Всего одна смерть

Железный банк не всегда получает свое. Часть 2 «Победить в сотне сражений из ста — это не есть высшее мастерство. Высшее мастерство — это заставить врага сдаться без боя» (адмирал Наавариос, 300 г. от З.Э.) «Пора напомнить нашим врагам о том, что Титан стоит нерушимо — и будет стоять вечно!» (Морской владыка Тормо Фрегар, 300 г. от З.Э.) «Древние драконьи владыки, наверное, сейчас в могилах кувыркаются» (неизвестный браавосский солдат после взятия Драконьего Камня, 300 г. от З.Э.) *** Не все выборы оставившего такой глубокий исторический след 300 года от З.Э. сопровождались кровопролитием — во всяком случае, среди кандидатов и выборщиков. В отличие от Железных островов, или, скажем, Волантиса, где победитель не стеснялся обрушивать свой гнев на головы тех, кто был против него, или Ночного Дозора, где выборы шли на фоне войны (и толком не решали ничего), в Браавосе выборы нового Морского владыки обошлось без мятежей, беспорядков, насилия и тихих убийств из-за угла. Но несмотря на то, что здесь хотя бы обошлось без кровопролития, никто не говорит, что эти выборы проходили чинно и спокойно. Покойный Феррего Антарион оставил свой город в эпицентре страшнейшей бури. Закатные земли за Узким морем поглотила война, похоронившая тысячи человек в безымянных могилах и на погребальных кострах. На юге и востоке Пентос, казалось бы, покорившийся их воле, с каждым годом совершал все более угрожающие действия, Лисс, Мир и Тирош влезли в новый кровавый конфликт, Волантис… там вообще творилось нечто запредельное. А еще дальше начинался сущий ад. И моря переживали очередной всплеск третьей древнейшей профессии — пиратства. Из всего перечисленного Браавос заботило лишь то, что едва ли не все участники войн решили, что у них слишком много забот, чтобы выплачивать какие-то там долги Железному банку. Что браавосийцы подождут. Да еще накануне зимы, да. Кто-то заплатить хотел, но не мог. Кто-то сам не верил в то, что победит — и не видел смысла в том, чтобы выполнять какие-то обещания, раз у него все равно нет будущего. А кто-то надеялся, что Браавос тоже затянет в круговорот войны и они забудут о должниках. А то и вовсе рухнут — а вместе с ними рухнут и долги. Неудивительно, что почти все кандидаты на титул Морского владыки первым и основным вопросом в своей выборной кампании выбрали: «Что бы я сделал с этими вероломными и неблагодарными соседями». А как иначе, если эти кандидаты — по крайней мере, те, кто реально имел хоть какой-то шанс — все до единого были держателями Железных ключей? Тем не менее, каждый гражданин Браавоса, имеющий право голоса, будь то мелкий торговец или владелец гигантского торгового дома, меняла или хозяин небольшой лавочки, капитан или простой моряк, солдат или куртизанка — каждый из них понимал, что исход выборов определит будущее их государства очень надолго. И денежные мешки, поддерживающие того или иного претендента, стали вливать в их избрание поистине грандиозные суммы — потому что они теряли куда больше, пока соседи Браавоса больше заботились тем, чтобы убивать друг друга, а не рассчитываться с долгами. Самым «умеренным» кандидатом в Морские владыки тогда был Лорро Тевос, предлагавший в отношении неплательщиков «всего лишь» торговую блокаду, финансирование против них каперской войны и показательный захват нескольких опорных пунктов на их территории. К сожалению для него, настроения в городе слишком быстро накалялись, и сторонники Тевоса очень быстро оказались в меньшинстве. Браавосийцы требовали куда более жестких мер — которые предлагали, например, Берреро Затин и Тормо Фрегар. Их программа, помимо прочего, включала в себя вторжение в Вестерос и создание государства-клиента на месте бывших Королевских земель. Фрегар вышел в лидеры — и все шло к тому, что выборы выиграет именно он. Разумеется, были и другие кандидаты, помимо этой троицы. Только вот остальные десятки претендентов с