Всего одна смерть

Север собирается на войну «Да, Север и правда хорошо подготовился. Большую армию собрал, ничего не скажешь. Жаль только, что враги собрали намного большую…» (Тирион Ланнистер, 300 г. от З.Э.) «А я-то думал, что Призрак действительно здоровенный лютоволк! То, что я сейчас видел… Он раза в три больше!» (Эддисон Толлетт по прозвищу Скорбный Эдд, 300 г. от З.Э.) «Что бы ни случилось в Суровом Доме, мы будем держать наши позиции, как держали всегда. И мы должны, слышите, должны остановить Иных именно здесь, у Стены. Если мы этого не сделаем… Тогда дни человечества сочтены» (999-й Лорд-командующий Ночного Дозора Денис Маллистер, 300 г. от З.Э.) «Мой лорд-отец часто говорил, что один человек на стене стоит десяти под стеной. Но как быть с тем, кто привел тысячи тварей, не ведающих страха и боли, на каждого нашего защитника?» (Тирион Ланнистер, 300 г. от З.Э.) «Долгая Ночь настала» (король Робб Старк, 300 г. от З.Э.) «Ничего ты не знаешь, Джон Сноу» (Игритт, 300 г. от З.Э.) *** Пока Эурон Грейджой, Эйгон Таргариен и Станнис Баратеон воевали между собой на далеком Юге, Робб Старк шел на Север, не оглядываясь на них. Он просто самоустранился из Войны Восьми Королей. Потому что, в отличие от прочих монархов и лордов, Король Севера и Трезубца не мог не ответить на призыв Ночного Дозора о помощи. Потому что если Стена падет — неважно, перед кем — именно Север первым окажется на пути врага. И заплатит кровью за его амбиции на Юге. Сейчас уже можно прямо признать — принимая решение вернуться в Винтерфелл, король даже не представлял, с чем ему предстоит столкнуться. Он не знал ни о походе за Стену, ни о других решениях Джиора Мормонта, приведших Ночной Дозор к катастрофе. Он до последнего был уверен в том, что у одичалых появился какой-то великий вождь, решивший прорваться на территорию Севера. И он шел в родные владения, готовясь воевать именно с застенщиками. Ни одного упоминания о Белых Ходоках во всех письмах, полученных им в Винтерфелле и Риверране, не было. Но даже несмотря на то, что король был уверен, что их не ждет ничего хуже орды одичалых… Он все равно подошел к делу защиты родных владений со всем усердием. Еще до того, как выдвинуть на Север основное войско, он отправил туда самых быстрых всадников и легкую пехоту Гловеров и Мормонтов, которым передал приказ: призвать к оружию уроженцев Северных гор (не менее четверти), мобилизовать все резервы Карстарков и Амберов и готовиться отражать штурм Стены одичалыми, если сам он не успеет прибыть вовремя. Приморским домам, в первую очередь, Мандерли, было поручено обновить и расширить гавань Восточного Дозора-у-Моря и разместить там военные корабли, чтобы пресечь попытки одичалых обойти Стену по морю. Они первыми и узнали, с кем на самом деле им придется воевать. Если бы все действительно было так, как считал в тот момент король Робб, он мог бы и не возвращаться — принятых им мер было достаточно для отражения атаки одичалых Манса Налетчика. Но против Иных… К сожалению, огромные расстояния и продолжающиеся военные действия сильно замедлили связь между Севером и Королевскими землями, где шла война. Первые, еще не подтвержденные сведения о Белых Ходоках Робб Старк и его войско получили уже после того, как Битва Четырех Воинств уничтожила Королевскую Гавань. Потом было подвешенное состояние со Станнисом Баратеоном (с которым они перемирия так и не заключили, но сражаться прекратили), было падение Утеса Кастерли и мир с железнорожденными. И только тогда, когда основные угрозы здесь были устранены, Робб понял, что на Юге присутствие его самого и его войска больше не требуется — и поэтому направился обратно. Поверил ли он в то, что Иные действительно вернулись? Сложно сказать. Но даже если и нет, он понимал, что куда более опасная угроза, чем другие участники Войны Восьми Королей идет сейчас на Север с другой стороны. И поэтому все его войско отправилось в обратный путь, к величайшей постройке Брандона Строителя. Вернее, не все. Очень многие воины из Речных земель, включая самого сира Бриндена Талли покинули армию до того, как они прошли Ров Кейлин. Черная Рыба намеревался переловить и истребить последние банды недобитков, буйствовавших к югу от Красного Зубца. Лорд Эдмар остался в Риверране и тоже отхватил часть войска для своего гарнизона. Кроме того, довольно много воинов Карстарков, Болтонов и Мандерли остались в бывших