Всего одна смерть

Война приходит в Долину. Часть 4 «Где была Долина, когда мой брат шел на войну? Где была Долина, когда я сидела в заточении в Красном замке? И где была Долина, когда десятки тысяч Иных хлынули на Север ледяной волной?» (Санса Старк, 301 г. от З.Э.) «Лорды Долины слишком долго терпели ваше безумие, миледи» (лорд Йон Ройс леди Лизе Аррен, 301 г. от З.Э.) «Вы хотите сказать, что вера в Семерых не признает существование таких тварей, как Иные? Можете быть уверены, что Белые Ходоки тоже вас не признают. Вы для них не существуете, поймите это. Да и я… Не знаю, как вы, а я ни разу не ощущал в своей жизни присутствия Семерых» (сир Рикард Вулфилд септону Леонарду, 301 г. от З.Э.) «Долина… Долина никогда не меняется. Завоевать ее легко и просто, если у тебя есть дракон» (Арья Старк, 303 г. от З.Э.) «Мы помним. Дом Ройсов помнит. Но я боюсь, что у многих других лордов Долины память намного хуже» (лорд Йон Ройс сиру Рикарду Вулфилду, 301 г. от З.Э.) *** Победа Ройсов и их союзников в войне за Долину уже тогда, с самого начала, не выглядела той самой, «настоящей» победой. Им удалось разбить всех сторонников Безумной вдовы и фактически заточить ее в Орлином Гнезде, которое было отрезано от всего мира, сам Йон Ройс стал безоговорочным лидером победившей коалиции… Вот только все это было совершено в страшном 300 году от З.Э. — в котором Долина полностью замкнулась на себе и отстранилась от всех прочих событий. У них была возможность — и даже желание — вмешаться в Войну Восьми Королей, и мало кто сомневается в том, что добавление одной из воюющих сторон минимум двадцати тысяч опытных воинов давало бы почти гарантированную победу — и кровавый конфликт завершился бы намного раньше. А дальше Восток имел все шансы занять столь же влиятельное положение, какое при Роберте занимал Запад — по очень схожим причинам. Вместо этого рыцари Долины ожесточенно резали друг друга и разоряли собственные земли. Да еще накануне зимы. Забыв одно простое правило: в гражданской войне нет победителей, в ней проигрывают все. Но даже когда мечи вернулись в ножны, проблемы на этом не закончились. Хотя бы потому, что не все мечи туда вернулись. Война, несмотря на абсолютно безнадежное положение одной из сторон, все еще тлела. После того, как они выбили из противостояния Фитили и Чаячий город, рассеять остальных арреновцев, казалось, было легко и просто, но… Исчезновение сильного врага заставило затрещать по швам их собственную коалицию. В их рядах оказалось полно тех, у кого были веские причины не допустить победы Ройса, но до какого-то времени их удерживало то, что Арренов, Графтонов, Ваксли и прочих лоялистов они ненавидели еще сильнее. И когда они пропали, кто-то из таких временных союзников просто самоустранился, а кто-то и «одумался», перейдя на сторону «законного» лорда Долины. Были и те, кто до сих пор сохранял нейтралитет — в основном, те, кто нашел в «старом добром» робертовском мироустройстве удобное и хлебное место (в основном неправедными методами) и очень не хотел его терять — любые перемены для таких были к худшему. А вот больной и, по свидетельству ряда очевидцев, слабоумный ребенок в качестве сюзерена их вполне устраивал. Третьи просто не хотели иметь ничего общего с Ройсами, или Уэйнвудами, или Редфортами, или еще кем-то из их союзников по каким-то стародавним или малозначимым причинам, но и Арренов они поддерживать не хотели. Их было много, но по отдельности они были слабы, а вместе… Вместе они собраться в принципе не могли, поскольку относились друг к другу еще хуже, чем к Ройсу. Однако, как считал лорд-протектор, лучше бы они объединились… Так их можно было бы без особого труда разбить в одном-двух сражениях и вынудить сдаться. Но вместо этого были набеги, засады — и куча людей, которых приходилось отрывать от важных дел ради прочесывания местности и отлова подобных противников. И еще оставался Джон Линдерли, последний