Всего одна смерть

Битва Четырех Воинств. Часть 2 «Кто-нибудь, да убейте же вы эту ведьму! Убейте ее сейчас же!» (сир Вендел Мандерли, 300 г. от З.Э.) «Чего застыл? Беги! Беги, если жизнь дорога! Беги!!!» (Тирион Ланнистер, 300 г. от З.Э.) *** Когда солнце, поднявшееся над Черноводным заливом, сделало полный круг и стало закатываться, Вторая битва за Королевскую Гавань все еще продолжалась. И приостанавливать кровопролитие до утра никто не собирался. Оказалось, что горящие дома — вполне подходящий источник света для того, чтобы сражаться дальше. К тому моменту, когда ночь вступила в свои права, положение Святого Воинства нельзя было назвать иначе, как «отчаянное». Ядро Воинства — двадцать тысяч Честных Бедняков и пять сотен рыцарей, принявших обеты Сынов Воина, были рассеяны, окружены и почти все перебиты баратеоновцами или северянами — или даже Ланнистерами. После того, как их командование было перебито, а Великая септа на холме Висеньи оказалась захвачена Тирионом Ланнистером и его сторонниками, всякое единоначалие в крупнейшем из Четырех Воинств рассыпалось в пыль. И их полный разгром стал лишь вопросом времени. Гораздо лучше чувствовала себя армия короля Станниса, сумевшая занять несколько ключевых позиций внутри стен. Но и у него было немало трудностей. В начале битвы под командованием лордов Штормовых земель и Узкого моря, присоединившихся к Баратеону в его освободительном походе было меньше девяти тысяч мечей — то есть его армия была наименьшей из четырех (на самом деле сторонников Ланнистеров было еще меньше, но он об этом пока не знал). И вдобавок он понес тяжелые потери при переправе: если северянам удалось взять Старые ворота практически бескровно, то воины Р'глора потеряли не меньше тысячи соратников еще до того, как достигли Речных. А еще Робб имел подавляющее, более чем десятикратное преимущество перед Станнисом в коннице, которой он командовал лично — под его началом было свыше четырех тысяч всадников. И поэтому на любой более-менее открытой местности измотанные боем солдаты Штормовых земель были обречены при встрече с конниками Севера. Поэтому Станнис вынужден был свернуть наступление по некоторым направлениям и закрепиться в более труднопроходимых местах, где всадникам было труднее развернуться и разогнаться. А значит, у них был шанс. Когда спустилась ночь и поле битвы освещалось лишь горящими зданиями, Станнис Баратеон оказался перед тяжелым выбором. Почти все силы, которые он бросил в пламя битвы, рассеялись по разным кварталам от Грязной улицы до Блошиного Конца, где всадники Робба не могли их достать. Всадники, конечно, не могли, но у северян было еще и достаточно пехоты… Да и сами жители города за последние месяцы настолько остервенели, что резали всех, кто попадался им на глаза, если были уверены, что им сойдет это с рук. И очень быстро районы, где раньше жили бедняки, наполнились трупами. Каждый дом приходилось брать с боем. А некоторые вещи, которые там творились… От них вздрагивали даже повидавшие многое ветераны. И Станнис не знал, что ему делать дальше. У него осталось две тысячи человек на южном берегу. Если он отправит в бой и их, это может переломить ход битвы. Но если не переломит… и если дела пойдут плохо… Тогда от его армии не останется ничего. И тогда он прислушался к словам и уговорам Мелисандры Асшайской, которая умоляла его дать ей помочь. А для этого нужно было всего-то — сжечь пленников. И в конце концов король сдался. Две тысячи его воинов, сама Мелисандра и все сторонники Ланнистеров, взятые в плен при Бронзовых Вратах, переправились через Черноводную. А потом пленные начали гореть. И высвободилось то самое колдовство, которое уже поразило вражеское войско в предыдущем сражении. Но… В такой беспорядочной битве магические атаки теневых и пламенных созданий… Они не слишком помогли. Да, их никак нельзя было остановить обычным оружием. Но их было слишком мало, а