Всего одна смерть

— Вот так все конфликты были завершены, мир почувствовал приближение весны… И целая эпоха отошла в область легенд, — Марик закрыл книгу, оглядел аудиторию — и тут же утонул в море аплодисментов. Все-таки не зря он решил прочитать братьям и сестрам по Ордену новую главу своего шедевра именно здесь, в этом зале, где словно остановилось само время. Стены из настоящего камня были завешаны старинными коврами, гобеленами и картинами, изображавшими легендарную Войну человечества с Великим Врагом — ту самую, где сражался тот, в чью честь и была названа эта крепость. Здесь был даже настоящий камин. Если бы не электрические светильники под потолком, можно было бы и в самом деле поверить, что за окном те самые стародавние времена. — Спасибо всем, кто дослушал до конца, и на этой оптимистической ноте позвольте завершить первый том моего исторического романа, посвященного Войне Восьми Королей и Второй Долгой Ночи. Обещаю в ближайшее время заняться второй частью… Аудитория тут же взорвалась комментариями: «Да, давай еще, и поскорее!», «Пиши о сире Джастине!» (это сказала молодая девушка-штормландка, обожавшая истории про легендарного Улыбчивого рыцаря), «С нетерпением жду новой части про Темные походы!», «Нет, про Странствующего Лютоволка!» «Про Короля Севера!» — Хорошо, хорошо, братья и сестры, я постараюсь раскрыть все сюжетные линии, — улыбнулся молодой капитан. — А теперь позвольте откланяться, я очень не хочу опоздать к Лорду-командующему. Все понимающе закивали и пропустили капитана к выходу, а тот, перед тем, как выйти, надел зимнюю куртку и застегнулся. И только потом открыл дверь. Пройдя по нескольким коридорам, которые отапливались намного хуже, он надел перчатки и шерстяную шапку. Погода в последнее время становилась все менее приятной, и Марику, несмотря на то, что он ходил здесь не одну сотню раз, захотелось вернуться в ту комнату, где можно было и дальше читать интересные книги и шутить с друзьями. Увы, это был не вариант. Как можно лучше закутавшись в многослойную одежду, Марик подошел к очередной двери, у которой стоял одинокий солдат, приоткрыл ее… И скривился, когда услышал доносившийся снаружи свист ледяного ветра. Сегодня погода и в самом деле была очень злой. — Я к Лорду-командующему, — такого рода пояснения были скорее данью традиции, поскольку Марик и солдат, грузный нордландец по имени Джонос Карк-Амбер прекрасно понимали, что сейчас никто в здравом уме не выйдет на улицу без веской причины, вроде патрулирования или чего-нибудь еще очень важного и срочного. — Конечно, брат капитан. Только будьте осторожны. Торрхен, когда… ну, вернулся, он сказал, что это, похоже, надолго. — Это плохо, — скривился Марик. — Будь другом, попроси кого-нибудь на кухне приготовить мой любимый горячий шоколад. Да побольше. Думаю, когда я вернусь, он мне очень понадобится. Солдат рассмеялся и с насмешливым поклоном открыл дверь, выпуская командира наружу, и тут же закрыл ее снова. Теперь Марику предстояло сделать все возможное, чтобы пересечь совершенно беззащитный перед всеми ветрами двор как можно быстрее. Однако, как только капитан прошел через огромную арку, украшенную оленьей головой, он сразу понял, что это дело гиблое. Бежать по обледенелому камню означало лишь в лучшем случае отбить себе зад, что было не только больно, но и унизительно. И, конечно же, был еще снег. Много снега. До метровых сугробов пока не дошло, но покров лег на весь двор, аркады, башни, крыши и статуи. С восточной стороны, где раскидывался лес, все было белым-бело, а сверху нависало тяжелое серое небо, в котором ничего невозможно было разглядеть. На запад, где располагались Клыки Мороза, даже не нужно было смотреть: горы даже в хорошую погоду были затянуты облаками, а сейчас наблюдатели не могли разглядеть в такой каше абсолютно ничего. «Когда этот снегопад закончится, у нас будет много работы. А старослужащие еще говорят: мол, ничего особенного, обычный летний снежок…». Главная башня форта, где проживало большинство военнослужащих, и командная башня, где работал и жил Лорд-командующий, располагались рядом — всего метров двадцать по двору. Вот только под этим