Всего одна смерть

Битва Четырех Воинств. Часть 3 «Что ж… Эйрис, в конце концов, победил. Столица сгорела, а мой отец умер» (Тирион Ланнистер, 300 г. от З.Э.) «Нет, если помочиться на дикий огонь, он не погаснет» (неизвестный солдат, вскоре после Битвы Четырех Воинств) «Сим объявляется, что с сегодняшнего дня каждый, кто занимается изготовлением состава, именуемого диким огнем, либо хранит оный состав, либо имеет рецепт его создания и намерение применить его в деле, да предстанет перед королевским судом» (из указа короля Станниса Баратеона, 300 г. от З.Э.) *** Любой, кто хотя бы раз имел сомнительную честь встретиться с королем Эйрисом Таргариеном, именуемым Вторым, в последние годы его правления, не мог отрицать очевидного факта: король был безумцем. И опасным безумцем, надо сказать. Он, не колеблясь ни мгновения, казнил верховного лорда Севера, его наследника, наследника Орлиного Гнезда, родственника дома Маллистеров и еще многих, многих других, кто имел дерзость не разделять его точки зрения о том, как следует управлять Семью Королевствами. Мужчины, женщины, дети, старики, купцы, рыцари, лорды, септоны — никто не был в безопасности, если на нем останавливались безумные глаза Эйриса, и в его воспаленном разуме всплывало слово «предатель». Все прекрасно знают, к чему это привело. Но потом… Потом слишком многие захотели поскорее забыть о тех временах. Словно и не было безумца на троне. И спустя считанные годы не каждый уже мог вспомнить о том, что почти все, кого Эйрис приговаривал к смерти, заканчивали свои дни не в петле и не на плахе. Их сжигали заживо, причем зачастую — с использованием дикого огня. Стоит ли говорить, какую пламенную (простите за каламбур) любовь испытывали к Эйрису его подданные, будь то знатные лорды или простые горожане? И когда ни у кого не осталось больше сомнений в том, что король окончательно помешался, страна восстала. Окончательным подтверждением этого факта стал день, когда он повесил цепь десницы на шею пироманту по имени Россарт, который перед этим сжег заживо собственного предшественника — вскоре после того, как война была окончательно проиграна Таргариенами на Трезубце. И этот самый предшественник имел смелость или безрассудство сказать это вслух. Что бы Эйрис ни собирался делать дальше, это так и осталось тайной — даже после того, как Роберт занял трон. Во многом этому поспособствовал Тайвин Ланнистер, разграбивший город, чтобы доказать тем самым свою верность делу Восстания. И во время этой резни погибли большинство приближенных Эйриса, а те, что уцелели, вынуждены были надеть черное, поскольку единственной альтернативой этому была голова на пике. Единственным, кто находился достаточно близко к королю и по понятным причинам остался жив, был Джейме Ланнистер, но он, оставшись в истории под прозвищем Цареубийца, никогда больше не вспоминал вслух о событиях тех дней и никому, даже самым близким родственникам, не рассказывал подробностей. Видимо, этот человек, нарушивший все данные им ранее клятвы, одну все-таки решил соблюдать до конца — ту самую, которая требовала хранить тайны короля. Даже того, кого он убил собственной рукой. И до сих пор нет однозначного подтверждения или опровержения версии, согласно которой сир Джейме убил Эйриса не по сговору с отцом, а потому, что хотел предотвратить сожжение Королевской Гавани уже тогда, когда в нее вошли восставшие. Отчасти в пользу этой версии говорит и тот факт, что убийцы десницы Россарта и других алхимиков-пиромантов так и не были найдены и некоторые историки считают, что наиболее вероятным подозреваемым был как раз сир Джейме. Так или иначе, единственный живой свидетель хранил молчание — и никто, кроме него, не мог сообщить Джону Аррену, Эддарду Старку и Роберту Баратеону о том, сколько сосудов с диким огнем спрятано под городом. И где именно они спрятаны. Спустя семнадцать лет жители столицы по-прежнему не догадывались о том, какая страшная угроза спрятана у них под ногами. А дикий огонь… это была не просто горючая смесь. В отличие от масла и других легковоспламеняющихся веществ, используемых в те времена в военном деле, дикий огонь со временем не утрачивал свои свойства, а наоборот, становился все