Дьяволица

      Утром Уэнсдей ощущала нутром, что день окажется странным и непредсказуемым. С самого утра вся семья была невероятно доброжелательной, однако перед уходом в школу мать напомнила о вечернем требовании во время ужина. — Сделай всё, чтобы он отвязался от тебя. Не привязывайся к смертным. — Я поняла, — ответила Уэнсдей, выходя из дома и направляясь в сторону машины. Водитель закрыл за ней дверь, и брат с сестрой остались наедине. Некоторое время они ехали в молчании: Пагсли переписывался с кем-то в телефоне, а Уэнсдей задумчиво смотрела в окно. Энид написала ей уже около пятнадцати сообщений за утро, но не хотелось доставать мобильный при нём. — Пойдёшь на вечеринку в Хэллоуин? — Пагсли обернулся на сестру, но та молчала. — Да забей. Ну сказал я вчера родителям, что с того? Они же тебя не убили. — Я не рассказываю им, с кем ты ошиваешься и чем занимаешься в школе. И кого трахаешь, — Уэнсдей резко обернулась на брата, который замялся от неожиданности. — Боюсь, папочке не понравится, что ты имеешь связь со смертной. Но ты не переживай, я ничего им не скажу. Не хочу быть похожей на тебя, будущий король Ада. — Ты злишься из-за решения родителей? — усмехнулся Пагсли, складывая руки возле груди. Уэнсдей хмыкнула. — Да ладно тебе. Ты старше, умнее и всё такое. Оставайся тут, среди людей. Почему нет? С тем красавчиком обзаведёшься семьей, правда до момента, пока его смерть не разлучит вас. А я буду занимать положенное мне место. — Заткнись, Пагсли, — презрительно отозвалась девушка. — Ты с такой гордостью говоришь о своём положении, а сам чего добился? Ты — самый жалкий из Семи Князей Ада. Отец ошибается, если считает, что ты сможешь противостоять Бельфегору хоть три секунды. Он тебя одним мизинцем пришибёт и рога оторвёт вместе с башкой. — Мои рога никто никогда не тронет, — шикнул Пагсли, глядя в глаза сестры. Девушка некоторое время держала зрительный контакт, пока брат не отвернулся, утыкаясь в мобильный. Уэнсдей хмыкнула, наконец достав свой телефон. Энид писала, что ей нужно срочно поделиться новостями, поэтому она будет ждать подругу около центрального здания. Они ведь даже не обсуждали дружбу. С чего Синклер вообще решила, что они подруги? Бред.       Однако всё равно она пошла в то место, которое указала Энид. Девушка с окрашенными в розовый волосами стояла в школьной форме и не могла сдержать рвущихся из неё эмоций, шагая возле входа туда-сюда. Увидев Уэнсдей, она подбежала к подруге и схватила её за плечи. — Ты не представляешь, что сейчас произошло! — Аякс позвал тебя на Хэллоуинскую вечеринку? — спокойно спросила девушка. Энид замялась. — Вообще-то, это я его позвала… Он сам сначала подошёл, спросил меня о том, как мои дела и всё такое, а я подумала, что нужно действовать! А то вдруг его какая-нибудь девчонка уведёт, и я с кем тогда пойду? Не с Юджином же! И потом… — Неудивительно. Человек с минимумом социальных навыков вряд ли смог бы пригласить девушку, которая ему нравится, самостоятельно и без помощи посторонних. — Ты думаешь, что я ему нравлюсь?! — воскликнула Энид, подпрыгнув от радости. Уэнсдей спокойно шла в сторону кабинета математики. — Это незаметно разве что слепому и глухонемому человеку. Ну или тебе.       