***
— Всё думаешь о том гибриде? — тихо спросил Тэён, обеспокоившись долгим молчанием Джунхэ. Они прибыли домой к омеге двадцатью минутами ранее, и за всё это время Джунхэ ни слова не произнёс. Мял свои пальцы, не скрывая очевидную тревожность. — Чонгук не просто гибрид. Он очень дорог Чимину, — невзначай вздохнул омега. Ему в память врезается их с Чонгуком диалог: «— Я пока не знаю, что со мной. Но чувствую, что ещё не время, поэтому прошу вас, господин. Я обязательно всё расскажу, сам, когда понадобится» Джунхэ чувствовал себя ребёнком, которого запросто обманули. Чонгук может и расскажет, но когда? Когда будет уже слишком поздно? Омега и так нёс на себе тяжкий груз вины все эти годы, а если с гибридом случится худшее — как ему после жить? Джунхэ не испытывал никакой привязанности к кукле, ему было трудно совладать с эмоциями в тот момент, потому что он до предела чувствительный. Если он встретит раненного котёнка по дороге домой, то ни за что не пройдёт мимо. И Чонгук был этим раненным, до раздраженного скрежета зубов упрямым котёнком. И если с ним произойдёт что-то плохое, в то время, как Джунхэ знал о недомогании изначально — это будет заключительный удар, который разобьёт тонкую поверхность по которой омега шёл к юному господину. Медленно, осторожно, неосознанно, борясь с самим собой. Если этот невыносимо упёртый гибрид пострадает, Джунхэ потеряет всякий шанс на близость с Чимином. Чёрт... Он дал гибриду слово, что будет молчать. Поддался, не смог проявить стойкость, впрочем, как всегда. Ничего не изменилось, он такой же, каким был в тринадцать лет. Хотелось придушить себя, расцарапать до крови тонкую кожу, глаза, губы, область груди. Разодрать никчёмное тело до неузнаваемости. Жалкий слабак. Да он в принципе не имел права жить, дышать одним кислородом с другими людьми. Больное ничтожество. От такого напора хотелось рыдать, зарывшись головой в пол, но Ку на инстинктах себе запретил. Казалось его вымотала прогулка и пережитый всплеск испуга, от которого волосы встают дыбом и сердце болезненно сжимается. Быть эмоциональным сейчас не получалось, да и к лучшему. Джунхэ был не против тишины. Но он не один в помещении. И от него ждали объяснений. — Ты такой задумчивый и поникший, я беспокоюсь, — альфа сидел рядом, он медленно наклонился вперёд, немного в сторону омеги. Осторожно положил тёплую ладонь на руку жениха, что лежала на колене. — Поверь, ничего страшного. Просто чувствую себя немного странно из-за того, что снова дома. Непривычно, отвык, понимаешь. — несмотря на неловкость, Джунхэ кладёт вторую руку поверь чужой, глядя ему в глаза сверху вниз. На улице вечереет, зимний свет становится всё тусклее. В комнате юного Ку включён свет, золотистое освещение ощущалось тяжёлым. Оно внушало лёгкую дрёму, желание отдаться слабости во всех её отношениях. Лицо Тэёна сейчас так близко, ближе, чем обычно. Джунхэ мог разглядеть каждую гладкую линию; широкую челюсть, выразительные скулы. Периодически, поддаваясь эмоциям, на них выступали ямочки, что заставляло низ живота скручиваться сладкой истомой, а губы мгновенно оказывались между зубов. Тэён мужественный, красивый. — Ты и в Версале был таким, — с опозданием добавил Тэён, медленно моргнув. Бережно сминал чужую руку пальцами, иногда опуская на неё взгляд. Такая миниатюрная, а пальцы казались короткими и пухлыми. Джунхэ сам по себе не имел проблем с лишним весом, но пальцы и щёки всегда смотрелись по-детски пушистыми Это чарует. Тэён таял. — Чимин, — резко опустил омега голову, не решаясь поделиться. Сейчас, вместо него будто говорила отчаянная усталость. — Мы учились вместе в средней школе. Наверное тебе это известно. Тогда, кое-что произошло, из-за чего пути наши с ним разошлись. — Если тебе неприятно вспоминать об этом, не стоит рассказывать, Джунхэ. — предположил альфа, чуть сжав руку парня в своей ладони. У Тэёна на лице разборчивым почерком было расписано волнение и попытки быть как можно деликатнее. В словах, в действиях. Джунхэ подумал о том, что никогда не забывал об этом, чтобы вспоминать. Он так часто прокручивал в голове эти события, что они буквально стали незаменимой частью его самого. Эта боль, которую он сам себе предписал в качестве наказания. Джунхэ ненавидел себя всё это время, однако в первую за эти годы встречу с омегой, он нахмурился и стал напоминать Чимину о его ошибках. Джунхэ вновь проявил негатив в сторону того, перед кем был готов упасть на колени, прося прощения. Что вообще с этим омегой не так! Почему он ведёт себя так! Джунхэ не мог освободить себя от этих паранормальных действий. В него словно кто-то вселялся...