снегом и с этим гололедом путь между ними был и дольше, и тяжелее… А каково тем, кто даже в такую погоду идет в дозоры и охраняет территорию на подступах к крепости? Но это был их долг. Долг Ордена Рассвета, олицетворением которого была статуя в центре двора, обдуваемая всеми ветрами. Статуя, которую братья и сестры называли между собой «Мрачным Судией». Исторические хроники говорили, что эту статую подарила Ордену много веков назад сама королева Кассана Первая из дома Баратеонов вскоре после того, как форт был достроен. Орден Рассвета принял дар, хотя, по слухам, вестландцы предлагали вместо Судии поставить Святого Тириона. Но командование выбрало именно этот памятник — и форт получил свое название в честь давно умершего короля, сражавшегося и погибшего во имя Рассвета в Битве Последнего Союза, Станниса Баратеона, Короля-меченосца, Последнего короля всего Вестероса, Разрушителя железа и Спасителя. Форт-Станнис был основан шестьсот пятьдесят лет назад, через десять лет после того, что мейстеры, хронисты и историки записали в свои книги как «Последний Темный поход». А через несколько лет после постройки форта здесь появилась и статуя. И несмотря на то, что за прошедшие века она успела износиться и ее уже дважды реставрировали, выражение ее лица до сих пор сохраняло ту суровую бдительность, а в руках первого из Штормовых Королей по-прежнему лежало Черное Пламя. Об этой статуе ходило множество легенд, некоторые из которых были чистейшей выдумкой, но, тем не менее, все знали, что представляет собой этот памятник древнему королю. Орден Рассвета, как и король Станнис, охранял Царство людей. И конкретно их задачей была охрана Перевала Ужаса, самого северного из проходов, ведущих в Земли Вечной Зимы, где обитал Великий Враг. Остальные крепости — Форт-Арья, Форт-Тирион, Опустошение и другие — составляли вместе с ним ряд укреплений, который так ни разу и не удалось прорвать ни одному нелюдю в ходе Долгой Войны. Поднявшись на крыльцо, Марик постучал в тяжелые двери командной башни. Часовой у входа быстро открыл дверь, которая была изготовлена намного, намного позднее, чем сам форт. Проще говоря, ее установили год назад, когда ее предшественница пала жертвой особо сильной бури. Единственной деталью, оставшейся неизменной, был потемневший от времени дверной молоточек в виде сжатого кулака, который привинтили на прежнее место, предварительно как следует смазав и почистив. Так что стучал он по-прежнему громко. И при этом почти даже не скрипел. Торопливо козырнув находившимся в помещении солдатам, молодой капитан стянул с себя верхнюю одежду, повесил на вешалку и начал долгий путь наверх, к кабинету Лорда-командующего. Подъем был не сказать, чтобы высоким — всего-то сто семьдесят ступеней — но очень крутым и неудобным. Лестница ничуть не изменилась со времен строительства крепости, была все такой же узкой, грубой и старой. И едва освещенной — как в те времена, когда единственным источником света были факелы. Именно здесь новобранцам чаще всего приходила в голову мысль о том, что Форт-Станнис в наше время может существовать скорее как исторический памятник, чем как реальная фортификация, пригодная для ведения современной войны… Он и в самом деле начал строиться в те годы, когда герои Второй Долгой Ночи еще ходили по земле, а принцесса Арья едва повесила меч на стену, закончив серию охотничьих походов против Иных в здешних краях. Тогда все войны действительно велись мечами и копьями, а сейчас время другое — молодые скептики не уставали об этом напоминать. И замолкали, когда сержанты показывали им выдолбленные в мерзлой земле многокилометровые туннели, забитые современным оружием и просто запредельным количеством боеприпасов к нему. Ну а такие места, как эта лестница… За сотни лет люди, служившие здесь, заставили себя поверить в то, что это специально так сделано, чтобы напиравшая со всех сторон бесчисленная орда нежити (которая обязательно должна была вернуться) превратилась в узкий ручеек шириной в одну особь. А если еще вспомнить, что вихты всегда отличались почти полным остуствием мыслей в голове и какой-либо координацией между собой… Теперь многозначительно