Всего одна смерть

Олень и дракон. Часть 3 «Теперь я точно знаю, почему Золотые Мечи выдворили его из своих рядов!» (принц Оберин Мартелл о Джоне Коннингтоне, 300 г. от З.Э.) «Еще одно оскорбительное слово о моем отце — и я собственноручно вырежу грифона у тебя на лице!» (Нимерия Сэнд, 300 г. от З.Э.) «Еще одна великая победа короля Станниса! Что ж, есть повод выпить за это! Кому налить?» (сир Джастин Масси, 300 г. от З.Э.) «Золотые Мечи, которые к нам пришли — лишь жалкое подобие своих предшественников» (король Станнис Баратеон после Битвы при Сидрхолле, 300 г. от З.Э.) *** Восточный поход Эйгона Таргариена, как уже говорилось выше, закончился провалом. Не сумев застать земли и замки под контролем Станниса Баратеона врасплох, армия и флот дорнийцев и Золотых Мечей потерпели ряд кровопролитнейших поражений. И когда у Джона Коннингтона и Оберина Мартелла осталось чуть меньше девяти тысяч воинов в обеих армиях, они вынуждены были свернуть свои планы завоевания Штормовых земель и идти на запад, в Простор. Тем не менее, к концу осады Грандвью об их окончательном разгроме речи не шло — и надежда закончить войну на своих условиях у обоих командующих еще жила. Они оба понимали, что просторцы относятся к Станнису и его делу крайне враждебно, а значит могут примкнуть к знамени Таргариенов, чтобы вместе выступить против человека под знаменем с оленем на пылающем сердце. Только вот знали они далеко не все. Мы уже говорили, что Битва в Королевском лесу сыграла колоссальную роль в дальнейшем ходе войны — и одной из причин этого стало, как ни парадоксально, то, что о ней достаточно долго мало кто знал. Проще говоря, грандиозная баталия уровня Битвы Четырех Воинств становится известна сразу и всем — и все начинают учитывать ее в своих планах. Эта же битва создала эффект местного значения на территории, где должна была решиться судьба всей войны. Но о том, какое именно влияние оказало сражение в Королевском лесу, знала только одна сторона. Вот почему Таргариены были уверены, что они найдут поддержку в восточных землях Простора — и они действительно нашли бы, случись это несколько месяцев назад. Оберин Мартелл понял, какую ошибку они совершили, лишь тогда, когда его войско было в трех днях пути от Лугового Дола — к этому времени над главной башней уже развевались знамена Масси и Баратеонов, а сам замок стал важным опорным пунктом тогда еще мало кому известного сира Джастина Масси. С точки зрения голой стратегии, у сира Джастина не было ни единого шанса выиграть сражение против Коннингтона, у которого, несмотря на понесенные потери, все еще были и линейная пехота Золотых Мечей, и тяжелая конница и рекруты Грифоньего Гнезда, и дорнийские копьеносцы, и еще много кто. У Масси же были, в основном, едва обученные новобранцы, чей срок службы измерялся, в лучшем случае, неделями. Могли ли они одолеть опытных наемников и ветеранов многочисленных войн в Эссосе? Вряд ли. Однако жизнь, как часто бывает, внесла свои правки в эту картину. Именно Коннингтон и Мартелл оказались в сильно проигрышном положении после долгого перехода, на котором воины буквально валились с ног. И без единой хорошей победы, которая могла бы сплотить и воодушевить солдат Таргариенов. И, разумеется, они понятия не имели, в каком состоянии пребывали граничащие со Штормовыми землями владения просторцев. Не знали они и о том, сможет ли эта земля прокормить такое войско. Тем не менее, они оба понимали, что солдаты, получив приказ штурмовать крепость, запросто могут начать открытый мятеж — по крайней мере, принц Оберин чувствовал настроение своих людей получше бывшего лорда Грифоньего Гнезда. Были и другие факторы, дающие преимущество тем, кто в тот момент оборонял рубежи на Синем Ручье. Арьергард дорнийцев в конце концов потерял из виду главные силы Станниса Баратеона — в непосредственной близости оставались только летучие отряды Масси и других командиров, но никто не знал, где сейчас находятся сотни стрелков и всадников, которых лорд Штормового Предела недавно призвал в свои ряды. Если бы на его месте был, например, Мейс Тирелл, Оберин и Коннингтон наверняка оторвались бы от преследования, но это был Станнис, и он вел себя совсем иначе. И никто в таргариенском войске не мог предположить, где будет нанесен следующий удар — и когда. И еще не стоит забывать о том, что у них был не один командующий, а двое, которым приходилось подолгу договариваться о каждом