Всего одна смерть

Последствия битвы. Часть 1 «Что ж… Если кто и одержал там победу, то только вороны-падальщики…» (Тирион Ланнистер, вспоминая Битву за Королевскую Гавань, 300 г. от З.Э.) «Да, я признаю, что Джоффри был чудовищем. Но я не убивал его. Не убивал, слышишь? Ты это сделала, ты!» (Тирион Ланнистер в разговоре с Серсеей, 300 г. от З.Э.) *** С точки зрения обеих сторон, Битва за Королевскую Гавань стала для каждой из них по-настоящему «сокрушительной». Спустя несколько месяцев Тирион Ланнистер, отвечая на вопрос о том, кто же все-таки одержал тогда победу, отвечал: «Только вороны». И именно в это кровавое болото вступил лорд Тайвин, который должен был навести в столице элементарный порядок. Если лорд Утеса ожидал торжественной встречи и ликующих толп… он был сильно разочарован. Горожане занимались в основном тем, что грабили брошенные дома, а золотые плащи если и разгоняли их, то только затем, чтобы заняться грабежом самим. Порядок рухнул и рассыпался пеплом, словно сгорел в диком огне. Три холма еще держались, но Грязная дорога, Речные ряды, Блошиный Конец и прочие подобные места истекали кровью. Те, кто даже сейчас остаются сторонниками Ланнистеров, продолжают утверждать, что все решения, принятые Тайвином в последующие недели, были единственным способом восстановить порядок. Другие — и таких было большинство — напоминали о том, что Львы никогда не отличались милосердием, о чем могли бы свидетельствовать Рейны или Тарбеки. Если бы из них уцелел хоть кто-то. А уж после того, как лорд Ланнистер узнал о гибели брата и внука… Стоило ли удивляться тому, что он приказал убивать всех, кто выйдет на улицу с любым оружием? Причем «оружием» в его понимании мог быть абсолютно любой предмет. Итак, войско Запада второй раз за два десятилетия вошло в Королевскую Гавань и предало город мечу. Конечно, масштабы катастрофы были далеко не такими, как в прошлый раз, но везде, где воины Ланнистеров встречали хоть какое-то сопротивление (чаще всего со стороны изменивших присяге золотых плащей), они истребляли противника без колебаний и без жалости. Но резня достигла цели. К тому времени, когда над городом взошло солнце, в него вернулось спокойствие, и Красный замок открыл ворота, впуская группу рыцарей Запада, возглавляемую сиром Ланселем Ланнистером. В столице было тихо, но это была тишина кладбища. Точное число жертв «умиротворения», принимая во внимание дальнейшие события, подсчитать невозможно, но различные оценки мейстеров и историков дают цифры от двадцати до двадцати пяти тысяч горожан, убитых в первые часы после снятия осады. Легко представить, какую репутацию получил после этого Тайвин Ланнистер, которого и до битвы, скажем так, не слишком любили. Воины Простора и Запада, охранявшие порядок, прекрасно понимали, что теперь их власть будет держаться исключительно на страхе. И если этот страх ослабнет… И все же, несмотря на это, и на то, что Станнис отступил с поля битвы, сохранив большую часть войск, Тайвин и королева-регент Серсея объявили во всеуслышание о том, что столица спасена и война уже выиграна. Эссосские наблюдатели, видевшие собственными глазами сгоревшие кварталы и заваленные трупами берега Черноводной, склонялись к тому, что решающее сражение еще впереди. А здесь все, чего им удалось добиться, так это множества смертей, причем не только среди солдат. И еще — надолго вычеркнуть Семь Королевств из списка великих морских держав. И короля убить — так, между делом. После смерти Джоффри новым правителем Семи Королевств был провозглашен его младший брат Томмен из дома Баратеонов, именуемый Первым, королем Андалов, Ройнаров, Первых людей и так далее. Он же стал шестым из Восьми королей. Правда не сразу — на момент смерти брата будущий король находился в Росби и смог вернуться в Королевскую Гавань только на седьмой день после битвы. И это дало время хоть немного привести город в порядок и подготовить его для церемонии коронации. Сама церемония запомнилась как крайне скомканное, неуклюжее и дешевое событие, которое не почтил своим присутствием почти