но Джунхэ всегда будет винить во всем только себя. Псих. Ненормальный. Идиот. Совершенно оскудел умом. — Джунхэ? — вгляделся альфа в чужое лицо. На нём рассеянность, смятение, нерешительность. И он молчал слишком долго, заставляя Тэёна нервничать сильнее. — Был альфа, который мне нравился, — наконец заговорил омега, смело взглянув на жениха. — Всё было нормально, Ён относился ко мне хорошо. До момента появления кого-то постороннего. Ён был странным, ему нравилось издеваться надо мной...хотя, — омега горько хмыкнул уголком губ. — Я был куда чуднее, ведь терпел всё это. Однажды Чимин встрял в одну из таких сцен, в результате чего Ён сломал руку, а Чимина отстранили от занятий. Спустя время, когда юный господин вернулся, они снова пересеклись в школьной столовой. Я до сих пор не знаю, о чём они говорили и что произошло. Чимин вдруг набросился на Ёна с вилкой. Всё случилось так быстро, что я толком ничего не понял. А когда опомнился, понял, что толкнул лучшего друга беспокоясь о том, кто постоянно измывался надо мной, мне стало дико страшно и стыдно. Чимин в тот день так посмотрел на меня... — Джунхэ рассказывал без эмоций, но достаточно чувственно, что бы прочувствовать всё, через что он прошёл. Тэён смотрел на его лицо, на движение губ, ощущал как чужие пальцы в его ладони моментами сжимаются. — Я не злюсь на него из-за того, что он толкнул меня в ответ. Я бы принял любой удар, но после этого инцидента родители отправили меня к дедушке. Мне было сложно привыкнуть, сложнее всего было найти общий язык со сверстниками. Единственными друзьями были гибридные куклы моего дедушки. — Я слышал иную версию от твоих родителей, точнее отец пересказывал, — опустил на секунду взгляд альфа. Разумеется родители Джунхэ не упустили возможность рассказать всё господину Ли, будущие родственники всё-таки. Омеге стало неуютно от этого, он не знал как именно эту историю преподнесли господину Ли и Тэёну. А спросить напрямую кишка тонка. — Я оказался во Франции не по своей воле, — наверняка добавил Джунхэ, глядя ему в глаза. Почему-то с надеждой, возможно получить понимание, поддержку, крепкое плечо на котором можно расслабиться. Уткнуться лицом, поглубже втянуть запах, чтобы с ног до головы накрывало чувство безопасности. Сейчас этого хотелось как никогда прежде. — Можно было заметить, — признался Тэён. Он предугадывал, ведь омега всегда был таким, словно находился не там, где должен. Они познакомились, когда Джунхэ исполнилось шестнадцать лет. В тот период отец Тэёна взял в жёны тётушку Джунхэ. О Хэри, теперь уже Ли, добродушная мудрая женщина, которая с первой встречи понравилась Тэёну. Он мальчик не капризный, наоборот, был послушным и понимающим. У них с отцом были хорошие отношения, что стало огромным плюсом для общего благополучия их семьи. Тэён был непротив мачехи, лишь бы Джунхэ находился в зоне досягаемости. Но как бы близко Тэён не подходил, Джунхэ был далеко от него. Даже сейчас. — Чем раньше ты поймёшь, как сильно я переживаю за тебя, тем лучше для всех, — в странной манере вдруг заявил Тэён. Руку свою убрал и выпрямился. Джунхэ слегка растерялся, потому что Тэён будто высокая гора возвышался, а ведь банально сел прямо. Рядом с ним собственное существо ощущалось беспомощно крошечным и хрупким. Желание уткнуться в сильную грудь альфы приобретало более чёткий контур. Омега в недоумении, и в таком же смятении смотрел на своего жениха, ожидая объяснений. — Ты чего покраснел? — взглянув подметил он. — Я? — резко схватился за своё лицо Джунхэ, проморгавшись. Почувствовал себя настолько глупо и неловко от того, что возможно смотрится незрелым