***
Говорят, нет худа без добра, Чимин давным-давно утерял веру в эти слова, потому что плохое продолжало его окутывать. Ему настроение слегка прибавил лёгкий поцелуй в лоб, который Чонгук оставил ему перед походом в школу. Он неохотно проходил по коридору, не обращая внимания на пристальные взгляды окружающих. Верно… Он такое устроил в прошлую пятницу, не удивительно. Чимин не отдавал себе отчёта, им владели инстинкты. Неожиданная боль охватившая его во время урока заставляла громко выть. Подобно зверю. Сердце так отчётливо билось, будто стремилось пробиться через ткани. Выбраться из груди напрочь. Смесь незнакомых ощущений давила на нервы, выводя омегу из равновесия. Побуждая в нём животные инстинкты. Чимин помнил, как рычал на взрослых, что пытались ему помочь. Помнил с каким раздражением смотрел на омег, что обычно таскались за ним по пятам. Помнил, как каждая клеточка собственного тела пропитывала неожиданно появившийся запах альфы. Запах Чонгука. Которого больше нет. Омега неосознанно выдохнул, почувствовав горечь где-то в районе горла. Если бы только можно было отключить мозг... Чтобы не думать, чтобы не поддаваться чувствам, эмоциям. Они делали его слабым, несвойственно вспыльчивым во взрослых делах. Это не должно было происходить так шумно... Чимин повёл себя совсем не так, как повёл бы себя любой другой нормальный омега. Даже это выводило из себя, вынуждая всё внутри гореть гневом. — Я так рад видеть вас, ребята, — мягко улыбался Джунхэ, сидя за одним столом с Чимином и Мингю. Юный Пак не то, чтобы приветствовал их компанию, однако и против ничего не имел. Лучше, чем ничего. Его только характер Ку Джунхэ немного беспокоил. Нельзя быть таким наивным и доброжелательным, кто-нибудь может и воспользоваться. Кто-нибудь такой, как Х Ён, например. Чимин более чем уверен, что за этой улыбкой скрывалось заплаканное лицо. Он не жаждал заводить себе друзей, больше. Первого дня в школе было достаточно, чтобы усвоить урок. Но несмотря на это, омега был уверен, что с этими мальчишками можно расслабиться. Однако изначально у Чимина просто не было выбора, потому что они никак не хотели отлипать от него: ходили за ним, упорно навязывая свою дурацкую дружбу. Чимин оставил бессмысленные сопротивления, с виду не такие враждебные, позволил ошиваться рядом. С Ким Мингю они познакомились почти сразу после перевода обидчиков юного Пака. Помнится, как этот коротышка боязливо подошёл к нему и стал восхвалять щедро. Забавное было зрелище. Мингю, — один из невзрачных вундеркиндов. Хотя невзрачным его назвать будет грубой ошибкой, ведь этот юноша сиял очарованием. Озорной вдобавок и часто находился в поисках приключений. Чимина привлекало его умение разряжать обстановку и карие большие глаза. А Ку Джунхэ… Чимин был первым человеком, заставший его с альфой в библиотеке. Парочка тесно обнималась друг с другом, когда омега случайно проходил мимо. Ён не заметил его тогда, зато Джунхэ прикусывал свою губу, глядя на него через плечо альфы. Джунхэ с облегчением доверился Чимину, когда познакомился с ним на следующий день. Хоть Пак и не источал дружелюбие, Джунхэ всегда видел во всём хорошее. Совершенно зря. В особенности касалось юного господина, чтобы довериться ему, нужно огромное количество храбрости иметь. Или быть таким глупцом, как Джунхэ. — Я так взволнован! Рассказывай всё, в самых мельчайших подробностях! — подпрыгивал Мингю на стуле, таращился на Чимина во все глаза, щёки ладонями подпирая. Юный Пак по правде говоря не понимал, что он должен рассказать? Смотрит с вопросом на Мингю, а после на Джунхэ. Улыбаются оба, краской заливаясь. Они что, сговорились. — Что ты молчишь? Нам ведь интересно, как прошла твоя первая течка, — полу шепотом возмущался Ким. Чимин чуть глаза шире