Глава 73. Там, где пала Зима
26 августа 2023 г. в 18:50
Битва за Север. Часть 2
«Если Иные и упыри хотят сюда прийти, пусть приходят! Сколько бы их ни было: сотни, тысячи, сотни тысяч — они никогда не захватят этого замка! Здесь мы уже останавливали Долгую Зиму, и остановим ее снова!» (приписывается Арье Старк, 301 г. от З.Э., подлинность не подтверждена)
«Медвежий остров не знает другого короля, кроме Короля Севера, и имя ему СТАРК!» (Лианна Мормонт, 301 г. от З.Э.)
«Отступайте! Отступайте к внутренней стене!» (Дейси Мормонт, 301 г. от З.Э.)
«Теперь я понимаю, что такое «гора трупов». По-настоящему понимаю» (Патрек Маллистер, 301 г. от З.Э.)
***
Иные несли потери. Огромные потери. С самых первых дней вторжения на Север.
Много где натиск мертвых армий захлебывался благодаря огню, колдовству и старой доброй людской ярости.
Если бы на Север вторгся живой враг, при таких соотношениях потерь он бы дрогнул моментально. Вот только… Иные жили по другим законам. И потери с обеих сторон их не волновали совершенно. У них были свои слабости — но это в их число никогда не входило. Даже если потери затрагивали командующих, которые вели мертвецов не только приказом, но и магической силой. Если люди убивали Иного, ведомая им нежить не падала замертво, а просто терялась — до того момента, как ее «подхватывал» кто-то другой.
Даже если на каких-то участках Врага вырезали подчистую, это не мешало им продолжать наступление.
Чтобы остановить силы Зимы, нужно было что-то большее.
Самым ярким примером этого самого «большего» остается Медвежий остров, который Иные поначалу надеялись взять наскоком — и бросили туда кавалерийский отряд сразу после падения Стены. Его уничтожили, причем уничтожили легко — боеприпасов и людей, умеющих стрелять, у Мормонтов было многократно больше, чем мишеней верхом на пауках.
Иные, разумеется, не могли оставить это безнаказанным. На седьмой день после того, как последний из них рассыпался ледяной крошкой на берегу, началось новое наступление, оставшееся в истории как Вторая битва за Медвежий остров.
И тут людям пришлось действительно нелегко. Во-первых, силы Смерти заморозили все воды вокруг острова, а не только на нужном направлении — и защитники не знали, откуда можно ждать вторжение. Во-вторых, удар был нанесен сразу с нескольких направлений — и первыми в бой пошли мертвые звери: медведи, лютоволки, сумеречные коты… А следом за ними двигались десятки и сотни паучьих всадников.
Удержать их на берегу было невозможно, поэтому северяне и не пытались этого сделать. Леди Мейдж Мормонт сразу приказала отходить к лесу, окружавшему ее замок. Иные и нежить бросились следом — и это стало их первой ошибкой.
У слухов о том, что жители Медвежьего острова спали с медведями и даже получали от них потомство, были причины. Мормонты и их подданные действительно были не совсем обычными людьми — на протяжении многих поколений они всю свою жизнь вели войну с одичалыми, железнорожденными, самыми опасными хищниками, враждебной стихией и еще массой угроз между Стылым берегом и мысом Морского Дракона. Эти глухие леса были для них домом, а дикое зверье — неважно, живое или мертвое — казались островитянам либо легкой помехой, либо просто жертвой, неспособной нанести ответный удар. А у Иных не было ни карт, ни знаний местности — среди поднятых ими мертвецов не нашлось никого, кто сохранил бы воспоминания о Медвежьем острове. Их отряды часто терялись, заблуждались и попадали в засады — в итоге к стенам замка Мормонтов не добралась почти треть Белых Ходоков и свыше двух третей мертвых тварей.
Иные оказались в безвыходном положении: они не могли одновременно поддерживать ледяную переправу на остров, поднимать из мертвых свежие подкрепления и командовать теми, что уже подняли. И тогда они решили, что лучший их шанс на победу — немедленный штурм замка, куда, возможно, еще не успели подтянуться все защитники. Но и здесь командиры Белых Ходоков переоценили свои силы. Потому что обороной замка Мормонтов руководили ветераны Битвы за Стену, которые успели привыкнуть убивать нежить. И, вдобавок, командующий Блейн и дозорные во время эвакуации смогли вывезти на Медвежий остров все остававшиеся у них запасы драконьего стекла.
