***
После ужина старосты собрали всех первокурсников и проводили в гостиные своих факультетов. Гостиная Рейвенкло располагалась в одноименной башне. Поднявшись по винтовой лестнице, дети увидели массивную деревянную дверь, в которой не было ни ручки, ни замочной скважины. Только бронзовый молоточек в виде орла точно по центру. — Здесь находится вход в гостиную, — пояснила Пенелопа Кристалл, остановившись перед дверью. — У трех других факультетов проходы открываются паролем, но на Рейвенкло, чтобы войти, вы должны ответить на вопрос, который услышите, постучав. Вопрос каждый раз меняется, это позволяет развивать логику и нестандартное мышление. Староста повернулась к двери и трижды постучала молоточком. В тот же миг из ниоткуда раздался голос. Глубокий и мелодичный — он не давал точно определить, кому принадлежит — мужчине или женщине. — Где находится край света? Пенелопа обернулась к первокурсникам. — У кого-то есть ответ? — У света нет края, — задумчиво протянул Энтони Голдстейн. — Край света там же, где и начало! — предположила Падма Патил. Ничего не происходило. Ребята продолжали выдавать все новые и новые варианты, порой изумляющие своей неординарностью, но все было бестолку. — Там, где начинается тень, — неожиданно сказал Том, когда поток предположений начал иссякать. В тот же миг внутри двери что-то щелкнуло, и она отворилась, пропуская всех внутрь. Пенелопа улыбнулась. — Вы все молодцы. Но имейте в виду, если в следующий раз кто-то из вас не сможет сам ответить на вопрос, ему придётся ждать под дверью, дожидаясь того, кому это удастся. Поэтому искренне не рекомендую вам покидать гостиную после отбоя. И да, разумеется, это запрещено школьными правилами. Гостиная производила ошеломляющее впечатление. Спустившись по нескольким ступеням, Гарри увидела просторное помещение со множеством диванов, кресел, стульев и столиков. Высокие арочные окна с витражными стёклами были прикрыты шторами насыщенного синего цвета. Куполом уходящий ввысь потолок — расписан звёздами, имитируя ночное небо. В противоположном конце зала виднелись две лестницы, уводящие в разные стороны, очевидно, к спальням. А между ними в полукруглой нише стояла высокая статуя женщины в средневековом платье и с изящной диадемой в волосах. — Это основательница нашего факультета — Ровена Рейвенкло, — пояснила Пенелопа. — Она была выдающейся волшебницей, исследователем, стремилась к познанию всей полноты магии и ценила в своих студентах нестандартное мышление и тягу к знаниям. Она продолжала говорить, рассказывая о традициях и правилах факультета, а Гарри внезапно заметила появившуюся в одном из сумрачных углов гостиной призрачную фигуру. За ужином в большом зале она уже видела привидений — толстого проповедника в рясе, шутника с держащейся на честном слове головой и других, но этой грустной девушки среди них не было. На вид ей было не больше тридцати. Длинные волосы полупрозрачными прядями струились по плечам. Простое платье полностью скрывало ноги, и было видно, что привидение парит над полом. Ее лицо было красивым, но почему-то очень печальным, и в отличие от остальных призраков, она не стремилась напугать детей или восхитить эффектным трюком. Просто молча смотрела, не моргая, и под этим взглядом становилось слегка неуютно. — Привидение нашего факультета — Серая Дама, — Пенелопа тоже заметила ее появление, и прозрачная фигура, словно недовольная всеобщим вниманием, тут же исчезла, пройдя сквозь стену. — Она почти ни с кем не разговаривает, но студентам Рейвенкло всегда поможет, если вдруг вы заблудитесь или потеряете что-то. А теперь я передаю слово нашему декану. Только сейчас Гарри заметила, что в гостиной появился крошечный человечек в нарядной мантии и с высоким колпаком на голове. Ничуть не стесняясь того, что на голову ниже