Всего одна смерть

Битва за Волантис. Часть 1 «Убивайте всех подряд! Пусть Р’глор сам делит их на своих и чужих!» (триарх Белико Стегон, 300 г. от з.Э.) «Меня никто не предупреждал о том, что нам придется сражаться с армией колдунов! Все! Хватит! Пусть засунут свое золото себе в задницы, а я убираюсь отсюда подальше!» (неизвестный наемник, участвовавший в штурме храма Владыки Света, 300 г. от З.Э.) «И сказал Владыка: Священная Война началась, и Азор Ахай грядет… Вперед, братья! Смерть еретикам!» (Верховный жрец Р’глора Бенерро, 300 г. от З.Э.) «Мы удержим Черные стены. И будем удерживать, пока они все не умрут» (триарх Малакво Мейгир, 300 г. от З.Э.) *** Выборы триархов 300 года от З.Э., вне всякого сомнения, стали переломным моментом для всей политической системы Волантиса, сложившейся за последние века. Прежде всего тем, что впервые за три сотни лет безоговорочное лидерство «слонов» (так неофициально называлась партия мира, противостоящая воинственной партии «тигров») рухнуло. Малакво Мейгир из «тигров» и «слон» Ниэссос Вассар были переизбраны на новый срок, что мало кого удивило, а вот третий, Донифос Пенимион, почему-то не смог одержать победу. Его сменил «тигр» Белико Стегон — впервые за многие годы двое из трех лидеров Волантиса представляли провоенную фракцию. Десятидневная выборная кампания, которая побила все рекорды по части взяток, сговоров, подкупов и баснословных сумм, угроханных на ублажение избирателей, в дальнейшем вспоминалась самими волантийцами как кульминация упадка и распада их старого общества. А тогда будто весь Волантис был пьян — не столько от вина, сколько от сладких обещаний. Купцы, стражники и простые обыватели пели и танцевали прямо на улицах, уверенные в том, что отправленный ими на восток флот уже добивает какую-то таргариенскую изгнанницу, решившую бросить вызов существующим порядкам. Они были уверены, что скоро их доблестная армия вернется с победой и привезет из разграбленного Миэрина горы золота и драгоценностей, которые растекутся по их сундукам — и, конечно, тысячи рабов… Мы все прекрасно знаем, чем это закончилось на самом деле. Но не будем забывать и о том, что за четыре сотни лет после Рока Валирии Волантис не рос и не развивался — он только угасал. Наследники Старой Крови, ведущие свою родословную от первых драконьих владык, старались заключать браки исключительно между собой, чтобы не разбавлять «кровь драконов» кровью тех, кто им подчинялся. А между тем с каждым поколением число горожан, рожденных свободными и не имевших рабов и рабынь среди своих предков, становилось все меньше — и все это благодаря разорительной экономической политике засевших во власти «слонов». С каждым годом относительно зажиточная прослойка становилась все тоньше — и даже небогатых, но при этом свободных горожан становилось все меньше. Зато росло число рабов — которые находились бесконечно далеко от правящего класса, засевшего за Черными стенами и не желающего слышать ничего о том, что происходило вне этих стен. Зато они чем дальше, тем яростнее грызлись между собой. Конкуренция шла за все: за торговые пути и корабли, за рабов и товары, за связи и деньги. И с каждым годом их все больше теснили торговцы и мастеровые Браавоса, Мира, Лисса и Тироша. Волантийские торговые компании теряли деньги и, что еще хуже, репутацию. И когда в заливе Работорговцев начался этот, как тогда казалось, незначительный конфликт… «Слоны», не раздумывая, ухватились за этот шанс обеими руками. Они надеялись с помощью военной добычи хотя бы ненадолго отсрочить неминуемый крах. Чего наследники Старой Крови уж точно не могли представить даже в ночных кошмарах, так это того, что их отправленная на восток армада будет уничтожена в одном-единственном сражении — и сделает это капитан с далекого запада, проплывший через почти половину мира. Нет, они были готовы к потерям, даже значительным… Война, в конце концов, без потерь не обходится. Но просто так угрохать сотни военных кораблей вместе с командами без какой-либо выгоды… И когда немногочисленные выжившие начали возвращаться в их огромную гавань, горожане сразу поняли, что случилось нечто ужасное. В считанные часы слухи разлетелись