Королевских и Западных землях, ставших приграничными территориями нового королевства — чтобы пресекать мятежи и предупреждать о нападениях других претендентов на победу в этой войне. Таким образом, возвращавшаяся на Север по Королевскому тракту армия потеряла порядка восьми тысяч человек только в Речных землях. Но как только они прошли Ров Кейлин, численность войска стала меняться в другую сторону — к нему стали присоединяться другие взявшиеся за оружие северяне. И только тогда, поговорив с ними, король Робб понял, что слухи о Белых Ходоках — совсем не слухи. К тому времени каждый замок, каждая крепость и каждое поселение на Севере — все знали, что они идут. И первоначальная паника, где почти каждый был уверен в том, что все пропало, уже прошла — сейчас все торопливо готовились встречать надвигающийся на них из-за Стены конец света. Все готовились. И рыбаки Соленого Копья, и жители Курганов, и рыцари Белой Гавани, и дикие охотники из Волчьего леса — все. Тысячи человек, до этого дня привыкшие надеяться только на себя, покидали свои семейные очаги и вставали плечом к плечу, готовясь защищать Север до последней капли крови. Форты и замки быстро укреплялись и ремонтировались, а из кладбищ и древних крипт, тысячелетиями хранивших покой усопших, вытаскивались тела — и сжигались. Из старинных хранилищ извлекались древнейшие записи — в них люди сначала искали любые сведения о том, как можно убить… вернее, упокоить Иного. А потом — где найти драконье стекло. А погода с каждым днем становилась все более ужасной. И к тому моменту, когда Робб с пятнадцатью тысячами воинов, наконец, вернулся в Винтерфелл — впервые с тех пор, как получил королевский титул — она стала совершенно невыносимой, даже по меркам закаленных северян. Тем удивительнее стала для него новость о том, что десятью днями ранее Брандон, его младший брат и потенциальный наследник, исчез неизвестно куда. Мать и все, кто был вместе с ней, перерыли весь замок сверху донизу, но его не нашли. Вместе с ним исчез слабоумный конюх по прозвищу Ходор, который служил искалеченному Брану носильщиком, пленная копьеносица-застенщица Оша — и Жойен Рид, сын лорда Хоуленда, наследник Сероводья, который последнее время находился рядом с Брандоном едва ли не постоянно. Мира, старшая сестра Жойена, первой хватилась, когда они пропали, и потом вместе с остальными день за днем обыскивала замок и его окрестности. Для леди Кейтилин Старк исчезновение второго сына стало тяжелейшим ударом, от которого она так и не оправилась до конца жизни. Многие уже тогда сочли виновником пропажи Жойена, который еще раньше показывал признаки душевного нездоровья (современные медики по-прежнему расходятся во мнении относительно болезни пропавшего наследника Сероводья) — о чем свидетельствовала найденная в одной из заброшенных комнат Винтерфелла записка. В ней говорилось о том, что Брандон начал слышать некий «голос», говорящий о каком-то «горностае», реке времени, которая потекла по иному руслу, о том, что будущее изменилось — и о некоем последнем из зеленовидцев за Стеной, который может уничтожить Иных и спасти человечество. Действительно ли они направились за Стену — этого никто сказать не мог. Непрекращающийся буран скрыл их сразу, как только они покинули Винтерфелл, и стер все следы. И насколько вообще можно было верить тому бреду, что они нашли в записке? В конце концов, Брандон Старк был калекой (по вине Ланнистеров, о чем думали почти все северяне, хотя однозначных доказательств тому не было и нет), неспособным даже передвигаться самостоятельно. И что в таких ужасных условиях могли сделать искалеченный мальчишка, полоумный мальчишка, слабоумный великан, сбежавшая из плена одичалая и лютоволк? Могли они просто выжить? А еще в записке упоминались Дети Леса, которые, якобы, существуют до сих пор — и что они должны найти и их тоже. Для Робба Старка это стало еще одной головной болью. Несмотря на весь пережитый опыт, первый за три сотни лет Король Севера на тот момент был еще совсем молодым человеком, у него не было даже жены — и он, вдобавок, готовился идти на войну, с которой имел все шансы не вернуться живым. Это значит, что ему нужен был, как минимум, наследник. Пока на эту роль годился только Рикон, младший брат короля, который тогда был совсем еще ребенком и не мог взять бразды правления огромным королевством, к тому же сшитым на живую нитку. Возможно, именно