Всего одна смерть

Второе Восстание Грейджоя. Часть 4 «Да уж, трудно побеждать мятежников, когда сам на ногах не стоишь!» (Аша Грейджой, 300 г. от З.Э.) «Мертвое должно оставаться мертвым!» (боевой клич восставших, около 300 г. от З.Э.) *** Когда в Вестеросе кто-то вспоминает о Железных островах, он крайне редко сопровождает их какими-либо положительными словами. Даже когда говорит не о тех, кто населяет эти самые острова — а о самих кусках камня посреди Закатного моря, которые никогда не были образцом уюта и гостеприимства. Небольшие, каменистые, почти совсем не плодородные, зато очень щедрые на прилетавшие со стороны моря бури и штормы, из-за которых даже лов рыбы в прибрежных водах (которой, что ни говори, всегда было предостаточно) становился работой крайне рискованной и опасной. Земледелие же было делом более безопасным, но почти бесполезным. Так и текла их безрадостная жизнь: безнадежный тяжелый труд днем и беспросветная тоска, с которой не мог справиться даже стаканчик горячительного, вечером. Стоит ли удивляться тому, что так много железнорожденных предпочитали искать счастье за морем, превознося имя Утонувшего Бога? В условиях, в которых они жили, оставались лишь два способа прокормиться: грабеж соседей и добыча руды. Но последнее занятие было крайне тяжелым и очень опасным, которым никто не согласился заниматься бы в здравом уме. Оставалось загонять в рудники тех, у кого все равно не было выбора. А именно невольников, пойманных во время упомянутых выше грабежей. Вот так уроженцы Железных островов получали в достатке железо и прочие металлы, которые затем пускали в дело, чтобы получать еще больше тех, кто будет давать им еще больше железа. Таким образом, Железные острова были, по сути, единственным регионом тогдашнего Вестероса, где, несмотря на все запреты, существовало рабство. Как бы сильно они этого не отрицали (мотивируя свои слова тем, что любой невольник мог, показав себя с лучшей стороны, присоединиться к морским налетчикам, что их дети становились свободными, что их нельзя было продать или убить безнаказанно и так далее), в действительности, положение невольников почти не отличалось от рабского. Особенно у тех, кого отправляли в рудники. Там, по самым оптимистичным оценкам, срок их жизни исчислялся месяцами (даже в Западных землях каторжники, работавшие в шахтах, жили намного дольше) — а если случались обвалы и другие несчастные случаи, то и того меньше. Так они и жили, пока Бейлон Грейджой не решил восстать — а потом попробовать еще раз через десять лет. А потом погиб. А потом вернулся из изгнания его брат, провозгласил себя новым королем на Вече. Большая часть капитанов отдали за него свои голоса, большую часть тех, кто не отдал, он перебил, после чего отплыл на юг со всей военной и морской силой Железных островов на армаде из сотен драккаров. Вот как железнорожденные сделали первый шаг к собственной гибели. Старшим — не только по происхождению — из тех, кто остался на Железных островах, оказался Эрик Айронмейкер, чей возраст приближался к девяностым именинам. Именно его король Эурон оставил за главного, назначив кастеляном Пайка и выдав в жены, пусть и заочно, свою непокорную племянницу. Верил ли Эурон, что Айронмейкер справится с этим делом? Или нет, лучше спросить о том, верил ли он в то, что Айронмейкер сохранит порядок на островах теми силами, что оставил ему новый король? Сейчас многие считают именно его основным виновником последующих событий. Но не стоит забывать и о том, какая огромная масса проблем свалилась на его хрупкие плечи. Бейлор Блэктайд, жестоко убитый по приказу короля, был не единственным, кто с самого начала выступил против него. И у него осталось много родственников. И как только Железный флот покинул порты, Квеллон Блэктайд, кузен Бейлора, объявил себя лордом одноименного острова и убедил большинство других людей, находившихся в замке, примкнуть к нему, а всех людей, верных Эурону, перебить. Так и вышло. Были и другие противники действующего короля. Аша Грейджой, сбежавшая после Вече на Харлоу, воспользовалась отсутствием своего дяди Родрика и захватила Десять Башен. Под ее началом насчитывалось всего около семисот человек, но сопротивления ей на всем острове не оказал никто. На Старом Вике вести о том, что Эурон начал убивать жрецов-Утопленников, вызвали еще одно восстание, в этот раз под знаменами веры. Айронмейкер и подчиненные ему командиры честно старались подавить все бунты — что оказалось практически невыполнимо, поскольку король забрал едва ли не всех мужчин боеспособного возраста — который в те времена на Железных островах начинался с тринадцати лет и заканчивался шестьюдесятью с лишним. Остались лишь некоторые ветви Коддов, младшие родственники Гудбразеров, кое-кто из Фарвиндов — всего этого чисто физически не хватило бы, чтобы раздавить мятежников даже поодиночке. Но они попытались. Главным полем битвы между эуроновцами и мятежниками стал Большой Вик, где прогремело несколько не слишком масштабных битв, а такие места, как Трупное озеро сполна оправдали свое имя. Железные острова снова охватило пламя войны, которое некому было затушить. Эрик Айронмейкер не мог даже ходить, не говоря уже о том, чтобы сражаться. Урик, Тормор, Дагон и другие его внуки и правнуки погибали один за другим, сражаясь против бунтовщиков. Можно и не говорить о том, что остатки военной силы Железных островов моментально сгорели в междоусобной грызне. Да и раньше, несмотря на всю их воинственность и бесстрашие, Железных людей было очень и очень мало — вот почему Железные острова никогда не считались одним из Семи Королевств. Даже Дорн, покрытый бесплодными