никто из ключевых лордов — кроме, может быть, тех, кто участвовал в битве. Из 2700 знатных пленников около 1700 согласились преклонить колени перед новым королем — в основном, уроженцы Простора, которые уже успели один раз сменить сторону, перейдя от Ренли к Станнису. Всех остальных вскоре после коронации обезглавили — кроме представителей самых знатных родов. Несмотря на то, что лорд Бейлиш так и не добился встречи с Мейсом Тиреллом, его договоренность с лордом Рендиллом Тарли помогла частично снять блокаду с Королевской Гавани — теперь Дорога Роз была открыта для караванов с провиантом и обстановка в столице стала потихоньку налаживаться. С другой стороны, как кто-то метко заметил, число едоков тоже уменьшилось… Но это не отменяло того факта, что у них оставались сильные враги, которые находились в опасной близости от Королевской Гавани. В долине Трезубца собирались большие отряды северян и речных лордов, готовые в любой момент двинуться на юг. Остатки флота Станниса под командованием Давоса Сиворта продолжали блокировать Черноводный залив. Да и сам Станнис остановился в Королевском лесу, подтянул резервы и, очевидно, готовился к новому броску на столицу. И армия Ланнистеров, какой бы грозной она ни была, не могла противостоять всем угрозам сразу. Хотя бы потому, что им неоткуда было ждать подкреплений. Мейс Тирелл готов был преклонить колено перед королем Томменом… Если тот женится на его дочери, а Лорас Тирелл будет освобожден из плена. Но не раньше. Это и склонило лорда Тайвина к тому, какое решение принять. Первым делом он должен был добить последнего из братьев Баратеонов — и тогда у него будет достаточно сил и средств на борьбу со всеми прочими врагами. Но сначала — распределить награды и наказания за Битву при Королевской Гавани по чести и справедливости. Люди, имевшие возможность присутствовать на той церемонии и потом рассказать другим об увиденном, сошлись во мнении, что это все было чистейшим лицемерием. Все ошибки и недочеты королева-регент свалила на своего младшего брата, который не мог ничего ответить, поскольку пребывал в полубреду в кабинете мейстера. Что заставило лорда Утеса Кастерли поверить дочери? На это ни у кого до сих пор нет внятного ответа. Многие воины и рыцари, отличившиеся в битве, получили в награду титулы, замки и земли — но почти все они находились на территории, занятой врагом. Например, в Речных или Штормовых землях. И почти никто из новопровозглашенных лордов так и не увидел «своих» вотчин. Петир Бейлиш, провозглашенный лордом Харренхолла — только один из очень многих примеров. Хотя, пожалуй, самый известный. Впрочем, Мизинец и сам прекрасно понимал, что вряд ли доживет до того момента, как въедет в «свой» замок на правах полноправного владельца. То же самое понимали и другие, получавшие во владение земли Дорнийских марок и Дождливого леса. Никто не верил, что даже если прежние землевладельцы не пережили битву, их наследники так легко примут новых хозяев и повинуются королевским приказам. Великий мейстер Пицель, освобожденный из темницы, куда отправил его Тирион, вернул себе место за столом Малого совета. Тиреллы продвигали на его должность Гормона Тирелла, но Львы, справедливо опасаясь излишнего роста влияния Простора, предпочли оставить на посту того, кто занимал его уже много лет. Тайвин Ланнистер снова был провозглашен десницей короля, Рендилл Тарли, худо-бедно оправившийся от раны, стал мастером над законом. Варис сохранил пост мастера над шептунами, а Петир Бейлиш сменил кресло мастера над монетой на место главного эмиссара короны в Хайгардене (про Харренхолл никто даже вспоминать не стал). Пост Лорда-командующего Королевской гвардии остался вакантным, поскольку сир Джейме по-прежнему оставался в плену. Аддам Марбранд занял место покойного Джаселина Байуотера, возглавив городскую стражу — вернее, те крохи, что от нее остались после штурма и зачистки бунтовщиков. Но самая неблагодарная работа, как и ожидалась, выпала на долю Беса, который, едва сумел встать с кровати, где лечил сломанную ногу и едва не пробитую