поэтому король приказал своей младшей сестре Арье остаться в Винтерфелле, когда сам отправился дальше, к Стене. Да, вероятнее всего, он и ее рассматривал как потенциальную наследницу, о чем свидетельствуют, в том числе, записи, оставленные замковым мейстером Лювином. Тот же самый мейстер, впрочем, считал, что главная причина была в другом — король слишком хорошо знал, что представляет собой его сестра и надеялся удержать ее подальше от войны, пока она не «перебесится с возрастом». Этого, как показала история, так и не случилось — уже к тому моменту она была, пусть и неофициально, оруженосцем Дейси Мормонт. А впереди были и Темные походы, и отряд «Волчицы», куда она набирала только женщин, и еще много чего, включая сопровождавшую Арью до конца дней легендарную стаю волков, от которой стыла в жилах кровь даже у видавших виды рыцарей. Но и на этом трудности, вставшие перед вернувшимся в родной замок королем, не закончились. Санса, вторая сестра Робба, в отличие от Арьи, сама рада была вернуться в Винтерфелл вместе с Джейни Пуль, своей верной подругой. Эти двое были одними из очень немногих спутников лорда Эддарда, выбравшихся из столицы живыми (Арья покинула город намного раньше и много чего пережила по пути). Но не в этом суть. Гораздо больше проблем вызвал еще один человек, дожидавшийся Робба в Винтерфелле. Его звали Тихо Несторис. Он говорил, что понимает, в каком положении оказался Север, но все равно должен сделать то, что должен — и забрать то, что должны Железному банку северяне. Руководство банка надеялось выжать из ослабевшего Вестероса все, что только можно — и он даже не пытался этого скрыть. В конце концов, Король Севера стал вторым монархом за Узким морем (после Эйгона), согласившемся принять на себя взятые другими обязательства и выплатить свою часть долга. Почти весь баснословный выкуп, уплаченный Ашей Грейджой за своего брата из закромов Утеса Кастерли ушел в закрома Браавоса. Но и этого им было мало. Они вытребовали себе торговые преференции во всех портовых городах нового королевства, выбили регулярные поставки леса, руды, мехов и других ценных вещей по льготным ценам. Не задаром, конечно. Взамен Браавос гарантировал Северу поставки продовольствия и прочего сырья — в первую очередь, драконьего стекла. Спустя годы, изучая предпосылки Войны за Рассвет, многие историки и мейстеры пришли к выводу, что именно тогда, в Винтерфелле, был заложен фундамент Браавосийского государства в том виде, в каком мы его знаем. А пока король собирал войска Севера в Винтерфелле, отдельные подкрепления уже достигли Дара. Среди них были и Черные Львы во главе с Тирионом Ланнистером, под началом которого служили солдаты Запада и Королевских земель, плененные в Битве Четырех Воинств. Они еще в самом начале вызвались пойти на Север в авангарде вместе с Гловером и остальными. Почему? Кто знает. Возможно, просто хотели поскорее уйти подальше от войны — как им тогда казалось. И они направились сразу к Стене, минуя Винтерфелл и другие места сбора. В Черный замок они прибыли на третий день после того, как экспедиция Коттера Пайка отбыла в Суровый Дом. И Ночной Дозор был очень рад неожиданному пополнению, хотя теперь они приходили едва ли не каждый день. Вот только… Чем дальше, тем меньше становилась доля черных братьев среди защитников Стены. Подавляющее большинство подкреплений составляли воины кланов, вассалы Амберов и Карстарков — поскольку эти дома находились к Стене ближе всех. И еще одичалые — о чем в прежние времена они и подумать не смели. Тысячи одичалых. И на их фоне шестьсот восемьдесят один человек — именно столько к тому времени служило в Ночном Дозоре — становились каплей в море. Вернее, уже шестьсот семьдесят два — девять человек погибли во время экспедиции в Суровый Дом. И двести семнадцать Черных Львов стали для них глотком свежего воздуха. Но даже эти две сотни не могли заделать все дыры, оставленные Мансом Налетчиком с его нападением на Стену и Джиором Мормонтом с его «великим походом». О том, насколько сильно изменились времена, свидетельствует и тот факт, что Тирион Ланнистер, едва успевший принять присягу, был немедленно возведен в ранг Первого строителя, оставив позади даже Рамси Сноу, который не так давно так же стремительно взлетел в иерархии Ночного Дозора — и неизвестно, как высоко сумел бы подняться, если бы не погиб. Как показали дальнейшие события, его знания и опыт