раскрывает, приходя в крайнее замешательство. Это что, получается, «друзья» такими вещами делятся друг с другом? Это так бывает? — Э… — Всё хорошо, если тебе говорить неудобно, не нужно себя заставлять, — любезничает Джунхэ, но получив лёгкий толчок в плечо локтем, тихо шипит. — Шутишь? Я хочу знать каково это, моей ведь ещё не было, — злился Мингю, губы в трубочку скручивая и смотря выпрашивающе. — Ну Чимин-а, расскажи. — Нечего рассказывать, — буркнул устало Пак, опустив глаза на белоснежный рис в небольшой миске. И сказал правду, потому что, чтобы рассказывать, нужен хоть какой-то фундамент. Не так он себе представлял первую течку, да он вообще её не представлял, не ждал и не хотел. По крайней мере не сейчас. Он, если быть честным, не ожидал что омега успокоится. Наверное, и дальше стал бы донимать, если бы не альфа, зашедший в столовую. Чимин обернулся, через плечо наблюдая за Ёном. — Прошло уже больше двух недель, а этот манипулятор всё ещё в гипсе, — закатил глаза Мингю. — Привлекает внимание омег, ловелас недоделанный. Юный Пак незаметно выдохнул, его снова охватила эта нерешимость. Голову посещала безумная мысль, которая неприятно щиплет изнутри. Омега повернулся обратно к друзьям, сталкиваясь с задумчивым лицом Джунхэ. Чимин готов поклясться, что впервые видел его таким. — Ты в порядке? — позаботился Ким, кладя ладонь на плечо друга. Джунхэ перевёл взгляд со стола на Чимина. Искусный притворщик. — Мне нравится сегодняшний обед, — широко улыбнулся омега, спешно набивая щёки. — Ты пробовал этот салат? Очень свежо на вид, — Джунхэ улыбался и глазами, казалось избегая зрительного контакта именно с Чимином. Возможно потому, что он мог распознать его истинные чувства? Пак невольно свёл брови к переносице, впадая в короткий ступор. — Как ты можешь спокойно есть, когда этот поросёнок такое вытворяет, — хмурился Ким, глядя как Ён мило беседует с омегами. Мингю узнал о тайных чувствах друга совсем недавно, чуть раньше, чем Чимин, потому что они подружились раньше. Был крайне недоволен, ведь сущность Ёна всем известна: грубый и невоспитанный поросёнок. Удивительным было то, что альфа сейчас открыто флиртовал с омегами. С каких это пор? Если прежде он мог лишь в игры играть, да шутки шутить со своими друзьями альфами, то сейчас явно перешёл на новый уровень. Испробовал, так сказать, настоящее веселье, или же впрямь повзрослел? Одно было ясно точно: Ку Джунхэ, — омега, который принимал его таким, какой он есть. Омега, который держал язык за зубами при любой вспышке агрессии альфы, опускал глаза и сдержанно улыбался. Джунхэ, который искренне привязался к нему, в результате остался униженным, и ко всему прочему с разбитым сердцем. Омега продолжил свой обед, не выдавая и намёка на горечь. Чимин в какой-то момент поразился: Ку Джунхэ настолько глуп? Или это и есть то, что называют быть взрослым? Чимин не мог сейчас думать о других, его проблема вновь возвращается к нему. Стиснув зубы мальчик отложил ложку, задержался на какое-то время, а после встал из-за стола. — Нет, Чимин, — дёрнулся Джунхэ сразу же, но не успел остановить омегу. Он со страхом смотрел, как Пак приближался к альфе. — Только не это… Помещение как-то вмиг погрузилось в тишину. Увлечённые пищей ученики устремили своё внимание на него. Атмосфера накалилась, когда Ён в поле своего зрения заметил омегу, идущего прямо к нему. Пак облизал губы, осмотрел сидящих омег, а затем на альфу взглянул. — Тебе ещё что-то нужно? — нагрубил Х Ён, встав из-за стола. — Руки сломанной мало было? Хочешь ещё что-нибудь сломать? Омеги за столом стали активно шептаться о чём-то, привлекая мимолётное внимание Чимина. Он действительно думает, что меня волнует чужое мнение? Однако... Разве не поэтому Чимин встрял в отношения Джунхэ и Ёна? Избил