Всего одна смерть

Перед битвой. Часть 1 «Моя милая сестрица никогда не забывает обид, неважно, реальных или воображаемых. И я не сомневаюсь, что она уже засучивает рукава для того, чтобы скинуть меня с кресла мастера над монетой. Она настолько жадна до власти, что не желает делить ее ни с кем. Вообще ни с кем» (Тирион Ланнистер, 300 г. от З.Э.) *** Как только лорд Тайвин и его войско отправились на войну в Штормовые земли, жизнь в самом большом на тот момент городе Вестероса попыталась вернуться в привычную колею. Не получилось. Отъезд Старого Льва не улучшил положение простых горожан (на что они надеялись), но стал для многих жителей бедных кварталов шансом избавиться от господства Ланнистеров (как им казалось). Никто не может сказать, сколько групп заговорщиков собралось в те дни и сколько оружия они успели заготовить, но можно с уверенностью заявить, что ни к чему хорошему эти попытки не привели. Потому что после битвы за город и последующих мятежей новая власть только укрепилась в мнении о том, что пытаться угодить простонародью или как-то заслужить его любовь бесполезно. Страх казался им прекрасным заменителем верности. А если еще учесть, что мастер над шептунами и его сеть информаторов тоже оказались в их руках… Каждый день в среднем трое жителей столицы, обвиненные в измене короне, лично королю Томмену и дому Ланнистеров, погибали на лобном месте. Даже поход голодающих жителей к стенам Красного замка тоже был воспринят ими как измена. Вообще до полной блокады Королевской Гавани так и не дошло, Дорога Роз по-прежнему была открыта и просторские торговцы активно снабжали столицу провиантом. Но все прочие торговые тракты были перерезаны, а Черноводный залив блокировался остатками флота Станниса, которым командовал сир Давос Сиворт. Что до Речных земель — они, и без того разоренные войной, большей частью были под контролем северян. А в город, помимо своих бедняков, которые уже не могли позволить себе покупать еду по возросшим ценам, вдобавок стекались толпы беженцев, которых тоже нужно было чем-то кормить. Уцелевшие жители Королевской Гавани почти единогласно признают то время самым темным в истории города. В отсутствие лорда Тайвина и лорда Рендилла Тарли руководство Малым советом взяла на себя королева-регент. И вскоре большая часть горожан открыто заявляла, что она совершенно не умеет управлять людьми. Были, конечно, и такие, как Тирион Ланнистер или Аддам Марбранд, которые, как могли, старались удержать в столице подобие порядка, но Серсея видела в них не тех, кто мог помочь ей удержать контроль над столицей, а тех, кто представлял угрозу ее собственному положению. Вот почему она при первой же возможности сняла их обоих — и заменила теми, кто был менее компетентен, но более верен лично ей. Десницей короля (вернее, временно исполняющим обязанности такового, поскольку настоящим десницей был и оставался лорд Тайвин) был назначен лорд Ортон Мерривезер, вернувшийся из изгнания, лучшей оценкой которого было слово «никакой». Старый и больной Джайлс Росби стал новым мастером над законами. Сир Лансель Ланнистер, старший сын покойного сира Кивана, был назначен мастером над оружием Красного замка. Бессменные Варис и Пицель так и остались на своих местах. Стоит ли говорить о том, как этот новый Малый совет успел прославиться? Об этом лучше всего говорит тот факт, что правление короля Томмена осталось в истории как самое деспотическое — даже на фоне Джоффри, Роберта и Эйриса. И это при том, что сам король, по свидетельству тех немногих людей, что успели узнать его лично, был очень мягким и добрым. Вот только правил страной и городом не он, а королева-регент и ее верные сторонники. Которые без колебаний карали смертью любые намеки на подстрекательство к бунту — или то, что они считали таковым. В считанные дни были казнены сотни людей, ланнистерские гвардейцы, возглавляемые сиром Ланселем, совершали регулярные набеги на бедные кварталы и безжалостно подавляли любые намеки на недовольство. Если это было плохо, то вскоре стало еще хуже. Чтобы возместить понесенные во время недавней осады потери среди золотых плащей, Малый совет устами лорда Мерривезера стал требовать подкреплений от лордов Королевских земель. В теории, эта просьба была логичной и верной. На практике она оказалась фатальной. С началом войны в среднем каждый четвертый землевладелец видел, как его владения разорялись такими людьми, как Григор Клиган или Амори Лорх. Поэтому большая их часть призыв десницы короля просто проигнорировала. Откликнулись только Хейфорды, Росби, Стокворты и Риккеры — всего они прислали чуть больше двух тысяч человек. И лишь немногие из них были конными. Но даже тогда Тирион Ланнистер выступил против этого шага и открыто заявил, что им нечем платить этим людям и нечем их кормить. Аддам Марбранд, непосредственно отвечавший за