Глава 102. Последняя битва
4 октября 2023 г. в 12:15
Ночь отступает. Часть 1
«То есть они потеряли всех драконов. Очень печально… для них» (неизвестный браавосиец после Последней битвы, 301 г. от З.Э.)
«ЗА ДОЛИНУ!» (боевой клич объединенного флота, 301 г. от З.Э.)
«Если тебе нужно убить браавосца, делай это быстро и незаметно. Потому что если ты попадешься им на глаза… Если ты их просто ранишь… Тогда они придут. И ты пожалеешь о том, что не сдох раньше» (неизвестный пират со Ступеней, единственный выживший член своей команды, 301 г. от З.Э.)
***
Падение Титана стало самой чудовищной катастрофой из всех, с чем столкнулся Браавос за свою историю. Одно только обрушение статуи убило не меньше трети людей, защищающих Город.
Вместе с Титаном погиб и Арсенал, еще одна гордость Браавоса. Часть этажей обвалились, другие были затоплены выплеснувшимся из берегов морем, в которое рухнул их главный символ. Именно это, как ни странно, и спасло какую-то часть накопленных браавосийцами знаний, закрыв доступ внутрь Арсенала нежити и пустив туда живых людей, вернувшихся на место погибшего города и начавших раскопки. Флот, которыми они так гордились, который правил всеми известными морями, тоже перестал существовать, оставшись в виде обломков на берегах или на дне Узкого моря. Легендарные флотоводцы погибли вместе со своими кораблями, до последнего пытаясь остановить Врага. Магистры, гильдмастеры, держатели Ключей — все они погибли. И многие из тех, кто пытался спастись из обреченного Браавоса, тоже погибли — не говоря уже о тех, кто не успел покинуть свои дома до того, как улицы Города, подобно приливной волне, захлестнула нежить. Некоторые, впрочем, остались добровольно, надеясь задержать вихтов хоть ненадолго и дать остальным больше времени спастись.
Если бы Иные не ограничились уничтожением одного только Бастарда Валирии, а стали развивать наступление дальше вглубь Эссоса… Мы можем только гадать, как пошла бы история в этом случае. Однако Королева Ночи и Иные, которых она бросила на восточное направление, удовлетворились тем, что вывели из Войны одну из самых опасных воюющих сторон — и сосредоточились на покорении Долины, разгроме Последнего Союза и окончательном опустошении Вестероса. Только после этого они намеревались продолжить наступление на другой стороне Узкого моря.
Первой их целью всегда оставались, как их называли в Вольных городах, Закатные Королевства, граничащие со Стеной. А Эссос мог и подождать.
Они даже не удосужились перебить всех жителей Браавоса.
И это стало очередной их роковой ошибкой.
Потому что для браавосийцев была одна вещь, которую они считали хуже смерти. Рабство. А Иные видели в людях лишь добычу (перед смертью) или рабов (после нее). Основатели Города когда-то были рабами Фригольда и его драконов. И твердо решили, что такого больше не повторится.
В прошлый раз они бежали от своих поработителей. Сейчас бежать было некуда.
Оставалось стоять насмерть и сражаться до последнего.
Свобода — вот что было смыслом жизни каждого жителя города, охраняемого Титаном. И вот пришел Враг, который хотел их этого смысла лишить.
И это ощущение свободы как воздуха давало им то, чего не было у большинства подданных других государств. Они шли не за именем, они шли за Идеей. И их не могла остановить гибель лидера.
А лидера у них больше не было. Тормо Фрегар погиб в битве при Титане — последний раз его видели, когда он поднимался наверх незадолго до того, как из моря возник кракен. Смерть человека, с именем которого были прочно связаны все великие события последнего года, конечно, стала для уцелевших браавосийцев сильным ударом… Но это не привело к растерянности и смуте, которые могла вызвать смерть какого-нибудь короля для его подданных. Даже несмотря на то, что битва забрала жизни практически всей правящей верхушки Республики. Власть над выжившими почти сразу взял в свои руки Первый меч Дакрис — временно, до выборов нового Морского владыки. И почему-то никто не усомнился в том, что эти выборы обязательно пройдут. Пусть и не завтра, но пройдут.
