Всего одна смерть

Великий Совет в Сумеречном Доле. Часть 3 «Я очень люблю свою жену. Потому что у нас с ней очень много общего. Мы обожаем вино, политику, жаркую любовь и раздражительных людей… Необязательно в таком порядке» (из черновиков «Жизни и судьбы Джастина Масси», не включенных автором в финальную версию. Данный лист в единственном экземпляре хранится в Большой библиотеке Саммерхолла, в секции с ограниченным доступом) «Великая Клятва стала кульминацией Великого Совета. Верхней его точкой, вокруг которой собрались все. Теперь же… Теперь мы стремительно несемся к нижней» (лорд Эдмар Талли королю Роббу Старку по пути в Риверран, 303 г. от З.Э.) «Не припомню, чтобы границы Королевства Штормов когда-либо ранее отодвигались… так далеко» (неизвестный лорд Простора, 303 г. от З.Э.) «Да, Масси и его жена нам еще долго мозолить глаза будут…» (лорд Гарлан Тирелл, 304 г. от З.Э.) *** Если бы кто-нибудь при жизни короля Роберта рассказал его бывшему оруженосцу, на ком он женится, тот, скорее всего, рассмеялся бы. И не только он. Подобный союз показался бы всем без исключения таким же несусветным бредом, как и возвращение Долгой Ночи. Нет, действительно, каковы были шансы на такой брак у рыцаря, не имевшего за плечами ни влиятельных родственников, ни выдающихся поступков — не считая службы королю, который не мог научить его ничему, кроме пьянства и блуда? Даже на фоне других людей, которых приблизил к себе первый король из дома Баратеонов, он выглядел очень блекло. Потому что за остальными стояли отцы с большими сундуками золота и обширными землями — с Ланнистерами, конечно, никто не мог сравниться, но и остальные отставали не то, чтобы очень сильно. Джастину же предложить своей будущей невесте было нечего, кроме знаменитой улыбки. Он был вторым сыном Горма Масси, лорда Камнепляса и знаменосца Штормового Предела. Поскольку у себя дома его ничего не держало, Джастин сначала послужил самому королю, а затем, получив рыцарство, стал присяжным мечом лорда Станниса на Драконьем Камне. Возвращаться в родной замок он и не думал: наследником был Виктор, старший сын лорда Горма, а Джастин мог получить, в лучшем случае, одну небольшую деревушку на побережье. Нет уж, лучше он завоюет себе положение сам. Это случилось незадолго до загадочной смерти Джона Аррена, бывшего наставника Роберта, а ныне его десницы. Разразившаяся после этого война уничтожила множество знатных домов с многовековой историей. И дом Масси был среди них. Лорду Горму хватило ума и отваги на то, чтобы присоединиться к лихой конной атаке на одни из сломанных ворот — и это был последний раз, когда он видел над собой голубое небо. Его сбили с коня, оглушили и бросили в темницу, откуда он уже не вышел. Обстоятельства смерти Горма Масси остались неизвестными — то ли он был казнен по приказу Серсеи, то ли погиб уже во время взрыва дикого огня вместе с остальными. К тому времени сир Джастин, по сути, возглавил всех вооруженных людей, присягнувших дому Масси, несмотря на то, что новым лордом стал Виктор, который прославился… Да ничем он не прославился. После Битвы Четырех Воинств Виктор Масси вернулся в Камнепляс и сидел там как в берлоге еще четверть века, пока не умер своей смертью. Был еще Уоллес Масси, кузен Джастина и Виктора, который не мог претендовать на лордство, поскольку служил в Ночном Дозоре и был оруженосцем самого Лорда-командующего Дениса Маллистера. Вместе с ним он и погиб, сдерживая натиск Иных через первый пролом в Стене. А еще у Джастина был младший брат Джошуа, чья история заслуживает отдельной книги. Когда нанятые Эйгоном Таргариеном Золотые Мечи начали высаживаться в Штормовых землях, Джошуа был одним из немногих, кто пережил бойню в Скорбящем городке — по одной простой причине. Он был мертвецки пьян и проспал все сражение в чулане, куда его затащили слуги хозяина трактира. Немного протрезвев, Джошуа вылез из темного помещения — и долго не мог поверить своим глазам при виде разрушенного и почти безлюдного города, по которому потом долго бродил без доспехов и без коня (он даже не вспомнил о том, что сам пропил их накануне). Промыкавшись какое-то время, Джошуа Масси добрался до Староместа, где и застал конец войны с Иными. Но и на этом его приключения не закончились. Любовь к крепким напиткам просто не могла не привести его в лоно быстро растущего в этих землях культа, в котором Тирион Ланнистер считался