Синклер не знала, радоваться ей или обидеться, но девушка выбрала первое, всё ещё сияя от счастья. Неподалёку в коридоре возле кабинета по искусству сидел Ксавьер, уткнувшись в свой скетчбук. — Эй, а ты с кем пойдёшь? Ты уже выбрала? — Я не пойду, — равнодушно произнесла девушка, хотя взгляд невольно упал на Торпа. Это заметила и Энид, которая неожиданно засияла, хватая Уэнсдей за плечи и заглядывая прямо в глаза. — Иди с Ксавьером! Я думаю, будет классно! Как раз они с Аяксом лучшие друзья, а мы с тобой! — шептала та. Аддамс скептично взглянула сначала на юношу, затем на подругу. — Мне это не интересно. Пусть ищет себе партнёршу где-то ещё, я не собираюсь сближаться с ним. И поводы для этого тем более мне не нужны.       Уэнсдей ушла в кабинет, пока Энид некоторое время смотрела ей вслед. Эх, всё приходится брать в свои руки, как всегда! Осмотревшись, она пошла в сторону Торпа, однако её обогнала Бьянка. Девушка оказалась возле рисовавшего парня в мгновение ока, так что тот вздрогнул. — Эй, Ксавьер, с кем идёшь на вечеринку? — улыбнулась Бьянка, и парень вежливо улыбнулся. — Я… Я ещё не решил. А что? — Можем пойти вместе, если хочешь. Ну, как друзья, — девушка оглянулась в сторону напряжённой Энид. Синклер внимательно слушала, уже заранее расстроившись, что не получится так легко сблизить подругу с Ксавьером. — Нет, спасибо, Бьянка. Я не думаю, что пойду вообще хоть с кем-то. Не хочется что-то.       Барклай улыбнулась ему, затем резко развернулась и, метнув яростный взор на Энид, ушла в сторону своих друзей. Кажется, она что-то заподозрила. Ксавьер не заметил, как к нему вновь кто-то подошёл, поэтому в очередной раз вздрогнул, правда уже от голоса над ухом: — Очуметь, это Уэнсдей?! Как красиво нарисовано! — Боже мой, кто со спины подкрадывается?! — возмутился юноша, закатив глаза. — Чего случилось? — Я хотела сказать… — начала Энид, оглядываясь и неуверенно переминаясь. Торп вскинул брови. — Тоже позовёшь на вечеринку? — Нет! — выпалила сразу та, выставив руки вперёд. — Я с Аяксом пойду! — Он тебя всё же позвал? — удивился Ксавьер, оборачиваясь уже лицом к девушке. Энид неловко улыбнулась и сообщила, что позвала его сама. Ксавьер понимающе кивнул. — Ну, хоть так. — И я подумала… Раз уж вы друзья, а я с Уэнсдей, то вы бы могли пойти… — Вместе? Зачем мне это? — удивился Ксавьер, однако волнение всё же проступило в его голосе. — Она разве вылезает из своего склепа на вечеринки? — Эй, она классная! Ты просто плохо её знаешь! — возмущённо воскликнула Энид. Ксавьер сложил руки возле груди и вскинул брови. — Можно подумать, что ты о ней дохрена знаешь. Какую музыку она слушает? — Тяжёлую! У неё всегда что-то громкое в наушниках, а ещё её любимый исполнитель — Роллинг Стоунс! — Я так и знал, что это были они, — Ксавьер задумчиво отвернулся. Энид неловко поёжилась, не понимая, согласен ли он позвать Уэнсдей танцевать. — Ла-адно, я пойду тогда. Подумай над моими словами!       Ксавьер проследил за тем, как Энид убегает к своему кабинету, затем обернулся к своему рисунку. На него смотрела Уэнсдей, спокойная и как всегда равнодушная, но что-то было не так. Откуда вообще взялся этот неожиданный интерес? Не мог же он в самом деле так легко и быстро влюбиться в чудилу? Это же смешно.       Уэнсдей сидела на перемене перед вторым занятием по математике и скучала. Она всё давно знала, понимала материал, а вот Энид ломала голову, искренне не понимая, как её подруге так легко всё даётся. Уже некоторое время она слушала, как Синклер воодушевлённо рассказывала о своих планах на Хэллоуинскую вечеринку. Аддамс выглядела равнодушной, однако всё же внимательно слушала всё, что говорила её подруга. Почему-то не хотелось обижать эту девушку, а наоборот поддержать и если что заступиться. Неожиданно в кабинет вошла преподавательница по искусству, осматривая студентов: — Простите, можно забрать одного ученика? — женщина неловко оглянулась на преподавателя. — Нам только