Ей всегда не везло. Замужество и первый ребенок — беды и неудачи. Тайна Юй Цзыюань и её самая больная тема и страх.
Юй Цзыюань всегда хотела первенца сына, но уже многие годы не могла не то что выносить плод, но и просто забеременеть. Проблемы по женской части были известны, но иметь их, будучи знатной особой из некогда процветающего государства — Мэньшэнь Юй, — считалось позором для всей господской семьи. Почему же именно эта беда настигла третью дочь императрицы Юй? Многие слагали легенды о том, что это наказание за её тяжелый характер, за сотни разбитых сердец — и ради кого? Ради того, кто бросил её и ушёл в другое государство военачальником, а она вышла за нелюбимого, который был влюблён в её служанку. Цансэ Саньжень была её единственной подругой. Той, кто мог поддержать её, но она же и предала, растоптала и предпочла ей и богатой жизни какого-то бедного слугу Цзян Фэньмяня. Надо же, первый год совместной жизни с наследником Цзян, а её уже постигли неудачи.
Кажется, череда неудач преследовала её всю жизнь, ещё с момента, когда она была в утробе матери. В детстве ей пришлось видеть ужас и страх, восстания народа, пока мать не взяла власть в свои руки. Потом всё пошло в гору, но стервозный и взрывной характер дал свои плоды. Юй Цзыюань не знала, когда остановиться, она высказывала всё в глаза. Правда для всех была острее, чем меч, а потому её сторонились, распространяли слухи, которые всё равно отражались сплетникам в ответ. Юй-младшая всегда была бойкой. В отличие от сестёр занималась с мечом, стреляла из лука, разбиралась в составах ядов и противоядий, прекрасно владела кинжалами, но к огромному сожалению, даже хорошая грамотность как в политических, как и в личных вопросах не смогла перекрыть скверный для женщины порядок. Было принято, чтобы женщины молчали, рожали и склоняли голову, а государство Юй никак не вписывалось в это. Они буквально перечёркивали своим существованием все морали женского поведения: своенравные, упрямые, гордые, свободолюбивые и до ужаса скверные характером. Всё ли было так на самом деле?
Мать Юй Цзыюань рано стала вдовой, самой младшей дочери на тот момент было четыре года. Женщина свергла мужа, когда её перестала устраивать форма правления, новые реформы и советники. Она устроила масштабный переворот, который показал всем, что женщины способны не только на продолжение рода, но и на многое другое. Её примеру последовала старшая сестра Юй Цзыюань, но она была убита во время одного из восстаний в государстве супруга, вторая сестра была найдена повешенной в собственной комнате, но так как девушка была жизнерадостной и имела много целей на будущее, была хорошим химиком и политическим советником, вероятнее всего, узнала то, чего знать не стоит.
Юй Цзыюань не хотела изначально выходить замуж, но угроза начала войны между Цишань Вэнь и Мэньшэнь Юй была столь велика, что объединиться союзом с более сильным государством было лучшим решением. Политическим, но никак не для молодой и целеустремленной девушки. Пришлось многим пожертвовать ради этого шаткого для всех мира. Цишань держал в напряжении всё время, пока проходила свадебная церемония.
Никто не хотел этого союза. Юй Цзыюань тем более. Ей не нравились такие слабохарактерные мужчины, которые во всём потакают и редко отстаивают свою точку зрения. Она не видела в Фэньмяне того, кто может править государством, не понимала, как такому человеку вообще можно доверить ответственность за жизни сотни тысяч людей! Это же нереально, такого просто не может быть. В её понимании супруг был тем, кто идёт на поводу у народа, а у неё было принято наоборот — народ идёт за правителем, всецело подчиняется порядку… Взаимная неприязнь возникла не только с супругом, но и с людьми, которые не хотели принимать вольнолюбивую девицу. Они требовали от неё наследника, но Юй Цзыюань ясно дала понять — идти у них на поводу она не намерена, сама не понимая своей ошибки.
