Всего одна смерть

Рок Королей. Часть 2 «Глупец! Ты правда верил, что Вороний Глаз слеп? Нет, Олень, я вижу лучше любого из смертных! И твоя надежда еще живет лишь благодаря невежеству! Только оно заставляло тебя сражаться! И даже если бы ты победил… здесь… Ты бы все равно проиграл. Потому что Сила, что уже восстает на Севере и Востоке… Ее нельзя победить. Никому нельзя. Она протянула к нашему сердцу всего один перст своего могущества! И это уже встряхнуло ледяные пустоши Севера и раскаленные пустыни Востока! Я уже слышу ветра зимы, возвещающие о том, что Стена пала… Вестерос обречен, слышишь? Каждый из тех, кто пал сегодня на этом поле, скоро восстанет, чтобы служить Им! Ибо то, что мертво, умереть не…» (последние слова Эурона Грейджоя, 300 г. от З.Э.) «Сегодня, наконец, угасло пламя войны, сжигавшее Семь Королевств» (король Станнис Баратеон, 300 г. от З.Э.) «Да здравствует Станнис Баратеон, король Семи Королевств и Защитник Государства!» (лорд Уиллас Тирелл, 300 г. от З.Э.) «Как же жаль, что меня не было там в тот день… Я должен был это увидеть» (сир Джастин Масси, 300 г. от З.Э.) *** Двести человек — именно столько король Эурон оставил перед битвой охранять берег и пришвартованные к нему ладьи. Торвольд Бурый Зуб, которого он назначил командовать этими людьми, изобразил на лице сожаление, смешанное с покорностью, но на самом деле налетчик испытывал при этом настоящее облегчение. Первоначально Торвольд искренне поддерживал Эурона во всех его начинаниях, но со временем понял, что лучше держаться от обезумевшего короля подальше, если хочешь жить дольше. А уж когда у него появился дракон… Нет уж, лучше поближе к кораблям, пока остальные идут бить численно превосходящего врага. Естественно, он не думал, что сам столкнется с еще большим численным превосходством противника. И, что еще хуже, огонь Смертокрыла и порожденный им дым скрыли от железнорожденных на поле битвы приближающиеся по реке корабли Станниса. Вот почему первым признаком нового врага стали для них не паруса на горизонте, а боевые кличи со стороны берега — которые издавали те, кто уже дорезал их арьергард. При всей их отваге (зачастую, смешанной с безумием, где одно другому, на самом деле, не мешает), железнорожденные ощутили страх в своих сердцах. Баратеоновцы имели ряд преимуществ — они шли по течению, ветер был попутным, и они, вдобавок, сумели подойти достаточно близко, прежде чем их смогли заметить. Конечно, ладьи островитян были быстрее и маневреннее, чем тяжелые баржи воинов Штормовых земель, но их было слишком много — и никакое мастерство моряков с Железных островов не могло пересилить численного превосходства и боевой выучки штормовиков. Это были не те просторские новобранцы, которых головорезы Эурона с удовольствием резали и пленили. Многие из них и сейчас сидели на кораблях железнорожденных — их так и не успели вывезти на острова или продать в рабство, чтобы нанять на эти деньги новых солдат. И среди них нашлись те, кто вместе с воинами Станниса принялись убивать своих мучителей. Меньше получаса потребовалось баратеоновцам на то, чтобы перебить противников и высадиться. Теперь налетчикам с Железных островов бежать было некуда. Разумеется, Эурон Грейджой и не думал бежать. Он использовал еще одного раба для драконьего рога и приказал Смертокрылу сжечь Станниса, его людей и его корабли. И именно в этот момент, к всеобщему изумлению, дракон окончательно вышел из повиновения и принялся пожирать обгорелые трупы, не желая бросаться навстречу баратеоновским стрелам. Вороний Глаз орал, проклинал все на свете, угрожал всем, кого мог вспомнить, и отправил еще трех рабов на тот свет, пытаясь все-таки заставить дракона подчиниться ему. Без толку. Смертокрыл так и не полетел навстречу новому врагу. И Станнис занял побережье практически беспрепятственно. Армия железнорожденных была окружена со всех сторон. С одной их подпирала дорнийская фаланга. С другой — остатки конницы Эйгона. С третьей — Смертокрыл. С четвертой — высадившееся на берег войско Станниса. Их осталось меньше двух тысяч, и им некуда было отступать. Любой другой на их месте согласился бы сдаться. Но это был особый случай — островитяне понимали, что их в плен никто не возьмет, и никаких переговоров не будет. И тогда с яростным криком: «ТО, ЧТО МЕРТВО, УМЕРЕТЬ НЕ МОЖЕТ!» они бросились в последнюю отчаянную атаку, без единого шанса