его, покалечив руку? Не для того, что бы другие думали о нём? Что бы выглядеть в чужих глазах безумцем, к которому не следует лезть. Чимин вновь поник, думая о том, что за столь короткий промежуток времени его интересы сильно изменились. Дело в течке? Или в том, как много ему приходится переживать за гибрида. Вот же ж... Дыхание невольно сбивалось, а сердце больно сжималось. Юный господин боролся с самим собой, внешне выдавая лишь каменное выражение лица. Х Ён ещё что-то говорил, но омега по правде не услышал. Он сжал кулаки у своих бёдер и уставившись в пол, вымолвил: — Прости. — Что? Чимин стискивал зубы сильнее, цеплялся пальцами за свои бёдра, повторяя сказанное. Ён смотрел на него, молчал, ждал непонятно чего. А когда плечи омеги постепенно стали расслабляться, взгляд на Джунхэ перевёл. Они встретились глазами, задерживаясь ненадолго. И в какой-то момент в воздухе повеяло гарью — На колени. Юный Пак медленно поднял глаза. Слова, вырвавшиеся из уст альфы пронеслись эхом в голове. Что? На колени? Чимин наверняка ещё никогда не испытывал такого изумления. Законный наследник увенчанной лаврами империи игрушек, на колени? Абсурд, да и только. Чимин трезво оценивал ситуацию. Пасть перед кем-то, — да ни за что. Но ведь… От этого зависело состояние Чонгука. Чимин думал об этом, сделал такой вывод: если принести свои извинения Ёну, то положение изменится в лучшую сторону? Чёрт. Изнутри безжалостно рвало на части, омега не знал, что делать. Искренне чувствовал себя грешником, которому даровали возможность исправиться. А Чонгук, — рай, который ему пообещали. Зубы уже до неприятной боли сжимались. Он по-прежнему слышал беспардонное шушуканье за своей спиной. Безнравственные тупицы. — Если хочешь прощения — опускайся, — повторил альфа, явно получая дозу веселья от выражения лица напротив. Он не отрезал зрительный контакт, ведя, казалось, диалог с омегой. Бездействие длилось слишком долго, подавая сигнал альфе. Х Ён усмехнулся, подумав, что омега не пойдёт на такое. Ему хорошо известна эта личность, несмотря на свой род, Чимин был ещё тем проказником. Если раньше Х Ён старался не сталкиваться с ним, то сейчас испытывал какую-то странную приятную волну внутри. Вкус собственного успеха? Альфа довольствовался собой, ведь перед ним сам Пак глаза опускал. Ёжился неуверенно, прощения выклянчивая. Он и дальше бы зазнайство это оберегал внутри себя, да только заметил, как омега стал опускаться медленно. Смятение связывало по рукам и ногам. У альфы не было точного плана действий, или желаний в данный момент. Но он не хотел одного, — упасть лицом в грязь. Сглотнул с трудом, строя на лице новую маску. — Давай, поторопись. Чимин замер. Его глаза опущены, а колени начинали дрожать в полусогнутом положении. Нет. Никогда. Ни за что. Зубы со скрежетом обнажаются, а юный Пак с громким рыком подаётся вперёд. Мальчишки под вой всех присутствующих свалились на пол: Х Ён на спину, а Чимин на него. Омега схватил первый попавшийся прибор со стола и руку вытянул, чтобы удар им нанести. — Чимин! Чимин скалился, дышал сбито, да так, что грудь разъярённым быком вздымалась. Он смотрел на испуганного альфу, что закрывал лицо одной рукой. Где теперь его ухмылка? Где этот барственный тон? Высоко поднятая голова? Где это всё? Дешёвый обман. Юный господин усвоил ещё кое-что: не каждый, кто себя Абаддоном возносит, является таковым. Его грубо толкнули в сторону, вставая на защиту Х Ёна. Кто? Ку Джунхэ. Чимин мог представить кого угодно, но не этого омегу. Сидя на полу, опираясь ладонями в пол чуть позади себя, Чимина охватывало замешательство. Джунхэ заступается за альфу? Альфу, который без раздумий глумился над ним на глазах у всех. Альфу, который давал пустые обещания на протяжении нескольких