ребёнком. — С каждым днём я привыкаю к тебе сильнее, но теряю смысл, потому что ты отдаляешься, — Тэён медленно моргнул, не прерывая зрительный контакт с покрасневшим от смущения парнем. Альфа нарочно? Наверняка решил замучить его до смерти своими тяжёлыми феромонами с нотками заботы. Каждое слово как чирканье спички о тёрку коробка, а сердце Джунхэ воспламенялось, медленно и завораживающе тлело, рассыпаясь на частицы. Альфа во флирте совсем уж плох, и Джунхэ это прекрасно знал. Приноровился за два года. Однако этими неуклюжими манёврами и цеплял внимание. Тэён сам по себе время на людей тратить не любил, да и не приходилось, интереса не было. Одна учёба на уме, да обязанности помощника в отцовской компании. Не до омег было. Джунхэ за полтора года «отношений» достаточно приспособился, только вот реакцию своего внутреннего омеги тормозить не научился — превращался каждый раз в рождественскую яркую ёлку и дар речи на мгновение терял. Но лишь на мгновение. Потому что потом, в нём пробуждалась нетипичная храбрость. Та самая, о которой он грезил с тринадцати лет. Он плавно цепляет пальцами воротник его рубашки, а затем тянет к себе податливое тело. Смотрит Тэёну в глаза, так близко, что можно утонуть в их глубине. — Ты в курсе, что ты манипулятор? — без страха наезжает омега, бегая зрачками неосознанно быстро, всматриваясь, пытаясь не потеряться в его, вмиг потемневших глазах. От неожиданных действий рука альфы опустилась рядом с чужим бедром, что не могло не взбудоражить фантазию Тэёна. Он плавно перевёл взгляд со своей руки на омегу. Силясь не переместить ладонь на чужое бедро, а затем медленно выше. Тэён хорошо держался, он молодец. — И что ты сделаешь? — невыносимо низким был его шёпот, что вынуждало Джунхэ продолжить эту игру. Несмотря на фейерверки в его животе, которые, то и дело подталкивали вздрогнуть. Джунхэ держался достойно, он хороший мальчик. — Манипулятор, и жуткий провокатор, — буркнул под конец, прежде чем отпустить чужой воротник. Только вот альфа уже вошёл во вкус и отступать совершенно не было желания. Тэён, не дожидаясь пока он отстранится, стал подаваться вперёд, оказываясь к лицу очень близко. — Что ты делаешь? — Провоцирую, — иронично выдал альфа, хмыкнув. Джунхэ от неловкости ситуации дыхание растерял, а после так резко ладонь с лёгким хлопком прижал к лицу альфы, от себя подальше отодвигая. Ещё немного и ему уже будет непросто сдерживать дрожь в конечностях. — Ты же знаешь, до свадьбы никаких прикосновений, — поспешил омега напомнить, в то время как Тэён место после «пощёчины» потирает, с умилением глядя на него. — Мы уже спали в одной постели, — в ответ напомнил, заставляя Джунхэ резко встать с дивана. — Тебе пора, — шагнув в сторону, поворачивается омега к нему лицом. Тэён опустил руку, устало выдохнул, а после поднялся следом. — Уверен? — Хочу побыть один, — опустил глаза юноша, подумывая о том, что рассказал всё. Тэён теперь всё знает, и он почему-то не отворачивается от него. Продолжает смотреть подлинной любовью, с которой смотрел всегда.***
Чонгук не имел точного представления, на что господин мог обозлиться? Не на него ли случаем? Он находился в таком напряженном положении, что невозможно было сконцентрировать внимание на чём-то конкретном. Это жутко раздражало каждую точку в теле. Возникший ступор в парке, немеющие конечности и странные рвотные позывы, — Чонгук совершенно не контролировал ничего из этого. Его пугало то, что юный господин мог заметить. Или же кто-нибудь мог донести... Чонгук вспомнил о господине Ку Джунхэ. Омега дал ему слово, беззвучное, крайне хрупкое обещание. Чонгуку искренне хотелось верить, что он не нарушил его. — Хозяин, — вымолвил альфа, как только открыл дверь. Былые мысли в одночасье испарились, когда он оказался в мастерской. Аромат, который не ощущался снаружи, проникал в самую глубь, заставляя альфу напрячься. Он взглянул на умиротворённо работающего господина за столом, а дальше на медицинский кейс: он лежал на полу, а рядом валялись упаковки с таблетками. Подавляющее...