Всего одна смерть

Кампания в Штормовых землях. Часть 3 «Где моя армия? Где она??» (королева-регент Серсея Ланнистер, 300 г. от З.Э.) «Как много людей погибли зазря» (Тирион Ланнистер, 300 г. от З.Э.) *** После катастрофического разгрома у Бронзовых Врат армия Ланнистеров, или то, что от нее осталось, оказалась в почти безвыходном положении. Сам лорд Тайвин был ранен и не мог командовать, Рендилл Тарли и Терренс Кеннинг погибли и единственным, кто мог взять на себя управление войском, был сир Лайл Крейкхолл по прозвищу Могучий Вепрь. Несмотря на то, что он был отважным воином и хорошим командиром, командование целой армией, да еще в таком состоянии, оказалась ему не по плечу. Но, справедливости ради, стоит отметить, что с такой задачей вряд ли справился бы даже сам Эйгон Завоеватель, окажись он в том месте и в то время. Фактически, за исключением бывшего левого фланга (которым тот же сир Лайл и командовал), армии Ланнистеров как организованной военной силы больше не существовало. Во время бегства они вынуждены были бросить все, что только можно, и даже больше. И теперь их обоз, припасы и прочее досталось Баратеонам, которые, разумеется, не отказались использовать это добро для своих нужд. Оторвавшись немного от преследователей, сир Лайл посчитал, что из почти пятнадцати тысяч человек, с которыми они пришли сюда, у него оставалось чуть больше трех тысяч тех, кто еще подчинялся его приказам. Пока подчинялся. Основные потери в их войске пришлись не на убитых, а на дезертиров — тысячи жителей Запада и Простора, утратив силу духа, разбежались по окрестностям и не собирались возвращаться на службу. Больше всего дезертиров было среди просторцев, которые, во-первых, в отличие от уроженцев Запада, находились достаточно близко к родным землям, во-вторых, не имели такой сильной мотивации воевать дальше. Но некоторые из них не разбежались, а просто организованно ушли — например, воины из Рогова Холма, которые открыто заявили, что теперь, когда лорда Рендилла больше нет, его соглашение с домом Ланнистеров считается недействительным. И что им гораздо важнее вернуть фамильный валирийский меч Губитель Сердец обратно в твердыню Тарли, чем продолжать непонятную войну за интересы Ланнистеров. Конечно, были дезертиры и среди жителей Запада, которые, почувствовав перемену ветра, решили начать новую жизнь на новом месте, подальше от войны. Таким образом на обратному пути через Королевский лес потери королевской армии только умножались — вне зависимости от того, были у них стычки с преследовавшими их баратеоновцами или нет. Умножались они и за счет тех, кто был ранен, но еще мог спастись — мейстеров и целителей очень сильно не хватало, и заботиться о раненых было некому. Свой вклад внесли и штормовые налетчики, которыми командовал Ролланд Шторм, преследовавший армию Запада по пятам. Очень часто те, кто отходил слишком далеко от основных сил, больше не возвращались — их как будто забирали колдовские тени… или мечи Баратеонов. Самым крупным таким столкновением принято считать бой между отрядом лорда Мартина Феррена, встретившегося с сиром Алином Эстермонтом у берегов Путеводной. Несмотря на то, что соотношение сторон было примерно равным (у каждого было около трехсот человек), победа осталась за баратеоновцами, которые ударили из засады и быстро рассеяли противника по лесу. Лорд Феррен, по свидетельству очевидцев, сопротивлялся до последнего и пытался удержать своих бегущих солдат, пока его, оставшегося в одиночестве, не окружили и не зарубили несколько рыцарей Штормовых земель. На самом деле подобных стычек во время того отступления было много. Разбросанные по лесу, лишенные связи с командирами, отрезанные от союзников, небольшие отряды Ланнистеров были хорошей целью для преследователей. Если бы они сумели организоваться и занять оборону, тогда, скорее всего, баратеоновцам пришлось бы отступить. Но этого не произошло. И дожди, вдобавок, возобновились — еще сильнее и чаще, чем прежде. И промокшие