месяцев. Альфу, который бесстыдно миловался с другими омегами у него на глазах. Чимин начинал сомневаться. Во всём. Если с шакалами, которые считали себя альфами, он ещё мог смириться, то с этим — ни за что. Не потерпит вероломство ослеплённого дурацкой любовью омеги. Джунхэ смотрел на Чимина с яростью, нависая после над Ёном. Осматривал обеспокоенно, что и разум от поступившей тошноты мутнел. Пак вновь скрипнул зубами, отбросил ранее подобравшую со стола вилку, подаваясь вперёд. Бездумно толкнул Джунхэ, после слыша громкий вопль. Омега ударился головой о край стола, с болезненным стоном укладываясь на пол. — Джунхэ, — неожиданно забеспокоился альфа. Привстал на колени, помогая омеге. Чимин не мог нормализовать дыхание. Он заметил взгляды и обсуждения окружающих, что вдруг стали настигать неприятным давлением. Он встретил так же взгляд Мингю, который смотрел в очевидном изумлении. Они все смотрели на него. Смотрели как на чудовище какое-то. Чимин хмурился, глотал с трудом, а когда столкнулся со взглядом Джунхэ, — замер. Это кровь? Что я натворил. Так нельзя. Это плохо. Плохой поступок. Чонгук…***
Сердце терзали сомнения. Чонгук сидел на краю кровати, нервно теребя лист бумаги в руках. В двери поступил тихий стук, после которого гибрид встал. Собственное тело ощущалось расслабленным, благодаря ароматной ванне скорее всего. Но голова по-прежнему в плену у фантомных болей. Чонгук не мог сконцентрироваться на деле, чувства моментами казались сильнее разума. — Здравствуйте. — Здравствуй, Чонгук, — приподнял профессор уголок губ. Гибрид стоял на месте, у кровати, какое-то время наблюдая за мужчиной. Господин Чхве установил свой кейс на тумбу, стянул с себя тёплый кардиган и повернулся к мальчику. — Я действительно рад, что ты решился на этот шаг, — поделился Чхве, слегка улыбнувшись. Он облизал засохшие местами губы, поворачиваясь обратно к рабочему чемодану. — Мои методы могут показаться немного жестокими, но поверь, это единственный способ решить проблему быстро. — Прежде всего, подпишите договор, — профессор Чхве приостановил свои действия. Медленно взглянул на альфу через плечо, а после выдал лёгкий смешок. Он всё же продезинфицировал свои руки раствором, и только после повернулся к Чонгуку. — Соглашение о неразглашении? — подойдя ближе знакомится мужчина с документом. — А ты расторопный юноша. — Хозяин учил меня быть проницательным, — моргнул гибрид медленно, заставляя мужчину хохотнуть. Господин Чхве подписал данную бумагу, приходя в странное умиление от идеи гибрида. За всю свою карьеру не встречал таких, как Чонгук. С первой встречи мужчина отметил его особенность. Гибридным куклам во время их формирования прививали определённые качества: будь то смелость или трусость, доброта или чрезмерная агрессия. Бывали и те, кого лишали способности говорить, видеть, чувствовать боль. Мерзкие старпёры с богатой фантазией, готовые отдать любые деньги за чудо куклу. Гибриды таких хозяев, увы, были обречены на гибель изначально. В былые времена, в период выведения гибридные куклы были незаконной роскошью, которую могли себе позволить личности преступного мира. К счастью со временем всё изменилось, закон одобрил гибридов и каждый, кто не имел финансовых трудностей мог приобрести чудных созданий. Профессор многих повидал, но такого удостоился встретить впервые. Он другой, в нём есть больше, чем в ком-либо из людей. Его создавали с особой целью. Чхве был уверен. Чонгук улёгся в кровати, сложив руки на груди. Мужчина стоял подле него, медленно водя пальцем перед его лицом. Он не признался ему в том, что дальнейшие шаги, — это его первый опыт. Доктор имел представление, занимался схожими ситуациям и достаточно успешно. У Чонгука не было выбора даже если бы Чхве рассказал. И если бы рассказал, Чонгук