Всего одна смерть

Последний Союз. Часть 2 «Иди ко мне, тварь! Сразись со мной! СРАЗИСЬ СО МНОЙ!» (последние слова сира Лораса Тирелла, 301 г. от З.Э.) «Я не знаю, как они обращаются с врагом, но… Семеро, я не хочу видеть этих людей на своей стороне» (сир Джастин Масси, 301 г. от З.Э.) «Очень жаль…» (король Станнис Баратеон после битвы, 301 г. от З.Э.) «Иные тоже умеют учиться» (лорд Русе Болтон после битвы, 301 г. от З.Э.) *** Перешеек. Очень странное и очень печально известное место, покрытое болотами. Место, которое веками защищало Север от вторжений андальских королевств. Станнис Баратеон шел на Север не с войной — он шел на подмогу северянам в войне с Иными и их мертвыми рабами. Но он тоже столкнулся с теми же невзгодами, что и предшествующие ему завоеватели. Он был к этому готов. Он не собирался лезть в это дикое болото, очертя голову. И поэтому решил разделить свои силы. Сорок тысяч просторцев, дорнийцев, уроженцев Штормовых, Королевских и Речных земель, долинцев и северян, служивших под его командованием, были поделены на пятнадцать отдельных отрядов, двигавшихся примерно в десяти-двенадцати часах пути друг от друга. Чтобы, с одной стороны, Враг не мог окружить все войско сразу, а с другой, любое атакованное подразделение могло, в случае чего, дождаться подмоги. Так было сказано официально. Но… в войске продолжали ходить упорные слухи о том, что король, а также Русе Болтон, Стеврон Фрей и остальное командование отправили в авангард тех, кого они больше всего желали больше никогда не увидеть. Тех, кому предстояло героически погибнуть в первой же битве с Иными — или даже раньше. И эти слухи мы, вооруженные знаниями, которые давно перестали быть секретными, можем назвать… практически стопроцентной правдой. Об этом можно судить уже по тому, кому была оказана «честь» идти в болото первыми. Из двух тысяч человек передового отряда войска короля Станниса едва ли не половина была взята из числа тех, кто в прошлом служил под началом сира Лораса Тирелла и лорда Марка Маллендора — включая их самих. О том, насколько «теплые» отношения сложились между королем и братом его жены, к тому времени знали уже абсолютно все: Рыцарь Цветов так и не простил ни своей сестры, ни ее нового супруга, хотя сами они пытались, как могли, примириться с ним. И к началу перехода через Перешеек сир Лорас окончательно превратился в глазах короля в помеху — он постоянно критиковал любое принятое или непринятое решение, распространял всевозможные грязные слухи о сестре и новом шурине, и так далее. С другой стороны… А что, спрашивается, было с другой стороны? Убил двух соратников из Радужной гвардии, влетел с разбега в очевидную ловушку и просидел остаток войны в темнице — вот и весь боевой путь младшего сына лорда Мейса. Иную картину представлял собой Марк Маллендор, прошедший всю Войну Восьми Королей и ставший лордом Нагорья после гибели отца на Ядовитом Поле. Лордство и командование он принял с огромным воодушевлением и первым же делом решил прославиться, убив Смертокрыла, на которого повел в лобовую атаку пятьсот человек. Почти все они сгорели заживо, но сам лорд Марк не только выжил, но и почти не пострадал, отделавшись легкими ожогами. Это и другие события в жизни нового лорда Маллендора показали, что он, при очевидном недостатке здравого смысла и хладнокровия, остается воплощением южного рыцарства… Что в войне с Белыми Ходоками было смертным приговором. Еще в передовой отряд был включен Хорас Редвин, новый лорд Арбора. После гибели отца в морском сражении с Вороньим Глазом и брата Хоббера в Битве Четырех Воинств характер сира Ужаса, ставшего теперь лордом Ужасом, испортился окончательно — теперь он готов был хвататься за меч при любом косом взгляде в его сторону. О том, как он успел поуправлять отвоеванным у железнорожденных островом, известно очень мало, но жители Арбора не скрывали своего облегчения, когда лорд