самого начала понимали, что шансов на победу у них нет — но им хотелось почувствовать пусть даже малую поддержку сограждан и уже потом эту поддержку как-то монетизировать в отношениях с будущим победителем. Такова была традиция — одна из многих, на которых вырос и окреп Браавос. Право избирать и быть избранным, вне зависимости от породы и богатства — им мог воспользоваться любой браавосиец, тогда как в Волантисе любого простолюдина, рискнувшего претендовать на место триарха или как-то повлиять на его избрание убили бы на месте. Но выборы всегда остаются выборами — и в двенадцатую луну 300 года от З.Э. в Браавосе кипели страсти, интриги, тайные и открытые союзы, пропаганда всех цветов и обещания, обещания, обещания. Никто не говорит, что Браавос пал так же низко, как Волантис, или, тем более, перенял омерзительные обычаи наследников древнего Гискара или сословную закостенелость вестеросцев. Но искусство целовать детишек в розовые щечки у всех на виду, произносить воодушевляющие речи, устраивать праздники с выпивкой и куртизанками для потенциальных избирателей, пожимать руки банкирам и торговым воротилам — все это существовало всегда и в любом мире. Браавос, хоть и оставался «дочерью Валирии» (пусть и «внебрачной»), усвоил уроки своих сгинувших хозяев. А потом за несколько дней до голосования в город вернулся Тихо Несторис. И Фрегар, бывший главным фаворитом предвыборной гонки, после короткого разговора с ним внезапно изменил свою риторику. Он больше не обещал завоеваний в землях Вестероса. Теперь его врагом номер один стал Пентос — Фрегар и раньше высказывался за усмирение неверного клиента, но теперь это стало основой его программы. Берреро Затин, его единомышленник, такого шага не оценил и продолжал настаивать на завоевании Королевских земель. И его многие поддержали. И он стал быстро нагонять соперника. К дню выборов Фрегар и Затин практически сравнялись по числу потенциальных голосов. У них на двоих набралось почти семьдесят процентов. Лорро Тевос, занявший третье место, получил всего одиннадцать. Остальные голоса были разбросаны между четырнадцатью оставшимися кандидатами, добравшимися до финиша выборной гонки. Но Фрегар все равно победил, опередив соперника на какие-то шесть сотен голосов. Все сразу поняли, что это значит: воюем с Пентосом. Опять. Но даже одержав победу, Тормо Фрегар прекрасно понимал, как много сограждан были недовольны тем, что он отказался от завоеваний за морем. И он знал, какие влиятельные семьи и торговые дома поддерживают сторонников Затина. Вот почему он, когда готовил вторжение в земли южного соседа, выделил какую-то часть и на войну в Вестеросе. Примерно сто кораблей из четырехсот. Для захвата одного-двух опорных пунктов этого должно было хватить. Фрегар надеялся, что его критики этим удовлетворятся — пока. Остальные военные суда их огромного флота были распределены на охрану торговых караванов (сейчас, когда пираты снова разгулялись, это было действительно важно), либо оставлены защищать подступы к городу на случай, если противник решится на ответные действия. Разумеется, никто не верил, что итоги выборов и начавшаяся подготовка к войне укроется от пентошийских шпионов. Но даже если магистры Пентоса и узнают, что их ждет… Что они могут сделать в ответ? Разве что попытаются как-то нарастить военный флот, переоборудовав торговые суда, но это мало что даст им против крупнейшего флота известного мира (после гибели волантийской Армады точно крупнейшего). Пентос собирался на войну с ощущением того, что они только что разбудили дракона, и им остаются только две вещи — либо оседлать его и молиться всем, кого можно было вспомнить, либо просто молить о пощаде. И оба варианта вели к гибели. Потому что первый удар по ним нанес не огромный браавосский флот под лиловыми парусами с метательными машинами на борту. Клинок, вонзившийся в тело Пентоса, был выкован в Черно-Белом Доме. Безликие. Один