воплощенным пророком, а Роберт Баратеон — его святым апостолом. Очень уж пришлись ему по душе их доктрины и обряды в духе: «Сначала выпей, помолясь, а потом выпей еще». Обильные «поклонения» — и неспособность платить за них — в итоге довели младшего сына лорда Горма до участия в уличных беспорядках, где культистов очень грубо усмирила хайтауэровская стража, а следующее утро страдающий от нанесенных при аресте побоев и жесткого похмелья Джошуа Масси встретил в тюремных застенках, откуда не видел никаких шансов выбраться. Потом был суд, всех задержанных «винопоклонников», включая Джошуа, приговорили к двадцати годам каторги на Солтклиффе и дальнейшая его судьба затянута мраком. Джастин тем временем тоже нырнул с головой в круговорот приключений. После Первой битвы за Королевскую Гавань, по слухам, именно он убедил Станниса отвести войска на юг, в Штормовые земли, а не на Драконий Камень, как предлагали некоторые другие. Возможно, в этом был и какой-то личный мотив — Масси все-таки хотелось заглянуть в родные владения после стольких лет… И он заглянул. И увиденное его, надо сказать, очень не обрадовало. «Его» деревушка на побережье была разграблена и разорена, пока он сражался вместе со своим королем. Причем, со слов выживших, налетчики были на удивление хорошо вооружены. Джастин так и не нашел убедительных доказательств того, что к нападению был причастен лорд Виктор — тем более, что все «разбойники», по его словам, были уже мертвы. Однако рыцари, убедившись в том, что их не слышит никто посторонний, вполголоса признавали, что других подозреваемых на самом деле у них даже и не было. Но какие бы обвинения ни выдвигались в адрес лорда Камнепляса, они меркли на фоне тех, что летели в спину его младшего брата. Особенно после войны. Какая-то часть, конечно, сводилась к фразе: «Ты что написал, чванливый лжец?», но подавляющее большинство были адресованы даже не ему лично, а Малому совету королевы, в котором он теперь состоял. И который во время и после Сумеречного Дола просто фонтанировал решениями, оставлявшими очень много недовольных. Почему главной целью этих недовольных был именно Джастин? Потому что остальных они банально боялись трогать. Ширен защищала корона и память о ее великом отце. Ричарда Хорпа из Саммерхолла — безжалостность и грозная репутация. Доннела Сванна из Каменного Шлема — слухи о том, что именно он стоит за самыми крупными и зачастую опасными свершениями. Давоса Сиворта — непобедимость и унаследованные им земли ныне вымершего дома Келлингтонов, которые позволили бывшему контрабандисту войти в число крупных землевладельцев нового королевства. На их фоне Джастин Масси казался самодовольным выскочкой, который отличался лишь острым языком и безоговорочной верностью покойному королю. Которая, как можно судить из истории в Лунных горах, не всегда была взаимной. На такого можно было и свалить все накопившиеся обиды «на власть». А обид было много. Во время Великого Совета Ширен несколько раз разговаривала с Роббом Старком — и он, очевидно, поделился с ней тем, как решал внутренние проблемы королевства. Как разобрался с предательством Барбри Дастин, как нашел верных ему людей в Западных землях, как перекроил владения Харренхолла… Вероятнее всего, так оно и было. Потому что королева еще до окончания Великого Совета принялась заниматься ровно тем же самым. Но если Робб старался не вмешиваться туда, где все и так нормально работало, то Ширен резала буквально по живому. Резала везде, куда только могла дотянуться. Кое-какие ее решения «утекли» заранее в виде слухов — кто-то даже счел их шутками. Потому что все были уверены, что такого не случится. К концу года никто над этим уже не смеялся. Первым, чего стремилась добиться Ширен Баратеон было ослабление влияния Простора и, в частности, Хайгардена. Земли, которые присоединил еще Станнис в конце Войны Восьми Королей и где до сих пор правили лорды Простора, принесшие присягу новому королю, теперь были беспощадно перекроены и перераспределены. Одного убеждения в том, что «раз уж так пока получилось, присягнем Штормовому Пределу» теперь было недостаточно. Ширен собиралась сделать так, чтобы эти земли вросли в тело «старых» Штормовых земель прочно и навсегда. Поэтому начала массово переселять туда людей с востока. Во все места, а не только в те, что понесли потери в войне. Так, новым лордом Горького Моста вместо Касвеллов