Хорас откликнулся на призыв короля и отправился на войну — это подтвержденный факт. И, вдобавок, уже тогда в лагере короля Станниса ходили упорные слухи о том, что Хорас выжил лишь из-за того, что скрылся неизвестно куда сразу же, как только на горизонте Арбора показались драккары с кракенами на парусах, и «нашелся» только после того, как Эурон Грейджой испустил дух. Этих троих в качестве командующих передовым отрядом уже было бы достаточно — более чем. Но Бринден Талли и Стеврон Фрей решили добавить в эту гремучую смесь кое-что от себя. Например, сира Рональда Вэнса, наследника Атранты, который сполна заслужил данное ему прозвище Дурной за привычку устраивать лихие конные атаки в лоб на укрепленные позиции тяжелой пехоты. А еще за то, что он угробил в погибающей Королевской Гавани большую часть своих людей, отправив их сражаться с отрядом Баклеров, занявшим Блошиный Конец — причем среди этих людей был его младший брат сир Эллери. Но и это было далеко не все. Дополнительной крепости этой смеси придавал Уильям Мутон, бывший лорд Девичьего Пруда, а ныне человек, потерявший все: имя, земли и репутацию. Трус, не сумевший защитить владения предков. Еще там были наемники, ветераны войны в Речных и Западных землях, не раз ходившие под взором Неведомого. А еще были Фреи. Много Фреев. Больше, чем сыновей любой другой семьи. Лорд Стеврон, в отличие от своего отца, ценил своих родственников, но при этом не щадил тех, кто не оправдывал его ожиданий. И, вдобавок, ставил личные качества и умения выше, чем лояльность лично ему. Иначе как объяснить тот факт, что командование передовым отрядом он поручил своему старшему сыну сиру Риману? Именно он и стал вишенкой на этом торте. А вместе с ним отправились Рейгар Фрей, Хостин Фрей, Саймонд Фрей, Раймунд Фрей и прочие — все те, кто вставлял палки в колеса королю Станнису, лорду Русе или сиру Бриндену. За это их и отправили на войну с Великим Врагом самыми первыми. И как только они вошли в болота… В королевской армии тут же начались потери, хотя они еще даже не увидели на горизонте первого Иного. И хуже всего, как и ожидалось, чувствовал себя авангард. Отчасти это было связано и с тем, что король, собрав все источники смуты в одну группу и отправив ее подальше, смог наладить в армии Последнего Союза хорошую дисциплину — в чем ему немало помогли лорд Джейсон Маллистер и сир Бринден Талли, отвечающие за снабжение войска с западного и, соответственно, восточного берега Зеленого Зубца. Итогом стало то, что за все время перехода от Близнецов до Рва Кейлин из тридцати восьми тысяч человек (за вычетом авангарда) погибло около ста пятидесяти — будь то болезни, обморожения, несчастные случаи или укусы каких-нибудь ядовитых гадов. Этому же способствовала помощь местных жителей, хорошо знающих местность, и воинов Севера, которые уже прошли этот путь несколько лет назад — правда, в другую сторону и при другой погоде. Что до отряда сира Римана… Они этой помощью пренебрегли и старались пройти проклятые болота как можно скорее — и дорого за это заплатили. Даже в такую суровую зиму, какой не было не памяти многих поколений, Перешеек оставался Перешейком. Холод и снегопады окончательно привели в негодность Королевский тракт, связывавший две части Вестероса, но ничего не смогли сделать с болотами и зыбучими песками, ядовитыми растениями, рядом с которыми даже дышать следовало с осторожностью, и еще более ядовитыми насекомыми и змеями, чьи укусы убивали человека быстрее, чем песок в песочных часах успевал пересыпаться вниз. И, конечно, оставались знаменитые львоящеры, которым ничего не стоило проглотить целиком коня… или, например, человека. Авангард армии южан влетел во все это, что называется, с головой. И к тому моменту, когда впереди показались укрепления Рва Кейлин, не менее пятисот человек были либо мертвы, либо совершенно небоеспособны. Пятьсот — из двух тысяч. Среди этих