из самых таинственных и смертоносных орденов, известных человечеству. Если в их отношении вообще было уместно слово «известных»: никто, кроме их собственных братьев и сестер, не знал, сколько их, кто они и где они. Мало кто знал даже о том, как выйти с ними на связь и что требуется для того, чтобы воспользоваться их услугами. А из тех, кто знал, желающих заплатить такую цену было крайне мало. Но все знали, что эти незримые убийцы всегда находят свою жертву. Безликий будет преследовать ее до края света и еще дальше — по слухам, он мог для этого превращаться в тень и становиться невидимым, принимать облик других людей и даже животных или птиц. Насколько подобные слухи соответствовали правде — это отдельный вопрос. Но никто не сомневался в том, что они способны найти кого угодно. В один не самый прекрасный день, когда принц Пентоса созвал большую часть городской знати на пир, все двери его дворца внезапно оказались запертыми, а в пиршественном зале так же внезапно смолкли все разговоры и прочие шумы. Никто так и не узнал, что произошло во дворце, пока стражники и слуги пытались выломать двери. А когда все-таки выломали… Все, кто находился внутри, от самого принца до последнего «прислужника» в ошейнике, были мертвы. И выглядело все так, будто их кто-то отравил. Создавалось впечатление, будто они в какой-то момент просто набросились друг на друга и начали убивать всеми подручными средствами, от предметов мебели и столовых приборов до обрывков одежды, из которых можно было сделать удавку. Как так получилось, что их на это толкнуло, кто это все устроил и куда они потом делись — так и осталось загадкой. Но последствия Красного ужина аукнулись сразу. Пентос оказался обезглавлен, все его руководство было мертво и оставшиеся не знали, что делать. Примечательно, что среди пяти сотен убитых на том пиру был некто Варис, бывший мастер над шептунами, служивший пяти вестеросским королям и пропавший без вести во время Рока Королей. Как оказалось, он все это время скрывался в доме магистра Иллирио Мопатиса и явился на пир вместе с ним. Так и закончил свой жизненный путь один из самых амбициозных деятелей закулисья времен Войны Восьми Королей. Пять сотен убитых, которых большая часть которых были либо слугами, либо «прислужниками» (по сути, теми же рабами) — казалось бы, невелика потеря накануне войны. Но тут все упиралось не в то, сколько людей требовалось убить, а в то, кого убить. Здесь были убиты как раз те, кого нужно было убить. За два дня, остававшиеся до прибытия флота Браавоса, сшитая на сырую нитку оборона Пентоса рассыпалась окончательно. Нанятые погибшими магистрами корабли подняли паруса и убрались подальше, наемники тоже разбежались. Пентос проиграл эту войну еще до того, как первая стрела взмыла в воздух и первый меч покинул ножны. Адмирал Наавариос вошел в Пентошийский залив совершенно беспрепятственно. Все, что ему оставалось — это принять капитуляцию. В этот раз Пентос не отделался так легко, как после предыдущей войны сотню лет назад. Первым же делом браавосийцы ликвидировали статус «прислужников», который оставался едва замаскированным рабством. Ликвидировали очень просто, отменив все долги «прислужников» перед своими хозяевами одним росчерком пера (они только о своих долгах так пеклись, чужие им были безразличны) и установив минимальную оплату их труда. Следующим своим указом они назначили — сами — нового главу города из числа средней руки аристократов, переживших резню — просто чтобы было кому подписать договор о присоединении Пентоса и всех его владений к Браавосийской Республике. А пока по эту сторону моря Браавос в одночасье раздвинул свои границы до Гоян Дроэ и Бархатных холмов, по ту сторону ему пришлось заплатить куда большей кровью за куда меньшую добычу. Плацдармом, который Морской владыка Фрегар решил захватить, был Драконий Камень. И его пришлось штурмовать уже всерьез, с потерями. Неизвестно, можно