«Хотите нас уничтожить? — спросили браавосийцы Иных. — Попробуйте». Сами они, даже потеряв свой город, не собирались смиренно ждать конца. Даже несмотря на то, что вместе с Браавосом погиб и Арсенал. У них были и другие арсеналы, пусть и поменьше.
Когда стало понятно, что за стенами Браавоса их никто не преследует (чего они, конечно, не ожидали), Дакрис стал собирать добровольцев для отвоевания павшего города — и к нему тут же стали стекаться десятки тысяч выживших.
Добить оставшихся мертвецов оказалось легче, чем можно было себе представить — Иные так торопились на штурм Долины, что не успели поднять всех погибших горожан. А тех, кого успели, большей частью забрали с собой. Дальше началось строительство: полуразрушенные деревянные дома разбирались ради материалов для ремонта кораблей и постройки временных доков — никакой разницы между жилищами богатых и бедных граждан никто не делал. Труп кракена был изрезан на сотни кусков, чтобы он уж точно не воскрес во второй раз — для этого пришлось работать день и ночь, как и для расчистки хоть какого-то фарватера в гавани. Горожанам даже удалось найти среди обломков голову Титана, которая почти не получила повреждений — сейчас она украшает одну из центральных площадей Нового Браавоса перед главным зданием Железного банка.
Никто из браавосийцев не бросил в те мрачные дни свой город. Напротив, все, кто жил вдали от родины, возвращались домой, чтобы помочь и отомстить. Даже наемники, согласившиеся бросить вызов Врагу и потерявшие в бою с ним друзей и близких, готовы были идти до конца.
Пока расчищалась гавань, туда постепенно возвращались корабли, которым посчастливилось оказаться где-то вдали от Титана в момент его гибели. Они продолжали прибывать и спустя многие месяцы, в том числе из таких мест, как Асшай или И-Ти. Эти рассказывали такие вещи, перед которыми могли померкнуть даже недавние ледяные ужасы…
Если бы Королева Ночи вспомнила о Браавосе и прилетела бы туда верхом на Холоде… Тогда им точно настал бы конец. Но к тому времени, когда погибший город снова смог вывести корабли в море, Белые Ходоки уже лишились своих ледяных драконов — и готовы были лишиться и всего остального. Они погибали на Роннеловом перевале, у Лунных Врат и в Битве Последнего Союза.
Браавосийцы, естественно, никак не могли узнать о том, что их убийцы проигрывали Войну. Но все равно продолжали бороться.
О том, что у Врага что-то пошло не так, как он хотел, стало ясно лишь тогда, когда небо начало светать.
К тому времени полным ходом шло строительство нового Города в нескольких лигах от побережья. На старом месте его решили не восстанавливать, ограничившись крупным портовым пригородом и несколькими мемориалами. Чтобы в следующей войне не погибнуть так же быстро от первой же атаки с моря. Новый Браавос пока был далеко не таким живым и процветающим, как старый, но, говорят, уже тогда в нем виднелись черты грядущего великолепия. А старый готов был выпустить в море три десятка легких военных кораблей, вооруженных баллистами, скорпионами, а некоторые даже несли на себе требушеты. Начали восстанавливаться оборонительные постройки, в гавани был проложен безопасный путь, правда крупные и тяжелые суда через него пока что не могли пройти.
Потом они вышли в море на разведку — чтобы оценить угрозу от Иных. Никто на них не нападал — и выжившие в катастрофе посчитали это недоброй приметой.
Первым в контакт с Врагом вступила легкая галера «Стрела Титана».