оборону столицы, считал так же. Но если сир Аддам, которому покровительствовал лично Тайвин, сумел удержаться на своем посту, то Тирион не сумел — что, на самом деле, не стало неожиданностью для двора, где все были в курсе «теплых» отношений между братом и сестрой. Новым мастером над монетой стал лорд Ренфред Риккер. И это была лишь первая в серии катастрофических ошибок, которые, в итоге сделали положение короля Томмена Баратеона, именуемого Первым, абсолютно безнадежным. Возжелав восстановить в кратчайшие сроки городские стены, столичный гарнизон и флот — причем одновременно — королева-регент приказала устроить ей встречу с эмиссаром Железного банка Браавоса, чтобы она могла сказать ему прямо: все выплаты банкирам замораживаются вплоть до конца войны. Все прекрасно понимали, к каким чудовищным последствиям для всех Семи Королевств это может привести… Но банкиры из Браавоса были не единственными, кто получил такой ответ. На следующий же день то же самое услышали эмиссары Святой Веры. Что до браавосийцев, они в тот же день начали отзывать все денежные ссуды в качестве ответного шага. И Ланнистеры, оставшись без средств, начали новый виток репрессий. «Железный банк всегда получает свое», — заявил его эмиссар Нохо Димиттис перед отъездом из обреченной столицы. Ответ лорда Риккера, оставшийся в истории, состоял всего из одного слова: «Нечем!» Но финансовым вопросам очень скоро пришлось отойти на задний план. Потому что в город начали возвращаться те, кто недавно отправился воевать в Штормовые земли. И первыми появились не те, кто сумел организованно отойти, а перепуганные и растерянные толпы человек по двадцать-тридцать. Голодные и оборванные, они говорили что-то о колдовстве, дожде, который прекратился как по команде, и волшебном огне, убивавшем всех подряд. И о поражении. Они проиграли. Никто не верил, конечно, их россказням о злых колдунах, но все понимали, что поход на юг закончился полным разгромом. Еще через пять дней прибыли сир Лайл Крейкхолл с тремя с лишним тысячами уцелевших солдат под его командованием — и бессознательным телом Тайвина Ланнистера. Сказать, что поражение под Бронзовыми Вратами вызвало шок — это ничего не сказать. Оно вызвало натуральную панику. Слухи о том, что враг использует колдовство, растеклись во все стороны — и в Красный замок полетели доносы на соседей и недругов о том, что они, якобы, тоже колдовать умеют и наверняка тайно поддерживают Черного Оленя. И это стоило им еще сотен казненных — если не тысяч. Еще десятки тысяч были убиты во время беспорядков, когда золотые плащи и солдаты Ланнистеров покинули улицы бедных районов и сосредоточились на защите тех, что прилегали к холму Эйгона. Те, что не успели это сделать, остались лежать в канавах и тупиках, без оружия, без одежды и, зачастую, без некоторых частей тела. Единственным, кто попытался урезонить толпу, стал верховный септон, который вышел из Великой септы Бейлора и попытался воззвать к благочестию горожан. Его растерзали в ту же минуту. Крупнейший город Семи Королевств окончательно потонул в крови. И королева-регент, запершаяся в Красном замке, не делала ничего, чтобы это безумие остановить. Она не отреагировала даже тогда, когда толпа фанатиков, захвативших Великую септу, сама избрала нового верховного септона. Этот человек, чье имя так и осталось неизвестным и который остался в памяти потомков как Первый Юстициар, был избран вопреки всем мыслимым канонам Веры: там ясно говорилось, что верховного должны были выбирать члены коллегии Праведных и только они. Но все «выборщики» были убиты вместе с Его Святейшеством — и воины короля Томмена ничем не могли этому помешать. Историки до сих пор не могут дать однозначного ответа на вопрос, почему корона не сделала ни малейшей попытки навести в городе порядок. Чаще всего высказывается мнение о том, что подобный паралич был обусловлен отсутствием единого руководства: Тайвин Ланнистер отдать подобную команду не мог по понятным причинам, а другие сделать этого попросту не решались. Те, кто мог это сделать, остались лежать в грязи перед Бронзовыми Вратами. Так или иначе, даже если бы среди них и нашелся человек, готовый проявить решительность, это все равно ничего бы не изменило. Народ был полон гнева, жаждал мести, нуждался в пище и был готов защищать свои дома от бесчинств Ланнистеров и чужеземного колдовства. Они пока не догадывались, что список их врагов не ограничивается Станнисом и Мелисандрой из Асшая. Еще одна вражеская армия подходила с другой стороны — они уже перешли границу между Речными и Королевскими землями и продвигались вперед, почти не встречая сопротивления, поскольку большая часть сил местных лордов была стянута вокруг столицы. И по ночам жители окрестных земель все чаще слышали волчий вой. Лютоволк вновь пришел к стенам Королевской Гавани. И зима была близко…