любого из детей, он забрался на один из столов и воскликнул высоким, слегка скрипучим голосом: — Приветствую, первокурсники! Очень рад видеть вас всех в стенах нашего факультета! Меня зовут Филиус Флитвик, я преподаватель чар и ваш декан. С сегодняшнего дня вы становитесь частью немногочисленной, но дружной семьи Рейвенкло. А теперь немного о правилах, — он вдруг хитро прищурился. — Вам уже известно, что колдовать в коридорах и гостиных без надзора преподавателей — запрещено. Так вот, я буду крайне разочарован, если кто-то из вас попадётся на этом, понятно? Все дружно кивнули, а Гарри тихо хмыкнула. Она уловила озорной огонёк в глазах профессора и разницу между «делать что-то» и «попасться на этом». — Так же, — продолжал Флитвик, — я приветствую вашу неуемную жажду знаний, помноженную на юношеский максимализм, поэтому сразу предупреждаю: Мерлина ради, не пытайтесь проникнуть в закрытую секцию библиотеки самостоятельно, это может очень плохо закончиться, так как многие книги убраны туда не из вредности руководства, а по разумным причинам. Поэтому если вам очень сильно захочется туда попасть, приходите ко мне, я выпишу вам пропуск и дам тщательные инструкции безопасности. И последнее, — он обвёл взглядом притихших детей, — наш многоуважаемый директор, профессор Дамблдор, обладает прекрасным чувством юмора. Но поверьте мне, когда он говорил вам, что в Запретном лесу можно умереть страшной смертью, он вовсе не шутил. Наш лес и Чёрное озеро — являются заповедником, в котором обитают самые разнообразные магические существа — от русалок до кентавров, и далеко не все они безобидны. Все меня услышали? Первокурсники снова закивали, а Флитвик удовлетворенно потёр руки. — Что ж, превосходно! Тогда желаю всем спокойной ночи, мы с вами встретимся завтра на вашем первом уроке чар!***
Факультет Рейвенкло и правда был немногочисленным, а в этом году туда поступило даже меньше студентов, чем на Слизерин. Всего восемь человек — четыре мальчика и четыре девочки. На каждый курс было отведено по четыре спальни — две для мальчиков и две для девочек. Падма Патил и Чжоу Чанг, успевшие подружиться ещё в поезде, сразу выразили желание жить вместе. Гарри и тихая, витающая где-то в облаках Мэнди Броклхерст заняли вторую спальню. Их вещи, как и клетки с питомцами, уже ждали их возле кроватей под темно-синими с бронзовой вышивкой пологами. — Ты не возражаешь? — спросила Гарри, кивнув на дверь, ведущую в ванную комнату. — А? Да, конечно, — улыбнулась Мэнди, доставая из чемодана книгу и кусок пергамента. Когда спустя пятнадцать минут Гарри вернулась из душа, она так и сидела на кровати, обложившись книгами и письменными принадлежностями, и увлечённо что-то писала, то и дело зачеркивая и начиная заново. Посмотрев на эту картину, Гарри вдруг спохватилась, что так и не отправила весточку Морганам. Конечно, они были родителями Тома, а не ее, и их спокойствие его забота, но раз обещала, надо сдержать слово. Быстро черканув пару строк на тетрадном листе, Гарри выпустила из клетки Хоуп. — Ты ведь справишься, правда? Та одарила ее красноречивым взглядом, мол, я что, по-твоему, хуже какой-то безмозглой совы? И, позволив привязать к лапке послание, вылетела в открытое окно.***
Первой парой в расписании, которое за завтраком раздали старосты, стояло зельеварение, и Гарри очень надеялась, что оно окажется не таким скучным, как учебник по этому предмету. Учебник, по ее мнению, больше походил на поваренную книгу — сборник рецептов с кратким пояснениями эффекта каждой настойки. Ни описания взаимодействия между ингредиентами, ни сводной таблицы, ни перечисления побочных эффектов — просто делай вот так, и все будет хорошо. А если не будет… Ну, видимо, для этого предполагался учитель. Учитель — пожилой профессор Гораций Слагхорн — встретил их