усмехающиеся старослужащие обычно отвечали нечто вроде: «Чтобы служба медом не казалось, салага!» Марик считал, что эта лестница прекрасно выполняла обе эти задачи. И неважно, что последний раз они видели Иного во плоти почти триста лет назад. Все равно расслабляться не стоило. Подъем, наконец, закончился и капитан вышел в длинный широкий коридор, заканчивающийся тяжелой дверью, возле которой умирали от тоски двое часовых в хорошо отглаженной форме. «Понятно, солдат спит — служба идет…». Но эти хотя бы нашли себе теплое местечко. Не только в переносном, но и в прямом смысле — Марик разглядел решетку теплового радиатора возле их поста. — Он ждет тебя, Марик, — сказала светловолосая женщина средних лет, машинально подтянувшись и поправив форму в присутствии офицера. — Ты только это… постарайся его не злить, хорошо? Ее напарник тем временем постучал в дверь условным стуком, давая хозяину Форт-Станниса понять, что нужный ему человек прибыл. — Если не вернусь, считайте, что я погиб за человечество, — отпарировал штормландец и шагнул внутрь. Лорд-командующий Тео Гловер, двухметровый великан с бычьим телосложением, у которого руки, кажется, были даже толще ног, происходил из древнего и знаменитого рода, который когда-то правил Темнолесьем, крупнейшим городом северо-запада их королевства. Очень давно — тогда столицей Юга еще был Штормовой Предел. Те времена давно миновали, но в этом человеке по-прежнему ощущалась аура настоящего лидера, даже несмотря на то, что внешность его была какой угодно, но только не аристократической. Он был прямо-таки эталонным образом пролетария с агитационного плаката репарнасовцев — представителей Реформаторской Партии Народной Свободы, чьи идеи и предложения в основном сводились к: «Сделаем все как в Весте, Браавосе и Эс-Эр-Тэ!», и при этом они стабильно набирали от десяти до двадцати процентов голосов на каждых выборах. Сейчас его массивная фигура сгорбилась над грудой бумаг, завалившей весь стол, чем подтвердила известную армейскую мудрость: самым страшным врагом человечества была и остается бюрократия, а вовсе не Иные. Но это не отменяло того факта, что Гловер единогласно признавался одним из лучших стратегов и командиров по эту сторону Стены. Не случайно ведь шесть лет назад, когда Орден избирал нового Лорда-командующего Форт-Станниса, восемьдесят с лишним процентов бюллетеней были отданы именно за него. Шесть лет прошло — и за это время у Ордена не нашлось причины усомниться в сделанном тогда выборе. — О, капитан… А у меня для тебя новости есть. Судя по тому, что он сказал «новости», а не «хорошие новости», как обычно, ничего хорошего от этих новостей ждать не стоило. Марик сразу подобрался и присел на стул по другую сторону стола. Он знал, что норды всегда отличались прямолинейностью и простотой на фоне его соотечественников — этот стереотип никак не удавалось изжить. Но при этом переубедить их в чем-то, если они считали себя правыми, было почти нереально. — Ладно, сразу к делу. Я все-таки выбил нормальные танки для твоей третьей роты. Сегодня я получил подтверждение от самой королевы. Не нужно было уточнять, о какой именно королеве идет речь. Если Тео Гловер говорил «город», не уточняя название, он имел в виду Винтертон и только его. Если «королева» — это тем более было понятно. Что до самой новости… Она оказалась неожиданно приятной. Даже очень. — Это… я очень рад, Лорд-командующий. Всего полгода прошло с того дня, как Марик принес присягу в капитуле Ордена в Кровавых Вратах. И по прибытии сюда сразу же был назначен командиром третьей роты Пятнадцатого Рассветного танкового, простите Семеро, полка. Солдат с огнем в глазах в этом соединении было предостаточно… вот только ездить им было, увы, не на чем. Ни одно изделие штормландских заводов не выдерживало здешних условий. Все модели танков, построенные к югу от Трезубца, имели очень противную привычку ломаться, стоило столбику термометра опуститься ниже минус двадцати… А выше в здешних краях она почти никогда и не поднималась. Следующим неприятным открытием стало то, что имя его рода, которое могло открыть на родине любые двери, здесь не значило ровным