из достаточно влиятельных лордов Долины, поддерживавших Роберта Аррена и его безумную мать. Он все еще удерживал Змеиный Лес, но уже почти не совершал оттуда вылазок — что не мешало ему связывать многократно большие по численности силы Белморов, Корбреев и Колдуотеров, либо блокировавших крепость дома Линдерли, либо перекрывавших возможные пути отхода. Но все это, как бы ни было прискорбно, меркло перед еще одной проблемой. Орлиное Гнездо, самый высокий из замков известного мира, до сих пор оставался в руках безумной леди Аррен. Первоначально лорды и леди, поддержавшие Ройса, сошлись на том, что штурмовать Гнездо бессмысленно, достаточно запереть Лизу Аррен в ее чертоге и ждать, пока голод и холод сделает свое. Но потом оказалось, что союзников у леди Лизы настолько мало, что кормить их из замковых кладовых можно было достаточно долго, но не настолько мало, чтобы они не могли отстреливать и закидывать камнями противника, находящегося в шести сотнях футов ниже. Они даже пытались устроить камнепад, надеясь накрыть весь лагерь осаждающих. И чтобы этого не допустить, нужно было действовать быстрее. Но тут на помощь Ройсу пришла сама Лиза Аррен, потерявшая остатки рассудка — тогда они еще не знали, по какой причине. Они как раз собирали небольшую группу самых опытных воинов, которые должны были пробраться в Орлиное Гнездо окольными путями, когда в замке что-то началось — на следующий день после того, как со стен на головы осаждающих перестали падать камни. Возможно, у их врагов все-таки закончилась провизия. Возможно, даже самые верные вассалы больше не могли терпеть вдову Джона Аррена. Возможно, им всем просто надоела эта проклятая война. Они слышали эхо криков и звона оружия, доносящееся сверху — и видели летящие из Лунной двери тела. Некоторых выбрасывали уже мертвыми, другие еще продолжали кричать, пока летели. Никто не мог сказать, на чьей стороне были выпавшие и кто в стенах Орлиного Гнезда одерживает верх. Уже потом было названо официальное (явно заниженное, по мнению ряда историков) число погибших в том бою — двадцать пять человек. А последней его жертвой принято считать барда Мариллиона, близкого сторонника и, по слухам, любовника леди Лизы — по одной из версий, перед тем, как выбросить его в Лунную дверь, барду разбили голову его собственной лютней. Меньше чем через час после того, как его тело рухнуло на камни, ворота Орлиного Гнезда открылись. И навстречу лорду-протектору вывели связанную Безумную вдову, рот которой был заткнут яблоком — последним, которое осталось в опустевших кладовых. А вот Роберта Аррена, вопреки ожиданиям тех, кто по-прежнему признавал в нем хранителя Долины (таких оставалось еще немало среди сторонников Ройсов и Уэйнвудов), они им не показали. И вскоре стало понятно, почему. Его тело, уже начавшее разлагаться, несмотря на холод, нашли в покоях. Отчего он умер, когда это произошло — на эти вопросы никто однозначных ответов так и не дал. В то, что сына Джона Аррена убили, не верил никто — мальчик всю свою недолгую жизнь был очень болезненным и, скорее всего, условия жизни в осаде и нехватка медицинской помощи просто доконали его. И смерть мальчика не только подорвала окончательно душевное здоровье его матери, но и оборвала древний и благородный дом Арренов, правивший Долиной на протяжении тысяч лет. Труп, как могли, привели в порядок, после чего устроили спешную и скомканную церемонию погребения и стали решать, что делать дальше. Что делать с домом Аррен, что делать с Долиной и что делать в отношении соседей — как в Семи Королевствах, так и вне их. Ни одна из этих проблем не имела простого или хотя бы относительно простого решения. Война обрубила все наследие Джона Аррена под корень. Гаррольд Хардинг, которого он сам рассматривал как своего преемника, погиб в самом начале, оставив в Железной Дубраве двух внебрачных дочерей низкого происхождения. Ветвь из Чаячьего города