относительно отражения штурмов и работы осадной техники оказались поистине бесценными для черных братьев. Они открыли еще три замка — Факел, Морозный Холм и Сторожевую Вышку. И собирались открыть и другие, чтобы разместить в них новых защитников. Еще ни разу за последние века у Стены не собиралось так много людей, спешно приводивших в порядок обветшавшую защиту, строивших метательные машины и поднимавших наверх огромное количество камней, стрел, болтов и прочих боеприпасов. Старый замок, Белая Гавань, Бараньи Ворота, Вдовий Дозор каждый день отправляли новые корабли с припасами. А потом к ним присоединился и Браавос. Но можно ли сказать, что всеобщий энтузиазм разом решил все проблемы самой бедной, безлюдной и заброшенной части Семи Королевств (кроме, может быть, дорнийской пустыни) и не стал создавать новых? Нет, конечно. Обедневший и обезлюдевший Ночной Дозор оказался совершенно не готов ни к долгой зиме, ни к полномасштабной войне с одичалыми, не говоря уже о Белых Ходоках. Да даже если бы до самой весны ни один враг не подошел бы к Стене на дистанцию выстрела, минимум треть черных братьев умерли бы за это время от холода и голода. Осознав эту простую истину, Мандерли, Локки и Флинты засучили рукава и, объединившись с Амберами и отдельными знаменосцами Дредфорта, взяли все снабжение и обеспечение на себя — и тем самым отодвинули Ночной Дозор даже не на третью, а на десятую роль. Были вскрыты старинные закрома, в которых лежало древнее оружие и доспехи, помнящие еще Век Героев. И среди них отыскались рунические латы и оружие из драконьего стекла… Но почти все они оказались непригодны к использованию. Из десяти комплектов брони минимум на девяти руны были совершенно стерты, либо они сами находились в таком состоянии, что в буквальном смысле разваливались в руках. И все же эти находки раскрыли перед их глазами истину: тысячелетия назад Первые люди действительно встретили того самого Врага, который сейчас шел на них из ледяных пустошей. И даже тогда — в это трудно поверить, но это факт — среди дозорных нашлись те, кто требовал оставить эти реликвии нетронутыми или, по крайней мере, не давать их в руки тех, кто не принадлежал к ордену стражей Стены. И, наконец, еще одной проблемой защитников человечества стали защитницы того самого человечества, которым предстояло сражаться вместе с ними. Вообще, если смотреть по букве закона, прямого запрета братьям Ночного Дозора на контакты с женщинами не существовало: дословно в присяге звучала фраза «я не возьму себе жены» — и все. Проще говоря, дозорному запрещалось создавать семью (так же, как и владеть землей, носить титул и так далее), но запрета на любовные связи или на услуги проституток (в Кротовом городке открыто работал бордель) не было, пусть это и не одобрялось — как и все, что мешало несению службы (вроде пьянства или обжорства). Тем не менее, женщины на Стену не допускались во избежание разложения дисциплины дозорных — тем более с учетом того, кого они зачастую набирали в свои ряды. А теперь среди защитников Стены внезапно появились сотни женщин-копьеносиц из Вольного народа. И потом к ним присоединились десятки воительниц с Медвежьего острова во главе с самой леди Мейдж, родной сестрой бывшего Лорда-командующего. Осознав, что удержать данные черными братьями обеты в таких условиях просто нереально, Денис Маллистер, тем не менее, объявил во всеуслышание, что каждый насильник будет повешен в тот же день. Однако, вопреки его ожиданиям, таких случаев были буквально единицы — в остальных случаях застенщицы или девушки с Медвежьего острова могли и сами за себя постоять. Либо… либо, как вариант, интерес к противоположному полу оказывался взаимным. И это в глазах Лорда-командующего считалось вполне допустимым. И, вдобавок, помимо Врага с большой буквы, у них нашлись и враги поменьше. Пока Вель и Тормунд пытались договориться с Ночным Дозором и северянами, другие вожди застенщиков все еще пытались прорваться на Юг силой — или хотя бы уйти с честью, забрав с собой побольше «ворон», пока до них самих не добрались Белые Ходоки. В тот самый момент, когда шли переговоры у Черного замка, на Сумеречную Башню (куда прибывала половина всех подкреплений, идущих по морю) началась новая атака одичалых, которых возглавил обезумевший Плакальщик. И это, по свидетельству очевидцев, была самая безнадежная битва из всех, что они когда-либо видели. Никакая