Корабельный сигнальщик передал, что видит флот айсбергов, таких же, как те, что уничтожили их армаду в Студеном море. Теперь они стояли, уткнувшись в берег в устье Ледяного Ручья. Никаких признаков жизни на суше не наблюдалось, зато множество зловещих синих глаз в темноте показывали, что здесь Враг уже побывал.
И если за морем небо уже стало сравнительно ясным (по тогдашним меркам), то здесь стояла кромешная тьма, которая не могла возникнуть по воле природы. Как следует осмотрев все вокруг, «Стрела» взяла курс на восток.
Известие о том, что Иные, похоже, взяли Долину, прогремела среди браавосийцев громом среди ясного (которого они давно уже не видели) неба. Нашлось множество горячих голов и сжатых кулаков, жаждущих как можно скорее ударить по нежити и бить её до последнего.
Другие держались более сдержанно. Но не потому, что испытывали к Иным и их мертвым прихвостням хоть какое-то подобие сочувствия. Они смотрели на обстановку более трезво и понимали, что бить, скорее всего, будут их самих. Нападение на боевые айсберги уже само по себе было крайне рискованным делом. Не говоря уже о том, что у людей имелись только легкие суда, не способные нести браавосский огонь. Не говоря уже о том, что Враг стоял на якоре на побережье захваченной земли. Не говоря уже о том, что у Врага были драконы…
Отсюда следовал вывод — нападение на ледяной флот противника в таких неравных условиях не даст ничего, кроме глупейшего самоубийства. Это стало аксиомой за столетия до первой встречи с Белыми Ходоками на море.
Так они считали до того самого дня, когда на горизонте показались корабли вестеросцев, вышедших из мрака подобно призракам…
Одним из последствий любой — абсолютно любой — войны становится ухудшение связи между людьми по сравнению с мирным временем. Почтовых птиц сбивают, гонцов перехватывают, письма теряются, а враг порой не брезгует подбрасывать ложные сведения. С того момента, как король Станнис из дома Баратеонов пересек Черноводную, его связь с родным королевством становилась все хуже — но слабее всех она была с флотом, который теперь оказался предоставлен сам по себе. Вплоть до того момента, как пришел приказ — срочно идти на Север, где наземным войскам очень нужны корабли для чего-то важного.
И буквально через несколько дней Штормовой Предел получил еще одно послание — теперь флоту было велено идти в Пентос, взять на борт таргариенских солдат и перевезти их в Долину. Однако флот уже ушел и этот приказ дошел до них уже после окончания Войны. А если бы даже и дошел… Неизвестно, как адмирал Сиворт отреагировал бы на это. Потому что он знал, что Дейенерис Таргариен пришла на помощь вероломно захватившим Драконий Камень браавосийцам. Кстати, о Драконьем Камне. Было понятно, что если нужно добраться до Севера без стычек, то лучше всего к острову не приближаться. И избегать встреч с кораблями Браавоса, Пентоса и остальных.
Поэтому галеры Штормового флота ушли в открытое море — и сразу угодили в череду бурь и ливней. И только мастерство моряков позволило сразу тридцати пяти кораблям из сорока добраться до цели. Правда не той, к какой они направлялись.
В условиях, когда ни одной звезды на небе не было видно, а день было невозможно отличить от ночи, единственным ориентиром оставались крупные объекты на суше. Для Давоса Сиворта таким был Браавосский Титан: если кто-нибудь его увидит, значит, они ушли слишком далеко к востоку и надо срочно поворачивать.
Естественно, Титана никто не увидел. И весь флот вошел прямо в гавань, как они тогда думали, своего главного — после Иных — противника.
Но они даже не сразу это поняли. Перед входом в гавань стояло несколько брошенных айсбергов, и моряки короля Станниса принялись жечь их, все еще думая, что они пришли к Долине. Опомнились они только тогда, когда увидели корабли у наспех сооруженных доков.