Штурм продлился чуть больше часа — этого времени хватило лучникам на то, чтобы выбить почти всех паучьих всадников, пока их товарищи с копьями и топорами (с обсидиановыми остриями или без них) удерживали толпы нежити. Как только очередной ледяной воин падал, подконтрольные ему мертвецы либо просто валились наземь — особенно те, чье разложение зашло уже очень далеко — либо терялись и набрасывались друг на друга. Иногда, правда, их успевал «перехватить» кто-то другой, но по мере того, как Иных становилось все меньше, такое случалось все реже.
Так Вторая битва за Медвежий остров закончилась так же, как и первая — безоговорочной победой людей.
Но и в этот раз Белые Ходоки не смирились с поражением. Медвежий остров был заслоном для всего побережья, который, если его захватить, мог стать ключом для него же. Возьми его — и все, вплоть до Темнолесья и владений Форрестеров, Вудсов, Боулов, Бранчей и других домов окажется под ударом. А оставить остров невзятым они не могли себе позволить — у них и так все западное направление завязло почти намертво. Горцы и люди лорда Дарина Хорнвуда истребляли нежить тысячами — и для того, чтобы продвигаться дальше, Иным был нужен плацдарм. И неважно, какую цену придется для него заплатить. Поэтому все шло к Третьей битве за Медвежий остров… Но это потом. И расскажем мы о ней в другой раз.
Обратим вместо этого взор на другую часть доски для кайвассы, где готовилось еще одно судьбоносное сражение. Пока одни Иные несли огромные потери за каждый шаг через леса и горы, другие стремительно продвигались на юг по Королевскому тракту. К Винтерфеллу. К тому месту, где они уже потерпели поражение в прошлый раз.
Командование обороной столицы воссозданного королевства взяла на себя Дейси Мормонт, бывшая телохранительница самого короля и наследница Медвежьего острова. За последние две недели перед битвой она приняла в стенах замка множество людей, спасавшихся от наступления Смерти и всех, кого могла, поставила в строй. В основном, сюда стягивались жители небольших хуторов и деревенек в глуши Волчьего леса и земель к западу от Белого Ножа, некоторые из которых до последнего не верили в то, что Иные вернулись. Зато теперь эти люди, промышлявшие охотой и прекрасно знавшие лес, очень пригодились защитникам Винтерфелла для разведки численности и положения Врага. Результаты разведки, правда, были не самыми вдохновляющими — численный перевес нежити был… Иначе, как катастрофическим его назвать сложно. И даже прибывшая на помощь с самой Стены конница Патрека Маллистера вряд ли могла улучшить их шансы.
А вот прибытие Подрика Пейна, бывшего оруженосца Тириона Ланнистера и последнего из Черных Львов — оно могло. Помимо мешка с драконьим стеклом, который он забрал из погибающего Черного замка, он где-то раздобыл еще больше этого бесценного материала — столько, что его пришлось везти на телеге. Может, он отыскал какой-то забытый тайник в брошенном замке или убежище горцев… Это уже было неважно. Главное, что теперь у северян, готовящихся принять бой в твердыне самого Брандона Строителя, было достаточно военных припасов, чтобы заставить ледяных тварей пожалеть о том, что они сюда явились.
Было бы очень хорошо сказать, что перед появлением Врага все забыли о мелких спорах и проблемах, сплотившись вокруг общей цели… Но это не так. Даже мейстер Лювин, верный сын Староместа, для которого каждое слово из Цитадели было неоспоримой истиной, со временем осознал, что его мнение относительно магии и Белых Ходоков оказалось ошибочным и признал эти ошибки. Но нашлись и те, кто своих ошибок не признал.
Леди Кейтилин Старк, урожденная Талли, до самого последнего момента была полна сомнений практически по всем ключевым событиям. Каждый, кто имел глаза и способность связать одно с другим, к концу Войны Восьми Королей мог убедиться в том, что все дети покойного Эддарда Старка были варгами — все без исключения. Младший Рикон Старк был крепко связан со своим лютоволком Лохматым Песиком, но Арья, его сестра, пошла еще дальше, сумев установить связь с целой стаей через Нимерию. И стая это только росла по мере того, как звери бежали с севера от Белых Ходоков и прибивались к ней. И никто не удивился, когда Санса Старк, чья ручная лютоволчица погибла несколько лет назад, установила незримые узы с сумеречным котом — вскоре после этого поползли слухи, так никогда и не опровергнутые и не подтвержденные, о том, что этим зверем был тот самый кот, напавший на Бороса Блаунта, и что напал не сам зверь, а Санса, отомстив тем самым за какие-то обиды, нанесенные ей бывшим королевским гвардейцем в то время, когда Санса находилась в плену в столице.