сильнее. Как потом оказалось, тайники были запрятаны под всеми городскими воротами, под каждым кварталом — и даже под Красным замком. И все они могли взорваться в любой момент. Единственными, кто об этом помнил и осознавал масштабы проблемы, были, как ни странно, сами алхимики. Они сообщили королеве Серсее о некоторых тайниках, которые им были известны, и по ее приказу раскопали крупнейший из них — под Драконьим Логовом. А потом они отыскали и другие запасы — под септой Бейлора. В конце концов, шла война и оружие, особенно такое, всегда могло им пригодиться. А изготовление дикого огня было процессом дорогим и трудоемким, так что таким сокровищем не стоило разбрасываться. Но даже в 300 году от З.Э. никто не догадывался, насколько много спрятанной под городом «субстанции» еще оставалось не найденной и не обезвреженной. Да и даже те, что были известны… Сейчас удалось установить, что эпицентром первого взрыва было место стычки между Ланнистерами, поддержавшими Тириона, и Ланнистерами, оставшимися верными Серсее — в подземелье Твердыни Мейгора, где кто-то сбил со стены горящий факел и не заметил, как тот покатился вниз по лестнице. Туда, где хранилось свыше сотни кувшинов с диким огнем, который был изготовлен двадцать лет назад — и все это время ждал, когда можно будет сделать то, ради чего его создали. По свидетельству выживших, весь Красный замок окутало зеленое пламя, как будто само солнце забыло, где именно нужно вставать и позеленело от досады. В первые мгновения не все поняли, что произошло. Потом поняли. Потом было остолбенение. Потом гнев. Потом отчаяние. А когда стало понятно, что зеленое пламя не собирается гаснуть, а только расширяется… Тогда каждый, кто это видел, будь то воин или мирный житель, сделал то единственное, что еще мог сделать — побежал прочь, как можно дальше. Никто уже не различал в бегущей толпе северян и уроженцев Речных земель, знаменосцев Штормового Предела и Честных Бедняков, сторонников Ланнистеров и жителей столицы, мужчин и женщин, детей и стариков. Все они пытались спастись от всепоглощающего зеленого пламени, которое расползалось все шире. Те же, кто оказался в тот самый момент слишком близко к холму Эйгона… Они были обречены. Все — кто там жил и кто сражался в трущобах Блошиного Конца и Вонючей Канавы, среди теснящихся друг к другу домишек Свиного переулка — они уже не могли спастись. Просто не успели. А потом оказалось, что тайник с диким огнем под Красным замком был не единственным. Далеко не единственным. Пироманты, используя тайные ходы, прорытые еще при Мейгоре, закопали горшки с «субстанцией» везде, где только могли. Некоторые отряды погибли в полном составе. Так, например, сгинули все, кто вошел в столицу под командованием Пайперов, Баттервеллов и Вэнсов из Атранты, они так и остались в лабиринте вонючих улочек, где дрались с баратеоновцами и Святым Воинством. Как только Робб Старк увидел вспышку над замком, он тут же приказал всем воинам Севера и Речных земель покинуть город — через все трое ворот, находившиеся под их контролем. Приказ во многом запоздал — многие и сами уже бежали прочь, спасаясь от огня и забыв обо всем остальном. То, что Тириону Ланнистеру и его союзникам тоже удалось спастись, нельзя назвать иначе, как чудом. Они — и беженцы, которых они защищали — смогли пробиться от септы Бейлора до Львиных ворот, которые все еще удерживали сторонники Ланнистеров. И едва они выбежали из погибающего города и поверили, что все позади… как тут же столкнулись лицом к лицу с двумя сотнями всадников из Речных земель, против которых у них не было шансов. Но и тут судьба им благоволила. Встреченный ими отряд прибыл сюда из Близнецов, а возглавлял его сам лорд Стеврон Фрей, который с самого начала предложил устроить засаду у Львиных ворот, чтобы пресекать возможные вылазки. И помимо того, что этот человек никогда не отличался излишней кровожадностью, он, вдобавок, знал в лицо Сансу Старк. Именно это и подарило новоиспеченному лорду Утеса Кастерли почетный плен — вместо немедленной смерти под стенами. Внутри города все было намного хуже… Но даже там нашелся один человек, для которого дикий огонь стал благом. Мелисандра из Асшая снова ринулась в бой и попыталась