поэтому не чувствовался запах снаружи... Чонгук сжал пальцы с такой силой, что неприятно отдавалось спазмом в кисти. До него лишь спустя минуту дошло, что он забыл про острую дату. — Хозяин, я... — Я не стал ничего говорить, поскольку думал, что ты вернёшься домой вовремя, Чонгук. — перебил Чимин, наконец подняв глаза на гибрида. Его аура излучала спокойствие, гармонию, однако вселяла жуткие мысли. Господин явно был недоволен, а подобную безмятежность ему внушали лекарства, которые вдобавок подавляли нежный аромат. Альфа растерял мысли, он действительно забыл. Здесь никакое оправдание не имело места быть, если только... Об этом юному господину знать пока нельзя. Его не только конечности с желудком подводят, но и память шутки шутит, создавая проблемы. Такие проблемы, как сейчас! Гибрид понятия не имел, что делать, что сказать? Он не сразу заметил омегу, который покинул своё место. Чимин аккуратно обошёл широкий стол, медленно подошёл к нему, рассматривая с внимательностью его лицо и тело. — Ты забыл о течке, так ведь? — озвучил очевидное омега, чуть голову склонив вбок. Он практически не моргал, всё вглядываясь в глаза напротив. — Чувствуешь? — скрытым было его кокетство, настолько незримое, но до мурашек ощутимое. Чонгук забывался, забывал дышать, моргать. Манера юного господина магнитом притягивала к себе, вынуждая отдаться его воле без остатка. Альфа шёл ему навстречу, не потратив и секунды на раздумье. Он испытывал запах хозяина каждой клеткой своего тела, загораясь желанием сильнее. — Я принял подавляющее, потому что не смог стерпеть твоё отсутствие, — ладонь юноши коснулась чужого плеча, плавно поднимаясь к изгибу шеи. — Я почувствовал, когда ты переступил порог дома. Когда шёл сюда, — Чимин касался кончиком носа его, опаляя дыханием уста. Его речь столь пылкая, что Чонгук едва сдерживал шумное дыхание: чересчур маняще, чересчур лакомый. Альфа распадался на гранулы. — Я чувствовал тебя. — Господин... — возбранять рукам касаться было бесмысленно: Чонгук не контролировал себя, на этот раз причиной был юный Пак. Он следовал за ним стихийно, удовлетворенно очерчивая изящные изгибы тела. — Теперь, когда ты рядом, меня всего изнутри разрывает от желания, Чонгук, — позволил омега себе выдохнуть шумно в губы, побуждая гибрида податься вперёд. Он в бреду, совсем сошёл с ума от возбуждения. Их тела тесно прижаты друг к другу, руки прельщающе блуждают, а губы в опасной близости пылают, дразнят. — Прощу тебе ошибку, если заставишь забыть о ней. — Я должен принять душ. — Ты меня не услышал. Я больше не могу ждать, — короткие ногти омеги напористо впились в кожу на шее, а губы коротко прижались к устам напротив. Короткий поцелуй, испытывающий, ванильный. — Кто сказал, что придётся ждать, — взгляд Чонгука изменился мгновенно, превратился из молочно-розового очарования в багрово-алое сладострастие и взыскательность. Запах юного господина воспламенял, он ощущался не так ярко по вине таблеток, но заметно усиливался с каждой минутой. Гибрид блаженно внедрял его в своё существо, кожу, организм, сознание. Впитывал сдержанно настолько, насколько позволяли остатки самообладания. Запах юного господина... Столь пронизывающий и изысканный, в былые разы он распространялся по всему особняку. Вошедший в мастерскую Чонгук был вогнан в ловушку замешательства. Он привык к тому, что в такие периоды господин не стесняясь давал всем почувствовать свой аромат. Чимин бес, он научился наказывать непослушного гибрида, не касаясь его до одури горячей кожи. Чонгук в ловушке, он попался. Не присущее омеге поведение, властное и элегантное вопреки скучным правилам поведения: омега должен быть скромным, молчаливым, сдержанным, вежливым и тому подобное. Юный Пак был иным, однако никогда не вызывал отвращения или сто́ящего осуждения. Были люди из высших чинов, что обращали внимание и делились своим мнением. Чимин им «сдержанно», как полагается омегам, отвечал, после чего уровень ненависти и желания избавиться от него возростал в геометрической прогрессии. Юный Пак был совсем непротив такой репутации, они запоминали его как непреклонного и властного юношу, которого непросто сломать. Если сердце и дрогнет, то лишь перед ним, — его