смыслом ничего: «Да плевать мне, кто твой отец. Нет, значит нет — и все!» Закончилось все тем, что нормальные танки для Пятнадцатого Рассветного, формально считавшегося «штормландским» полком, пришлось запрашивать у нордов… Хорошо еще, что Орден Рассвета, самый старый и знаменитый из всех, как был изначально собран из двух государств сразу, так и оставался многонациональным — в отличие от большинства остальных. А пока машин не было, его третьей роте, как нордам, так и штормам, приходилось проводить время на стрельбище, на укреплениях, где они учились обращаться с артиллерией… или тренироваться ездить верхом. На настоящих лошадях, тех самых, четвероногих. Как в старину, которой он так увлекался. — Прямо сейчас технику и запчасти грузят на корабли. Спецов тоже. — Контрактники, я так понимаю? На какой срок они подписались? Задавая этот вопрос, Марик поймал себя на том, что, кажется, так и не вышел до конца из образа, который создавал в той старинной комнате в окружении слушателей. И душой по-прежнему находился в ранневековье — пусть и частично. Вот почему ему в голову пришла мысль о том, что в старину, когда людей защищал от угрозы с Севера один только Ночной Дозор, все было намного проще. Тогда не было контрактников и присяжников, им не нужно было заботиться о связи и энергоснабжении, искать запчасти и топливо для техники, поскольку не было ее, техники этой… Да и вообще службу стражей Стены — которая тогда была настоящей Стеной, а не цепью укрепрайонов в ключевых местах — правильнее было бы назвать служением. Потому что в ней было больше общего с религиозной общиной, а не с армией. Почти монашеские обеты, отсутствие не то что женщин-военнослужащих, но и просто женщин, отказ от всех мирских соблазнов, возможность покинуть службу лишь отправившись на тот свет… Сейчас, конечно, другое дело. Все Ордена — та же самая армия, только международная и не вмешивающаяся в распри между людьми. В ней есть присяжники, мужчины и женщины, которые вербуются сами, по собственной воле, в орденских анклавах на неопределенный срок, который могут прервать сами или по приказу командования — и есть контрактники, которые как бы передаются им во временное командование армейцами. В основном снабженцы, техники и узкие специалисты. Орден Рассвета отличался от прочих еще и тем, что в нем действовали некоторые собственные правила в отношении контрактников. Если у других срок службы совпадал с военными законами «их» страны, то «рассветники» сами установили минимальный трехлетний срок контракта, чтобы избежать разногласий между Нордландией и Штормландией, где действовали разные уставы. Хотя мало кто вербовался всего на три года. Обычно на четыре-пять лет — и многие потом оставались еще на второй срок. В Орденах Вечного Огня и Пылающего Меча, куда набирались граждане Содружества, минимальная планка составляла пять лет. А у вестландцев в Ордене Карлика-Победителя — полтора года для своих и два-три для иностранцев с возможностью подать запрос на гражданство после трех лет службы. — Пятерка, — Гловер потряс в воздухе выдернутым из бумажной кучи листком. — Так что можно расслабиться… «Хотелось бы знать, что королева Лианна потребовала взамен… Но он прав, расслабиться действительно можно. На ближайшие пять лет я могу не думать о том, где взять рабочие танки и техников, которые знают, как их чинить. Такое определенно стоит некоторых уступок». — Капитан, ты же понимаешь, что вся свежая информация с наших аванпостов по ту сторону Стены идет в первую очередь ко мне… И из Союза Республик Трезубца, и из Содружества Всех Народов… И из твоей Штормландии, само собой. В этом году набор личного состава идет лучше, чем мы ожидали. Но я по твоему лицу вижу, что ты хочешь меня о чем-то спросить. Или, может, сказать что-то, о чем я не знаю? — Я слышал… Что в этом году к нам придет пополнение… С той стороны моря. Гловер раскатисто хохотнул, всплеснув руками. — Ты про имперцев? Или… гхм… про Браавос? Да уж. Я смотрю, мельница слухов работает все так же беспребойно, как и в дни моей молодости! Ничего от вас не скроешь! Да, были такие разговоры. Но насчет республиканцев… Ты же знаешь, что их военная