Королевская Гавань была слишком велика. И силы трех противостоящих сторон — слишком рассеяны, чтобы их можно было победить сразу всех одной атакой. Добились они лишь того, что обратили на себя внимание противника — и тот решил покончить с новой угрозой как можно скорее. Отряд стрелков дома Мандерли, который к тому времени достиг южной стены города, начал охоту за Мелисандрой и ее последователями. И, заняв удобную позицию, они обрушили на нее град стрел. Сама Мелисандра, получив стрелу в руку, вынуждена была отойти подальше от вражеских лучников — что, вне всякого сомнения, ослабило натиск колдовских теней на врагов. Пока на улицах города воины Старков и Баратеонов рубились между собой, резня между сторонниками Ланнистеров, наконец, завершилась. Но если на улицах столицы — точнее, в гарнизонах Львиных и Королевских ворот, все еще контролируемых «законной» королевской властью — победа осталась за сторонниками Тириона, которые перебили всех, кто следовал за королевой-регентом, то в Красном замке исход был прямо противоположным. Сторонники королевы под командованием сира Ланселя Ланнистера с именем Серсеи и Томмена на устах подавили бунт, пусть и сами при этом понесли немалые потери. Никто и никогда не узнает, сколько жизней унесли бои в Твердыне, носившей имя короля Мейгора. Но число было явно немалым. А затем, вытерев пот со лба, они огляделись — и поняли, что все равно проиграли. Что как только в битве определится победитель, он возьмет Красный замок без малейших усилий, поскольку защищать его почти некому. И тогда уцелевшие Ланнистеры, включая самого сира Ланселя, короля Томмена, королевы-регента и их сторонников ушли через один из многочисленных потайных ходов, проложенных под Красным замком. Не стоит осуждать их за такой шаг, более того, его можно считать едва ли не единственным разумным решением с начала битвы. И все же, несмотря на подавляющее неравенство сил (к тому моменту у короля и королевы оставалось не больше двух-трех-четырех десятков воинов, считая рыцарей Королевской гвардии), многие до сих пор воспринимают это не иначе, как трусливое и постыдное бегство — тем более, что именно они и были главными виновниками всех бед, произошедших в столице за последние пару лет. И то, чем закончилась их попытка к бегству, видится все нелюбителям Ланнистеров закономерным возмездием за все их грехи. Варис, мастер над шептунами, который первоначально вел группу беглецов за собой, пропал неизвестно куда — и никто даже не заметил, где и когда. Хотя, с другой стороны, чему тут удивляться? Никто лучше него не знал расположения катакомб под столицей… Потом еще какое-то время евнух считался погибшим — но мы-то знаем, что на самом деле это не так. Так или иначе, дальше им пришлось пробираться самим. Никто в группе беглецов не знал, в какой стороне находится выход. Пришлось пробираться наугад. Никто не знает, как долго они там петляли, пока над их головами продолжались кровопролитные бои. И, несмотря на местами героическое, а местами просто фанатичное сопротивление воинов Штормовых земель и Святой Веры победу начали одерживать северяне. Все шло к тому, что город достанется именно им. Солдаты Джейсона Маллистера контролировали уже трое ворот: Старые, Божьи и Драконьи. Одним из главных очагов сопротивления натиску Севера теперь был холм Висеньи, где закрепились остатки войск Ланнистеров под командованием Тириона Ланнистера, Аддама Марбранда и Лайла Крейкхолла — к которым сбегались тысячи беженцев, спасавшихся от огня и врагов. И все они укрывались в залитой кровью Великой септе, превращенной в крепость. Бес, который получил в этот день еще одно прозвище — Богоубийца — понял, что оказался в безвыходном положении. Он был окружен со всех сторон, и надежды на спасение не осталось. И даже Станнис, кажется, начал понимать, что битва им проиграна. И его люди уже даже начали переправляться через Черноводную обратно. И еще