выжить. Это был последний бой не только в походе «короля Эурона» — это был финал всей истории их народа морских разбойников, которая должна была закончиться именно так, и никак иначе. Рано или поздно железная цена, которую они платили за все, должна была вернуться им самим. Жажда крови и алчность лишили их разума — и они бежали навстречу солдатам с горящими сердцами на щитах, готовые поставить жирную точку в этой войне — и вообще во всем. И солдаты Баратеонов тоже устремились им навстречу. Столкновение двух армий… Оно получилось по-настоящему впечатляющим. Словно и Эурон, и Станнис приберегли для решающего сражение всех своих лучших воинов. И даже пеший латник с двуручным мечом, бегущий на врага, мог нанести ему почти такой же урон, как и конный рыцарь в доспехах. Его массы вполне хватило бы для того, чтобы сломать налетевшему на него противнику несколько костей. И это если не принимать во внимание оружие в их руках. В урагане из мечей, копий, топоров, булав и прочего смертоносного железа железнорожденные, просторцы и штормовики резали друг друга так, как будто завтра должен был наступить конец света. Победитель очередной схватки чаще всего не успевал даже вскинуть оружие вверх в жесте торжества, прежде чем его убивал кто-то другой. А те, что успевали упасть на пропитанную кровью землю раньше, чем испускали дух, обычно молились своим Богам, пока их не затаптывали еще живые враги вместе с союзниками. И в этом кровавом беспорядке король Эурон и король Станнис были подобны великим героям древних эпох — они оба пробивались сквозь толпы врагов навстречу друг другу, и ничто не могло их остановить. Вороний Глаз в броне кромешно-черного цвета и с Черным Пламенем в уцелевшей руке шел навстречу Станнису Баратеону в серых доспехах и с горящим ярким огнем Светозарным. Каждый их шаг оплачивался большой кровью — как потом оказалось, за каждого павшего железнорожденного отдавалась как минимум одна жизнь воина Штормовых земель. Вот только людей у Станниса в тот момент было намного больше, чем у Железного короля. Последние из его морских грабителей сейчас погибали под мечами и копьями. К тому моменту, когда два короля, наконец, встретились, в живых оставалось менее сотни Железных людей. Но Эурон, казалось, один стоил их всех, ежесекундно забирая новые жизни с каждым ударом валирийского клинка. Ни один самый опытный и умелый воин не мог совладать с Черным Племенем и усиленной магией броней. А потом Черное Пламя столкнулось со Светозарным. Их поединок, по словам выживших очевидцев, был одним из тех, который они не забудут никогда. Оба противника были опытными мечниками, у обоих было еще достаточно сил для боя — даже у Эурона. И оба понимали, что после гибели Эйгона из восьми королей остались только они двое. И один из них, наконец-то, сможет потребовать себе Вестерос по праву победителя. Первым, согласно словам уцелевших, ударил Эурон, нанеся колющий удар в грудь после обманного финта. Станнис не поддался на уловку и рубанул врага по шее. А потом… Потом все, включая даже Смертокрыла, прекратили сражаться между собой и просто смотрели на поединок двух королей, который мог решить судьбу сражения. Минуты сменяли минуты — а победитель все никак не мог определиться, ни один из них не мог отыскать в защите соперника какую-то роковую слабость. Станнис, который все-таки не успел, в отличие от Эурона, получить ран в бою, сумел несколько раз задеть противника и даже пробить его броню. Эурон же, казалось, вообще не чувствовал боли. А потом Вороний Глаз на секунду открылся… Как оказалось, намеренно. И Станнис попался в эту ловушку, ударив врага в бедро. Светозарный еще раз пробил черную броню и разрезал одну из жизненно важных артерий. И сломался. Не обращая внимания на смертельную для любого нормального человека рану, Вороний Глаз сбил обезоруженного противника с ног и… начал говорить, занеся над его головой Черное Пламя и готовясь нанести смертельный удар. И это стало роковой ошибкой — не стоит медлить просто ради того, чтобы насладиться торжеством момента. Брат Роберта набросился на своего противника с голыми руками и повалил наземь, пытаясь обезоружить. Такого король пиратов никак не ожидал и они покатились по земле, пытаясь вырвать друг у друга Черное Пламя. Но и здесь Эурон пересилил своего противника, несмотря на все раны и чудовищную кровопотерю. Должно быть, он и в самом