широкой улыбкой, сразу примирившей детей с мрачным, холодным подземельем. — Добро пожаловать, мои юные друзья! — воскликнул он, жестом фокусника раскинув руки. — Добро пожаловать в удивительный мир кипящих котлов и упоительных ароматов! Занимайте любые места, которые вам понравятся, и… — он осекся на полуслове, задохнувшись. Все остальные студенты не заметили этой заминки, с шумом рассаживаясь в просторном классе, но Гарри, у которой на эти внезапные зловещие паузы в речи взрослых волшебников уже выработался условный рефлекс, обернулась. Слагхорн смотрел на Тома. А Том, расположившийся за первой партой, на него. — Что-то не так профессор? — вежливо спросил Том, достав из сумки учебник. — Н-нет, — с заметным трудом выдохнул тот и провёл ладонью по лицу. — Конечно, нет. Простите, мистер… — Морган. — Морган! Разумеется, — отчего-то с облегчением улыбнулся профессор. — Теодор, верно? — Томас. Но все называют меня просто Том. Гарри, наблюдавшая за Слагхорном с соседней парты, заметила, как он побледнел, услышав это имя. Впрочем, уже спустя миг, поняв, что все давно расселись и выжидательно смотрят на него, он взял себя в руки. — Что ж, прекрасно! Записываем тему урока! «А ведь Олливандер упоминал волшебника, у которого была такая же палочка, — вспомнилось Гарри. — И его тоже звали Том»… Урок прошёл спокойно. Они варили простенькую настойку от кашля, которая получилась почти у всех. Доброжелательный профессор живо интересовался их успехами, заглядывая в каждый котёл и комментируя результат, но трудно было не заметить, что Тома он старается обходить стороной, лишь раз сдержанно похвалив его точность в измерении количества ингредиентов. — Он уже третий, — тихо сказала Гарри, когда они шли по коридору в следующий класс. — Клянусь, если ещё кто-нибудь посмотрит на тебя, как на восставшего из ада, я решу, что здесь вселенский заговор! — А что, троих тебе недостаточно? — мрачно спросил Том. Впрочем, больше подобных эксцессов не возникало. Трансфигурация и чары прошли нормально. Остальные профессора, с которыми они познакомились в течение первой недели, тоже не бледнели и не заикались при виде Тома. Ну, разве что, маггловед Квиррелл, но его заикание вряд ли имело к нему какое-то отношение. Помона Спраут — профессор гербологии — одинаково тепло, почти по матерински — приветствовала всех, кто приходил к ней в теплицы. Мастер полетов — мадам Хуч — отметила лишь, что для магглорожденного Том очень уверенно держится на метле, впрочем, как и сама Гарри. А призрак профессор Биннс, читающий лекции по истории магии, вообще вряд ли замечал, есть в его классе кто-то из учеников или нет. Казалось, стоит им всем выйти потихоньку, он так и продолжит бубнить себе под нос бесконечные факты и даты, пока не прозвенит звонок, а когда перемена закончится, начнёт все по новой. Это был тот редкий случай, когда учебник оказался куда интереснее учителя.***
— Нашла, — неверяще прошептала Гарри, глядя на пожелтевшую колдографию в кожаном альбоме. Они сидели в библиотеке, готовясь к занятиям на следующей неделе. Желающих посвятить учебе воскресный вечер нашлось немного, поэтому просторный зал был почти пуст, если не считать их самих, и небольшой группы слизеринцев за столом в противоположном углу. — Что нашла? — Том поднял голову, отвлекаясь от своего эссе. — Побочные эффекты успокоительного настоя? — Нет, — тихо ответила Гарри. — Мою маму. Это выпускной альбом Гриффиндора за семьдесят седьмой… С одной из колдографий ей улыбалась хорошенькая рыжеволосая девушка с ясными зелёными глазами, одетая в школьную форму. Подпись внизу гласила: «Лили Эванс, 7 курс, 1977 год». — Красивая, — Том взглянул на колдографию, а потом на Гарри. — Но… ты уверена?.. Она судорожно кивнула. — Это все не может быть совпадением. Моя фамилия Эванс, я помню, что