повсюду, от гавани до Черных стен — среди торговых кварталов и огромных территорий, застроенных рабскими лачугами. Некоторые из этих слухов были совершенно идиотскими, другие же сохраняли какую-никакую правдоподобность. Но объединяло их одно — Непобедимой Армады, величайшего флота, который видел этот мир, больше не существовало. Старшие среди капитанов, приглашенные внутрь Черных стен, изложили свою версию событий — и если кто-нибудь скажет, что их рассказ обратил гнев правящего сословия против Красного храма и его приверженцев… Можете считать, что он ничего не сказал. Вот тут и показал себя «свежий» триарх Стегон. Едва вступив в должность, он тут же на собственные деньги нанял три крупных наемных отряда, выбрав тех, кто особо не разбирался в средствах достижения цели и отличался особой кровожадностью — Воинов Огня, Копий Валисара и Наследников Ройны. И сразу приказал им нанести упреждающий удар по храму Владыки Света. Двое других триархов даже не пытались его остановить. Никто — ни «тигры», ни «слоны» — не питал надежд на то, что гражданской войны, которую они оттягивали, как могли, сейчас можно было избежать. Оставалось надеяться на то, что они одержат в ней верх. И еще — что все обойдется малой кровью. Как вскоре стало ясно, они опоздали. Война уже шла — и первый удар нанесли не они. Раз уж почти на всех кораблях начались бунты… Хотя, если шести тысячам отборных воинов-наемников, которых триархи спустили на свой же город, удастся взять храм и прикончить Верховного жреца Бенерро — тогда, возможно, они еще сумеют задавить восстание в зародыше быстрее, чем до Волантиса доберется Виктарион или Дейенерис Таргариен. На первый взгляд, шанс у них действительно был. Но все рассуждения перечеркивались тем, что триархи понятия не имели, насколько далеко зашло разложение всего их общества — по обе стороны Черных стен. Они не представляли, сколько бессильного гнева за века накопили горожане по отношению к ним. Сколько свободнорожденных было разорено их неумной политикой — и сколько людей были сыты ей по горло. Они даже не представляли, сколько ненависти скопилось даже внутри семей Старой Крови, где жены откровенно ненавидели своих пресытившихся супругов, предававшихся чудовищным оргиям с рабынями и рабами, из которых мало кто достигал возраста зрелости. Им и в голову не пришло, что если они так и будут отказывать людям в вере в справедливость, найдется тот, кто предложит им эту веру — и многие ответят согласием на его предложение. Даже те, кого они считали самыми верными и покорными. Даже те, кого они подпускали к себе по-настоящему близко. У Красных жрецов везде были глаза, уши и руки. Действительно везде. Вот почему Бенерро узнал о решении Стегона меньше чем через час после того, как оно было приняло. Или даже раньше. У храма была своя собственная армия — орден Огненной Руки, в который жрецы набирали солдат-рабов. И как только ему стало известно о подходе наемников, Бенерро приказал отвести всех рабов и вольноотпущенников, не умеющих или не готовых сражаться, внутрь огромного здания (раза в три больше разрушенной септы Бейлора в бывшей Королевской Гавани), представляющего собой массу бастионов, мостов, башен и куполов. И когда наемники Триархии подошли к храму, надеясь на безответную резню прихожан… Резать начали их самих. Еще ни разу Старшая дочь Валирии не видела бойни такого масштаба. Командиры волантийцев, возглавлявшие оборону города, рассказали наемникам все, что знали о строении и защите храма… Вот только знали они в основном то, что желали сообщить об этом сами верующие. И наемники этим удовлетворились — никто не пытался провести разведку самостоятельно. Все с самого начала пошло по наихудшему — для триархов — варианту. Даже элемент внезапности, на который возлагалось столько надежд, они упустили. А противостояли им тысячи фанатиков, готовых отдать жизни и души Владыке Света Р’глору, служить ему в этом мире и во всех остальных. Первыми это поняли (что весьма иронично) Воины Огня, которые первыми ворвались во внутренние дворы храма — и тут же попали под перекрестный обстрел с заранее подготовленных позиций. А затем в бой пошла Огненная Рука. Копья Валисара — в этот отряд