пустынями, был намного многолюднее, чем эти куски камня. Что не помешало Бейлону дважды бросить вызов всему континенту. Но если в первый раз против него был вспыльчивый, но отходчивый Роберт Баратеон, то во второй ему повезло намного меньше. И вторая попытка началась с огромных потерь в болотах Перешейка, которые оказались напрасными — Ров Кейлин так и остался в руках северян. Как и другие замки и веси в их холодном краю. Даже разоренный Ланниспорт стоил им большой крови. А потом Эурон собрал все, что осталось, и отчалил в сторону Простора. И когда последние оставшиеся в родных землях железнорожденные резали друг друга под одинаковые кличи с именем одного и того же Бога на устах… Тогда голову подняли те, о ком никто и подумать не мог. Конечно, быть рабом где-нибудь в Волантисе было куда худшей участью, чем невольником на Железных островах. Но в Эссосе раб, несмотря ни на что, оставался ценным имуществом — и хозяину не было никакого смысла это имущество терять. А железнорожденным на жизнь невольников было наплевать. Крупицу оставленных им прав они разменяли на полное снятие с себя каких-либо обязанностей, которые для рабовладельцев Эссоса казались само собой разумеющимися. В какой-то момент охранять запертых в темных шахтах рудокопов из Зеленых земель оказалось попросту некому. И те поняли, что вот он, их шанс. До сих пор историки не могут дать внятного ответа на вопрос о том, где и при каких обстоятельствах началось восстание. Никаких записей об этом не сохранилось. Известно только, что первыми островами, где столкнулись бывшие угнетатели и бывшие угнетенные (по крайней мере, те, о чем остались свидетельства) были Большой Вик и Старый Вик. На самом деле Восстание невольников — под таким названием оно осталось в истории — было не восстанием в чистом виде, а запредельных масштабов резней всех и вся. Некоторые невольники, особенно те, кто провел в кабале большую часть жизни, не желали ничего, кроме мести — даже если за это пришлось бы расплатиться собственной жизнью. Те же, кто угодили в неволю недавно, еще не успели забыть свободную жизнь, и жаждали вернуться к ней. Никто, разумеется, не думал о каких-то «законах войны»: любой железнорожденный, будь то мужчина или женщина, старик или ребенок, оказавшись лицом к лицу с восставшими, мог рассчитывать, в самом лучшем случае, на быструю смерть. Но куда чаще умирать им пришлось долго. И очень разнообразно. Некоторых топили несколько раз подряд прямо на глазах их насилуемых раз за разом жен, чьих детей перед этим разрубали на куски и бросали в море в какой-то жуткой пародии на церемонию крещения морской водой. Полукровки, происходившие, в основном, от вольных железнорожденных и так называемых «морских жен» (так в те времена называли женщин, взятых в плен в качестве наложниц), практически всегда становились на сторону бунтовщиков. И поскольку кораблей для возвращения бывших невольников на родину на островах уже не осталось, они остались здесь — и жгли, убивали, крушили все, что только попадалось им на пути. Очень быстро на Большом Вике, Старом Вике, Солтклиффе, Блэктайде и Оркмонте не осталось ни одного коренного железнорожденного, будь то лорд, капитан, налетчик или простой рыбак. Даже по тем временам эта резня сильно выделялась на общем фоне. И восставшие даже не пытались скрыть того, что они вытворяли на захваченных островах. С Одинокого Света давно не было никаких вестей. И только два острова сумели сдержать захлестнувшую весь архипелаг войну убийств — Харлоу и Пайк. Первый всегда был самым богатым и густонаселенным из Железных островов, где соотношение между свободными людьми и невольниками не было таким подавляющим, как на других, второй же имел сразу три великих дома, у каждого из которых были замки и дружины. И бывшие невольники, даже обладая численным превосходством, не имели особых шансов одолеть множество налетчиков-ветеранов, у которых была выучка, было оружие, была тактика и было знание местности. И залила кровь невольников каменистую землю. И текли красные реки в соленое море — и ничто не могло их остановить. Когда все закончилось, от населения Пайка и Харлоу осталась, в лучшем случае, половина (как минимум — точное число погибших так и осталось неизвестным). И для Аши Грейджой это стало последней каплей. Собрав своих уцелевших сторонников, она произнесла перед ними свою историческую речь. «Время Старого пути ушло навсегда, — говорила капитанша. — Только Железный флот и те, что ушли вместе с ним, могли бы спасти Железные острова. Но их здесь нет. И они вернутся, самое раннее, через месяцы. Слишком поздно. Но наши поля колосятся на палубах наших кораблей — и если эта земля отвергает нас, мы должны найти себе новую». И те, кто согласился последовать за ней, вскоре покинули Харлоу и отправились в сторону материка. На Пайке же уцелевшие воины Айронмейкеров, Винчей и Ботли не собирались никуда уходить — они не верили в то, что все потеряно. И даже предприняли несколько попыток отбить другие острова у восставших. Все эти попытки закончились полным провалом. Так и не сумев сплотить простых людей или кого-либо еще общей идеей, они попытались справиться своими силами — в итоге почти никто из участников наступления на Пайк не вернулся. Тем не менее, кое-каких локальных успехов добиться все-таки удалось, они сумели создать пару плацдармов на Оркмонте и Блэктайде, но в остальном Железные острова были полностью потеряны. И Эрик Айронмейкер, к своему великому стыду, понял, что ему придется ждать возвращения короля, чтобы тот, наконец, сумел отбить исконные владения Железных людей и спасти свой народ. Если, конечно, к этому времени еще будет, что спасать.