Браавосийцы за четыре дня сумели отремонтировать все тридцать пять короблей адмирала Сиворта, восполнить их команды и снабдить припасами, что стало еще одним подвигом жителей Города. Говорят, что ради восстановления кораблей вчерашнего врага-неплательщика было разломано еще немало уцелевших домов и даже недостроенных кораблей самой Республики. Но один факт остается бесспорным — это был первый и последний случай в истории, когда весь флот Браавоса перешел в чужое подчинение.
Тридцать пять боевых галер — это было все, что осталось от довоенного королевского флота Вестероса, не считая тех кораблей, что ходили по Летнему и Закатному морям. Но это было больше, чем в тот момент мог выставить весь Браавос. Экипажи вестеросцев дополнялись лучшими из моряков этого мира, а еще браавосийцы передали в их подчинение сорок два легких судна и пять тяжелых транспортов, четыре из которых несли водных плясунов, у которых в глазах пылал огонь и бурлила кровь, а пятый… Он был забит всеми оставшимися запасами браавосского огня.
Первый меч Дакрис попросил адмирала позволить ему участвовать в бою на «Ярости Возрожденной». И получил согласие.
Пока они готовились к бою, Иные приближались к Битве Последнего Союза… И миновали ее.
Оставшись без своей предводительницы, уцелевшие Белые Ходоки понимали, что спасение ждет их только на далеком Севере, куда проще всего было попасть морем. Больше их ничто не поддерживало — ни гигантские крабы, ни кракены, ни виверны, ни драконы. Только тысячи восставших человеческих трупов, ведомых уцелевшими Иными. Это было все, что осталось от великой орды, от которой содрогнулось Царство людей.
Те, что были ближе всех к Ледяному Ручью, начали грузиться на айсберги и отчаливать.
Именно тогда на горизонте и показался объединенный флот.
Яростный крик прокатился по палубам всех кораблей, едва прибитые к берегу айсберги стали светиться и отплывать. Сегодня не будет Второй битвы за Студеное море. Погода была спокойной, а видимость вполне себе хорошей, если не считать легкого снегопада. В этот раз природа благоволила им, а не Врагу.
Тогда они еще были уверены в том, что в Долине не осталось ничего живого, поэтому шли в бой, не надеясь кого-то спасти. Они хотели просто отомстить за жертв Долгой Ночи тем, кто их мучил и убивал.
Перед боем один из капитанов, служивших под командованием адмирала Сиворта (его имя, к сожалению, не сохранилось, сегодня историки предлагают несколько десятков вариантов разной степени достоверности) задал исторический вопрос:
«Адмирал… Мы идем с обычным кличем?»
То, что воины Штормовых земель последние годы шли в бой с криком: «За короля Станниса!» уже успело стать легендой.
«Нет», — ответил мастер над кораблями, после чего вынул из ножен меч и крикнул: — «ЗА ДОЛИНУ!»
И этот крик — «За Долину!» — пронесся над серыми волнами и не смолкал, пока деревянные и ледяные корабли не сошлись во встречном бою.
Иные тоже приготовились к ожесточенной схватке. Но так получилось, что колдун-флотоводец, способный управлять айсбергами, у них оставался всего один. И он должен был как сражаться с флотом живых, так и продолжать вести айсберги на Север.
Главное преимущество ледяных кораблей он все же использовал — при столкновении деревянное судно тонуло, а айсберг оставался на плаву. Но дальше, когда на айсберги посыпались толпы абордажников… Иные и нежить впервые осознали, как им неудобно плавать посреди темного моря, в любой момент ожидая обсидиановой стрелы или гарпуна. А браавосийцы… они и в самом деле хотели, чтобы Враг помучился как следует. Тем более, что их бесконечные, как кому-то могло показаться, запасы драконьего стекла внезапно подошли к концу — большая часть запасов была погребена в затопленном Арсенале или на дне бухты. Именно ради того, чтобы вернуть столь ценный ресурс, горожане уже тогда начали разрабатывать и строить первые подводные аппараты.