серьезном решении. В конце концов, ими было решено обойти Луговый Дол и спускаться вдоль реки к Длинному Столу. Решение оказалось глупым и тяжелым. Помимо регулярных набегов отрядов Масси, их передвижение сковала наступившая зима, а дорнийцы с эссосцами были последними, кто готов был сражаться в зимних условиях. Особенно когда большая часть заготовленных припасов осталась на дне Дорнийского моря, а местные жители прокормить их банально не могли — война уже один раз прокатилась по их землям и выгребла солидную часть сделанных на зиму запасов. А устраивать выжженную землю еще и здесь… Нет уж, хватит. И тут, наконец, удача повернулась к Таргариенам лицом. Ортон Мерривезер, лорд Длинного Стола, сразу согласился без каких-либо условий преклонить колено перед королем Эйгоном, снабдить оголодавшую армию припасами и дать ей отдохнуть в своих владениях. И эйгоновское войско, бывшее уже на грани поражения, наконец-то воспряло духом. Да, от него к тому моменту осталось семь с половиной тысяч солдат, остальные стали жертвами стычек, болезней, заражения ран и многочисленных дезертирств. Зато теперь, когда у них появился хороший опорный пункт… Те, кто уцелел, готовы были воевать дальше. Правда задерживаться долго в этом замке они не могли — основные силы Станниса уже приближались, отряды Масси пытались отрезать их от пути на восток и между делом собирали мелкоземельных рыцарей и простых крестьян на свою сторону… Что было не так уж и сложно, поскольку Коннингтон, считавший едва ли не всех штормовиков изменниками, вел себя на их землях не как законный правитель, вернувшийся из изгнания, а как завоеватель, разоряющий чужбину, которая всегда была и будет враждебной. А с севера, от Горького Моста по Мандеру спускалась еще одна армия, которой командовал сир Ричард Хорп. И, несмотря на то, что у Масси и Хорпа было по-прежнему меньше воинов, чем у сторонников Таргариенов и Мерривезеров, преимущество в маневренности и скорости было на их стороне. Поэтому победа отнюдь не виделась им гарантированной, и даже в этом случае слишком тяжелые потери могли привести к разгрому всех претензий короля Эйгона. И еще больше они падали духом от вороньих писем из Хайгардена, где лорд Тирелл продолжал звать на помощь. В такой обстановке не стоит удивляться тому, что двоевластие ударило по ним с удесятеренной силой. Оберин Мартелл всегда был известен своей вспыльчивостью, и предложения Джона Коннингтона (которые звучали больше как приказы и обвинения) прямо сейчас все бросить и спешить на помощь королю стали последней каплей для дорнийского принца, который и раньше терпеть не мог бывшего королевского десницу. Очередное совещание закончилось чередой оскорблений… обнаженными мечами… явными угрозами… Говорят, что на Коннингтона набросилась с ножом Нимерия Сэнд, внебрачная дочь Оберина, вызвавшаяся сопровождать отца на войне — и тот в последний момент перехватил руку дочери в обмен на принесенные бывшим лордом Грифоньего Гнезда извинения. Но это не помогло восстановить единство командования — напротив, оно было разрушено окончательно. Если там вообще было что разрушать… Коннингтона дорнийцы открыто ненавидели за холодность, отстраненность и показательное презрение ко всему окружающему миру. Он искренне гордился тем, что король Эйрис сделал его десницей — и это в стране, где за семнадцать лет имя Таргариенов (и лично Эйриса) стало олицетворять безумство и тиранию. И даже присутствие Золотых Мечей не сыграло в его пользу — наемники презирали нехватку дисциплины и некоторые «общепринятые» по дорнийским канонам обычаи своих соратников. На следующее утро после совета, едва не кончившегося резней, три с половиной тысячи Золотых Мечей покинули Длинный Стол, погрузившись на баржи и плоты, выделенные Мерривезером — который также добавил им еще пять сотен воинов Простора. Они шли на Хайгарден, чтобы спасти твердыню Тиреллов. Остальные четыре тысячи — в основном дорнийцы — остались в замке. История показала, что верное решение принял как раз Красный Змей. Масси и Хорп с самого начала получили приказ короля избегать открытых столкновений крупных армий — а штурм Длинного Стола точно стал бы нарушением этого приказа. Вместо этого они занимались прочесыванием местности, где еще оставались войска, разбитые Гарланом Тиреллом при Горьком Мосту. Некоторых они просто умиротворяли, а некоторые соглашались продолжить службу новому королю. Через пятнадцать