стал Эндрю Эстермонт, женившийся на одной из дочерей погибшего лорда Лорента. Деван Сиворт, назначенный Станнисом временным правителем Длинного Стола, теперь стал постоянным его лордом с правом передачи земель по наследству. Ортон Мерривезер попытался это решение опротестовать, но добился лишь того, что был изгнан за пределы королевства вместе с супругой «в один из Вольных городов» — так говорилось в приказе. После этого следы Ортона теряются, а вот леди Таэна вскоре была замечена в Вольной Гавани — и на попытку обвинить ее в нарушении указа последовал ответ, что не все Вольные города находятся за морем, что на землю Штормового Королевства она не ступала и никакого желания сделать это у нее не было и нет. Лордом Эшфорда стал Геральд Гоуэр. Омер Блэкберри получил Виль. Тристон из Рубежного Холма — Звездный Пик. Были, конечно, и случаи, когда просторцам удавалось отстоять свой титул и свои земли. Это удалось, например, Костейнам, Тарли и Бульверам. Но так случалось редко… Следуя рекомендациям своего регента-десницы и других отцовских советников, королева пользовалась любым поводом для того, чтобы откусить от Простора лишний «оставшийся бесхозным» кусок и передать его верным Штормовому Пределу людям. Поводом для смещения или даже ареста какого-нибудь лорда могла стать даже недолгая служба одному из «королей-узурпаторов». Так под жернова королевского правосудия едва не угодил даже Бейлон Сванн, обвиненный в службе королю Джоффри. Даже его победы в противостоянии с Дорном не могли перевесить в глазах королевы того, что когда-то этот человек носил белый плащ, защищая «серсеино отродье». Спасло этого человека лишь заступничество старшего брата сира Доннела, который и сам был не без греха, поскольку присягнул сначала Ренли, а уже потом Станнису. Королева все-таки помиловала сира Бейлона и даже сделала его лордом Тамблтона. Стоит ли говорить о том, какую бурю негодования вызвало столь массовое возвышение низкорожденных людей, которые успели заслужить прозвище «Клинки Шторма»? А Тиреллы… Они вдруг обнаружили, что гнев лордов Простора направлен в основном не на восточных соседей, а на них. «Это Мейс довел нас до такого!» — вот какой была главная мысль недовольных. И королева Ширен открыто поддерживала всех, кто высказывался против власти Хайгардена достаточно громко. Самым известным примером может служить дом Тарли, у которого изначально не было причин относиться к Тиреллам с любовью. А леди Мелесса Тарли, урожденная Флорент, которая взяла бразды правления в свои руки, была слеплена из совсем другого теста, чем ее покойный супруг. Король Станнис согласился оставить Рогов Холм ей, и сейчас леди Мелесса воспитывала в качестве будущей леди свою старшую дочь Таллу, из которой старалась вырастить новую Королеву Шипов… Потери в войне, крестьянское восстание, раскол Веры, гибель Цитадели… Все это подтачивало силы Тиреллов и Хайтауэров. Но у последних оставалась власть над Староместом, который помогал им удержаться на плаву — и в один прекрасный момент в их голову пришла мысль не тонуть вместе с Хайгарденом, а попытаться выплыть самостоятельно. Для Тиреллов же последней попыткой как-то восстановить господствующее положение был Великий Совет — и они делали все, что только могли, не слишком разбираясь в средствах. И эта неразборчивость повлекла за собой непредвиденные последствия. Спустя годы люди говорили, что все успехи, приписываемые дому Тиреллов, в действительности принадлежали леди Оленне. Вот почему стоило лишь ей покинуть этот мир — и от хитроумия лордов Хайгардена, от их многоходовых сделок и интриг не осталось и следа. Конечно, они еще пытались… Но все подкупы, сговоры и подозрительные «несчастные случаи» очень быстро становились известны первым лицам королевства. И ни Ричард Хорп, ни Доннел Сванн, ни Давос Сиворт, ни, тем более, королева Ширен не желали прощать Хайгардену попытки снова забраться на вершину по чужим головам. Именно неумелые действия Тиреллов и предрешили судьбу Простора. Первым шагом стало присвоение маленькой Нарциссе Баратеон титула леди Щитовых островов. Королева использовала сводную сестру как приманку — и многие, включая Кордуэйнеров, Костейнов и прочих радостно ее заглотили, раскрыв свои «тайные» амбиции. Дальше Ширен поступила с Простором так же, как Робб Старк — с Западными землями. Расчленила на два отдельных региона. Первым, сохранившим свое старое