пятисот был и Рейгар Фрей, чье полуобглоданное тело сейчас доедала болотная змея. И Уильям Мутон, который просто исчез в тумане и никто никогда больше его не видел. И сам Риман Фрей, который подхватил болотную лихорадку, от которой его раздуло еще сильнее (хотя он никогда не был особо худым — мягко говоря) — и теперь он в полубессознательном состоянии ехал, привязанный к двум коням. Лорас Тирелл, также подхвативший какую-то болезнь, чувствовал себя немногим лучше, но хотя бы еще мог держаться в седле — правда он шатался, словно ива на ветру, а все, что ему удавалось съесть или выпить, моментально выливалось обратно через рот или… Ладно, не будем вдаваться в такие нелицеприятные подробности. Так или иначе, практически все полторы тысячи уцелевших солдат Римана Фрея либо чем-то болели, либо «всего лишь» начисто утратили остатки морального духа. Но когда они все-таки добрались до Рва Кейлин (что не может не вызывать толику уважения), их встретило обескураживающее письмо самого короля с требованием задержаться в замке и дождаться подхода основных сил. По свидетельству очевидцев, сир Хостин Фрей, принявший, пусть и неофициально, командование авангардом (поскольку все остальные командиры старше него уже вышли из строя), прочитав послание, грязно выругался, бросил пергамент в огонь и велел немедленно готовиться к выходу. Мнения историков относительно этого решения разделились — часть их считает сира Хостина главным виновником того, что случилось дальше, другие же утверждают, что он поступил совершенно правильно, поскольку Ров Кейлин никак не мог помочь раненым и больным — в замке банально не хватало мейстеров и лекарств, а вот в Белой Гавани их было более чем достаточно. Поэтому он и решил как можно скорее двигаться дальше, чтобы у его людей был шанс выжить. Лучший шанс, чем просто сидеть и ждать смерти. Поэтому немедленный марш на Белую Гавань стал для сира Хостина лучшим решением из худших, несмотря даже на то, что он прямо нарушил приказ короля. А вот о том, что его могут перехватить на марше, он, похоже, не задумывался. Разведчики Рва Кейлин знали о том, что Белые Ходоки наступают на юг — и о том, что им не удалось взять Винтерфелл. Однако они понятия не имели о том, где сейчас находится сама Королева Ночи и ядро ее армии. И тем более об этом не знали южане, изнуренные тяжелым переходом. Если бы они знали… Тогда они, скорее всего, предпочли бы дождаться остальных. Или, наоборот, оставили бы в замке тех, кто не мог двигаться достаточно быстро, а сами поспешили бы в город Мандерли. Они не сделали ни того, ни другого — и их судьба была решена. Как показал опыт, именно стремление сира Хостина спасти как можно больше заболевших и обрекло всех на такой исход. На третий день после выезда из Рва Кейлин умер сир Саймонд Фрей, в раны которого попала инфекция. Та же участь ждала и многих других. Тем не менее, они, совершенно вымотавшиеся, больные и почти утратившие боеспособность, через несколько дней все-таки увидели перед собой стены Белой Гавани… И некоторым из них они показались счастливым миражом, потому что почти сразу их затянуло тьмой и ледяным бураном. А следом за вьюгой явилась сама Королева Ночи верхом на своем великолепном ледяном драконе. А по земле шагали тысячи Иных, приближавшихся к крупнейшему городу Севера. А за ними — бесчисленное множество восставших мертвецов. Они пришли убивать. Лорд Виман Мандерли, который уже давно был готов к чему-то подобному, отреагировал на эту новость быстро и четко. Правда к тому, что к нему прибудет подкрепление с юга, он готов не был, но тоже отреагировал. Несколько конных отрядов (одним из которых командовала Мира Рид) выехала на помощь южанам, отвлекая Иных на себя и давая им время добраться до ворот. Но, к большому несчастью живых, мертвые именно этого и ожидали — и бросили вперед огромную толпу оживленных хищных зверей, которые должны были отрезать от