую на некоторых мирах Содружества, но эта технология считалась редкой, дорогой — и опасной. А Семь Сегментумов в прошлом подписали ряд соглашений, запрещающих любые исследования в данном направлении и, тем более, применение такого рода вещей в пространстве Вестероса.
А теперь вдруг оказалось, что ее родной отец, только что обличавший клятвопреступников, сам нарушил все эти соглашения.
— И много у тебя таких? — ей стоило больших трудов сдержать отвращение в голосе, когда Дженис, переодевшись прямо здесь в простую армейскую форму с закрытым шлемом, тихо выскользнула из зала суда через потайную дверь.
— Нет. К счастью, немного. Я хотел подготовить несколько спящих агентов, которые смогли бы занять ряд ключевых мест, не вызвав при этом подозрений. Я начал эту операцию еще до того, как Баратеон поднял восстание. Дженис сама вызвалась, когда узнала, что ее отправляют на Переправу. Взамен попросила лишь отомстить за нее отцу, продавшему ее Уолдеру Фрею… Однако, как ты сама знаешь, все пошло немного не так. До Близнецов она так и не добралась, но совершенно случайно повстречалась с Петиром Бейлишем — и вместе с ним вошла в столичный высший свет…
— Говоришь, она сама вызвалась? — каким бы ни была политика грязным делом, Алисанну все равно тошнило при одной мысли о… средствах, которыми не брезговал ее отец. — А о том, что ты превратишь ее в бесчувственное чудовище, она знала?
— Чудовище… Как ты думаешь, дочка, какая из видимых тобой двух личностей леди Дженис была изначальной, а какая была создана ментокорректором?
Алисанну снова вздрогнула.
— Ты же не хочешь сказать, что…
— Хочу. Именно то, что ты видела в последний час, и есть подлинная сущность Дженис Хантер. Именно в таком состоянии она ко мне явилась. И семнадцать лет носила маску веселой и общительной светской дамы.
«И теперь снова вернулась в естественное состояние…»
— Я не спрашиваю… как далеко мы готовы зайти, отец… ради того, чтобы выиграть эту войну?
Она все-таки спросила. И не знала, хочет ли услышать честный ответ. Игры с разумом, паутины из лжи и еще большей лжи, натравливание убийц на убийц… Когда же это все закончится?
— Если бы Роберт победил… я бы никогда не пошел на все эти вещи. Но Роберт погиб. И я вынужден жить в мире, который он оставил. И делать многие вещи, которые ненавижу… Как и ты, дочка.
На какое-то мгновение ледяная броня этого человека треснула. И из-под нее показался настоящий Джон Аррен, ее отец, Лорд-сегментум, Хранитель Востока, лорд Орлиного Гнезда и Мунгейта, Великий Сенешаль Вейла, и прочее, и прочее…
Но потом наваждение сгинуло и старый усталый человек вновь превратился в Лидера с большой буквы.
— Сейчас на первом плане другой вопрос. Блэкфайр. На днях вернулся дозорный корабль из Железных секторов и принес… очень тревожные новости. И я хочу знать, что скажет по этому поводу та девчонка, называющая себя Блэкфайром. И задать этот вопрос должен тот, кому я по-настоящему доверяю.
Она знала, что на эту тему не стоит шутить. Но все равно не удержалась.
— Есть желающие? — Алисанна оглянулась во все стороны пустого зала. — Нет? Ну что поделаешь…