Все это леди Кейтилин, остававшаяся верной семибожницей, не могла одобрить — но еще больше ее встревожило прибытие в отряде Маллистера молодой женщины, назвавшей себя женой ее сына. Которая, вдобавок, могла оказаться беременной от него. Никто не отрицал того, что Вель в те годы была действительно красивой, но вряд ли кто-нибудь, рожденный к югу от Перешейка, согласился бы выдать за нее своего сына. Для дочери Хостера Талли (как и для большинства других лордов и леди Юга) брак, в первую очередь, был политическим актом, а его целью (помимо получения наследников) всегда были выгодные союзы, способные принести богатство и влияние. Ничего этого союз Робба с Вель принести не мог. И даже то, с каким восхищением ее младшая дочь смотрела на жену брата… Даже это не заставило леди Кейтилин передумать. И только первые стычки с передовыми отрядами Врага вскоре после прибытия отряда Маллистера помогли предотвратить размолвку между леди Старк и ее невесткой.
На третий день после прибытия в Винтерфелл сира Подрика (и его немедленного посвящения в рыцари) с его бесценным грузом Дейси Мормонт приказала закрыть все ворота. Только огромная волчья стая осталась снаружи и спряталась в лесу, готовясь драться с Врагом за свой родной дом так же, как люди готовились драться за свой.
И когда на следующий день орда Смерти подошла к твердыне Старков, вперед вышел одинокий Белый Ходок и…
В тот момент многим показалось, что они сошли с ума. Впервые в истории этого мира Иной заговорил человеческим голосом.
До этого момента каждый из защитников Винтерфелла считал Иных некой неподвластной людскому разуму сущностью, совершенно чуждой и действующей по своим, неведомым им стремлениям. И тут внезапно оказалось, что ледяные чудовища не общались с вестеросцами и другими народами этого мира не потому, что не могли, а потому, что просто не хотели. Они хотели только убивать.
В следующую секунду после того, как ледяной, холоднее окружающей метели голос потребовал от людей сдаться, владелец этого голоса упал с обсидиановой стрелой в горле.
И сразу после этого Враг двинулся вперед.
Через несколько мгновений погода, которая и без того была невыносимо холодной, стала еще хуже — хотя такое казалось в принципе невозможным. И под прикрытием сильнейшей снежной бури тысячи существ со светящимися глазами бежали к стенам Винтерфелла. С бывшими людьми соседствовали такие же бывшие звери и великаны, а сверху закручивающийся ледяной воздух резали мертвые птицы.
Каждый из них шел вперед лишь затем, чтобы убивать — и превращать живых созданий в себе подобных.
И никто не собирался останавливаться, пока в стенах Винтерфелла не погибнет все живое.
Вот только Винтерфелл с самого фундамента строился с расчетом на то, что они когда-нибудь придут. Легендарный Брандон Строитель, первый Король Севера, начал строить свой замок над горячими источниками и вокруг Богорощи, где росли древние чардрева, помнящие еще Эру Рассвета. И нашел множество добровольцев, которые на протяжении сотен лет питали священные деревья собственной кровью, чтобы те, когда придет время, стали для них последними яркими маяками в море тьмы и оружием против ледяной магии Белых Ходоков. И выбитые в незапамятные времена на внешних стенах руны снова засветились спустя многие века…
Но защита Винтерфелла не ограничивалась одной лишь магией. Внешние стены крепости поднимались вверх на восемьдесят футов. Внутренние — на сто. И между ними был проложен широкий и глубокий ров с острыми кольями.
Он был построен с расчетом на отражение безжалостного натиска Иных. Мог ли он выдержать этот натиск — это они сейчас и должны были выяснить.
Численность Врага, рванувшего на штурм внешних стен, не поддавалась никакому подсчету. И на середине пути Лед столкнулся с Пламенем. Бесконечные волны нежити пересеклись с потоком огня, летящих камней, горячего масла и кипящей воды, куда защитники на всякий случай подсыпали толченого обсидиана. Вторая волна пересилила — никто из тех, кто шел в первых рядах, не добежал до стены. Точно так же, как их предшественники не добегали до Стены.
Но и Иные поступили здесь так же безжалостно, как и там, продолжая посылать своих мертвых рабов в бой. Кто-то, возможно, надеялся, что в этот раз Враг отступит, поняв, что этого замка ему не взять. Но сотни вихтов гибли ежеминутно без какого-либо смысла, тысячи горящих трупов усыпали землю перед стенами, а они все шли и шли. И их ненависть к людям не угасала по мере того, как редели их ряды, и не становилась больше — потому что больше она быть просто физически не могла. Они все шли и шли со стороны Волчьего леса и Королевского тракта. Стрелки на стенах давно потеряли счет тем, кого они упокоили — а Враг все не унимался. Поток мертвых созданий продолжал рваться к стенам, стараясь все-таки добраться до живой плоти и вцепиться в нее.