тоже была уничтожена — даже если кто-то из них уцелел, он сейчас прятался неизвестно где, и победители отнюдь не желали его разыскивать. Но это было полбеды. Закончив, наконец, друг друга резать, лорды Долины выглянули за горы — и с удивлением узрели то, как изменился мир за почти два года, которые они были отрезаны от остального Вестероса. Два года никто из представителей Арренов и их противников не покидал пределов Долины, не представлял вне ее интересы своих семей и не интересовался происходившими там событиями. Были, конечно, исключения — какие-нибудь младшие сыновья, вроде того же Робара Ройса, которым становилось тесно в родном доме и они уходили воевать, как было везде и во все времена. Почти все они пали жертвой войны — или просто утратили связь с родными семьями. Однако… Если бы между Долиной и остальным миром во время гражданской войны действительно не было никакой связи, это было бы не так страшно. Но она, как оказалось, все-таки была — к большому сожалению победителей. Первым об этом узнал сир Доннел Уэйнвуд, командовавший гарнизоном, занявшим Орлиное Гнездо. Узнал, когда решил проверить замковые темницы. Так и не дождавшись реакции дома Арренов на борьбу вокруг Железного Трона, претенденты на королевский титул сами стали отправлять своих послов в Орлиное Гнездо, надеясь склонить Долину на свою сторону. Реакция леди Лизы менялась от презрительного молчания (как с Джоффри и Томменом), до откровенно оскорбительных отказов (как со Станнисом). Но апогеем стал, конечно же, визит делегатов Королевства Севера и Трезубца, которые прибыли позже всех — и не собирались принимать отказов. Послы требовали немедленной военной помощи, ссылаясь на договоры и союзы покойного лорда Джона и покойного лорда Эддарда, взывали к родственным чувствам самой леди Аррен, урожденной Талли… Закончилось все тем, что леди Лиза приказала всех арестовать, потеряв тем самым шанс на поддержку со стороны Старков и Талли. По одной из версий, один из делегатов в сердцах заявил хозяйке замка, что раз она не хочет исполнить свой долг, они найдут того, кто захочет — и сегодня же отправятся в Рунный Камень, в ставку «мятежников». В ответ на это Лиза Аррен и приказала их всех заточить в казематы. Откуда их извлекли уже победители. До освобождения дожили не все. Из пятидесяти с лишним делегатов короля Робба трое успели скончаться от ран, полученных при аресте (не все они сдались без боя), еще шесть человек были в очень плохом состоянии. И сир Доннел не мог не видеть, что условия, в которых леди Лиза держала этих людей, очень сильно отличались от тех, которыми пользовались его собственные пленные. Отличались в худшую сторону. Примерно так же провел последние недели своей жизни бывший десница короля Эддард Старк. И, самое главное, все они за время заключения успели напитаться огромным количеством ненависти к долинцам — ко всем, без уточнения, кто кого поддерживает и кто за кого воюет. Свыше половины членов делегации, едва их выпустили, тут же… нет, не набросились на своих спасителей. Они молча выехали из замка и направились в сторону Риверрана и Перешейка. Чтобы рассказать. Их никто не задерживал. Лишь немногие, старшим среди которых был сир Рикард Вулфилд, согласились поехать в Лунные Врата, где в тот момент находился лорд-протектор, и все-таки продолжить переговоры, ради которых они сюда приехали. И… Эти самые переговоры начали сыпаться с первых же слов. И чем дальше, тем хуже становилось их взаимопонимание. Можно с уверенностью сказать, что ни одна из сторон не проявила никакого понимания и участия к проблемам другой. Северяне за годы войны с Ланнистерами в истекающих кровью Речных землях нарисовали образ трусливого и чванливого долинца, храброго и решительного, когда приходится иметь дело с беспомощным карликом (но даже здесь неспособного довести это дело до конца — карлик оказался не таким уж и беспомощным), и забывающего все данные