всё равно дал бы согласие. Итог предрешён, и он будет летальным, проблема заключалась в другом: юный господин должен знать не всё, и всё не так, как есть, а иначе. Чонгуку придётся ему солгать. — Сфокусируйся на моём пальце, постарайся не думать ни о чём. Ты должен погрузиться в сон. Чонгук не понимал, как сможет не думать, при всём этом ещё и уснуть. Казалось непосильной задачей, но манипуляции перед глазами непонятным образом утомляли. Каждая мышца постепенно расслаблялась, отчего чувствовалась лёгкость в мыслях. Чонгук медленно моргал вслушиваясь в тихий голос профессора. Он всё говорил, говорил, и говорил… Профессор замолчал. Чонгук выдохнул, с особой резкостью открывая глаза. Что это за место? Чонгук готов поклясться, что секундой ранее он думал о том, как бы уснуть. Но заменой этим мыслям быстро стала тревожность. Такая знакомая и ядовитая. На краю сознания он поймал приглушенный голос профессора. Его не было слышно, словно фантом, чувство, а не звук уловимый слухом. Это сон? Всё казалось таким настоящим, пугающим. Чонгук оглядел комнату, в которой очутился: просторная кровать, застеленная ярко-красным, массивный деревянный шкаф, и режущий глаз золотой свет от многочисленных ламп. Гибрид невольно сглотнул, рассматривая, постепенно знакомое пространство. — Ты меня чувствуешь, Чонгук? Голос профессора разливался по венам спасительной вакциной. Чонгук попытался кивнуть, надеясь что наяву он поймёт ответ. В комнате становилось тепло, постепенно переходя в жар. Гибрид всё чаще глотал слюну, ожидая инструкций. — Где ты находишься, Чонгук? — Спальня, — вновь оглядывается альфа, ощущая лёгкое покалывание в груди. — Я был здесь прежде. Не могу вспомнить…Я предупреждал тебя
Гибрид шире приоткрыл рот, теряя возможность сделать вдох. Сердце в момент сковывают острые шипы, вынуждая альфу упасть на колени. Наяву эта острота была лишь лёгким ощущением, сейчас же раскрывалась целиком, как если бы острые шипы в действительности пронзили его сердце. — Чонгук? Не теряйся, чувствуй мой голос. Я знаю, что тебе страшно, но всё, что есть там — мираж. Постарайся не терять голову... Гибрид сделал глубокий шумный вдох, медленно ползая назад. Перед ним возникла высокая фигура в красном плаще, накинутом на голое тело. Мальчик чувствовал тонкую, невидимую, но такую ощутимо острую проволоку на своей шее. Она натягивалась всё сильнее, грозясь удушьем. Чонгук не отводил взора. На кровати лежало обнаженное тело мальчика. Исполосованные ягодицы и крепко-накрепко связанные запястья над головой. Худощавый альфа виртуозной походкой, пританцовывая, надвигался к нему со стороны изножье кровати.— Я так рад, так рад, — голос настолько противен его слуху.
Чонгук стискивал челюсть, ладонями закрывая уши. Альфа с энтузиазмом стянул с себя вульгарный кусок ткани, бесстыдно разминаясь на месте. Его изуродованное шрамами тело, в буквальном смысле обделённое гениталиями, пугало не меньше. Чонгук едва сдерживал рвотные позывы. Происходящее душило, давило тяжестью, настигала таким явственным давлением.— Мой мальчик так часто ведёт себя плохо. Я просто обязан преподать тебе урок.
Чонгук травмировано смотрел на дитя, что смиренно лежало уткнувшись лицом в постель. Ни движения, ни звука. Воздуха критически не хватало, гибрид опускается на четвереньки, продолжая невольно смотреть. Он не чувствовал голоса врача, но отчетливо понял, что должен преодолеть каждый момент в этом проклятом измерении. Должен смотреть и вспоминать, смотреть и ощущать заново это пекло. Безобразный альфа забрался на кровать, подпрыгивая пару раз на своих коленях. Кривлялся, словно умалишенный, а после по ягодицам мальчика ладонями шлёпать начал. Несильно.— Тра-та, тра-та-та, тра-та, тра-та-та. Боже, как же я счастлив! Мой мальчик.