И так час за часом, час за часом. Защитники теряли силу своих рук и силу духа от этого неустанного натиска.
Среди вихтов были не только бывшие люди — рядом с ними бежали волки, медведи, мамонты, олени, кролики и все остальные обитатели Севера. Воины, оборонявшие Винтерфелл даже не заметили, как вал из трупов под стеной достиг шестидесятифутовой высоты. Опомнились они только когда нежить стала карабкаться вверх — у некоторых из них, как оказалось, были специальные крючья, вроде тех, что использовал Вольный народ для преодоления Стены. А кое-кто даже тащил с собой грубо сколоченные лестницы.
Их силы убывали — и вместе с ней убывал огонь, уступая под ледяными ветрами, которые насылали Иные. И все чаще нежити удавалось забраться на стены и вступить с северянами в рукопашный бой. Вскоре соотношение потерь стало склоняться не в пользу живых. Тогда Дейси Мормонт и помогавший ей сир Родрик Кассель отдали приказ оставить первую линию обороны и отходить к внутренней стене.
Как оказалось, команда была дана очень вовремя. Едва последние из уцелевших пересекли ров между стенами, командование Белых Ходоков решило, что настало время для последнего удара.
С ужасающим криком — словно тысячи человек испускали дух — Иные сами пошли в атаку, взяв с собой все резервы, куда вошли и снежные львы, и сумеречные коты, и лютоволки, и тысячи мертвых птиц. Ну и двенадцать-пятнадцать тысяч «обычных» упырей, которые еще могли стоять на ногах. И две дюжины ледяных виверн, обрушившихся с облаков на центральную цитадель — каждая из них была намного слабее дракона, но их было две дюжины.
И почти две тысячи самих Белых Ходоков — пеших и, если можно так сказать, конных, едущих в бой на ледяных пауках и других тварях, которых не должно было существовать на этой земле.
Все они шли убивать.
И их встретили. Как только командование само вышло на поле битвы, Дейси Мормонт решила, что им нет больше смысла беречь боеприпасы — и по ее сигналу две сотни обсидиановых стрел полетели навстречу Врагу. В первую очередь лучники старались выбить виверн и паучьих всадников. Но хватило всем.
За то время, пока Иные шли через заваленную трупами внешнюю стену и ров за ней, каждый, абсолютно каждый из них так или иначе повстречался с драконьим стеклом.
А потом… Потом случилось то, что защитники Винтерфелла считали в принципе невозможным.
Один из Иных, на которого кто-то плеснул горящей смолой, перемешанной с осколками драконьего стекла, вдруг бросил свое оружие и заковылял прочь, подволакивая раненую ногу. Никто и представить себе не мог, что Белые Ходоки могут чувствовать страх и боль, как настоящие люди. Но ведь они и говорить не должны были — хотя все уже убедились, что это не так.
Первый беглец был не единственным — те Иные, которым пока посчастливилось не погибнуть, быстро понимали, что победы им не видать. И многие из них тоже разворачивались и бежали прочь. И когда бегство стало всеобщим, Патрек Маллистер решился на отчаянную контратаку, которая помогла вышвырнуть Врага обратно за внешнюю стену. Молодая оруженосица Дейси Мормонт тоже пошла вместе с ним — как и ее верная стая.
Они выстояли. Великий Враг понес огромные потери и не сумел взять столицу Севера. В этот день они наконец-то поверили в то, что Иных можно победить. Что за Долгой Ночью когда-нибудь придет Рассвет.
Но противостояние еще далеко не закончилось. В том числе для защитников Винтерфелла.
Отброшенный от стен Враг не собирался отступать. Штурм был отбит — и началась долгая осада. Основная армия Смерти пошла дальше, оставив позади внушительный заслон. Какие бы потери Белые Ходоки ни понесли, люди понимали, что любая их попытка преследовать Врага или хотя бы высунуться за стены замка окажется фатальной.
Только Нимерия с ее стаей иногда устраивала набеги на полчища вихтов — и за все время не потеряла ни одного своего собрата, не говоря уже о том, чтобы позволить им поднять его на своей стороне.
Им еще очень долго пришлось сидеть взаперти, наблюдая глядевшие на них отовсюду синие глаза. Но, зная, чем закончилась Вторая Долгая Ночь… Можно сказать, что им еще повезло. И остальным повезло еще больше — благодаря их героизму. Кто знает, как далеко бы продвинулась Королева Ночи и ее воинство, не потеряй они под Винтерфеллом столько времени и сил…