набирали тех, кто уже закалился в горниле десятков войн в Спорных землях — никогда раньше не встречали такого противника. Каждый из солдат-рабов действительно верил в то, что его Бог здесь, рядом, с ним. Что Он его защищает. Что Он его любит. И готов был умирать и убивать за Его храм — который также был его домом и его семьей. Единственным, о чем такой солдат мог пожалеть, испуская дух — так это о том, что он не успел отправить к Великому Иному еще хотя бы одного врага. И он был не один. За его спиной стояли жрецы Владыки с зачарованными клинками, способными пробить самую тяжелую и прочную броню, расколоть любой щит или шлем. Среди них были и носители искусства, которое в далеком будущем, когда все эти знания будут систематизированы и изучены, получит название «пирокинез», а тогда называлось просто магией — они жгли тех врагов, что пока были недосягаемы для мечей и даже стрел. Например, прятались за каменной стеной и думали, что они в безопасности. И даже когда фанатики Р’глора падали замертво… Они вскоре снова поднимались прямо на глазах остолбеневших врагов — и вновь бросались в бой, пока из их смертельных, казалось бы, ран вместо крови шел дым. Можно ли обвинить наемников, которые просто бежали с поля боя? Попробуйте представить сначала себя на их месте. Представьте возникшую из ниоткуда прямо посреди командного пункта Наследников Ройны огромную огненную вспышку. Представьте, как ваши только что убитые враги снова воскресают и продолжают сражаться… И даже тогда они начали отступать лишь после того, как потеряли больше половины своих соратников — через пять часов после начала сражения. Пленных рглорианцы не брали — они считали, что тот, кто не с ними, тот с Великим Иным — и должен отправиться к своему хозяину как можно скорее. Они и сами понесли огромные потери — но почти все они пришлись на воинов Огненной Руки. Среди жрецов, поочередно жгущих волшебным огнем шеренги наемников, ощетинившиеся копьями и мечами, погибших почти не было. Реакцию Белико Стегона и двух его соправителей на этот разгром… трудно недооценить. Они не сомневались в том, что угроза Красных жрецов уже сегодня будет устранена, однако Бенерро не только уцелел, но и перешел в ответное наступление. Историки часто сравнивают события в Волантисе с последними месяцами существования Королевской Гавани — до определенного момента сходство и в самом деле было очень высоким. Судите сами: огромный город, на который наступают сразу две противостоящие друг другу армии. Совершенно потерявшая всякую связь с реальностью власть, отгородившаяся от народа высокими стенами. И религиозный лидер, сплотивший этот самый народ и повернувший оружие против этой самой власти. И да, еще в стычке между ними и наступающими извне врагами обещало быть много огня. Но было и одно важнейшее отличие — если Серсея не сделала для борьбы с септонским воинством (и наступающими извне врагами) решительно ничего, попытавшись в последний момент сбежать, то триархи, едва до них дошла весть о разгроме у стен храма, решили стоять до конца и подавить бунт — даже если на сторону мятежников встанет весь город за Черными стенами. За несколько часов — немыслимо быстро для насквозь проржавевшей системы власти, где важные решения могли оставаться непринятыми дни и недели — они разработали план. Первым делом наследники Старой Крови вышли на связь с пятью крупными наемными отрядами, верными им (или их деньгам), которые находились не более чем в одной неделе пути от Волантиса. Они должны были явиться в город и утопить огнепоклонников в их крови. И всех, кто окажется рядом — тоже. Сами триархи заперлись за Черными стенами и стали ждать. Раз уж их молотом не получилось разбить препятствие, решили они, надо взять молот побольше, и в этот раз получится. А остаткам первых трех отрядов, усиленных городскими стражниками, набранными из сторонников «тигров», было приказано блокировать городские кварталы, прилегающие к храму, и те, где был риск возникновения мятежа. И сдерживать врага столько, сколько получится. План выглядел если не безупречно, то, по крайней мере, вполне себе логично — на бумаге, где была нарисована карта земель, подвластных Триархии. Реальная жизнь, как