К удивлению, Цзян Фэнмянь хорошо справлялся с обязанностями императора после смерти отца. Он ловко и хитро управлял государством, оставив воспитание войска на свою жену. Такой расклад её вполне устраивал. Таким образом они основали первое равноправное государство, что не вызвало негатива, наоборот, восхищение и восторг.
Годы текли медленно. Мнение Юй Цзыюань о детях изменилось, когда у её служанки родился сын. Прекрасные серые глаза, милый маленький носик и вечная беззубая улыбка. Казалось, малыш вообще не знал, что такое плакать или капризничать, сколько она помнила, ребёнок был радостным, а Цансэ — счастливой. Потом она сбежала, забрав ребёнка, ушла невесть куда с супругом. Больше ничего о них не было слышно. Но из головы не выходил этот маленький комочек счастья. Желание иметь собственного было словно гром среди ясной погоды, но Фэнмянь отнесся с пониманием, и они попробовали, потом ещё и ещё, но всё оказалось бесполезно. Юй Цзыюань уже хотела сдаться, но получила поддержку оттуда, откуда не ждала. Её муж был рядом, успокаивал во время истерик и тщательно следил за лекарем, когда тот осматривал её. Всё начинало налаживаться. Семейная жизнь шла в гору, но детей не было… Народ пустил слух, что госпожа и вовсе бесплодна. Её стали высмеивать.
Спустя почти полгода с их первой попытки, Цзыюань заметила в себе изменения. Она начала набирать вес, её тошнило и рвало, она не могла есть ничего, кроме определенных блюд, и все подозрения пошли на беременность. Лекарь это подтвердил. За всё время пребывания в Юньмэне, Юй Цзыюань впервые так сильно радовалась. Супруг окружил её заботой — такой, какой, она никогда прежде не знала. Это был желанный ребёнок для всех. Народ праздновал приближение будущего наследника и желал удачи и здоровье госпоже.
Всё шло хорошо до девятого месяца. Уже пора. Но внутри будто бы пустота, хотя живот есть. Это пугало, и Юй Цзыюань обратилась к лекарю за помощью. Женщина, что всегда её осматривала сказала, что она ошиблась тогда, что спутала опухоль с ребёнком, и сейчас Юй Цзыюань угрожает опасность…То, что ребёнка не было вообще заело в голове, и прокручивалось много-много раз. Лекаря, естественно, прогнали прочь, а после, как Юй Цзыюань узнала, казнили. Но опухоль всё ещё была, всё ещё чувствовался плод внутри, и она не хотела верить в сказанное.
Конечно, нашёлся другой лекарь, который согласился провести операцию, но с риском полного бесплодия. Фэнмянь решил всё за неё, и уже на следующий день Юй Цзыюань оперировали, удачно вырезали опухоль, и два месяца реабилитации прошли тяжело. Она практически ничего не ела, не пила, не разговаривала ни с кем, даже с собственной матерью, что приехала поддержать дочь. Она полностью ушла в себя. Единственное, что делала, это плакала, плакала и ещё раз плакала. Кажется, слёз у неё было нескончаемое количество.
Придя в себя и более-менее начав с кем-то общаться, Юй Цзыюань пожалела о том, что выжила. Помимо того, что ей казалось, что для неё все враги, люди стали открыто презирать её, как ту, что не способна даже родить ребёнка. Ей желали смерти, говорили, что недостойна такого мужа… а тот молчал. Позволял её оскорблять и тогда, когда буквально через пару дней из не способной родить она превратилась в кровавую. В какой-то момент она начала действовать на автомате и перерезала служанке горло. Та затронула тему ребёнка, с голосом, полным насмешки, и когда охрана прибежала на крик, увидела мёртвую служанку и полную спокойствия Юй Цзыюань. То была первая жертва, затем — вторая и третья, потом последующие до тех пор, пока люди не усвоили урок. Госпожа Юй или Кровавая принцесса навсегда дала понять, что не стоит затрагивать больные темы. После этого люди её не уважали, но они её боялись.