альфа, его Чонгук. Его правильные касания, завораживающий тёмный взгляд, которым он останавливал время для него. Чимин был готов разорвать на нём всю одежду и наброситься, но покорившись следует шаг за шагом. И можно утвердить, что гибридная кукла сцепила кожаный поводок на изящной шее Белокурого беса. Он заколдованно наблюдает и не может противиться желанию одновременно: тонкие пальцы холодного принца неполностью расстегивают пуговицы на собственной рубашке. Он подходит к альфе со спины, проезжаясь ладонями по плечам, терпеливо ожидает, когда ванна будет готова. Горячие губы Чимина касаются Чонгука за ушком, распаляя его изнутри сильнее и, вынуждая обернуться скорее. Ему удалось поймать его, слиться с ним в страстном поцелуе, а Чонгук без промедления сильными руками за бока к себе прижимал. Внизу живота нестерпимо скручивались узлы, требуя близости, тесноты, Чонгука. Аромат возвращался стремительно, с каждым рывком страсти, оказываясь в пылающей ванне. Время не замечалось, как и момент, когда они стали прижиматься друг к другу в согревающей пучине собственных чувств. Долгожданно, окрыляюще, так хорошо. Гибрид не смел отстраняться от родных губ, интуитивно стягивал прилипшую одежду. Его плечи, лицо в крепком плену омежьих рук, что так яро не желали даже на мгновенье отпускать. Слишком долго он его ждал; злость ощутимо пытала огненными тисками, Чимин сейчас не мог здраво мыслить. Омега седлал его бёдра, всё также удерживая ладонями лицо. Целовал жадно, влажно, напористо. Чонгуку не хватало воздуха, он принимал лёгкие укусы и непрерывный поцелуй, изредка наблюдая пьяный взгляд. Чимин держал глаза полуоткрытыми, позволяя увидеть искру в них: столь явственная, Чонгук понимал, что хозяин сейчас подобен изголодавшему зверю. Ему нельзя сопротивляться, нельзя брать контроль, ещё не время. Он держал его за бёдра, плавно поднимался выше к ягодицам и пояснице. Позволяя себя терзать, охотно отвечал на поцелуй. Чонгук, испытывая заряжающую жажду муки, ожидал, когда господин малость ослабит хватку. Ему было необходимо завладеть чужой волей, взять инициативу в свои руки. По сравнению с омежьими массивные, крепкие руки, сводящие с ума. Сводящие с ума Чимина, что хотелось развести колени как можно раскрепощеннее. Господин оперся лбом в чужой, ртом жадно глотая горячий воздух. Комната наполнилась испариной и двумя блаженно сочетающимися ароматами. Чонгук заставил хозяина болезненно застонать, когда приподнялся и усадил его на свои бёдра крепче. Грубо. Его пальцы плавно исследуют изящные черты лица, своей трепетной медлительностью вынуждая омегу пылать изнутри. — Ты должен мне, — на выдохе приказным тоном выдал Чимин. В его потемневших глазах отражался голод, он жаждал страстной любви. Жаждал мести за то, что заставили так долго ждать. Он господин в этом чертовом доме. Глава компании, главный для всякого прислужника, в нём течёт благородная кровь. Но осознание того, что нуждается в нём сильнее сам, вызывало слабость в теле, исчерпывало понятие «самообладание». Сейчас им всецело владел Чонгук. Омега порой задумывался как сильно слабеет, стоит подумать о гибриде. Безрассудная зависимость, так говорил Ку Джунхэ? Чимину уже глубоко наплевать, лишь бы возлюбленный взял его как можно глубже. Его ванильные губы едва ощутимо касались линии челюсти, когда господин податливо открывал изгиб шеи, извиваясь на нём подобно кошке. Требовательные пальцы сжимали чужие плечи, змеёй подкрадываясь к волосам на затылке. Здесь и сейчас ему категорически недостаточно, категорически медленно.— Ммг...ах...
***
— Ты ещё злишься на меня? — обнимая лежащего на себе омегу, потревожил тишину Чонгук. Чимин вытянул ногу, растягиваясь и сдавленно мыча. Тройная доза эйфории хорошо вымотала его. — Не понимаю о чём ты говоришь, — играется омега, поворачивается на нём юрко, лицом к лицу. — Я доволен своим призом. — М? — не понял Чонгук. — Расскажу и покажу, когда будет готово, — вновь игриво улыбался господин, нежно коснувшись губ напротив. — Я проголодался. На этот раз правда голодный. — не сдержался Чимин, посмеялся сипло, собираясь вылезти из остывшей ванны.