дней Длинный Стол был окружен со всех сторон. И если бы к тому времени в замке оставались Золотые Мечи… Скорее всего, они смогли бы прорваться и разбить осаждающих, которых даже в этом раскладе было бы больше, но этот численный перевес — минимальный — создавался за счет едва обученных новобранцев из Простора. Но какой смысл гадать, если этого все равно не случилось. У Коннингтона и в мыслях не было повернуть назад и спасти окруженных дорнийцев. Его войско шло на Хайгарден вниз по течению на речных баржах — и если бы кто-то посмотрел на этот караван с неба, он больше всего напоминал большую черную змею. Стоит ли напоминать о том, что до Хайгардена они так и не добрались? Их путешествие закончилось под Сидрхоллом, где их ждала очень суровая встреча. Уверенный в том, что замок Фоссовеев удерживает лорд Гарлан (со слов Мерривезера), Коннингтон не стал отправлять разведку или высаживать свои войска на берег, а ограничился тем, что послал нескольких гонцов с предложением присягнуть законному королю и снабдить его войско припасами. После непродолжительного допроса этих самых гонцов настоящим хозяевам замка стало известно, кто к ним идет, в каком составе и как скоро они появятся. К тому моменту, когда первые корабли показались на горизонте, река уже была под прицелом множества метательных машин на стенах Сидрхолла и сотен стоящих там же лучников. И сразу же, как только сотни зажигательных стрел и снарядов полетели в передовые баржи, знамена с яблоками и розами, висевшие на башнях ради введения врага в заблуждение, были сброшены — и вместо них взметнулись пылающие сердца и черные олени. Они все-таки узнали, где находился все это время лорд Штормового Предела. К несчастью для Мартелла и Коннингтона, король Станнис не стал преследовать их до Лугового Дола, ограничившись небольшими, но быстрыми группами всадников, а также приказом Джастину Масси задержать их как можно дольше. Тем временем основные силы Штормовых земель как можно скорее двинулись к Эшфорду, который попытался было сопротивляться, но сдался после первого же штурма. Дальше был Сидрхолл, где стоял небольшой гарнизон Тиреллов, почти полностью уничтоженный во время ночной атаки. А дальше оставалось только ждать армию Таргариенов — и готовить западню. Линейная пехота Золотых Мечей (те, что еще были живы к этому времени) была застигнута врасплох под дождем из огня и стали — их расстреливали с той же легкостью, что тренировочные мишени на площадке. В какой-то степени их спасали тяжелые доспехи, но если корабль сталкивался со скалистым берегом или другим кораблем, они шли на дно вместе с ним, не имея шанса спастись. Некоторые пытались добраться до берега, но в первый же час Мандер покраснел от их крови. Кто-то все же смог высадиться на противоположном берегу и даже как-то организоваться… Но Станнис предусмотрел и это: конница Доннела Сванна уже поджидала их в ближайшем лесу. А длинные копья, основное оружие их легендарной фаланги, почти все остались на кораблях. И у них не получилось встретить конную атаку привычной стеной пик. И вот, зажатые между конницей и стенами Сидрхолла, наемники начали бросать оружие, не обращая внимания на приказы стоять насмерть. Резня была тотальной, и иных шансов выжить у них не было. Коннингтон до последнего пытался воодушевить своих воинов и бросить их в последнюю атаку против всадников Баратеонов… Никто так и не узнал, кто именно оборвал жизнь бывшего лорда Грифоньего Гнезда — известно лишь то, что он был убит ударом копья, и что удар был нанесен со спины. После его гибели уцелевшие сторонники Таргариенов, включая Мерривезера и остальных просторцев, сдались почти сразу. Так закончилась вековая история Золотых Мечей. Многие придворные историки дома Баратеонов до сих пор называют их последний боевой путь Шестым Восстанием Блэкфайра — или Последним Восстанием Блэкфайра. Потому что, по сути, так оно и было: с этого момента Блэкфайры и их претензии на не существующий уже Железный Трон окончательно остались в прошлом. Эта кампания завершилась победой короля Станниса, но война была далека от завершения. Оберин Мартелл и его люди продолжали удерживать Длинный Стол, хотя отступать им было уже некуда. А потом в ставку Баратеона стали слетаться вороны — в основном, из Хайгардена и со Стены. И все они были полны призывами о помощи, срочной и всеобъемлющей. Какой-то там Красный Змей в таких условиях мог и подождать. До лучших времен.