Одинокая луна

Утром я занимался стиркой, так что, идя домой вечером, собираю вещи с верёвок и с большой копной постельного белья и рубашек шумно захожу в дом. Стопка несколько ограничивает обзор, поэтому я не сразу понимаю, что в гостиной не только Брогор. Повисает тишина, и я непроизвольно замираю, рассматривая знакомых мне Иекса с мужем Дастером, тут так же оба брата вожака, Клайф и Малик, что обычно пропадают по неделе в патрулях. После пожара их вылазки стали ещё чаще. Тут и двое незнакомых мне альф, и я на сухую сглатываю. Старые сильные альфы давят своей аурой подчинения, даже Иекс тяжёлый, хотя он омега и приветливо мне улыбается. Я слишком жалок и мелок для них. Дрожь проносится по телу, но меня вовремя прикрывает Брогор. Или остальных от меня, а на вожаке любого члену стаи всегда легче сосредоточиться. — С возвращением, ребёнок, — касается моего плеча Брогор, и с меня спадает оцепенение. — Мы тут засиделись, дела стаи обсуждали, а сейчас ужинать будем. Отнеси вещи и приходи на кухню. Его голос ласковый, я киваю и здороваюсь с остальными, спеша укрыться у себя. В комнате меня отпускает тревога, да и всё время ко мне относились исключительно хорошо. Я стараюсь думать позитивно и отгонять другие мысли. Данные земли — предел моего пути, дальше я могу только скитаться среди стай и человеческих деревень, но не хочу этого. Я ведь искал стаю, искал семью. Нужно учиться жить нормально. Я разбираю вещи, разглаживаю их ладонями и убираю в шкаф. Когда возвращаюсь на кухню, тут только Брогор и его братья. Стол накрыт, но альфы ждали меня, чтобы начать ужин. — Приятного аппетита, — желаю тихо, заняв свободный стул, и слышу пожелания в ответ. Альфы поглядывают в мою сторону, едят, лениво переговариваясь о делах, о подготовке к зиме, сколько ожидается осенью доходов с торговли, если и дальше не будет происшествий. У стаи есть и свои огороды, общие поля, и их, к счастью, пожар не затронул. Хотя для меня огонь выглядел концом света и скорой мучительной смертью, в действительности он прекратился довольно быстро, достигнув горного хребта и реки. Я тоже прислушиваюсь к разговору, но ем тихо, не мешая. Оборотни Брогора занимаются и охраной, работают наёмниками, я даже не представляю, сколько членов стаи отсутствует в поселении месяцами. Тут есть и свои искусные кузнецы, много оружия изготавливается на месте. Мне неловко вот так сидеть за столом с вожаком, да ещё и жить на правах приёмного сына, это почётно, поэтому не хочу и тени бросить на репутацию вожака. Но чего я не ожидаю, так это того, что закончив с делами, Брогор повернётся ко мне. — А как прошёл твой день, Валенс? — Всё хорошо, — я опустил взгляд в тарелку. — А поподробнее? Снова в лекарском огороде был? — Да, мы уже начали собирать и сушить однолетние травы и соцветия, часть останется на семена, — я подцепил грибочек вилкой и отправил в рот, но Брогор хотел продолжить. — Тебе всего хватает? Может, надо чего? Скоро будут общие закупки, ты составь список, я приложу его к своему. — Спасибо, вожак, у меня есть всё необходимое и даже больше. Все очень добры ко мне и много чего дали, — искренне благодарю я. — А омежьего там? Украшения, поясок, рубашки с вышивками? Ну, красоты разной, — перечисляет Брогор, а у меня закрадывается впечатление, что с ним кто-то побеседовал. Иекс, например, он мне буквально вчера поясок с бисером подарил, новый, а не после кого-то, хотя я бы любому удивился. — Не нужно красоты, — выходит тихо, да и чувствую, что щёки пылать начинают. Неудобно, что альфа спрашивает, ещё и такой сильный. — Ты не стесняйся, Валенс. Вижу, что тебе нелегко пришлось, но прошлое есть у всех. И у меня найдётся такого, о чём болтать не хочется, но я несу не только за тебя ответственность, будет легче для понимания ситуации узнать чуточку больше. Что скажешь? Я повозил вилкой по тарелке. — Я ничего не скрываю... специально. Просто не хочу вспоминать, говорить о себе. Опасности ни для кого я не представляю, зла не желаю, хочу тихо спокойно и незаметно жить... — Один? — Нет! Один больше не хочу, — заканчиваю почти шёпотом. Брогор молчит, задумавшись, а Клайф с Маликом ставят тарелки в раковину и уходят наверх. Я тоже ускоряюсь и расправляюсь с ужином, решаю помыть посуду и убежать к себе, но, когда вытираю и ставлю последнюю тарелку на место, меня задерживает вожак. Он заваривает для нас чай и достаёт печенье. — Валенс, давай продолжим разговор. Ты действительно хороший омега, я