солдаты растеряли остатки боевого духа и надежды. Очень наглядным примером того, что представляла из себя в те дни армия Ланнистеров, могли служить Люди Горы, которых к тому времени ненавидели уже абсолютно все. В этой банде насильников и убийц, разорявших и сжигавших все, что попадалось им на пути, после Бронзовых Врат осталось всего десять человек. А командовавшее ими чудовище, называвшее себя Григором Клиганом, продолжало жить не иначе как чудом — или проклятием. Помимо стрел и падения в реку на Путеводной, этот человек оказался вдобавок одним из тех, кого поразило магическое пламя у Бронзовых Врат. И единственным, кто после этого выжил. Как — этого никто не знает. Но теперь его лицо выглядело еще хуже, чем у его младшего брата Сандора, который до конца жизни не избавился от старых ожогов на половину лица. У Григора же они не ограничивались одним лицом. По слухам, его тело обгорело еще сильнее — и именно поэтому Гора после битвы наотрез отказывался снимать тяжелую панцирную броню. И с каждым днем из-под его доспехов все сильнее чувствовался запах разложения. Многие шептались о том, что Гора на самом деле уже мертв и продолжает шевелиться только благодаря какому-то темному колдовству (сейчас это кажется странным, но тогда большинство людей не верили, что такое в принципе возможно). Хотя какая уже разница, в самом-то деле? Все прекрасно знают, что воины Штормовых земель сильнее всего жаждали отомстить именно этим людям. И чем все закончилось, мы тоже знаем. Люди Горы, превратившись в одночасье из убийц в жертв, были загнаны и истреблены до последнего. Никто из них не ушел из Королевского леса живым. Последним умер сам Григор Клиган, который к тому времени окончательно утратил разум и превратился в дикого зверя. Против него вышло около двадцати человек — и они медленно, кусок за куском, превратили его тело в мелкие ошметки, которые затем сожгли — чтобы от этого зла не осталось даже костей. Таких сцен в Королевском лесу было немало. От рук преследователей погибали не только бесчеловечные убийцы, вроде Горы, но и простые воины Запада, впервые взявшие в руки меч. Ярость Баратеонов не щадила никого. А те, кто выжил — те еще долго не могли смотреть на огонь без содрогания. Когда армия Ланнистеров добралась до перекрестка Дороги Роз и Королевского тракта, они поняли, что их больше никто не преследует. Станнис понял, что он и так уже слишком растянул свои силы, поэтому приказал замедлить марш, перегруппироваться и отдохнуть. Так что сир Лайл и его командиры могли вздохнуть с облегчением… А потом оглядеться и осознать, насколько тяжелым было их поражение. Из пятнадцатитысячной армии у них осталось около трех тысяч тех, кто еще мог — и хотел держать в руках оружие. Хотя по пути они находили пополнение — за счет тех, кто отбился от своих и был только рад вернуться в ряды ланнистерского войска. Такие же недобитки присоединялись к ним на всем пути к Королевской Гавани — и в итоге к воротам столицы сир Лайл Крейкхолл подошел с почти четырьмя тысячами воинов. Это было чуть больше четверти тех, с кем Тайвин Ланнистер вышел в поход. Кстати, о лорде Тайвине. По пути его здоровье становилось только хуже. Да, Хранитель Запада пришел в себя, но в его рану попала инфекция, что заставило мейстеров отрезать ногу целиком. После операции Старый Лев снова провалился в забытье и уже не выходил оттуда, лишь иногда что-то бредил, отдавал приказы войскам, которые были разбиты еще под Риверраном, звал жену, звал сыновей — и так далее. Если бы он был в сознании, возможно, ему удалось бы снова воодушевить своих воинов. Но он не мог этого сделать. Только когда перед ними показались стены Королевской Гавани, уцелевшие в Битве при Бронзовых Вратах, наконец, смогли успокоиться. Они действительно думали, что здесь опасность миновала. Никто из них не догадывался, что они только что поменяли гибель от рук баратеоновцев на нечто намного худшее. До начала Второй битвы за Королевскую Гавань оставалось все меньше времени.