название, по-прежнему управлял Уиллас Тирелл. Ему достались все земли от Окхарта, превратившегося в приграничный замок, за которым начиналась Свободная Республика, до Ясноводного Чертога, управляемым его младшим братом Гарланом. Все, что было южнее, теперь подчинялось Хайтауэрам, Хранителям Юга. Они и раньше когда-то служили правящему дому Староместа, пока их всех не подчинили Гарденеры. Но и на этом наступление Штормового Предела на Простор не закончилось. Следующий удар нанес Джастин Масси, объявивший о своем браке… …С Десмерой Редвин. Это была сильнейшая затрещина южанам, сравнимая с разделением Простора надвое. Разумеется, Арбор после того, как там хорошенько погуляли железнорожденные, пребывал в плачевном состоянии, но единственная дочь Мины Тирелл и наследница лорда Пакстера Редвина оставалась представительницей одного из самых влиятельных родов, до которых Масси из Камнепляса было как до звезд пешком. И она была весьма хороша собой в свои двадцать именин — характерные редвиновские веснушки на светлом лице и густые тирелловские волосы привлекали множество мужских взглядов. Но дочь лорда Пакстера присоединилась к делегации своего королевства на Великом Совете не затем, чтобы найти себе жениха. Арбору очень нужны были драконы — не те, что дышали огнем, а другие, маленькие и золотые. Остров нужно было срочно восстанавливать, но делать это было нечем — и некому. Далеко не все арборцы, угнанные в рабство железнорожденными или проданные ими же за море, успели вернуться. Но больше все-таки нужны были деньги. И леди Десмера очень старалась их где-то найти. Естественно, первым делом она обратилась к своим родственникам и сюзеренам из числа Хайтауэров и Тиреллов — тем более, что они все равно были по пути. Ее встретили очень тепло — и так же тепло спровадили, не дав ничего из того, что она просила. Разумеется, уцелевшие после войны с Эуроном и Иными лорды Простора были очень заинтересованы в возобновлении поставок легендарных арборских вин, но никто не готов был ради этого поспособствовать возрождению довоенного могущества Редвинов. Тиреллы вместо этого бросили все ресурсы на восстановление Щитовых островов, которыми теперь правила принцесса Нарцисса, дочь королевы Маргери — они прямо предпочитали усиливать «свое» военно-морское присутствие, а не «чужое». Тех же самых позиций придерживались и Хайтауэры — лорд Бейлор, едва переняв власть у отца, занялся усилением и расширением своих и без того крупных и мощных верфей и доков. Редвинам помогать в том же самом деле никто не собирался. Все было предельно ясно: как только Арбор худо-бедно восстановится, его роль будет сведена к «большому просторскому виночерпию» — и только. Причем продавать свое вино им придется лишь чужим торговцам, которые придут к ним сами — и сами же назначат цену. Купцы из Староместа разве что не облизывались, думая об этом — и то только потому, что боялись потерять свое достоинство. Им очень не повезло, что их соперником оказалась Десмера, которая оказалась даже в большей степени внучкой Оленны Тирелл, чем Маргери. Едва добравшись до Сумеречного Дола, она принялась заключать договоры и соглашения, некоторые из которых были секретными, другие нет. Все их объединяло то, что они должны были служить во благо Арбора — и почти всегда это сопровождалась какой-то очередной неудачей для Простора в целом. Одно из таких соглашений леди Десмера подписала с гранд-адмиралом Давосом Сивортом — в обмен на относительно небольшой процент от торгового дохода арборской казны королевский флот согласился «одолжить» Редвинам на двадцать лет несколько сотен опытных моряков и мастеровых. «Как странно, — тихо произнес тогда бывший контрабандист, ставший легендарным флотоводцем. — Сказал бы мне кто-нибудь лет двадцать назад, что я буду восстанавливать флот тем, кто хотел меня поймать и вздернуть… Ни за что не поверил бы». Но амбициозной Десмере одного флота было мало. Следующее секретное соглашение леди Редвин подписала с представителями беглых мейстеров из Саммерхолла, у которых выторговала знания о кораблестроении, архитектуре и других важных делах, записанных в пыльных книгах, которые они вывезли из Цитадели. И людей, умеющих применить эти знания в деле, тоже выторговала. А взамен… Она гарантировала, что ни один мейстер из Староместа не ступит на ее землю, а Саммерхолл получит в свои хранилища знаний копии всех документов, касающихся