Вторая беременность вызвала много подозрений не столько у окружающих, сколько у самой Юй Цзыюань. Она долго не верила, не признавала, но все-все лекари твердили как один — плод есть, и это точно ребёнок. Долго Юй Цзыюань не верила. Она просто не понимала, как такое могло случиться? Ей же вроде говорили, что после удаления опухоли она останется бесплодной? Но убедилась она в том, что внутри неё именно ребёнок и ничего другого, только после родов. Когда ей в руки дали плачущую девочку, такую малютку и крошку, сомнений не осталось — это её ребёнок, тот, кого она так сильно хотела, кого ждала и столько всего вынесла, чтобы держать этот комочек на руках.
Первое время после родов Юй Цзыюань не подпускала к дочке даже мужа, не говоря уже о том, чтобы оставить её на служанок или нянек. Страх потерять своё сокровище был настолько велик, что, вместо того чтоб Яньли спала в люльке, она спала рядышком с матерью. Так было безопасней. Фэнмянь смог взять дочку на руки только спустя три месяца с рождения, а там девочка могла оставаться спокойно с нянями, но строго с теми, кто прошёл личную проверку госпожи Юй. Затем через два года родился и Цзян Чэн. Его ждала та же участь, что и старшую сестру, но Юй Цзыюань, взглянув на мальчика, чуть не вскрикнула. Это была её точная копия — глаза такого же цвета, нос, губы, от отца только цвет волос. Сын был полной копией, так ещё и такой же жадный до внимания, капризный и плаксивый. Был полной противоположностью спокойной сестре. В какой-то момент ей просто надоело, у неё за пару месяцев возникло отвращение к младшему сыну. Она не хотела ни видеть, ни слышать его, в то время как мальчик звал маму.
Юй Цзыюань была мягкой с Яньли, но строгой и требовательной с сыном, потому что он — будущий правитель, тот, кто поведёт за собой народ. Ей не хотелось, чтобы Цзян Чэн вырос слабохарактерным, как её муж. Благо, дочь пошла характером в отца, а вот Ваньинь в неё. Юй Цзыюань как никто другой знала, что с таким характером нужна твёрдая рука, иначе потом будет тяжело с ним совладать, и до определённого момента всё шло хорошо. Пока Фэнмянь не привёл мальчика. На вид тому было годика три-четыре. Такие до боли знакомые глаза, но Юй Цзыюань так и не узнала в этом мальчике сына своей подруги, однако заметила, что супруг перестал обращать внимание на её сына, проводя всё свободное время с Вэй Ином. Со временем она поняла, кто это, и ссора с Фэнмянем была ужасно сильной, настолько, что маленькой Яньли пришлось успокаивать и Цзян Чэна, и Вэй Ина, которые с того момента ссорились ещё сильней. Цзян Чэн считал, что Вэй Ин виноват в ссорах родителей и из-за него выгнали его собак, а тот в свою очередь защищался, не понимая гнева сводного младшего брата.
Всего крупных ссоры были только две — приход Вэй Ина и подпись договора на свадьбу детей. Женщина рвала и метала, она хотела, чтобы её дети не познали ужаса брака по расчёту, к тому же необходимости в браке не было, но Фэнмянь был непреклонен. Он упрямо объяснял жене, что это для блага государства, для подтверждения дружбы двух народов. Но разве можно устанавливать брак между двумя мужчинами? Это не первый случай, к таким относятся вполне спокойно, но не когда это два наследника и на них ложится ответственность за продолжение рода! Женщина словно львица защищала честь своего сына, но так и не смогла... договор был уже оформлен. Юй Цзыюань хотела его разорвать, однако документ был хорошо спрятан, и это стало крайней каплей.
Всё было подстроено.
Юй Цзыюань подстроила переворот, свергла мужа и отправила его в ссылку в самое дальнее поселение в Мэньшэнь Юй, пока дети были у бабушки. Никто не знал, что случилось, пока Цзян Чэна, когда он вернулся в столицу, не стали приветствовать как государя. Дальше всё произошло быстро. Женщина забрала на себя управление, стала регентом и правила через сына, а дальше брак... Чтоб у Цзян Чэна была поддержка, чтоб в случае чего он был не один, она договорилась с Лань Цижэнем на брак ещё и со вторым нефритом. Должен же быть от Вэй Усяня хоть какой-то толк.