доктрина базируется на господстве в воздухе и ударных авианесущих группах. А где, ты думаешь, в Форт-Станнисе можно авиацию разместить? Мы же в горах! Марик пожал плечами. — Если это намек на то, что я и мои соотечественники отнесутся к браавосийцам как-то предвзято… Это зря. Та нелепая война закончилась еще до моего рождения. Да и то… Четыре года сидели в окопах, изредка постреливая друг по другу, пока дипломаты не родили мирный договор… Это не повод для вечной ненависти. Конечно, если наши с брави встретятся за несколькими кружками доброго эля и начнут вспоминать прошлое… Даже тогда ничего не зайдет дальше словесной перепалки. Как и в любой попойке, на самом деле. — Достойный ответ, капитан! Одобряю. Жаль только эту проблему так просто не решить… Потому что касается она не ваших заморских друзей… А кое-кого ближе. Я бы даже сказал, роднее. — Я так понимаю, эта «проблема» на «С» начинается, на «таромест» заканчивается? — Браво, — усмехнулся Лорд-командующий. — Ты ведь семибожник, правильно? — Ортодоксальный септрианец, — поправил Марик. — Неважно. Вот, полюбуйся, какие вещи сейчас ходят по рукам твоих единоверцев… Этот шедевр мне привезли из Башни Теней. Я с трудом заставил себя такое дочитать. Надеюсь, тебе легче будет. Мозолистая рука Лорда-командующего протянула Марику лист с оборванным краем, очевидно, вырванный из книги. Он еще хранил острый запах проявителя — понятно, каким образом на Стену пронесли подобную контрабанду. Напечатали мимикрическими чернилами нужную информацию прямо в будущей книге, пронесли таким образом через все таможенные посты и уже на месте, зная, на какой странице находится нужный текст, вырвали ее, облили специальным составом — и вот он. Младший сын лорда Амароса Сиворта взял листок двумя пальцами, развернул, вчитался… И не смог заставить себя поверить увиденному. «Сотни лет прошли с того дня, как отступила Вторая Долгая Ночь. Но раны тех лет не зажили и поныне. Все так же горит на востоке огонь чужого Бога… Все так же Святая Вера пребывает в расколе… Все так же лежат ярмом на нашей шее данные некогда еретические клятвы, навязанные пламенем и сталью… Но сегодня мы наконец-то можем сбросить это ярмо. Сегодня мы открываем новую эпоху, когда Вера снова станет сильной и поведет за собой свободное человечество. Наши люди больше не будут служить вместе с еретиками, язычниками и раскольниками. И пусть Кузнец даст нам в руки оружие, пусть Отец поведет нас в бой, и пусть Воин защитит нас… Только с ними любой наш Враг будет повержен. Но знайте, что есть и другие враги, коварные и лживые. Они зовут себя нашими друзьями — и шепчут вам в уши страх, уверяя, что Иные могут вернуться… Не верьте их неправедным речам, единственный ваш Враг — это безверие и ересь. Долгая Ночь миновала и никогда больше не придет снова. Теперь человечество должно вернуться в лоно Семерых, или…». Он не смог заставить себя это дочитать. Но видел личную инсигнию Его Святейшества, напечатанную в самом низу. Это была не провокация каких-нибудь септонов-радикалов, это было официальное заявление главы государства. «О, Семеро, почему, ну почему мы позволили им отделиться?» — еще вчера для Марика Сиворта такая мысль казалась едва ли не кощунственной. Старомест, хоть и ушел из-под власти Саммерхолла, все равно оставался его ближайшим союзником и, можно сказать, наставником. И в то же время он не мог заставить себя не думать о том, что тревожные звонки начались уже очень давно — и были заметны едва ли не всем. Святой Престол с каждым годом все сокращал и сокращал свое участие в поддержании жизнедеятельности Стены. Но это не отменяло того факта, что роковой шаг был совершен именно сейчас. Впервые за почти семь сотен лет одно из государств, давших Клятву Сумеречного Дола, открыто нарушило ее. И если это останется безнаказанным… Если другие решат, что тоже могут… И Тео Гловер, похоже, думал точно так же. Поднявшись из огромного кресла, способного выдержать даже его массу, Лорд-командующий Форт-Станниса медленно подошел к окну и посмотрел на сыплющийся с унылого серого неба снег. — Война, — произнес он. — Война никогда не меняется. — Да. Но всегда остается надежда…