ранее обещания, когда возникает настоящая угроза. И сейчас, после долгого пребывания в казематах Орлиного Гнезда, они не собирались скрывать подобного отношения, что опять же не прибавило им симпатии в глазах Ройса и его коалиции. Которой и так было очень и очень немного. Едва ли не все союзнические отношения между Севером и Востоком в предшествующие годы основывались на взаимоотношениях их верховных лордов — Джона Аррена и Эддарда Старка. Когда их не стало, внезапно оказалось, что общих интересов между их знаменосцами толком и нет. Едва ли не все члены коалиции Бронзового Йона не испытывали к идее присоединиться к Королевству Севера и Трезубца (даже в качестве временных союзников) ничего, кроме настороженности и враждебности. Ненависть к Таргариенам в свое время не вызвала в них желание отделиться от Семи Королевств — и сейчас тем более среди них не было никого, кто хотел независимости. Еще бы: за то время, что Джон Аррен был десницей, Долина получила очень привилегированное положение в государстве (уступавшее разве что ланнистерскому) — которое опять же не хотелось терять. Сам факт того, что северяне решили отделиться, особого протеста среди рыцарей Долины не вызвал — само избавление от таких чуждых им «соотечественников», верящих в других Богов, живущих по другим устоям, не казалось им чем-то неприятным. Чего нельзя было сказать о предложении присоединиться к северянам в войне. Особенно после того, как воины Севера сожгли Королевскую Гавань — да, тогда в это многие верили. Переговоры очень быстро переросли в перестрелку претензиями — которые усугубляло глубокое невежество обеих сторон. Долинцы имели очень мало представления о том, что происходило за горами, северяне, просидевшие больше года в темнице, о недавних событиях знали еще меньше. Но они хотя бы старались это незнание закрыть, тогда как многие лорды Долины, несмотря на доносящиеся со всех сторон новости от купцов, путешественников и почтовых воронов просто отказывались верить в то, что старый, робертовский Вестерос, в котором им было так удобно, сытно и спокойно, больше не существовал. И Война Восьми Королей, со всеми ее смертями и разрушениями, была всего лишь первым актом начавшегося кошмара, в котором рождался новый мир, полный угроз, тягот, разрухи и разобщенности. Они и сами уже не знали, во что можно верить. Столица сгорела дотла. Магия вернулась в мир. Таргариены тоже вернулись. И Иные вернулись… Рикард Вулфилд, переживший не только эти события, но и все последующие, оставил достаточно подробные воспоминания о тех переговорах — собственно, именно от него мы и знаем, как все прошло, и что из себя представляла в то время Долина. Не испытывая, по понятным причинам, особой симпатии к долинцам, сир Рикард, при этом, о лорде-протекторе отзывается достаточно тепло и уважительно. По его словам, Бронзовый Йон Ройс, ветеран Восстания Роберта, помнивший о том, как Север и Долина сражались бок о бок, очень старался, во-первых, дать понять, что он готов исполнить все клятвы покойного Джона Аррена, даже если все его знаменосцы скажут «Нет», и, во-вторых, убедить северян в том, что слова и поступки Лизы Аррен не имеют ничего общего со словами и поступками всей Долины. Он пытался убедить северную сторону в том, что леди Лиза не просто сошла с ума от страха за сына, что за ее безумствами стоит Петир Бейлиш, ее старый друг и бывший робертовский мастер над монетой, недавно пропавший без вести. Вот только доказательств этому не было найдено ни тогда, ни в последующие годы. Потому что Лиза Аррен незадолго до падения Орлиного Гнезда сожгла замковый архив, уничтожив не только свою переписку с лордом Бейлишем (если она вообще существовала), но и все знания, что копил дом Арренов многие поколения. Возможно, если бы сир Рикард знал, что Стена уже пала и полчища Иных наступают на земли Севера… Он бы смог переубедить рыцарей Востока. А может, и не смог бы. Не факт, что