На самом деле со временем её чувства по отношению к мальчику её служанки остыли, и она, казалось бы, даже приняла его в семью, поводов для ревности не было, но бросая на него взгляд, раз за разом она видела Цансэ, но никак не мальчика, и становилось больно...
<center>***
</center>
Юньмэнь как и всегда процветал, но после того как во дворце не осталось ни одного её ребёнка, стало пусто и одиноко. Не на кого было срываться, не с кем было поговорить, да даже просто ощущение в этих стенах присутствия детей успокоило бы материнское сердце, но этого не случилось. Цзян Чэн и Вэй Ин были в Гусу, Яньли в Ланьлине. Пустота убивала женщину, но она ждала весточку от своих служанок, однако пришла лишь от той, которая была с Вэй Ином, где стало ясно, что они живут раздельно и была убита Хэнси. Всё встало на свои места, почему от её сына не было известий. Юй Цзыюань собралась и в тот же день выехала в Гусу. Переживания за сына взяли вверх, и по прибытию туда она сразу же направилась к Лань Цижэню, зная, что разговаривать с Лань Хуанем всё равно бесполезно, толку не будет никакого.
Старший Лань, явно не ожидавший подобного, был удивлён внезапным появлением давней подруги и принял её, обсудил все, тревожащие её вопросы и заверил, что с Цзян Чэном всё хорошо. Естественно, на слово верить никто не будет, и женщина осталась на следующий день, оповестив при этом Лань Хуаня, чтоб не пугать новоиспеченного зятя своим внезапным появлением. Хотя женщина была уверена — ему и так доложили, поскольку её приход был хоть и резким, но на виду у многих слуг, в том числе и личных слуг императора. С ним ей не довелось встретиться, к сожалению, но она предвкушала предстоящую встречу с сыном и его реакция вызывала не поддельный интерес и любопытство.
Внутри всё трепетало от волнения. Ей хотелось сейчас увидеться с ним, но, как сказал Мэн Яо, лучше не стоит. К тому же с ним только что была Яньли. Конечно, это бы не остановило госпожу Юй, но она также вымоталась с дороги и после разговора с этим нудным Ланем, что был зациклен на своих принципах и не хотел не только принимать, но даже слушать чужие. С такими людьми тяжело, как только Фэнмянь терпел их. С ними же совершенно не хочется не то что разговаривать, сидеть рядом!
<center>***
</center>
Цзян Чэн вместе с Лань Хуанем входит в зал и проходит к своему месту. Снова натягивает маску вежливости, мысленно удивляясь поведению Лань Хуаня. Слишком спокойный, что ли, да и этот сюрприз настораживает. Что он такого для него приготовил? Даже думать страшно... Мурашки по спине тому подтверждение. Холодок проходится по конечностям, неприятно оседая где-то внутри. Лань Цижэнь, пусть как и всегда с идеальной осанкой и гордо поднятой головой, но цепкий взгляд замечает небольшие изменения: плечи приподняты, подбородок немного опущен, пальцы сжимают край одежды — еле заметно, но в конце концов для того, кто хорошо знаком с такими признаками, ясно, что человек нервничает.
Все, за исключением Ланей, вели себя как обычно, Не Хуайсан весело о чём-то говорил с одной из служанок, Не Минцзюэ о советовался с Мэн Яо. Это не было чем-то странным, так как Мэн Яо был вторым среди слуг, что осведомлены о жизни в гареме, да и в целом жизни дворца. Возможно, старшему Не захотелось поинтересоваться, как живёт тот, кто когда-то служил ему самому. Да, это Не Минцзюэ подарил Мэн Яо Лань Сичэню, но никак не ожидал, что его подарок будет находиться не в гареме, как предполагалось, а среди слуг, имеющий лишь на ступень больше, чем все остальные. Однако дальше Цзян Чэн не интересовался, как им удалось уладить этот недочёт, да и неинтересно это. Глядя на то, как по-настоящему счастливо Мэн Яо улыбается, к у Цзян Чэна щемило сердце. Внезапно взгляд карамельных глаз устремляется на него, и это на самом деле выбивает из колеи, отчего Цзян Ваньинь отворачивается, опуская глаза в пол. Скучно и нудно. Нежелание во всём этом участвовать, растёт с каждой секундой всё больше и больше. Однако странное предчувствие настигает резко, так, словно цунами накрывает. Неизвестная тревога внезапно накатывает, погружая в себя с головой.