производства арборского вина. Еще один договор должен был принести ей золото, на которое нужно было все эти знания осуществить. За ним леди Десмера и обратилась к человеку, который, как все тогда думали, с деньгами обращаться совершенно не умел. К сиру Джастину Масси. Однозначных доказательств тому, что сир Джастин глубоко запустил руку в казну всех взятых им замков, не нашлось. Но против фактов не пойдешь — к концу войны Джастин Масси был очень богатым человеком. Нашел же он где-то деньги на выпуск своей книги, правильно? «Золото Масси» оставалось очень популярной темой для споров и слухов в ближайшее столетие — благодаря «ограбленным» им землевладельцам и их потомкам, старающимся найти «потерянное» золото. Пока в середине V века от З.Э. не было установлено, что Улыбчивый рыцарь спрятал свои трофеи в нескольких эссосских банках — и сделал это явно не сам. Итак, эти двое встретились. И первый шаг к сближению сделала именно Десмера — в этом сомнений нет. Никакой пылкой страсти между ними не было, но они, можно сказать, нашли друг друга: дочери лорда Редвина нужны были деньги, сыну Горма Масси — титул и положение в обществе. И еще одна вещь объединяла их — им обоим было абсолютно все равно, что о них думают окружающие, они готовы были бросить вызов всем устоявшимся традициям ради достижения своих целей. Такие просто не могли не сойтись. Сир Джастин, не раздумывая, согласился перейти в семью жены, хотя свою фамилию сохранил — и называл себя отныне «Джастином Масси, лордом Редвином». Однако их дети должны были стать Редвинами. Кто-то вполголоса говорил о том, что после недолгого возвращения домой во время войны Улыбчивый рыцарь и знать не хочет своей родни. И только рад был бы забыть о ней как о страшном сне. Брак между ними был заключен еще до окончания Великого Совета и стал в глазах Королевы Штормов, ее подданных и представителей других стран одним из символов перехода к мирному времени. Вскоре после свадьбы Король Севера и лорд Эдмар Талли вынуждены были покинуть Сумеречный Дол и уехать в Риверран, ставший временной столицей королевства на время восстановления Севера. Там прямо сейчас умирал сир Бринден Талли, и им хотелось достойно попрощаться с ним. А потом Робб собирался проконтролировать передел бывших Западных земель. В любом случае, все важные вопросы в Сумеречном Доле, касающиеся Севера, были уже разрешены, и его личного присутствия на Великом Совете больше не требовалось. Переговоры продолжались, но касались они, в основном, дел и споров за пределами Вестероса. Последние несколько дней участниками встречи обсуждалась граница между Империей Таргариенов и Республикой Браавос. Республика настояла на том, что Пентос должен остаться ее владением, но признала все Равнины до самого Пентошийского залива собственностью Империи. Штормовое Королевство тоже завершало большой передел. В последние дни переговоров лорд Гарлан Тирелл все-таки убедил королеву и регента Хорпа, во-первых, оставить Ясноводный Чертог ему, игнорируя претензии оставшихся Флорентов, и во-вторых, сохранить ее подчинение дому Тиреллов, а не Хайтауэров. За последнее потомки Ширен не уставали благодарить основателя дома Тиреллов из Ясноводного Чертога… Но это было уже потом. А тогда нужно было еще решить, что делать с Алекином Флорентом. Вместо потерянного Ясноводного Чертога ему было решено отдать Золотую Рощу, поженив на Линнее Рован. Последний из сыновей лорда Алестера был, мягко скажем, не очень этому рад — и в последующий год по королевству поползли слухи о том, что супруги спят в разных комнатах и вообще терпеть друг друга не могут. Дом Вирвелов был признан вымершим и королева приняла решение передать Темную Лощину своему «дважды кузену» Эдрику Шторму, который был сыном ее дяди по отцу и кузины ее матери. Однако узаконивать его как Эдрика Баратеона она, по понятным причинам, не стала. Вопрос с Темной Лощиной стал последним, который был решен на Великом Совете. За это время 303 год от З.Э. успел завершиться, и начинался 304 г. от З.Э. И лорды, послы, магистры, торговцы и прочие участники встречи начали покидать город Толхартов. У них еще оставалось много проблем: восстановление Железных островов, дальнейшая судьба Дорна… Но их можно было решить своими силами, без участия иностранцев. Вот так все конфликты были завершены, мир почувствовал приближение весны… И целая эпоха отошла в область легенд.