рад принять тебя в стаю, и всё же редкость, когда встречаешь подобного тебе. Ты говорил, что остался сиротой. Как это произошло? Пожимаю плечами. — Напала другая стая, они не хотели пленить, а предпочли убивать. Личная месть или амбиции, но мою стаю, мою семью уничтожили. Омег оставляли для обмена с другими стаями или для себя. — Там тебе навязали мужа из магов? — кивает на моё тату Брогор, и я непроизвольно натягиваю рукав так, что прячу руку до половины ладони. — Не бойся, мы просто знакомимся. Я не нападаю на тебя, я здесь для твоей защиты и не дам в обиду и в будущем перед другими. Я ждал, но вижу, что сам ты не расскажешь, может даже вообще никогда не решишься, поэтому и беру на себя инициативу. Итак, ты попал в другую стаю, но мужем обзавёлся не там. Как это случилось? — Через некоторое время меня передали в ковен, — я потёр шею. — Там где я рос, далеко на севере, много мелких стай, каждая держит свою территорию, но и прорывов много. Стычки с тварями и другими стаями изматывают. В родных землях ковена тоже стало сложно выживать, и они пришли к нам. Маги хорошо зачищали места прорывов, и их глава договорился со стаями о защите. Его маги да и он сам патрулировали территории и убивали чудищ, за это им что-то в оплату отдавали. Меня, например... — Как... вещь? — уточняет Брогор, а я киваю. — Получается, обмен омег довольно часто встречался? Не только по брачным договорам? — Не только, — подтверждаю, а Брогор вновь задумывается. Я глотнул чай, повертел в руках чашку. — А здесь не так? Кому принадлежат омеги? — Семье, стае, самим себе, — тут же отвечает Брогор. — Любой нуждающийся в защите может рассчитывать на защиту других членов стаи, но если омега встретит истинного или решит уйти, мы не станем противиться, не имеем права. Силой тоже против воли мы омегу не отдадим на сторону, не принято решать за взрослого разумного оборотня. Я заторможено смотрю на Брогора. — И даже меня вы никому никуда не отдадите? — Нет конечно, ты мой приёмный ребёнок, я глотку за тебя вырву. — Спасибо, — тру глаза из-за прилива эмоций. — Пожалуйста, не отдавайте меня никуда и никому, я не стану мешать, только не бросайте... Остатки мольбы прерывают рыдания, а Брогор придвигается ко мне вместе со стулом и крепко обнимает. Я судорожно всхлипываю ему в плечо, даже не замечая дрожи в теле, пока она не заканчивается. Вожак гладит меня по спине своей большой горячей ладонью, и я вспоминаю о доме, о детстве, о том, как отец возился со мной и утешал, если я ранился. Единственный любимый сын родителей, ещё и омежка. Вот таким должен быть вожак, а не как Джакар, не пытать, не избивать, не продавать чужакам... Сам от себя не ожидал, что так расчувствуюсь. Кажется что-то из этого бубню вслух, потому что Брогор продолжает уточнять, когда я перестаю плакать и высмаркиваюсь в платок. — Сколько ты провёл в той стае? Сколько было, когда осиротел? — Мне было шестнадцать, когда убили родителей. Они дали достойный отпор, — с гордостью добавил я. — У Джакара просидел следующие пятнадцать. — Просидел? — не понимает Брогор. — Да, на цепи в центре племени. Всегда. — Как это? Омега, оборотень и на цепи у своих же? — Да, и был ошейник, заговорённый на подчинение, уж не знаю, где Джакар его нашёл. Иногда и другие ошейники надевали или верёвки накидывали. — Зачем? Брогор выглядит таким растерянным, что я криво улыбаюсь. Нормальному альфе, вожаку, и в голову не придут такие извращения. — Так бить удобнее, пытать, издеваться, держать под контролем и морить голодом. Нужно быть больными ублюдками, чтобы додуматься до того, что приходило им на ум. Фантазии им хватало. А вот у магов хорошо жилось почти всегда, лучше чем у Джакара. Я очень не хочу и боюсь расспросов о пытках, но Брогор не настаивает. — Почти всегда? Тоже на цепи держали? — Нет, но ошейник снимать опасались, в ковене жили и неодарённые, да и люди только, я единственным оборотнем был. Там у меня появились друзья и защитники, два очень хороших мага — Тораф и Маг. — Маг по имени Маг? Я смеюсь. — Меня это тоже позабавило. С ними я провёл несколько лет, они заботились обо мне, следили, чтобы я всегда получал порцию еды наравне со всеми, даже если зима оказывалась жестокой. Сам я занимался стиркой, уборкой, помощью по кухне, мыл тарелки или обрабатывал продукты. Потом уже в огороде и у лекаря, он научил травы различать и показывал справочники всякие, не такие как у Силанса. — Ты сам ушёл? Что случилось? Я вздохнул. — Их