Всего одна смерть

Долина восстанавливается «Мы сражались с ледяными демонами за эту землю. Мы поливали ее своей кровью. Мой брат отдал за нее жизнь. Но вы все равно объявите кого-нибудь из рыцарей-семибожников хозяином этих земель. Мы к этому готовы. Но знайте, что истинные сыны и дочери Долины никуда не уйдут» (неизвестный воин одного из кланов Лунных гор, 305 г. от З.Э.) «А твоя жена, я смотрю, неплохо умеет править королевством» (леди Арья Даркстарк в разговоре с королем-консортом Джоном Сноу, 320 г. от З.Э.) «Мы исполним свой долг. Но это добром не кончится» (лорд Утор Толлетт, 307 г. от З.Э.) «Вы плохо знаете дорнийцев. Иначе не строили бы догадок насчет того, кто из нас кого соблазнил» (Нимерия Сэнд, 308 г. от З.Э.) *** Мог ли кто-нибудь из жителей Долины, скажем, в 297 году от З.Э. поверить в то, что случится в ближайшие лет пять? В гибель дома Арренов, в разрушение Чаячьего города, в возвращение Иных, которые уничтожат половину их владений, а вторая половина станет независимым королевством, править которым будет дикарка родом из-за разрушенной Стены? Человека, который все это предположил, объявили бы безумцем. Но именно это случилось в действительности. Через пять лет после смерти Джона Аррена самое восточное из Семи Королевств, ставшее полем последней битвы с Иными, балансировало на краю пропасти. Как и Запад, Восток изменился до неузнаваемости и окончательно похоронил старый порядок. Следом за лордом Джоном из жизни ушли его единственный выживший сын и вдова. Затем пал лорд-протектор Йон Ройс, до последнего защищавший Орлиное Гнездо. Сотни рыцарей и десятки лордов и леди не пережили страшного 301 года от З.Э., а оставшиеся в живых в едином порыве вознесли на вершину власти Игритт Штормфайр, основательницу нового правящего дома, и бывшего брата Ночного Дозора Джона Сноу, который стал королем-консортом и отцом будущих правителей новой страны. Люди, пережившие Вторую Долгую Ночь, вступали в новую эру. До Войны Долина Аррен считалась местом, из которого по всему Вестеросу распространилась вера в Семерых. Естественно, абсолютное большинство ее жителей придерживалось именно этой веры, лишь несколько домов, происходивших от Первых людей, сохранили поклонение Старым Богам. Ну и горцы еще, разумеется, которые во времена Роберта нос боялись высунуть из своей глуши. К 305 году от З.Э. от этой «благочестивой» картины, которая писалась на протяжении многих сотен лет, не осталось ничего. Прежде всего уцелевшие горцы покинули свои чащобы, где выжить в условиях такой суровой зимы было в принципе нереально — даже им. А еще масса добровольцев из Эссоса, участвовавших в последних битвах с Иными, потом почему-то не торопились возвращаться домой (по разным причинам) — напротив, многие их соотечественники последовали путем Хугора Хилла и стали переселяться на освобожденные от нежити земли. Кто-то спросит: как это вообще допустили лорды Долины? Очень просто. Некому было «не допускать». Многие из них за пять лет перестали существовать. И из этого хаоса стало возникать новое взаимоотношение сил, не имеющее ничего общего с временами Арренов. Корбреи, Илшемы, Прайоры, Игены, Ваксли, Липпсы, Муры, Темплтоны, Шетты — все эти дома были уничтожены до последнего человека. Другие выжили, но им некуда было возвращаться. Торренты, Сандерленды и Борреллы перешли под власть Винтерфелла вместе со своими землями. Тогда многие думали, что новая королева начнет возвышать прославленных воинов и раздавать им земли и замки — просто чтобы возместить чудовищные потери. У этих предположений был свой резон: она была воспитана по законам и традициям Вольного народа, а значит не привыкла судить о людях по породе вместо поступков. Да и вера в Старых Богов не слишком заботилась о рыцарстве и прочих малопонятных с ее точки зрения вещах. Они забыли одну старинную мудрость: короля делает свита. А в Старом Якоре (который стал временной столицей королевства, пока не будут восстановлены Орлиное Гнездо и Лунные Врата) старобожники, горцы и застенщики были в меньшинстве по сравнению с великими домами Долины и переселенцами из Эссоса. Поэтому лордом Чаячьего города и был избран Уоллес Уэйнвуд, женатый на Миранде Ройс. Но королева-лучница поставила условие: если от этого союза родятся хотя бы двое детей, младший оставит себе только титул регента Лунных Врат, без права наследования Чаячьего города. Лордом Фитилей был избран Микель Редфорт, муж Исиллы Ройс, под властью которого, по сути, оказался весь юг королевства, включая земли Расколотой Клешни по ту сторону залива — их лорд Микель