они могли поверить в такое. Но он этого не знал. И переговоры окончательно провалились. Терпение северян, наконец, лопнуло и они направились к Кровавым Вратам, а оттуда — в Речные земли. В конце концов, сколько можно сидеть здесь и переливать из пустого в порожнее, пока твои собратья, возможно, до сих пор воюют и погибают? Через несколько дней после перехода через перевал люди сира Рикарда встретили идущий на Север отряд под знаменем с оленем на фоне пылающего сердца. И, наконец, узнали правду. Станнис Баратеон шел на помощь бывшему врагу, который имел все шансы не пережить этого года, если они не успеют. Долина тоже могла помочь. Долина должна была помочь. У нее были все возможности для помощи северянам: горцы были в смятении после разгрома у Лунных Врат, дом Линдерли наконец-то сдался, когда Лионель Корбрей разрушил из камнеметов стены Змеиного Леса… Но возможность была упущена. И цена за это была взята поистине чудовищная. После разорения и разграбления твердыни Линдерли — где повторилась история в Чаячьем городе, только в меньших масштабах — победители смогли опустить оружие и задались вопросом: а дальше-то что? Некоторые из них, решив подготовиться к следующей войне заранее, предложили начать укреплять северные рубежи и, особенно, Трех Сестер, рассудив, что раз уж с Севером поссорились, следующее нападение, скорее всего, придет оттуда, как уже не раз приходило (как в воду глядели). Предложение не прошло по самой простой причине — не нашлось денег. Главным источником золота для казны Долины всегда был Чаячий город, который пребывал в полуразрушенном состоянии, и никто до сих пор не пытался как-то его восстановить. Многие жители единственного крупного города Долины предпочли спастись бегством в Речные и Королевские земли (которые также были захвачены Королевством Севера), а графтоновский флот… Он продолжал воевать сам по себе, заняв Ведьмин остров и начав пиратскую войну со всеми, кто им попадался. Они грабили всех подряд, без разбора, и не брезговали продавать уцелевших моряков и пассажиров эссосским работорговцам. В один прекрасный момент кто-то обратил внимание на то, что браавосские морские караваны, большие и хорошо загруженные, стали как-то слишком уж часто ходить в Бараньи Ворота и Белую Гавань. Они решили, что это хорошая добыча. Меньше чем через три луны последние «морские братья» закачались на реях военных кораблей с пурпурными парусами, пришедших почему-то с Драконьего Камня, такого же цвета флаг поднялся над Ведьминым островом, а Йону Ройсу пришлось принять очень недоброжелательных людей из-за моря. И попытаться убедить их в том, что эти пираты были и их врагами тоже. Убедить не удалось. И его приближенные разделились на тех, кто предлагал распустить большую часть войска по домам, поскольку им почти уже нечем было платить и нечем снабжать — и тех, кто предлагал набрать еще больше людей для войны… с Браавосом. Последней, к счастью, удалось избежать — здравый смысл и готовность выслушать оппонента все-таки возобладали, но проблемы, преследовавшие Долину, продолжались. Единственной вещью, о которой победители смогли договориться, стала судьба окончательно обезумевшей Лизы Аррен. За свои многочисленные преступления против законов Богов и людей, женщина, на плечах которых лежал наибольший груз вины за то, во что превратилась Долина, некогда носившая имя ее покойного супруга, была обезглавлена лично лордом-протектором Йоном Ройсом у подножия горы, на которой стоял ее бывший замок. Кровь на украшенном рунами лезвии еще не успела засохнуть, когда Бронзовый Йон поднял взгляд вверх — и увидел огромные стаи птиц, летящих на Юг. Погода в последние дни становилась все хуже. Солнце показывалось из-за туч все реже, а снегопады становились все дольше и свирепее. Зима пришла на землю, окруженную Лунными горами — и она обещала быть по-настоящему суровой. Если бы только они знали, что их по-настоящему ждет…