деле был переполнен неким темным колдовством. И продолжал что-то кричать, постепенно приближая лезвие меча к горлу Станниса. А потом вдруг завопил от боли, когда Черное Пламя почти коснулось тела короля. Несколькими мгновениями ранее Деван Сиворт, королевский оруженосец, подобрал с земли меч одного из убитых рыцарей — и это оказалась та самая Черная Заря. И вогнал его в спину Эурона. Этот удар лишил Вороньего Глаза остатка сил. И он свалился без сил рядом с Баратеоном. И тот воспользовался шансом. Одним движением лорд Штормового Предела перехватил Черное Пламя и вонзил его в горло короля-пирата. Каким бы колдуном он ни был, после такого никто бы не выжил. Эурон Грейджой, наконец, испустил дух на поле битвы. Самый ненавидимый человек во всем Вестеросе, причинивший чудовищный урон Простору и всем остальным землям, перестал существовать. Но можно ли сказать, что смерть Железного короля закончила битву? Нет, конечно. Увидев, как его хозяин падает замертво, Смертокрыл издал яростный рев, торжествуя долгожданную свободу, и взлетел. Теперь он стал угрозой, против которой ни одна из трех противоборствующих армий почти ничего не могла сделать. Они и совместно мало что смогли бы. Был ли шанс на то, что лучники Штормовых земель сумеют сразить дракона? Этого никто никогда не узнает. Потому что Смертокрыл случайно подлетел слишком близко к, казалось бы, сожженной дотла внешней стене Хайгардена. Где несколько баллист и скорпионов, как оказалось, все-таки уцелели. История не сохранила имя человека, сделавшего тот роковой выстрел. Очень многие документы, как старинные, так и совсем свежие, сгорели в той преисподней. Но в последний момент перед тем, как Смертокрыл обрушил новую волну огня на уцелевших защитников Тиреллов, выстрел из скорпиона поразил его под правое крыло. Это все равно не спасло меткого стрелка от драконьего пламени. Его ничто бы не спасло. Но меньше чем через десять секунд струя огня угасла. И крылатый ящер, рожденный в огне и крови, завизжал от боли — и полетел прочь, на север. И никто не решился его преследовать. Теперь, когда король был мертв, дракон сбежал, а ладьи сожжены, уцелевшим железнорожденным осталось только умереть. И им была дарована смерть, ведь никто не испытывал к ним ни капли жалости. И когда зимнее солнце коснулось западного горизонта, Великая битва за Хайгарден, наконец, закончилась. А вместе с ней закончилась и война. На двадцать лиг вокруг твердыни Тиреллов не осталось в живых ни одного островитянина и их союзника. Потом барды пели о том, что они убили всех налетчиков по всей долине Мандера, но никто из них не любил вспоминать о цене этого торжества. Потому что слишком страшной она была — со всех точек зрения. Тысячи рыцарей и латников отдали свои жизни во имя победы. Только через несколько недель лорд Уиллас и его командиры получили хотя бы приблизительную оценку потерь того кошмарного дня. Единственной достоверной вещью, которая была понятна сразу, стало то, что Война Восьми Королей была окончена. И в ней одержал победу единственный уцелевший из восьми — Станнис Баратеон. Гибель двух последних противников, разгром внешней обороны Хайгардена, пленение Арианны Мартелл вместе со всем оставшимся дорнийским войском — все это привело Семь Королевств под власть Короля-Оленя. Вернее, почти привело. Едва ли не половина Вестероса до сих пор оставалась под контролем самопровозглашенного Королевства Севера и Трезубца или мятежных лордов Долины. Никто не может точно сказать, по какой именно причине король Станнис не стал лично руководить усмирением Юга, а вместо этого практически сразу решил начать поход на Север. Собирался ли он усмирить единственного выжившего соперника — или все-таки прислушался к отчаянным посланиям со Стены? В тот же день Станнис лично посвятил Девана Сиворта в рыцари и обещал ему лордство за безграничную смелость — после войны. Мы прекрасно знаем, что он на самом деле получил. Но это было позже. А тогда был в срочном порядке собран военный совет, который должен был решить, что делать дальше. Спустя время многие назвали по-своему символичным тот факт, что сразу после того, как отгремела последняя битва Войны Восьми Королей, на залитую кровью землю впервые выпал снег. Можно ли было придумать лучшее олицетворение окончания кровопролитнейшей войны? …И начала другой, где на кону стояло существование самого человечества.