города как подкрепление с юга, так и северных всадников. Вымотанные тяжелым переходом южане никак не могли этому помешать, да и даже если бы они каким-то чудом прорвались в Белую Гавань, кто знает, как широко распространились бы полученные ими болезни внутри городских стен. В каком-то смысле, людям повезло, что Иные мыслили не так, как они. Первая встреча воинов Станниса Баратеона с нежитью… Трудно передать словами, что они почувствовали при этом. Для северян существование Белых Ходоков и вихтов давно уже стало явью, но среди южан все еще было полно тех, кто отказывался верить в то, что Иные вернулись. Они до сих пор были уверены в том, что воевать придется с людьми. И когда перед ними открылась правда, остатки дисциплины, и без того подточенной маршем через болота, окончательно рассыпались в пыль. Часть из них — в основном, те, кто еще сохранял подвижность и боеспособность — забыв обо всем на свете, бросились в сторону города, куда уже бежали конники северян, поняв, что их вылазка провалилась. И кому-то даже удалось прорваться. Человек триста успели влететь в ворота, прежде чем дочь Хоуленда Рида приказала закрыть их — и меньше чем через минуту с внешней стороны в окованные доски стали биться тела вихтов. Среди спасшихся оказались Марк Маллендор и Рональд Вэнс. Сотня с небольшим всадников, которыми командовал Хостин Фрей, напротив, при виде армии нежити повернули назад и поскакали обратно — очевидно, хотели предупредить короля о том, что Враг уже здесь. Эти тоже спаслись. Остальные… Их просто разорвали на куски. И вдвойне унизительным для людей было то, что в этой резне не принимала участие не только Королева Ночи, но и никто из Иных не обнажил своего меча для того, чтобы забрать им чью-то жизнь. Пока восставшие мертвецы добивали практически беззащитных баратеоновцев, Белые Ходоки продолжали окружать город со всех сторон, при этом не приближаясь к стенам на дистанцию выстрела из лука или скорпиона. Участвовать в истреблении подмоги с юга им не было нужды. Потому что она, откровенно говоря, не дотягивала до того, что Враг встретил у Стены, или на Медвежьем острове… Или даже у стен Вдовьего Дозора. Но люди все равно не соглашались умирать без боя. Если Риман Фрей и его дядя, сир Раймунд, истощенные лихорадкой, пытались спастись бегством и были растерзаны нежитью, то, например, Хорас Редвин, когда, казалось, все уже было кончено, сплотил вокруг себя последних уцелевших и с яростным криком начал прорываться к Белой Гавани… пока его не сдернули с коня и не разорвали. Воины, вся жизнь которых прошла в землях долгого лета, погибали от рук творений вечного холода… Пока среди них не остался один-единственный выживший. К тому моменту, когда авангард подошел к Белой Гавани, сир Лорас Тирелл не мог даже встать без посторонней помощи, не говоря уже о том, чтобы надеть доспехи или сражаться. Но его почему-то убивать не стали. На глазах у всех, кто находился на стенах, один из Белых Ходоков поднял одной рукой полуживого сына покойного Мейса Тирелла, принес к своей повелительнице и бросил на обледенелую землю прямо перед ней. И тогда Рыцарь Цветов начал кричать, требуя у Королевы Ночи сразиться с ним в честном поединке. И она, к изумлению всех, кто это видел, ответила ему! Этот голос, как вспоминали потом очевидцы, будто бы звучал отовсюду — в том числе внутри головы. Такой не мог принадлежать человеку — или тому, кто им когда-то был. Королева Ночи произнесла всего одно слово: «Недостоин». Никто не может сказать, что именно она сочла «недостойным» в этом человеке: внешность, состояние здоровья, какие-то совершенные или не совершенные ранее поступки или что-то еще. Впрочем, это уже неважно. В следующее мгновение она одним молниеносным движением ледяного клинка срубила брату лорда Уилласа голову. Разобравшись с подкреплением южан (как они могли подумать), Иные сосредоточили все внимание на городе. Не секрет, что