на одну пару, нужен натурщик для параллельной группы. — Думаю, можно кого-нибудь отправить, — задумчиво протянул мужчина, осматривая студентов. Выбирая того, кто лучше всего знает предмет, он вдруг остановил свой взгляд на Уэнсдей. — Могу отпустить мисс Аддамс, так что да. Вполне. — Огромное спасибо! У нас давно не было женской фигуры! — женщина подлетела к удивлённой девушке, которая отпрянула. — Пойдём, милая! — Куда? — удивилась Уэнсдей, оглядываясь на улыбчивую Энид. — В мастерскую, конечно! Нужно переодеться и причесать тебя! — У меня и так причёска, — возразила девушка, которую уже тянули за руку к выходу. Синклер улыбалась и показывала пальцы вверх, мол, так держать. — Мы другую сделаем, пойдём скорее! — преподаватель увела Уэнсдей в мастерскую.       В светлом помещении пахло акрилом и масляными красками. Повсюду был лёгкий беспорядок, но в целом неплохо. Преподаватель увела Аддамс в подсобку, где довольно быстро расплела ей волосы, которые теперь слегка завивались после кос. Заплетены вскоре они были в небрежный густой хвост, завязанный оливковым бантиком сзади. — Надевай это! — женщина протянула ей нежно-зелёное платье на древнегреческий манер. — Ни за что, — воспротивилась девушка, шарахаясь от протянутой одежды. — Наденешь — попрошу преподавателя по математике поставить тебе хорошую оценку за это занятие.       Уэнсдей некоторое время колебалась, затем мрачно выдохнула. Какой кошмар! Ей так нравится её готическое чёрное платье. Что за маскарад?! Через пару минут она вернулась к преподавателю, которая восторженно охнула. — Ну что за красота! Давай, садись на диванчик, сейчас все придут.       Уэнсдей уже представляла, какие кошмарные слухи пойдут по школе из-за этой ситуации. Раньше всё было спокойно! Почему последнюю неделю происходят какие-то ненормальные события? Студенты заходили и занимали места возле мольбертов, удивлённо осматривая их натурщицу и перешёптываясь. Неожиданно Аддамс заметила, как последним вошёл Ксавьер, задумчиво печатавший что-то в телефоне. Оказавшись возле своего мольберта, он убрал мобильный в карман и, зачесав волосы назад, стал собирать их в пучок, чтобы не мешались. Взор плавно прошёлся по помещению, останавливаясь на натурщице. Теперь во взгляде зелёных глаз отразилось удивление, Торп ошарашенно взял в руки карандаш и понял, что перед ним сидит Уэнсдей. Не в привычной чёрной одежде и со своими косичками. Нет, совсем нет! Теперь она предстала перед ним в совершенно новом виде, от которого внутри всё закипело. Бывали, конечно, моменты в средних классах, когда Ксавьер с друзьями шутил и представлял всех девочек их потока без одежды, даже Уэнсдей, но теперь всё совершенно иначе ощущалось. Особенно когда она выросла и заметно похорошела. — Итак, у нас сегодня натурщица мисс Уэнсдей Аддамс, — проговорила преподавательница, замечая неожиданную вспышку телефона. Бьянка, стоявшая возле своего мольберта, сфотографировала Уэнсдей и улыбалась. — Если это где-то появится — я тебе шею сверну, — бесцветным тоном отозвалась Аддамс без единой эмоции, и все содрогнулись. Она по-прежнему оставалась для всех психичкой, неудивительно. — Разомни ручонки, — усмехнулась Барклай, и Уэнсдей пристально на неё уставилась, не моргая. — Тишина! Итак, прошу начать зарисовки, не отвлекаемся.       