мою маму звали Лили, и твой отец, когда пытался разыскать моих родителей, нашёл ее. И Шляпа… на распределении она сказала, что у меня гриффиндорская наследственность, понимаешь? Это точно она! А это, — она перевернула страницу, — Джеймс Поттер. Олливандер сказал, что они поженились почти сразу после выпуска… — То есть, он твой отец? — Ну да, — Гарри потёрла лоб. — Наверное… Я его совсем не помню. Только какие-то смутные ощущения. Я должна узнать все наверняка! — она вскочила на ноги. — Погоди, — Том остановил ее, схватив за рукав мантии. — Куда ты? — Спрошу у профессора Флитвика! Он ведь давно здесь преподаёт, должен помнить моих родителей! — Сядь, — неожиданно резко сказал Том. — Не спеши. — Почему? — Гарри от неожиданности послушалась, сев обратно на стул. — Ты уверена, что готова услышать правду? — голос Тома звучал ровно, но в его глазах было что-то такое, от чего ей вдруг стало не по себе. — Подумай, если тебя много лет назад оставили у магглов, и с тех пор никто о тебе не вспоминал, что это может значить? Что либо твои родители погибли в той войне, а тебя спрятали. Либо… — Либо они бросили меня, — очень спокойно закончила Гарри. — Я знаю. Я слышала это тысячу раз. Но мне надоело бесконечно гадать, что произошло, я хочу все выяснить. Что бы там ни было, понимаешь? — Понимаю, — Том посмотрел ей в глаза, а потом поднялся. — Подожди здесь. И он, развернувшись, пошёл к стойке, за которой сидела библиотекарь мадам Пинс. Вообще, к мадам Пинс студенты Хогвартса старались лишний раз не обращаться. О ее скверном характере в школе ходили легенды, а сама она — высокая, сухопарая женщина средних лет с вечно сжатыми в узкую полоску губами и суровым взглядом — кажется, искренне ненавидела всех детей от мала до велика. Всех. Кроме Тома. Он каким-то непостижимым образом умудрился обаять эту нелюдимую даму, расположив ее к себе. — Приворожил, не иначе! — изумлялись однокурсники и старшие ребята. Но Гарри знала, что приворот здесь ни при чем. У Тома просто был потрясающий талант находить общий язык с людьми. Наблюдая за ним эти первые недели в Хогвартсе, Гарри наконец поняла, как ему удалось выстроить отношения с одноклассниками в предыдущей школе. Он никого не запугивал, нет. Наоборот. Он каким-то шестым чувством знал, о чем думают люди вокруг него. Чувствовал, что беспокоит каждого из них. С первых же минут в библиотеке, он продемонстрировал мадам Пинс, что трепетно и с уважением относится к книгам, попросил дать ему ознакомиться с правилами поведения, был вежлив и разговаривал на два тона тише обычного, а когда заметил, что хаффлпаффцы убежали из библиотеки, впихнув книги на полки кое-как, подошёл и расставил их по местам. Стоит ли удивляться, что после всего этого суровая мадам Пинс прониклась к красивому, вежливому и аккуратному мальчику симпатией? И не только она. Все профессора, кроме, пожалуй, Слагхорна, были восхищены талантами Тома. Ему без труда удавалась трансфигурация; на уроке чар он поразил Флитвика в самое сердце, заставив перо не только подняться в воздух, но и описать идеальную восьмерку, а затем плавно опуститься на парту; профессор Спраут с умилением наблюдала, как бережно он относится к магическим растениям и как живо интересуется правилами правильного ухода за ними. При этом Гарри хорошо знала, что Том терпеть не может копаться в земле, с книгами раньше обращался весьма вольно, а трюк с восьмеркой тренировал несколько часов. Он делал все это специально, с очень понятным и прозрачным расчетом. И расчёт этот, надо признать, оправдал себя. — Что это? — Гарри посмотрела на стопку газет, которую держал в руках вернувшийся Том. — Подшивка «Ежедневного Пророка», — сказал тот, положив стопку на стол. — Все выпуски, где есть упоминания о Поттерах и Ордене Феникса. — Ордене? — Гарри вскинула