всегда, внесла в эту прекрасную картину свои правки. Пока солдаты Огненной Руки резались с наемниками, остальные рглорианцы, по приказу Бенерро разбежавшиеся кто куда, не сидели сложа руки. Все они — или почти все — распространяли новость о том, что Триархия объявила войну своим же гражданам. И многие из тех, кто до сих пор считал их фанатиками чуждой религии, сами теперь начинали склоняться на их сторону. И это было еще не все. Помимо явных огнепоклонников, регулярно посещавших мистерии в храме, в городе было полно скрытых — особенно среди рабов, до которых хозяевам вообще не было никакого дела. И не стоит забывать, что к 300 году от З.Э. рабы составляли свыше шестидесяти процентов всего населения Волантиса. Это не значит, конечно, что вера в Р’глора была «верой рабов» — вовсе нет. Среди последователей Владыки Света, помимо невольников и вольноотпущенников, мечтающих о лучшей жизни в посмертии, были и те, кто жил весьма неплохо и в этом мире… Но при этом ненавидели власть триархов, которых считали паразитами и вредителями на здоровом теле города. И среди городских стражников, брошенных против рглорианцев, было полно их единоверцев, старавшихся не распространяться о своей вере. И в «Купеческом доме» многие люди верили в божество, не делившее людей на «чистокровных» валирийцев и «низшую массу». Среди тех, кто работал на храм, была даже вдова бывшего триарха, оставшаяся в истории под именем Портовой Вдовы. Именно от нее, как потом было установлено, Красные жрецы раньше всех получали сведения о любых враждебных действиях в их адрес. И теперь, когда эта недовольная масса получила крещение кровью и Бенерро отдал приказ… Они, наконец, поднялись, чтобы раз и навсегда избавить Волантис от деспотии. И город охватило пламя. Соотношение сил было настолько неравным, что заслоны лоялистов затрещали сразу, как только десятки тысяч бунтовщиков, почти безоружных и крайне плохо организованных (но абсолютно уверенных в своей правоте и будущей победе) навалились как следует. Это неравенство, помноженное на коррупцию и безумные распоряжения глупых, но высокородных начальников привело к тому, что защитников Триархии огнепоклонники просто растоптали, не останавливаясь. А многие из них сами переходили на сторону восставших, перерезав всех, кто пытался возразить или просто не вызывал доверия. Можете себе представить военачальника, который готов стоять до последнего посреди горящего города, в окружении врагов… и которого убивают свои же люди, перешедшие на сторону восставших рабов? Одним из таких военачальников оказался Граздан мо Эраз, юнкаец, который в самом начале войны отправился в Волантис за подмогой — и поэтому пережил гибель своего города. Тем нелепее выглядела смерть последнего из Мудрых Господ, который получил стрелу в живот то ли от бунтовщика, то ли от кого-то от своих. Стрела не пробила нагрудник, но сбила Граздана со слона, в падении он зацепился ногой за один из ремней, удерживавший на спине животного платформу для седока… Истыканный стрелами слон еще долго метался по улицам, пока не упал, а размазанное по мостовым и стенам домов тело Граздана мо Эраза так никто и не отыскал. И это далеко не единственный пример. Но если у противников Красных жрецов все было настолько плохо, почему им не удалось победить? Чтобы понять причины, обратимся немного назад, к величайшей морской битве в истории — на суше произошло примерно то же самое. Далеко не все надежды рглорианцев на то, что их единоверцы в рядах наемников и волантийских стражников в нужный момент перережут неверных соратников и перейдут к ним, оправдались. Иногда неверные (или, наоборот, верные — верные триархам) успевали раньше. Далее, несмотря на то, что нижние слои волантийского общества (в первую очередь рабы), в основном, смотрели на Дейенерис Таргариен с надеждой, у тех, кто сгинул в заливе Скорби, были близкие, друзья, друзья близких и близкие друзей — каждый из которых теперь имел все причины ненавидеть Драконью королеву. А в том, что разгром устроила именно она, никто не сомневался — во всяком случае, после того, как выжившие свидетели рассказали о нападении дракона. Им было совершенно неважно, как погиб тот, за кого они