Всего одна смерть

Битва за Королевскую Гавань. Часть 2 «Я карлик. А вы просто трусы. Кто готов пойти за мной, чтобы спасти столицу?» (Тирион Ланнистер во время Битвы за Королевскую Гавань, 299 г. от З.Э.) «Я король! Слышите, твари? Я король! КОРОЛЬ! Я… Мама… Нет… МАМА!» (последние слова Джоффри Баратеона по одной из основных версий, 299 г. от З.Э.) *** По понятным причинам основной удар Баратеонов пришелся на южную стену, прилегающую к Речным (они же Грязные) воротам. Именно они располагались ближе всего к реке, и именно там атакующие быстрее всего могли миновать зону обстрела защитников, удерживающих стены. По тем же самым причинам основные командиры обороняющихся — король Джоффри, Тирион Ланнистер, Джаселин Байуотер и все пять королевских гвардейцев, находившихся на тот момент в столице — были там. В первые несколько минут защищать стену было нетрудно: противников, перебиравшихся на северный берег, было сравнительно мало, и они все еще были обескуражены после взрыва дикого огня в устье Черноводной. Многие из уцелевших моряков и солдат, прибывших в битву на кораблях, едва выбравшись на берег, тут же сдавались в плен — они были рады уже самой возможности не сгореть заживо. Но чем дальше, тем труднее становилось. Контратаки отрядов Сандора Клигана и сира Бейлона Сванна смогли остановить авангард переправившихся баратеоновцев, пока не начали прибывать основные силы и им не пришлось отойти обратно к стенам. Двое королевских гвардейцев получили под свое командование по сотне рыцарей каждый и к утру все они едва держались на ногах от усталости, несколько часов подряд отбивая попытки взобраться наверх. Пока что соотношение потерь было в их пользу, но, с учетом разницы в численности войск, для них они были куда болезненнее, ведь подкреплений не было — и никто не знал, будут ли они. Бейлон Сванн, до последнего удерживавший берег, вынужден был приказать отойти за стены — теперь Станнис мог переправлять подкрепления беспрепятственно. А Клиган открыто заявил, что больше туда не пойдет. Мотивы его потомкам понятны — все прекрасно знают, как сильно этот человек боялся огня всю свою жизнь. А уж там-то огня было более чем достаточно. Баратеоновцы продолжали наседать, а силы защитников Королевской Гавани были на пределе. Поскольку за стенами им больше никто не мешал, нападающие притащили тараны, чтобы было чем ломать ворота. Тяжелые катапульты, которые все ласково называли Три шлюхи, смогли разрушить несколько осадных орудий, но два тарана удалось дотащить до Речных и Железных ворот. Золотые плащи, оборонявшие Железные ворота, обратили в бегство эссосских наемников-таранщиков, сбросив им на головы горшки с диким огнем, но защитники Речных ворот… Они, кажется, достигли своих пределов. И когда солдаты Станниса с яростными криками кинулись в очередную атаку, они все-таки дрогнули. Тем, кто спас в тот момент город, был лично десница короля, Тирион Ланнистер — именно он возглавил отчаянную контратаку. И это была резня в чистом виде. До этого момента Беса никто не считал великим воином — но потом стали. Он шел вперед с криком и хохотом, размахивая топором, который в его руках казался еще больше, и оставлял за собой только трупы. Никто так и не понял, что превратило уродливого карлика в бога войны. Конечно, он шел не один — с ним были и королевские гвардейцы, и простые солдаты, и городские стражники. Но он тоже добавил в это море крови немало. По словам очевидцев, он самолично убил не меньше десятка рыцарей, высадившихся на северный берег Черноводной. И именно его безумная храбрость дала защитникам ту надежду, какой им так сильно не хватало. Рядом с ним сражались Бейлон Сванн и Мендон Мур, одни из лучших мечников Семи Королевств. И все же… Несмотря на всю их отвагу, Тирион со своим оруженосцем (которым был прославившийся впоследствии Подрик Пейн), сир Мендон и сир Бейлон вскоре вынуждены были отступить обратно к воротам, когда Станнис высадил на берег новую волну атакующих. Из двухсот сорока человек, вышедших в самоубийственную контратаку вместе с Тирионом, уцелело меньше ста. Остальные либо закончили свою жизнь на берегу Черноводной, либо попали в плен. А берег снова достался врагу, который уже тащил к воротам новый таран. А внутри города царил хаос. Королева Серсея — до сих пор никто не может дать однозначный ответ, чем она руководствовалась — приказала увести короля с передовой и вернуть в Красный замок. И солдаты, чей боевой дух и так уже был близок к нулю, увидев, как король Джоффри быстро уходит подальше от врага, тоже стали бросать оружие и разбегаться, а тех, кто пытался им помешать, просто убивали на месте. Именно так и погиб Джаселин Байуотер, заколотый в спину ножом в руке одного из дезертиров. После его смерти паника стала всеобщей. И ее центром стал сам Джоффри Баратеон. Глядя на то, как его солдаты бегут, юный король впал в ярость и выстрелил из арбалета по толпе отступающих. Вот только до изобретения автоматического оружия оставалось еще несколько веков. И этот поступок не испугал их, а вызвал прямо противоположную реакцию. И даже несмотря на то, что короля сопровождали двое королевских гвардейцев и несколько воинов из гвардии Ланнистеров, бегущие ополченцы и даже золотые плащи бросились убивать ненавидимого ими всеми короля. Сир Меррин Трант и сир Осмунд Кеттлблэк успели убить не меньше десятка противников каждый, прежде чем пали сами. Оставалось еще не меньше сотни… Против одного испуганного мальчишки в дорогих доспехах. Которые не могли спасти его от такого множества противников. Как и не могли спасти крики о том, что он король и его никто не смеет тронуть. Даже если у основной массы противников не было ничего, кроме ножей. Или вообще ничего. Именно по остаткам этих доспехов его потом и смогли опознать. Потому что остальное было изувечено до состояния сырого отбитого мяса. А его убийцы разбежались по улицам обреченной столицы, спасаясь от уже ворвавшихся в город баратеоновцев. И от последствий своего поступка тоже. Однако Тирион все же сумел собрать последних защитников для еще одной схватки у Речных ворот, пусть никто из них уже не надеялся на победу. Солдат под его командованием осталось меньше сотни. Против двух тысяч воинов под знаменем Пылающего Сердца. Они знали, что другие группы с таранами уже добрались до Королевских, Драконьих и Железных ворот. И хотя там еще было кому защищаться, исход был предрешен. И когда Речные ворота, наконец, пали, разлетевшись во все стороны обломками досок, железа и тучей пыли, первым внутрь города ворвался сир Гайард Морриген, он же Зеленый Гайард, бывший рыцарь Радужной гвардии покойного Ренли. А вместе с ним — еще тысяча воинов Штормовых земель. И именно с ним сошелся в бою сам Тирион. В первую же минуту карлик бросил свой щит в голову Морригену и когда тот потерял равновесие, тут же разрубил ему голову топором. И это на мгновение заставило солдат Баратеонов застыть в изумлении. А в следующий миг каждый из них возжелал прикончить ненавистного Беса. В эту же минуту, по свидетельству тех, кто пережил этот смертельный бой, они услышали звук военного рога. А потом еще один. А потом целый хор, после чего нападающие ослабили натиск, а их противники, наконец, испытали что-то вроде надежды. Последние защитники Драконьих ворот видели, как к городу приближается огромное войско под красно-желтыми знаменами. А переправа новых воинов Штормовых земель внезапно прекратилась, когда они обнаружили нового врага у себя на флангах. Защитники столицы все-таки получили помощь. Ланнистеры пришли туда, где решалась судьба войны.