Ксавьер надел наушники, как делал это всегда, и тут же включил музыку на телефоне. Переключая её, он старался оттянуть момент, когда ему полтора часа придётся смотреть на Уэнсдей Аддамс на легальных основаниях. Остановив свой выбор на довольно старой, но вдохновляющей песне*, Ксавьер наконец вновь поднял взор на девушку. Уэнсдей сидела на диване в расслабленной позе, немного лёжа. Одна рука на спинке дивана, а вторая вдоль туловища. Равнодушный взгляд как всегда не менялся. Торп поджал губы, выводя основные линии позы на холсте. Преподавательница предупреждала, что будет рисунок с натуры, однако совершенно неожиданно ей оказалась Уэнсдей. Если бы только он мог отказаться от рисования, показав недавние наброски Аддамс в своём скетчбуке… Уэнсдей неожиданно обернулась на него, глядя прямо в глаза будто бы насквозь. Опять этот её тяжёлый взгляд! Как она умудряется быть такой пугающей и манящей одновременно? Раньше он не обращал внимание на это. Да и на неё в целом. Ксавьер отвёл сосредоточенный взгляд на холст, прорабатывая детали полупрозрачной ткани, под которой слегка виднелось чёрное нижнее бельё.       Уэнсдей некоторое время развлекалась, по очереди подслушивая чужие мысли. Большинство было сфокусировано на грядущей вечеринке, на автомате прорисовывая фигуру девушки. Взгляд пробежался по всем, останавливаясь на Бьянке. Едва заметно сощурившись, Аддамс сразу же прочитала её мысли. Оказалось, что Барклай размышляла об отказе Ксавьера пойти вместе на вечеринку, а также об Энид, подошедшей к нему сразу после… Это не очень понравилось Уэнсдей, которая задумалась. Для чего Синклер нужен был Ксавьер? Она же ничего такого не натворила? Обернувшись на Ксавьера, девушка впилась в него острым взглядом, моментально проникая в сознание. Парень не думал о вечеринке. Он не думал даже о Бьянке или Энид. Все его мысли были поглощены рисованием. Обрывки его фантазий мелькали перед глазами Уэнсдей, которая нахмурилась. О чём он вообще думает?! Ненормальный… Торп будто бы ощутил, что его мысли прочитали, поэтому провёл ладонью по лицу, испытывая некоторое смущение. Прежде как-то не думалось об Аддамс в подобном русле. И контролировать не получается! Она будто ведьма, искусительница. Это даже немного пугало, Ксавьер поджал губы и продолжил рисовать. Всего лишь рисунок с натуры… Раньше ведь такие мысли в голову не лезли. Что могло сейчас-то измениться?

***

— Обалдеть, он прямо так и смотрел?! О чём думал, интересно! — счастливо восклицала Энид, выслушав историю подруги об опыте натурщицы. Уэнсдей уже была вновь одета в своё готическое платье, а хвост переплела в косички с помощью Синклер. — Лучше тебе не знать, — мрачно отозвалась Аддамс. Энид усмехнулась. — Ну да, нетрудно догадаться. Вам точно нужно идти на вечеринку вместе! — Я тебе уже сказала, что никуда не пойду. Какая часть этой фразы тебе непонятна? — Уэнсдей на неё даже не оглянулась, замечая пристальные взгляды окружающих на себе. Ну да, Бьянка наверняка уже выставила ту фотографию в интернет на всеобщее обозрение. — Если ты не пойдёшь, то и я тоже! — возразила Энид. Уэнсдей встала посреди коридора, оглядываясь на расстроенную подругу. — Зачем тебе это? Ты идёшь с Аяксом. Причём здесь я? — Потому что ты моя подруга! — тут же отозвалась Синклер, и Аддамс напряглась. Да почему она считает их друзьями? Единственная, кто не боится общаться с Уэнсдей. Ну точно отбитая какая-то. — Посмотрим. — Ура! — Энид набросилась на Уэнсдей с объятиями, но мгновенно была остановлена. — Да, точно. Помню. А какой ты костюм наденешь? Я вот думала насчёт…       Уэнсдей уже не слушала. Она знала, что брат не упустит случая рассказать родителям о фотке Бьянки, а также наверняка захочет пойти на вечеринку. Значит, отправят и её. Это было неминуемо. Но у Уэнсдей куда больше поводов не любить День Всех Святых, ведь следующий день за ним — её день рождения.