боевым молотом голову (шлем спас, слава Семерым), узнал о своем назначении мастером над монетой. И первым же делом открыто заявил новому-старому деснице, что от банкротства Семь Королевств может спасти только чудо. Казалось бы, удивляться здесь нечему: любовь короля Роберта к турнирам, выпивке, охотам, пирам и шлюхам за полтора десятка лет оставили в казне долг почти в шесть миллионов драконов. Из которых почти три миллиона были перед домом Ланнистеров, поэтому десница одним росчерком пера отложил их, как минимум, до окончания войны. Если бы только и с остальными было так же просто… Были и деньги, взятые у Железного банка Браавоса, и у Веры в Семерых, и у дома Тиреллов — эти так легко списать не удалось бы. И в Королевскую Гавань уже прибыл эмиссар из Браавоса, который настойчиво искал встречи с мастером над монетой, а Тирион, как мог, старался эту встречу отсрочить и сначала поговорить с отцом. Они уже знали о разграблении и развале золотых рудников Запада — и о том, что из-за этого дом Ланнистеров (и Железный Трон заодно) был близок к полному банкротству. И в довесок, весь предшествующий год огромные суммы пожирала война. В результате, по оценкам Тириона, к новому, 300 году от З.Э. корона, при самом удачном раскладе, будет должна почти восемь с половиной миллионов драконов. Если считать проценты. Он так и не смог встретиться с отцом с глазу на глаз, но, со слов других членов Малого совета, лорд Утеса Кастерли знает о сложившейся ситуации, однако не видит в ней катастрофы и требует, чтобы его сын выполнил долг перед семьей и взял в жены Сансу Старк, чтобы от их союза родился новый претендент на Винтерфелл, способный перехватить власть из рук «Короля Севера». Если бы на этом список унижений в адрес Старков закончился… Но нет. Тайвин приказал расплавить Лед, фамильный валирийский клинок Старков, и выковать из него два новых — для Томмена Баратеона и Джейме Ланнистера. И поскольку Старки до сих пор не были побеждены, многие присутствующие в столице лорды прекрасно понимали, какие последствия для Запада будет иметь подобный выпад. Еще нужно было что-то делать с Королевской гвардией, в которой остался ровно один человек — сир Бейлон Сванн. Сир Джейме Ланнистер томился в плену в Риверране, сир Арис Окхарт сопровождал Мирцеллу в Дорне, сир Меррин Трант, сир Осмунд Кеттлблэк и сир Мендон Мур погибли, защищая столицу, а Сандор Клиган… тогда еще никто не знал, куда он исчез и где всплывет. Каждый представитель двора понимал, что замена погибших и пропавших будет хуже. Так и вышло. На свое место вернулся сир Борос Блаунт, несмотря на обвинения в трусости. Едва успевший получить рыцарский титул Осни Кеттлблэк занял место погибшего брата. Еще два места заняли сир Эдмунд Амброз и сир Хью Клифтон. А лорд Тайвин, узнав о том, что Станнис встал лагерем на переправе через Путеводную реку в районе Королевского тракта, взял большую часть своих воинов — почти пятнадцать тысяч — и повел их на юг, чтобы поставить, наконец, точку в «восстании» Штормовых земель. И убить Станниса Баратеона. Численно армия Ланнистеров значительно превосходила штормовых лордов, присягнувших Станнису, особенно в коннице. Поэтому они намеревались разбить лорда Штормового Предела в одной решающей битве, после чего объединиться с силами Хайгардена и повернуть против Робба Старка. Командование над теми, кто остался защищать столицу, принял Аддам Марбранд. В этом плане было слишком много «если»: в частности, в вопросах объединения с просторцами. Ближайшее войско Тиреллов под командованием сира Гарлана пока только приближалось к Сидрхоллу, где собиралось покарать лидера взбунтовавшегося дома. Никаких планов двигать все силы против северян у них не было, а вот сами северяне запросто могли совершить быстрый марш от Харренхолла и осадить столицу раньше, чем Тайвин успел бы вернуться назад. Но самой главной оплошностью было то, что они верили, что битва будет вестись по старым правилам, где все решало число солдат. Мы все знаем, насколько ошибочными были эти догадки. Скоро это должны были узнать и они сами.