Его влажные губы прижались к бледной коже ягодиц, местами украшенной шрамами. Водил носом недолго, затем меж них уткнулся, со странным звуком отстраняясь. Мужчина с особым удовольствием потянулся к прикроватной тумбочке, демонстративно сгибаясь в пояснице и вытягивая одну ногу. Из верхнего ящика он достал небольшую баночку. Движение и манера поведения выдавали маниакальные нотки своего носителя. Крышка от бальзама своенравно и легко отлетает в дальний угол комнаты, высвобождая ненавязчивый аромат роз. Мужчина задрал подбородок, шумно вдыхая.— Должен слушаться своего хозяина. Слушаться, слушаться, слушаться.
Альфа погружает пальцы в нежно-розовое кремообразное месиво. Устраивается поудобнее сзади и этими пальцами аккуратно водит по коже ягодиц. Чонгук испытал на себе холодные мурашки, которые заставили его содрогнуться. Он видел как тельце под тяжёлой ладонью альфы мелко подрагивало. Пугающе длинные пальцы без всякой заминки пристраиваются к зажатому анусу, разминая и торопливо проталкиваясь внутрь. Чонгук давится воздухом, кашляет громко, отказываясь видеть. Отказываясь воспринимать происходящее. Он чувствовал каждое чужое действие остротой в груди. Альфа проникал глубоко, разминал стенки, вовсе не беря во внимание ослабшее тело, что пыталось отстраниться. Он хохотал, закидывал голову назад, продолжительно толкаясь в него. Чонгук не успел заметить откуда альфа добыл длинную иглу, моментом блеснувшая в его глазах. Страх пробирал до дрожи внутри. Мужчина вынул пальцы, развратно облизывая их и постанывая. Навис над мальчиком, после приземляясь набок. Опирался на свой локоть, отражая женственную грацию всем существом. Он проходился кончиками пальцев по чужой спине, от поясницы до шеи и обратно. Кусал свои губы, изредка выпаливая довольный стон. Игла в его пальцах неторопливо фиксируется, лёгкими движениями кисти протыкая тонкую кожу на спине. Мальчик не двигался, по-прежнему не издавал ни звука, в то время как Чонгук задыхался. Он ощущал каждый укол острого предмета на себе, вздрагивая и приходя в ещё более яркий ужас. На нём не оставалось ни одного целого участка, всё покрыто алым цветом. Альфа отбрасывает иглу, вставая позади него. Обхватывает за плечи, подтягивая на себя. Он хватается за чужую шею, придерживая так хрупкое окровавленное тело. Дышал сбито ему в ухо, посмеиваясь.— Как же тебе идёт красный, мой мальчик.
Чонгук увидел его лицо в профиль. Оно не отражало ни страха, ни мольбы о спасении. На его шее тонкий шёлковый чокер красного оттенка, который позволил увидеть набор цифр. Гибрид. Чонгук судорожно выдохнул, казалось ощущая над ухом этот грязный шёпот.— Мне так хочется тебя расцарапать, моя радость, моя сладость, моя ягодка.
Его язык беспорядочно проходился по его шее, спускаясь и вылизывая каждую каплю крови. Цепкие пальцы больно сжимали плечи, не позволяя упасть изнурённому телу. Кошмарное видение сменяется мглисто. Чонгук вновь оглядывается, обнаруживая прежде узревшую лужайку. Солнце ярко светило, обещая хорошее настроение. Только вот дрожь в теле возвращалась стремительно, когда Чонгук увидел альфу, что восседал в кресле. У ног сидел гибрид, бережно умывающий его ноги в тазике.— Ммм… Как же хорошо.
Мужчина выдернул ногу из маленьких рук, обрызгивая лицо мальчика. Разминает пальцы, в один момент толкая гибрида в лоб. Альфа смеялся громко, после опрокидывая тазик с водой. Мальчик, упавший назад после толчка, растерянно смотрел на воду и перевернувшийся тазик.— Мне тоскливо, сладость моя.