ли считать случайным совпадением смерть кастеляна замка за три дня до вторжения от свалившегося ему на голову обломка статуи. Возможно, это и в самом деле было случайностью, а не действиями Безликих — тогда как раз был сильный шторм. А потом — штурм. Были жертвы с обеих сторон, но Браавос все равно победил. Потому что защищать свой бывший замок королю Станнису было банально некем. Он вообще не уделял ему особого внимания. Королева Селиса умерла, принцесса Ширен уехала в Штормовой Предел, а погода портилась с каждым днем — ветры и волны подтачивали жуткого вида крепость из черного камня, и чинить ее было некому. От гарнизона, который Станнис держал на острове при короле Роберте, осталась лишь малая часть: король не пытался скрыть, что он видит новой столицей своих владений (которые все сильнее представлялись возрожденным Королевством Штормов) именно Штормовой Предел, а не бесплодный остров в Черноводном заливе. И против сотни военных судов, полных солдат, он оставил всего двести пятьдесят человек. Нет, они все равно попытались. Стрельбой из катапульт им удалось потопить два корабля и повредить еще три, а потом они старались отбить натиск с суши… Ничего у них не вышло. Драконий Камень пал в первый же день. А следом за ним — и Дрифтмарк. Окрыленные победой, браавосийцы готовы были наступать и дальше, но… Почему-то Морской владыка строго запретил вторгаться в бывшие Королевские земли, находящиеся под властью Королевства Севера и Трезубца. Было ли это результатом тайного соглашения с северянами, или же Фрегар просто опасался, что полномасштабное вторжение в Вестерос заставит враждующих королей объединиться против новой угрозы? Сейчас это уже не имеет значения. Но тогда он убедил сограждан в том, что контроль за Черноводным заливом принесет им в любом случае больше, чем владение разоренными войной землями. А отбивать редкие беспокоящие нападения флота Салладора Саана было куда легче, чем снабжать и пополнять сухопутные гарнизоны на чужеземной земле. И Станнису Баратеону предстояло вспомнить о том, что Железный банк всегда получает свое. Он умел быть убедительным. И браавосийцы прислушались к его словам. И не стали задавать лишних вопросов, когда он велел как можно скорее взять под контроль все месторождения драконьего стекла и начать добычу. Поначалу мало кто вообще обратил на это внимание. Потом, конечно, обратили — и не только в Браавосе. Этот приказ еще долго омрачал отношения между государствами по обе стороны Узкого моря. А тогда самый северный из Вольных городов в считанные недели превратился в крупную военную державу, под контролем которой были все земли Андалоса от Бархатных холмов до Северных равнин. В прежние годы флотоводцы и торговцы Браавоса и мечтать не смели о таком. Что касается северян… Даже если у них и был какой-то тайный договор с Браавосом о ненападении и невмешательстве — это не отменяло того факта, что лорд Русе Болтон, которого Старк оставил своим представителем в бывших Королевских землях, был очень недоволен тем, что его отрезали от большого моря. И он открыто заявлял, что если бы ему дали шанс, он сразу бы выкинул заморских захватчиков куда подальше. Браавос ликовал, но радость длилась недолго. Потому что к югу и востоку от новых владений шла кровопролитнейшая гражданская война — и в нее уже включилась еще одна армия, предводительница которой когда-то начала свой путь именно в Пентосе. Именно это и стало главной причиной того, что большую часть армии и флота Морской владыка решил оставить в Эссосе, для отражения возможной угрозы с юга. На север, откуда уже шел настоящий Враг, пока никто не смотрел. Встречая новый 301 год от З.Э., жители Браавоса смотрели в будущее с оптимизмом. Те немногие, кто этот год пережил, не уставали благодарить Тормо Фрегара за то, что все его решения и действия оказались правильными — и спасли их народ. Даже если он сам не догадывался об этом, когда принимал их.