тоже контролировал, пусть и неофициально. Мелколмы и Уэйнвуды сохранили за собой Старый Якорь и, соответственно, Железную Дубраву, которую после гибели сира Мортона получил сир Роланд, внук леди Аньи. Андар Ройс стал лордом Рунного Камня и Первым Защитником Государства, по сути, правой рукой самой королевы. Этот титул все-таки было решено сделать не наследственным. Правящий дом Штормфайров (Игритт сама выбрала это имя) стал владеть не только Орлиным Гнездом, но и весьма солидной частью «бесхозных» земель, разбросанных по всей Долине. С наследием Колдуотеров определились легко — леди Келлия была ближайшим и единственным уцелевшим родственником лорда Ройса, и с учетом того, какой вклад хозяин Ледяного Ручья внес в общую победу, никто не смел оспаривать ее прав на опустошенные Белыми Ходоками земли. С Апклиффами и Корбреями было куда сложнее. Первые отличились тем, что до последнего сражались вместе с Графтонами — и лишь пролив, отделяющий Ведьмин остров от материка, спас тогда их от ярости Йона Ройса, взявшего Чаячий город. Там они и просидели всю войну, пока Возрожденный Азор Ахай не вспомнила о них и не задумалась, что теперь с ними делать. Подобный саботаж не мог остаться без последствий (пример Барбри Дастин не даст соврать), а Апклиффы не только не прислали ни одного воина на материк во время наступления армий Королевы Ночи, но и не помогли припасами тем, кто сражался с нежитью. Врагу они, правда, тоже не помогли — Врагу до них вообще дела не было. Потом Иные ушли, а Хортон Редфорт, который был не прочь пополнить свои владения Ведьминым островом — он остался. И среди знати Востока было немало бывших членов коалиции Ройсов-Уэйнвудов-Редфортов, кто его поддержал. Они не желали терпеть рядом с собой ни изменников, ни оккупантов — браавосийцы до сих пор не ушли с острова, хотя он и не был включен в список интересов Республики, в отличие от островов у побережья Севера. Конец спорам положил сам лорд Давен Апклифф, прибывший в Старый Якорь через несколько дней вместе с одним из своих братьев и старшим сыном. Он на полном серьезе стал требовать снятия всех обвинений — совершенно несправедливых, с его точки зрения. К большому сожалению лорда Давена, его доводы были признаны несостоятельными: «удержание плацдарма для сообщения через море» и «сохранение резервов на самый крайний случай» никого не убедили. Никто не забыл о том, что именно Апклифф активно поддерживал пиратские набеги, из-за которых Долина чуть не оказалась втянута в войну с Браавосом. И никакие возражения не могли их в этом переубедить. Королева признала лорда Давена виновным по всем статьям — и предложила ему выбор между смертью и пожизненной службой в Ордене Рассвета вместе со всеми родственниками мужского пола. Долго раздумывать не пришлось — сам Апклифф, двое его братьев и четверо сыновей отправились на Север и приняли участие в нескольких Темных походах, где показали себя на удивление хорошо. А лордом Ведьминого острова стал Марк Белмор, который взял в жены Ровену, старшую дочь Давена Апклиффа. Такое решение по-своему устроило всех: и правящий род не прервался, и проступок не остался без последствий. И заодно были затушены последние искры гражданской войны, из-за которой Долина встретила Долгую Ночь в таком плохом состоянии. Что до Корбреев — их никто не предлагал наказывать. Потому что некого было. Древнейший род, прибывший в эти земли еще с Хугором, пресекся, не оставив ни одного законного наследника. Это должно было вызвать всеобщий траур, если бы не катастрофа, устроенная последним лордом Корбреем в сражении за Дом Сердец. И корни поражения в Битве Ледяных Слез, как теперь все понимали, тянулись именно туда. Очень многие из тех, кто решал теперь, что делать, потерял там близких людей. Нет, даже не многие — почти все. Поэтому Редфорты, Ройсы, Белморы и Мелколмы, честно говоря, и не старались особо искать родню Лина и Лионеля Корбреев. Они с куда большей охотой посадили бы в этот замок кого-нибудь из своих родственников. Тем более, что владение Домом Сердец давало не одно лишь лордство. Именно там жило больше всего горных кланов — особенно сейчас, когда они самовольно заселили освобожденные от нежити земли, окружавшие разрушенный замок. Пока эти свирепые воины старались не грабить своих соседей… Но что будет дальше, когда Война начнет забываться и мирские заботы снова выйдут на первый план? Были, конечно, те, кто вернулись в свои разоренные крепости и возобновили свой привычный ритм жизни, где самым значительным событием была ловля каких-нибудь скотокрадов два-три раза