отчаянная ярость одичалых не могла совладать с ливнем летящих на них с семисотфутовой высоты стрел. Плакальщик остался лежать под Стеной вместе с более чем тремя тысячами соратников. И он был далеко не единственным. История знает много примеров того, как отбившиеся от своих отряды застенщиков пытались перелезть или обойти Стену — или просто бросались на защитников, чтобы покинуть обреченный, как им казалось, мир. И множество погребальных костров осветило в те дни заснеженную пустошь от Стены до Зачарованного леса. Примерно в это же время Стену настигло еще одно великое переселение, которое Ночной Дозор не мог остановить — да и не хотел, на самом деле. Вместе с людьми, которым все-таки было разрешено пройти на южную сторону, над их головами летели в том же направлении тысячи птиц всех видов. Вороны, чайки, орлы, соколы и совы покидали свои гнезда — и летели на юг, летели все вместе, спасаясь от страшной угрозы, вырвавшейся на свободу. И их, к несказанному изумлению стражей Стены, с каждым днем становилось все больше. Туннель, ведущий к Черному замку, был открыт настежь, но его постоянно охраняло не меньше дюжины опытных и верных воинов — и они могли воочию наблюдать то, как все живые создания, живущие к северу от них, бегут прочь. Лисы и кролики, лоси и белки, сумеречные коты и лютоволки — они, ни о чем больше не думая, бежали как можно дальше от Врага — против которого (как они надеялись) их должна была защитить монументальная работа Брандона Строителя. Нашлись, правда, и те, кто требовал закрыть ворота и остановить звериный исход на юг, но большинство, от Робетта Гловера до Лорда-командующего Дениса Маллистера, запретили это делать. Потому что каждый, кому они не дадут спастись, все равно придет — как часть войска ледяных тварей, будь то люди, звери или птицы. В этом великом исходе хищники и их жертвы забыли о своей вражде — и люди вновь увидели созданий, обитавших в далеких заснеженных краях, о которых они слышали лишь в легендах. Были среди них и мамонты, и огромные снежные медведи… и волки, огромные стаи волков, некоторые из которых были покрыты свежими, еще не успевшими зажить шрамами, оставленными в битвах с Врагом. Были и сумеречные коты, и лютоволки, на фоне которых даже Серый Ветер, Нимерия и другие ручные звери Старков казались щенками. Туннели были закрыты лишь тогда, когда вернулись выжившие из Сурового Дома и все рассказали. Но даже после этого нашелся сумеречный кот, который, спасая свою жизнь, перелез через Стену и даже покусал бывшего королевского гвардейца Бороса Блаунта (после чего тот ненадолго получил прозвище, которое здесь лучше не цитировать). Этот кот стал последним живым существом Застенья, сумевшим спастись. После него жизнь к северу от Стены закончилась. И все защитники приготовились к бою. Днем и ночью по обе стороны Стены горели факелы, призванные предупредить стражей о любом появлении Белых Ходоков. Все, кто не мог держать оружие и без кого можно было обойтись, эвакуировались морем. А снегопад с каждым часом становился все сильнее. И черные братья все чаще говорили, что никогда прежде они не видели такой ужасной погоды. Даже старый мейстер Эймон не мог припомнить ничего подобного. Северяне, Вольный народ и Ночной Дозор понимали, что скоро Враг придет, но первыми к Стене подошли не с севера, а с юга — несмотря на ужасную погоду, король Робб лично повел к месту сражения еще одно войско в двадцать две тысячи мечей. Защитники Стены встретили короля настоящим ликованием. «Как будто весь Север собрался на войну», — писал потом в своих воспоминаниях Подрик Пейн, переживший те дни. Собрались действительно все. Горные кланы, рыцари Семерых, прибывшие из Белой Гавани, знаменосцы Дредфорта, некогда бывшие злейшими врагами Старков, лесные охотники… Даже китобои, бросавшие вызов темным водам Студеного моря. Они успели. Недолгая ясная погода сменилась суровыми буранами, которые окончательно похоронили Дар под грудами снега. Солнце будто мигнуло в последний раз — и навсегда скрылось за черными тучами. Теперь оставалась только глубокая, давящая со всех сторон тьма. И тогда в свете факелов появились сотни тысяч или даже миллионы неживых тварей. Их ледяные голубые глаза с высоты Стены казались зловещим синим морем, от горизонта до горизонта. Враг всего живого явился к ним и привел с собой бесчисленные орды, которые готовился бросить на защитников Царства людей…