готовы были мстить — сгорел, утонул, получил копье в спину от бывшего соратника, или меч в грудь от тех, кто пришел давить мятеж. К тому же, далеко не все волантийцы успели уверовать во Владыку Света. И когда жрецы в красных рясах, провозгласив начало Священной Войны, начали жечь все вокруг, многие сомневающиеся бросились к триархам — пусть даже по принципу меньшего из зол. А еще у лоялистов оставались под контролем ключевые позиции: Длинный мост через Ройну, гавани, где базировался военный флот (или то, что от него осталось), арсеналы и укрепления стражи — и, разумеется, Черные стены. Это было меньшинство, но меньшинство очень важное. С этим меньшинством они могли продержаться сколько угодно. У них были припасы, было оружие — и было желание сражаться до последнего. Впрочем… последнего было предостаточно и у другой стороны. У лоялистов могло быть качественное превосходство, дисциплина и метательные машины, которые могли с вершины Черных стен простреливать очень далеко. У Красных жрецов против них были только люди, которых они могли бросить на любую неприятельскую позицию. И людей у них было действительно много. Распаленные словами жрецов, обещавших им спасение и место в загробном мире, тысячи фанатиков носились по улицам и резали всех, кто вставал между ними и благословением Владыки Света. И укрепления солдат и стражей Триархии стали падать — пусть за каждый шаг восставшим рабам и переметнувшимся на их сторону стражникам приходилось платить огромную цену кровью. Длинный мост, на который триархи возлагали большие надежды как на непроходимый рубеж обороны, был взят на удивление легко, когда мятежники зашли с двух берегов сразу и побросали всех защитников в Ройну. Побоище на улицах Волантиса продолжалось двое суток и закончилось убедительной победой Верховного жреца Бенерро и его последователей. Которые, на самом деле, не чувствовали себя победителями. Они сумели взять под свой контроль внешние стены города — но к Волантису уже двигалась огромная наемная армия и собранные «тиграми» в соседних городах отряды ополченцев, призванные «освободить» столицу. А остатки флота, успевшие выйти в море, блокировали все гавани. Да и Черные стены, за которыми спрятались все уцелевшие сторонники Триархии, все еще держались. И не прекращали обстреливать огромную братскую могилу, в которую превратился город, из тяжелых требушетов на самом верху Черных стен. Они даже вскрыли старинные арсеналы, где хранилось зачарованное оружие из валирийской стали — и оно все еще хранило магические свойства, как будто магия огня, переполнявшая Волантис последние дни, каким-то образом «подзарядила» и эти клинки тоже. И это было еще не все. Осознав, что им отступать некуда, отпрыски Старой Крови использовали вообще все, чтобы нести смерть восставшим. Так, например, ими были вылиты в городской водопровод обильные порции яда и возбудители заразных болезней. А фанатики Р’глора… Они так до сих пор и не научились в большинстве своем никакой тактике, кроме заваливания врага собственными телами. Увы, но даже пирокинез не мог их теперь поддержать — почему-то жрецам-колдунам не удавалось ничего (и никого) поджечь по ту сторону Черных стен. А организовать полноценную осаду по всем правилам у них оказалось попросту некому. И был, конечно, огонь, который с каждой минутой захватывал для себя все больше пространства внутри Волантиса. Так оба противника оказались, по сути, заперты. Триархи — внутри Черных стен, рглорианцы — внутри горящего города, где триумф неожиданно обернулся для них погребальным костром. Единственным их шансом было прорываться, не дожидаясь подхода тридцатитысячной армии. Все понимали, что это будет стоить им чудовищных потерь, поскольку бывшие рабы и Красные жрецы были совсем не теми, кто готов бы драться на равных с закаленными годами войн наемниками. Но все остальные варианты были еще хуже. И когда почти триста тысяч мятежников приготовились к последнему прорыву из города… …Они вдруг услышали шум с неба. Прекрасный и ужасный одновременно, напомнивший им о былых временах, которые одни считали высшим благом, а другие страшнейшим из зол. Впервые за многие века небо над Волантисом ожило музыкой драконов.