оставался, конечно, Красный замок — который уже некому было защищать. Никто не сомневался, что как только взойдет солнце, начнется последний штурм — и в битве, наконец, определится победитель. И почти все были уверены, что знают, кто это будет. И именно в этот момент из-под земли показалась группа беглецов, в которой были сам король, королева-регент и его верные стражи из Королевской гвардии… Дальнейшее нам известно только со слов выживших — и мы осознаем, что их рассказ может быть очень предвзятым, поскольку они сами участвовали в известных событиях. Но других достоверных источников у нас, к сожалению, нет. Они выбрались наружу через тайный ход в самом сердце септы Бейлора — о котором не знали ни сами священнослужители, ни те, кто превратил храм в укрепление, ни даже те, кто сами воспользовались этим ходом. И никто не ожидал, что они встретятся в этом месте и с этими людьми. Вот почему обе стороны схватились за оружие быстрее, чем сумели понять, кто перед ними. После целого дня и ночи, полных резни, они привыкли сначала бить, а потом спрашивать, кто перед ними. А потом… останавливаться уже было поздно. Между первым ударом и последней смертью прошло меньше минуты. Но и этого хватило для того, чтобы убить около двух десятков человек, среди которых были рыцари Королевской гвардии сир Осни Кеттлблэк, сир Эдмунд Амброз и сир Хью Клифтон. А еще один из первых арбалетных болтов, выпущенных защитниками септы-крепости в оказавшихся у них в тылу «лазутчиков», попал в шею королю Томмену. Вот так попытки королевских гвардейцев защитить своего монарха даже ценой собственной жизни оборвались случайным выстрелом, произведенным неизвестно кем. Несколько мейстеров, окопавшихся вместе с ними, делали все, что могли, чтобы спасти короля — но безуспешно. Так Война Восьми Королей забрала жизнь еще одной коронованной особы. Когда Серсея, и без того утратившая почти весь здравый ум после известия о смерти второго ее ребенка, увидела, как гибнет третий и последний, она окончательно лишилась разума. Со слов тех, кто пережил эту кровопролитную схватку, королева-регент с диким ревом кинулась на своего брата с кинжалом в руке. Их «дуэль» закончилась очень быстро — ударом топора в череп Серсеи. Иного и ожидать не стоило: Тирион был лучше вооружен, он намного лучше умел сражаться, он сохранил свой разум, и, по мнению некоторых историков, ненавидел свою сестру даже сильнее, чем она его. Последний из королевских гвардейцев, сир Борос Блаунт (сир Бейлон Сванн отправился в Дорн защищать принцессу Мирцеллу вскоре после Первой битвы за Королевскую Гавань, а сир Джейме Ланнистер сидел в плену в Риверране), сдался во второй раз, навсегда став символом позора и трусости. Вернее, не навсегда — но это уже другая история. Впрочем, что это все равно изменило бы? Уже наступил рассвет и северяне начали штурм Красного замка. Битва подходила к концу — и они ее проиграли. Робб и его командиры готовы были давить последние очаги сопротивления. Это означало, что всем, кто находился в Великой септе осталось жить, в лучшем случае, часы. Но… все знают, что произошло на самом деле. Первым, что они почувствовали — это то, как у них под ногами вздрогнула земля. А затем на востоке взошло солнце — чуть раньше, чем ожидалось. И было оно почему-то не желтым и не красным. Оно было зеленым. Цвет, печально знакомый всем, кто видел дикий огонь в действии. Спустя многие годы седые старики, пережившие тот день, но так его и не забывшие, говорили: «Это был предсмертный рев Тайвина Ланнистера». Ослепительная вспышка и взрыв, разорвавший изнутри Твердыню Мейгора, заставили абсолютно каждого, кто находился в тот момент внутри городских стен забыть обо всем на свете. С этого момента все они, воины и мирные жители, союзники и враги, думали лишь о том, как бы спастись из этого пекла. Битва Четырех Воинств закончилась в одно мгновение. Началась битва четырех воинств против Огня…