глава очень сильный маг, никто в ковене не смог бы с ним справиться, даже если бы объединился. Он достаточно мудр и справедлив, но болен. Ему нравятся... дети. Неправильно нравятся. А я ничейный, мелкий и не пахну взрослым омегой. Тогда совсем не пах, а после жизни на цепи был особенно худым, как ребёнок. Я штаны снимал, не расстёгивая, они держались только на верёвке. — И он тебя... — глаза Брогора вспыхнули нашим огнём оборотней, но я отрицательно покачал головой. — Нет, пытался, даже вышло почти, но я сопротивлялся и был зажат, а потом меня спас Тораф. Он рассказал Магу, и вместе они меня опекали, заботились. Не давали Замбре ничего со мной сделать, но он начал мстить. Они не успевали отдыхать и восстанавливаться, а Замбра отправлял их в новый бой. Маг и Тораф долго держались, стали лучшей парой на мой взгляд, отменные воины, спина к спине они выходили из битвы живыми, но однажды... Они так сильно пострадали, едва не умерли, Тораф потерял глаз, едва сохранил руку. Я больше не мог подставлять их, — я закрыл лицо ладонями, сдерживая слёзы. — Это было ужасно. Когда они окрепли, я ушёл по первому снегу. Метель гуляла несколько дней, поэтому меня не преследовали, лошади бы не прошли, а у людей нет тёплой шкуры и быстрых лап. Я боялся задерживаться, ожидая преследования от верных Замбре стай, поэтому пробегал столько сколько мог. Мне нужно немного успокоиться, Брогор берёт наши чашки с остывшим чаем и заваривает новый. — Это Маг или Тораф стал твоим мужем? — Тораф стал, так они хотели меня защитить, а чтобы Замбре было сложно отказать, ему отдали очень дорогую вещь — ядро души чудовища из стычки. За мою свободу. К чужому супругу сложно приставать, да и жил я с первого дня в комнате Торафа. На своей постели. Мы и дальше спали раздельно, мне не нужно было большего. Тораф тоже говорил, что я ему как младший братик. Они очень хорошие, я бы хотел их когда-нибудь увидеть. Благодаря брачному тату я знаю, что Тораф жив. Надеюсь, что и Маг в порядке, и они прикрывают друг друга. — Хорошие люди, я бы тоже хотел с ними познакомиться. Они тоже на севере? Пару столетий я уже не был в той стороне... Сколько лет ты у них провёл? — Мне был тридцать один год, когда я попал к Замбре, и тридцать пять, когда убежал. Путь до вас занял несколько лет, так что я не знаю точного расстояния или даже направления, но примерно смог бы показать на карте, если такая найдётся. Та, что была в родной стае, заканчивалась горным хребтом, возле которого вы обосновались. — Несколько лет один и в лесу? — присвистнул Брогор. — Ты удивительно сильный и храбрый ребёнок, столько вытерпел, а душу сохранил чистой. — Я не всегда был один, как-то зимой я встретил славную семью людей, они живут рядом с деревней Вышкина. При рассказе о Тали и Хадате, их щенках Фальке и Тадате, мои губы не перестают растягиваться в улыбке. Счастливой грустью пронизано каждое воспоминание о них, а о своей победе над насильником я говорю с гордостью. — Мне не хотелось их оставлять, я сколько угодно прожил бы ручным волком в той будке, но уйти надо было, и я не жалею о своём решении. Думаю, путь к ним я бы смог найти и хотел бы однажды повидаться, а с другой стороны к лучшему, что я останусь небольшим эпизодом в их жизни, воспоминанием о домашнем питомце. Дети мелкие, так что забудут ещё быстрее взрослых. Может, родители согласятся взять им щенка. Брогор хмыкает. — Да уж, раз ты отказался размножаться с лучшими кобелями села. Мы смеёмся. — Ну, больше ничего не было. Жил тихо, из неприятного стычка со змеями, ну и тот пожар, из которого вы меня вывели. Спасибо вам, что не бросили. Брогор гладит меня по голове. — Пожалуйста, ребёнок. И тебе спасибо, что нашёл смелость на откровенность. Ты прожил так мало, всего лишь миг, а такой тяжёлый и трудный. Будем надеяться, что авансом на несколько веков вперёд отстрадал. — Было бы неплохо, я бы пропал в конечном итоге... Да и из имущества у меня только воздух в лёгких. — Кушай, — пододвигает ко мне печенье Брогор. — Больше не волнуйся и не переходи на «вы», я твой вожак, твой опекун. Мой дом, твой дом, не избегай нас, не чувствуй себя гостем. Ты член стаи, не чужак. Да и приходи к ужину, хочу с тобой сидеть за одним столом. Зимой братья тоже чаще станут под крышей ночевать, и общие завтраки как и ужины у нас норма. — Хорошо, спасибо, — я смущённо беру печенье. Я и правда рад услышать, что не лишний и не обуза, и есть один тоже не люблю. Наелся уже.