Резня была быстрой и беспощадной. Браавосийцы и подданные Короля Штормов брали на абордаж один айсберг за другим. Колдун-флотоводец пытался их остановить, и у него даже получилось, но ненадолго — тяжелый брандер с браавосским огнем сумел-таки добраться до его ледяной глыбы. Взрыв не только разнес ее на осколки и разметал многих оставшихся Иных, но и привел большинство уцелевших в состояние шока, что позволило людям добить их почти без труда.
Но никто не говорит, что победа далась людям бескровно. Иные, даже лишенные божественной власти над собой, оставались хищниками, способными сражаться и убивать даже в одиночку. И они по-прежнему были сильнее.
Почти треть кораблей не пережили битвы — и среди них была «Ярость Возрожденная». Флагман объединенного флота потерял свыше половины команды, и в эту половину попал и Дакрис, до последнего отбивавшийся от наседавших со всех сторон врагов. Им даже удалось убить самого адмирала — удар Белого Ходока выбросил его тело за борт.
Вернее это они решили, что он погиб. А на самом деле все было совсем не так. Адмирал Сиворт успел зацепиться за один из весельных портов, забрался обратно и прикончил своего несостоявшегося убийцу ударом обсидианового копья в спину. А дальше стал уводить с гибнущего корабля остатки команды.
Когда над местом сражения рассеялась тьма, все увидели, как бегут прочь последние ледяные корабли. И как на востоке впервые за очень долгое время занимается заря.
Битва при Ледяном Ручье, она же Возмездие Титана, она же Раскол Льда, она же… всех названий и не вспомнишь сразу. В общем, она вошла в историю прежде всего тем, что стала последним сражением Второй Долгой Ночи. Потому что отгремела через два дня после Битвы Последнего Союза, которая какое-то время тоже считалась «последней», но потом все-таки удалось установить, что это не так.
Вскоре после окончания Войны в Белой Гавани по приказу лорда Вимана Мандерли был воздвигнут памятник в честь той победы. Это была стела с металлическим форштевнем галеры баратеоновской постройки, на которой были выгравированы сотни имен тех, кто отдал свои жизни за Рассвет уже после того, как Королева Ночи была повержена.
Леди Келлия Колдуотер, вернувшись в свои владения и начав восстанавливать замок и поселение, тоже приказала поставить памятник той битве. Это был высокий каменный алтарь, на вершине которого всегда должен был гореть огонь, символизирующий вечное сопротивление людей надвигающейся Тьме. Потом на протяжении веков среди новобранцев многочисленных Орденов, продолжавших далеко на севере войну с порождениями Вечной Зимы, существовал обычай — перед отправкой на место службы посетить владения Колдуотеров, зажечь факел от Вечного огня и принести его в крепость Ордена. Чтобы Враг тоже помнил.
Такие же стелы были построены и в Новом Браавосе. Только они были намного выше и имен на них было куда больше. По слухам, материалом для этих памятников послужили обломки Титана, но ни подтвердить, ни опровергнуть этого так и не удалось.
Но самым известным напоминанием о той битве в нашей стране остается, конечно же, памятник Давосу Сиворту на мысе Гнева. Статуя легендарного гранд-адмирала, мастера над кораблями и лорда Узкого моря стоит на вершине тридцатифутовой колонны. Королева Ширен сама добавила кое-какие детали в эту статую, приказав, например, украсить постамент стальными носами кораблей, пять из которых были посвящены Войне с Иными, а остальные тридцать пять — памяти моряков Штормового Королевства, которые на протяжении веков уходили в бурное море и не всегда возвращались.
Интересная деталь, которая может быть простым совпадением, а может и не быть — взгляд адмирала направлен точно на статую короля Станниса в Штормовом Пределе. А тот, в свою очередь, смотрит прямо на него.
Сделали ли это строители специально или все случайно получилось? Кто теперь знает…