Цзян Чэн поспешно оглядывается, ловя на себе немного удивлённый взгляд рядом сидящего Лань Хуаня. Сердце начинает биться быстро, отдаваясь эхом в ушах. Неизвестное чувство резко настигает, пленяя. Именно в этот момент, когда удивлённые взгляды Лань Сичэня и Цзян Чэна встречаются, двери открываются, и Ваньинь замирает. Матушка... она пришла. Если бы Юй Цзыюань знала, как вовремя она явилась, что её материнское чувство не подвело и её сыну сейчас действительно нужна мать, которая хотя бы пару дней будет с ним как некий купол защиты от окружающего мира, от которого сразу сердце успокаивается! На суровом лице женщины напротив по-прежнему серьёзность, но стоит только найти взглядом сына, как взгляд смягчается. Фиалковые глаза, в уголках которых скопились морщинки, неотрывно смотрят на Цзян Чэна, и он удивляется. Взгляд ласковый, совсем не суровый.
Юй Цзыюань проходит на выделенное для неё место и оглядывает зал. Многие под её строгим взглядом съёживаются, не в состоянии его вытерпеть, и лишь ей одной известно, что взглядом этим она ищет Вэй Ина, того, кто хоть и вытрепал ей все нервы, кого она изначально невзлюбила, но сейчас желает видеть здоровым и невредимым. Как бы там ни было, он член их семьи, тот, кто был единственным лучиком света после ухода Яньли. Что же, говоря о ней, то дочь сидит как раз напротив матери и ласкового ей улыбается, держа на руках маленького Цзинь Лина. Малыш мило морщит носик, тянет маленькие ручки вперёд, пытаясь что-то ухватить. После этого собрания они вчетвером обязательно встретятся в покоях матушки, а пока просто ждут начала. Оно уже вот-вот.
Цзян Чэн впервые чувствует такую защиту. За всё время нахождения в Гусу, единственное, что он помнил, — страх, ужас, голод и сырость. Если матушка узнает о том, что он был в темнице и после заболел, то от Гусу ничего не останется, а от Лань Хуаня тем более. Она убьёт за своего сына как львица за своего львёнка. На деле уже многие сравнивали поведение Юй Цзыюань и Цзян Ваньиня. Они друг за друга горой, перегрызут глотки всем тем, кто посмеет обидеть дорого человека, и если Юй Цзыюань и так похожа на львицу, ещё с самой молодости, то Цзян Чэн — уже маленький львёнок, что защищает мать в любой ситуации и какой бы та ни была. Этот защитный купол, он такой приятный, особенно сейчас, когда сидишь рядом с ненавистным тебе человеком. Внезапное желание бросить всё и вернуться домой исчезает так же быстро, как и появляется. Это невозможно. Интересно, как там Вэй Ин?
На самом деле мысли о Вэй Ине появляются даже чаще, чем мысли о сестре или матушке, а всё дело в том, что именно он настолько юркий, а в силу своего характера ещё и активный, не следит за тем, что говорит, может выйти очень проблематично, особенно зная, какие про второго нефрита слагают слухи. Вечно хмурый, грубый, даже жестокий человек. Рядом с Вэй Ином он похож на холодную нефритовую статую, что сидит и сверлит взглядом одну точку. Единственное, за что переживает Ваньинь, чтоб Ванцзи не оказался таким же, как и Лань Хуань.
— Что ж, раз все в сборе, то мы начнём наше собрание, — резкий голос Лань Сичэня выводит из раздумий, и это даже к лучшему. Кто знает, куда бы привели его размышления? На сегодня их уже достаточно, сейчас главное — начать вникать в политическую сферу Гусу ради одного-единственного плана.