силы Вечной Зимы имели очень приблизительное представление о землях, находящихся так далеко от бывшей Стены. Но о том, что сопротивление их натиску не ограничивается одним лишь Севером, они понимали — сегодняшняя битва это еще раз показала. Как и сражение за Драконий Камень. Поэтому после победы над Севером должно было начаться новое наступление. А для него нужно было, в первую очередь, больше «живой» силы. И ее источником должна была стать Белая Гавань, где скопилось огромное количество беженцев. Наступление должно было начаться как можно скорее. А это значит, что вместо многомесячной осады город нужно было взять штурмом. На деле это оказалось не так просто, как считали Белые Ходоки. Белая Гавань существовала относительно недолго, «всего лишь» около тысячи лет, и, естественно, никогда не видела Долгой Ночи. Но она видела множество стычек между наемниками, пиратами, северянами, эссосцами, работорговцами, сестринцами, долинцами и прочими (одно другого, кстати, не исключало), а значит, строилась с таким расчетом, чтобы пострадать в таких стычках как можно меньше. И у них после падения Стены было время на подготовку к тому, что Белые Ходоки дойдут и сюда… Они успели собрать большое ополчение, запастись обсидиановым оружием и боеприпасами и спрятать в укрытие многих из тех, кто не мог сражаться. Конечно, когда Иные заморозили воды Белого Ножа, им стало легче, но не настолько, чтобы город можно было взять с наскоком. В первые сутки штурма вихты трижды пытались лезть на стены — и некоторые из них, когда их удавалось остановить, больше походили на чучела, которые используются на стрельбищах в качестве мишеней. После каждой такой попытки люди продолжали обстреливать груды тел зажженными стрелами, чтобы они не поднялись во второй раз. Немногим, очень немногим восставшим мертвецам удавалось добраться до вершины стены, но никто из них не удержался там достаточно долго, чтобы успеть захватить плацдарм. Белая Гавань сражалась с мертвецами так же, как раньше отбивалась от налетчиков и пиратов — спокойно и, можно даже сказать, привычно. Разницы и в самом деле было не так уж и много, если не считать, конечно же, количества нападавших, которые наседали со всех сторон сразу. И множества кружащих в небе с жуткими криками мертвых птиц, которые видели все, что происходило в городе — и Иные тоже это видели. Так продолжалось четыре дня подряд. А на пятый день Мандерли и остальные северяне и вестеросцы столкнулись с еще одной страшной угрозой, которую они до этого момента считали невозможной. Иные доставили на поле битвы дальнобойные машины. Две дюжины приспособлений, которые можно было назвать «катапультами», стреляли по защитникам стен, а сопровождавшие их четыре гигантских «требушета», каждый из которых тащила упряжка из мертвых мамонтов и обслуживала не одна сотня мертвецов-артиллеристов, предназначались для того, чтобы эти стены разрушить. Еще почти целые сутки у Белых Ходоков ушло на то, чтобы установить эти машины на позиции и подготовить к стрельбе. И на шестой день они приступили к работе. И никто из северян и южан не знал, как заставить их замолчать. «Катапульты» Иных стреляли светящимися сгустками чего-то, что при попадании вело себя похоже на дикий огонь — только оно не обжигало, а напротив, замораживало. И еще было синим. Намного труднее было с «требушетами», которые били очень далеко и высоко — они, можно сказать, простреливали насквозь почти весь город. И с учетом того, что «холодный огонь» затекал во все щели и укрытия перед тем, как вспыхнуть… Люди внезапно поняли, что укрыться им попросту негде. А тот, кто попадал, хотя бы чуть-чуть, под действие субстанции — его можно было только избавить от страданий поскорее. О спасении уже речи не шло. Все это время нежить не только не переставала атаковать внешние стены, но и усилила натиск — тем более, что им на помощь пришли вихты-великаны и другие «тяжелые» силы. И подкрепление из земель Хорнвудов, Вулфилдов, Флинтов, Болтонов и Мандерли, поднятое из уцелевших кладбищ (о которых зачастую не помнили даже местные жители) и с полей сражений, тоже подоспело. Даже с моря, которое веками кормило крупнейший на Севере город, подмоги ждать не стоило — множество мертвых рыб и тюленей замкнули кольцо окружения и с этой стороны. Люди, принесшие присягу лорду Виману Мандерли, делали все, чтобы продержаться еще хотя бы час. Но их силы были на исходе. Усилившаяся метель не только выматывала их, но и гасила костры и мешала сжигать убитых. А Враг, не знающий усталости, жалости и страха, продолжал наступать. Каждый день защитники теряли десятки человек, несмотря даже на то, что Иные почти не участвовали в сражении, не желая подставляться под стрелы из драконьего стекла. И никакие ободряющие речи и песни бардов не могли вернуть истощенным людям боевого духа. Но была вещь, которая заставляла их держаться до последнего. Сейчас она была в голове каждого, кто стоял на стенах. Одна простая мысль: «Ну где же эта проклятая подмога?» Они знали о том, что подмога будет. Выжившие южане рассказали о том, что король Станнис уже идет следом за ними, а гонцы из Дредфорта и Хорнвуда возвестили о том, что король Робб тоже спешит к ним. Вот только когда они подоспеют? И успеют ли? Потому что у живых тоже были непредвиденные трудности. Начиная от полного отсутствия опыта ведения войны в условиях вечного холода и тьмы у солдат одного из королей и заканчивая открытым саботажем у другого. Удар пришелся там, откуда никто не ждал. Леди Барбри Дастин фактически вывела свои владения из войны в одностороннем порядке, решив, что она сама как-нибудь переживет Вторую Долгую Ночь. Барроутон, хоть и пострадал от Войны меньше прочих городов Севера, не прислал в войско короля Робба ни одного человека и упорно не отвечал на его письма. И еще, конечно, нужно было как-то объединить усилия двух королей, между которыми были сотни лиг, полных существ с синими глазами, готовыми превратить любое живое существо в себе подобного. На двадцатый день штурма люди наконец-то услышали боевые рога воинов Штормовых земель, Речных земель, Простора, Дорна, Севера и Королевских земель. Подмога пришла со всех сторон — одновременно. И теперь уже армия Долгой Ночи была окружена. И надо же было такому случиться, что первый удар армия короля Станниса нанесла там, где находилась позиция вражеских «катапульт», которые так и не успели развернуть навстречу новому противнику! Впервые с начала Войны у людей появился шанс нанести Иным решающее поражение. Они потратили слишком много сил, пытаясь взять Белую Гавань, но так и не успели заполучить богатый трофей в лице ее жителей. Историки, изучающие самые темные дни человечества, до сих пор расходятся во мнении относительно ряда решений Королевы Ночи. Но никто не отрицает того, что она, наблюдая за ходом сражения со спины дракона, быстро поняла, что шансы на победу явно не в ее пользу. Люди бросили в бой все свои резервы — но и она тоже. И тогда это прекрасное и жуткое создание выкрикнуло короткую команду на неизвестном языке — и армия нежити стала отходить на юго-восток, оставив позади заслон из тысяч вихтов, прикрывавших их отступление. Ни король Станнис, ни король Робб, ни лорд Виман… Никто не ожидал, что такое случится. До сих пор Иные, как им казалось, полностью игнорировали потери среди нежити и даже среди себе подобных. И никогда не отступали. Но они отступили. Пока армии Севера и Юга добивали оставшихся мертвецов, Мира Рид снова устроила вылазку из города — ее целью были «требушеты», превратившие город в обледенелые развалины. Иные так и не успели их вывезти. И, как оказалось, горели они так же хорошо, как и настоящие, сделанные из дерева. Еще одна страница в истории Второй Долгой Ночи была перевернута. И никто пока не осознавал, как легендарные события пойдут дальше.