в луну. А как быть здесь? Немало горячих юнцов пытались убедить королеву в том, что как только она отдаст замок им, вонючие дикари тут же убегут в свои бесплодные горы. Нашли кому такое говорить… Споры продолжались по мере того, как в город возвращались беженцы из Эссоса, включая недобитых сторонников Графтонов — у них были свои собственные мысли по поводу того, как поделить оставшиеся без хозяев земли, леса и поля. Но, как все знают, интересные времена требуют еще более интересных решений. И королева такое решение приняла, сделав лордом Дома Сердец… Утора Толлетта из Серой Лощины, присовокупив к его титулу слова «Щит Перстов» и «Защитник Первых людей». Забегая вперед, можно сказать, что это решение королевы Игритт было одним из самых удачных за все ее долгое правление, поскольку этот невозмутимый человек, сочетавший в себе бесстрашие и фатализм как-то сумел расположить к себе и лордов-соседей, и горцев, привыкших к тому, что смерть всегда ходит за ними по пятам. Лорд Утор, помимо смены титула, перерисовал фамильный герб, добавив к нему черного ворона, а в 309 году от З.Э. переименовал Дом Сердец в Воронье Гнездо. Что касается Серой Лощины — его королева решила забрать себе, а не объединять два владения в одно. Потом, как уже говорилось, все признали правоту Игритт. Но в тот момент решение вызвало массу протестов среди младших сыновей других родов, мечтавших оказаться на месте лорда Утора. А переход Серой Лощины под власть короны многие расценили как первый шаг к абсолютной королевской власти, поскольку теперь единственным более-менее влиятельным домом в этой части Долины оставались Хантеры. Удивительная терпимость королевы к законам и традициям горных кланов тоже ложилась в эту копилку — многие считали, что таким образом Игритт дает понять, что для нее нет никакой разницы, кто ей служит: дикий горец, простой крестьянин, рыцарь или крупный землевладелец. Впрочем, терпимость к «старым законам» была весьма выборочной. С одной стороны, почитание Старых Богов (и вообще всех Богов) стало таким же свободным, как на Севере или в Империи, а в городах регулярно проходили фестивали, прославляющие культуру горцев и застенщиков. С другой же — традиции, включавшие в себя ритуальные увечья или похищение скота (не говоря уже о людях) преследовались даже строже, чем раньше. Чем-то, конечно, королеве пришлось поступиться, чтобы заставить инакомыслящих немного притихнуть. Так, земли дома Линдерли были разделены между множеством рыцарских домов — с таким расчетом, чтобы никто из них не мог утверждать, что он получил больше всех, а значит может считаться преемником погибшего дома. Естественно, королева понимала, что они все равно будут спорить насчет этого — и была этим довольна. Пусть уж лучше цапаются между собой, чем цепляются к ней и не дают заниматься действительно важными делами. В первые же годы ей были выписаны три городские хартии. Первую, само собой, получил бурно отстраивающийся Чаячий город, лишенный этого права во время правления Йона Ройса. Вторая досталась Старому Якорю, третья — Красному Крабу на северо-западном берегу Крабьего залива. Кроме того, в личный королевский домен была включена и Длинная Сестра, которая в одночасье лишилась всей своей автономии, но стала, пожалуй, самой быстро развивающейся территорией всего королевства. Потому что Штормфайры, в отличие от Арренов, не собирались отказываться от освоения морей. Если кто-нибудь спросит, как ко всем этим реформам отнеслись жители Долины… Самой точной оценкой станет то, что в первой четверти IV века от З.Э. ни один из послевоенных монархов Вестероса и Эссоса не пережил столько покушений, сколько досталось на голову Игритт. Некоторые историки, правда, ставят на первое место Сандора Клигана, который и в самом деле чаще становился целью для убийц. Но они забывают о том, что он, во-первых, не был монархом, во-вторых, очень много воевал, тогда как Долина вплоть до 330 года от З.Э. наслаждалась мирным временем, и, в-третьих, далеко не все покушения на королеву Игритт были известны. Если считать только те, что удалось довести до непосредственно попытки убийства, между 304 и 330 годами от З.