использовать огненную стихию в своих интересах. И надо же было так оказаться, что отряд стрелков, посланных против нее и теперь зажатых, в буквальном смысле, меж двух огней, решил все-таки прикончить Красную ведьму, пусть даже ценой собственной жизни. Лишь бы она отправилась в седьмое пекло раньше них. Никто не может сказать, удалось им это или нет. Потому что тайник под Речными воротами взорвался практически сразу, как только они сошлись на дистанцию выстрела из лука. Опустошительная зеленая волна снесла как асшайскую ведьму, так и ее преследователей. Всех до единого. Еще через пять минут взорвались Железные ворота. К тому моменту почти все уцелевшие участники битвы уже покинули город. А тысячи его жителей так и не смогли этого сделать. Никто не знает, как много благородных и ужасных поступков было совершено в те страшные минуты. Сколько женщин отдали свои жизни ради спасения своих детей. Сколько отцов пожертвовали собой, спасая свои семьи. Сколько солдат толкнули в пламя своих соратников, мешавших им бежать. Сколько воров и грабителей воспользовались шансом, чтобы сбежать из заключения и избежать казни, которую они, как сами считали, не заслужили. Все это уже не имело никакого значения. К тому времени, когда солнце поднялось над горизонтом, город горел уже весь. Только невольная предусмотрительность Серсеи и Тириона, опустошивших тайники под холмами Рейнис и Висеньи (этот дикий огонь был использован ими для сожжения флота Станниса) помогла хоть немного замедлить распространение пожара. Но и это не спасло ни Драконье Логово, ни Великую септу Бейлора. Затем взорвались Королевские ворота. Затем Драконьи. Затем Старые. И именно в этот момент огонь накрыл Гильдию алхимиков. Те, конечно, с самого начала постарались сделать так, чтобы случайное возгорание не привело к тому, что на самом деле произошло, но… Это возгорание никак нельзя было назвать случайным. Именно там произошел самый мощный взрыв из всех, что раздавались в этот день. Столб зеленого огня на месте бывшего здания Гильдии, как показалось всем, кто мог это наблюдать, достал до самого неба, а потом, когда все затихло, все окрестные районы превратились в один огромный кратер. После такого чудовищного взрыва никто уже и не обращал внимания на то, как вспыхнули Львиные и Божьи ворота. Город горел весь день, всю ночь и половину следующего дня. И тысячи пар глаз смотрели на то, как погибает столица Семи Королевств. Крики умирающих, от которых немало бывалых воинов, переживших множество битв, бросались на собственные мечи, очень быстро стихли. И остался только шум бушующего пламени, которое плавило камни и обращало в пепел все, что могло гореть. Когда огонь, наконец, погас, их взору предстала картина полного опустошения. Королевской Гавани больше не было. Из тех, кто участвовал в Битве Четырех Воинств, выжило около восьми тысяч северян и уроженцев Речных земель. Со стороны Ланнистеров уцелело около восьмисот человек — в основном, тех, кто был вместе с Тирионом. От Святого Воинства осталось не больше двух сотен — остальные либо погибли, либо разбежались кто куда, а эти почти в полном составе оказались в плену у Короля Севера. На другом берегу Черноводной собралось около трех тысяч воинов другого короля, Станниса Баратеона — он тоже потерял немало людей, которые выжили, но решили больше не воевать под его началом. Потому что он во второй раз переоценил свои силы, пытаясь занять столицу и сесть на трон. Что касается жителей погибшей Королевской Гавани — их, по различным оценкам, уцелело не более пятидесяти тысяч. На следующее утро после того, как пожары внутри города стихли, дозорные северян доложили о том, что лорд Штормовых земель покинул свои позиции. Станнис во второй раз отказался от штурма и отступил. А Робб Старк, Король Севера — он одержал победу. Хоть и был единственным из четырех участников битвы, кто не желал Железного Трона для себя. И это была действительно горькая победа, стоившая им десятков тысяч жизней. Война Восьми Королей на этом не закончилась, но между враждующими сторонами наступило перемирие. Которое историки Севера в будущем назовут Зимним Рассветом. Южане с самого начала предпочитали другое название — Час Волка.