на него взгляд. — А они что… — Да, они состояли в нем, и были одними из самых активных участников, — Том указал на верхнюю газету. Выпуск был от десятого ноября семьдесят девятого года. Первую полосу украшала большая колдография с изображением группы молодых людей, всего их было человек двенадцать. Стоявшие на переднем плане Лили и Джеймс выглядели чуть старше, чем в выпускном альбоме, но узнавались безошибочно. Справа от них — парень с кудрявыми тёмными волосами и обаятельной улыбкой. Слева ещё одна пара — молодая девушка с короткой стрижкой и смущенно улыбающийся парень в клетчатой жилетке. Два молодых человека, очень похожих друг на друга, две девушки — одна светленькая, вторая смуглая и черноволосая. Ещё несколько молодых людей по краям. А по центру — серьезный и совсем непохожий на себя нынешнего — Альбус Дамблдор. «ТОТ-КОГО-НЕЛЬЗЯ-НАЗЫВАТЬ ПОБЕЖДЁН! ОРДЕН ФЕНИКСА ПРАЗДНУЕТ ПОБЕДУ!» — сообщал заголовок над фотографией. А под ней был список имён. — Лили и Джеймс Поттеры, Сириус Блэк, Фрэнк и Алиса Лонгботтомы, Марлин Маккиннон, Прюэтты… — вслух прочитала Гарри несколько из них и подняла взгляд на Тома. Тот молча протянул ей ещё одну газету. Она была датирована десятым ноября восьмидесятого. «МЕСТЬ ПОЖИРАТЕЛЕЙ СМЕРТИ! ФРЭНК И АЛИСА ЛОНГБОТТОМЫ ГОСПИТАЛИЗИРОВАНЫ В БОЛЬНИЦУ СВЯТОГО МУНГО!» Под заголовком было фото уже знакомой молодой пары. — Это, наверное, родители того мальчика, Невилла, — тихо сказала Гарри и сглотнула. — Они поправились? Ответ на этот вопрос нашёлся в ещё одном выпуске за восемьдесят первый. Там была заметка о том, что супруги Лонгботтомы необратимо пострадали от длительного воздействия заклятия Круциатус, и колдомедики не в силах им помочь. Их маленький сын Невилл остаётся под опекой бабушки. Дальше — больше. Десятого ноября восемьдесят первого были убиты Эдгар Боунс и его жена Кларисса. Их дочь Сьюзен была взята на воспитание сестрой Эдгара, Амелией Боунс. — Значит, это была тетя, — прошептала Гарри, вспомнив высокую женщину, которую она приняла за мать Сьюзен на платформе. В восемьдесят третьем, через год после свадьбы с Сириусом Блэком, погибла Марлин Маккиннон. И снова десятого ноября. В восемьдесят четвёртом — был пожар в доме Бенджамина Фенвика, в котором он серьезно пострадал, но, к счастью, сумел выжить. Последняя трагедия датировалась одиннадцатым ноября восемьдесят пятого — Доркас Медоуз была найдена мертвой в собственном доме. Тогда же, в восемьдесят пятом, спустя несколько дней после убийства Доркас, были пойманы и осуждены на пожизненное заключение в Азкабане Родольфус Лестрейндж, его жена Беллатрикс, младший брат Рабастан и ещё несколько представителей других древних чистокровных семей — одни из самых верных последователей Темного лорда. После их ареста все прекратилось. — Они пытались отомстить, я думаю, — негромко сказал Том, глядя на колдофото кудрявой черноволосой женщины в тюремной робе, корчащей безумные гримасы в камеру. — Каждый год десятого ноября. В день победы Ордена. — Не каждый, — внезапно возразила Гарри, снова просматривая все газеты. — В восемьдесят втором ничего не было… — Разве? — Том тоже перебрал выпуски. — Да, ты права… Но, возможно, в тот год у них просто что-то не получилось. — Возможно, — задумчиво сказала Гарри. — Но о Поттерах здесь ничего нет. Значит… они, скорее всего, живы. — Почти наверняка, — согласился Том. — Смотри, вот здесь заметка от прошлого года. «Группе авроров во главе с Д. Поттером удалось обезвредить группу торговцев запрещёнными артефактами в Лютном переулке». — Мне все-таки нужно поговорить с Флитвиком, — сказала Гарри, прочтя заголовок. — Если мои родители живы, но бросили меня, я хочу знать, почему. Имею право, в конце концов. Том только молча кивнул. Теперь, по крайней мере, было понятно, к чему готовиться.