Э. их было ровно пятнадцать. И минимум трое покушавшихся были убиты либо казнены Светозарным. Кто это был? Да все. Фанатики Р'глора, считавшие, что истинный Азор Ахай не мог возродиться в теле дикарки из-за Стены и на троне сидит самозванка. Рыцари, недовольные тем, что им пришлось присягнуть одичалой. Переселенцы из Эссоса, мечтающие установить в Долине новый порядок или вестеросцы, желающие вернуть старый… Пытались многие, но не смог никто. Чаще всего они погибали при попытке, либо отправлялись под суд, а затем на плаху, Казнила их королева собственноручно, решив, что обычай, действующий в землях, где родился ее муж, ей нравится. Этот закон, согласно которому судья должен собственноручно исполнить вынесенный им приговор, прижился в ее королевстве на многие века. Как только очередное покушение проваливалось, все недовольные затихали, но не успокаивались — ближайшее время все сопротивления сводилось к распространению слухов, обвинениям из третьих уст, разворовываниям выделенных на восстановление земель средств, разграблениям соседских земель, работе на чужие страны, религиозным распрям… И это все на фоне того, что ущерб, нанесенный Иными, так до сих пор и не удалось возместить. Одним из действий королевы, вызвавшим больше всего возмущений, стала передача Кровавых Врат Нимерии Сэнд. Раньше право охранять крепость, защищавшую Долину от вторжения извне, было большим почетом, особенно теперь, когда Кровавые Врата снова стали границей между двумя независимыми королевствами. Более того, это место, где прошла последняя битва между Жизнью и Смертью, стало еще и мемориалом, куда год за годом стягивались тысячи паломников, желающих почтить память павших. Вот почему многие были шокированы тем, что хранительницей такого важного места сделали… ее. Кто-то возмущался даже тем, что она не была родом из Долины. Но это обвинение было совсем уж малоубедительным — Рыцарями Врат неоднократно становились чужеземцы, среди которых был сам Бринден Черная Рыба. Но Нимерия была женщиной. И она была бастардом. И она не была рыцарем — и не собиралась им становиться, в отличие от всех, без исключения, своих предшественников. Однако в ответ на любые протесты следовал резкий окрик из Старого Якоря и объяснение в стиле: «Я сама вижу, как она показала себя в бою, так что отстаньте». Иногда это сопровождалось напоминанием о том, какие чудеса доблести и чести порой проявляли помазанные рыцари — один Григор Клиган чего стоит. Ей вменяли в вину незаконнорожденность и многочисленные «подвиги» покойного отца, а она продолжала его превозносить — и оказалась единственной из своих единокровных сестер (кроме Сареллы), кто сохранил фамилию Сэнд до конца жизни. Усугубляло положение и то, что Нимерия стала последней правительницей Кровавых Врат как части Долины. После нее власть принял Лорд-командующий Ордена Рассвета, сделавший крепость-святыню центральным капитулом Ордена, свободным от любой власти королей. И неважно даже, что эта передача была обговорена заранее и готовилась много лет. Кому-то личность последнего «Рыцаря Врат» показалась более чем символичной. Ну правильно: посадили на власть бастарда Красного Змея и она все провалила… Самым убийственным обвинением в адрес Нимерии стало то, что свой титул она получила, переспав с королем-консортом. Чего она сама даже не пыталась опровергнуть. Слухи об этом продолжали распространяться и стали особенно правдоподобными после того, как Леди Ним родила сына — на удивление похожего на увидевшую свет в том же году принцессу Валлу. И ее старшую сестру Арью трех лет от роду. И если люди думали, что о новых сюрпризах они больше не услышат… Спустя год с небольшим на политическом горизонте Долины возник человек, называющий себя Бейлоном Муром, полноправным наследником считавшегося погибшим великого дома. И он уверял всех, что на самом деле Нимерия соблазнила не короля, а королеву — и они уже потом согласились пригласить в свою постель ее законного супруга. Кому-то это могло показаться страшной клеветой… Но сама королева до самой смерти ни разу даже не пыталась подобные слухи опровергнуть. Более того, она, Джон Сноу и Нимерия Сэнд многие годы поддерживали очень близкую дружбу, которую некоторые злые языки считали не только дружбой. А «Бейлон Мур»… Он исчез так же внезапно, как и появился. И больше его никто не видел. И королевство, несмотря на все, что кипело «наверху», оставалось одним из самых мирных мест в Вестеросе. И это при том, что в нем смешалось едва ли не больше разных народов, чем в Браавосе — каким-то образом все смогли ужиться между собой и сплотиться вокруг рыжеволосой королевы, всю жизнь прожившей за Стеной, и ее неразговорчивого, но очень честного супруга. Они смогли обеспечить своему королевству процветание и спокойствие от вершин гор до самых глубоких ущелий и берегов Узкого моря. А если кому-то хотелось разогреть кровь и помахать мечом… Темные походы всегда готовы были принять в свои ряды сколько угодно добровольцев.