Всего одна смерть

Приключения Рикона Старка. Часть 1 «Король Робб, Молодой Волк. Принцесса Санса, Леди Тихой Силы. Принцесса Арья, Темная Волчица. Принц Брандон, Исчезнувший. Принц Рикон, Странствующий Лютоволк. Каждый из детей лорда Эддарда оставил в истории глубокий след. Каждый по-своему» (из хроники мейстера Гаулера из Цитадели, 400 г. от З.Э.) «Уверяю тебя, дружище, этот мальчишка далеко пойдет…» (слова приписываются адмиралу Салладору Саану в разговоре с гранд-адмиралом Давосом Сивортом, 311 г. от З.Э.) «Вы что, намокнуть боитесь?» (слова приписываются Рикону Старку, 314 г. от З.Э.) «Почему бы вам не пойти в море со мной и не заставить океаны закипеть?» (слова приписываются Рикону Старку, 312 г. от З.Э.) «Неужели я все должен делать сам?» (Рикон Старк после убийства двух акул одним ножом) «Иногда жизнь оказывается красочнее самой захватывающей из легенд» (историк Аркар из Саммерхолла, 360 г. от З.Э.) «Он сражался с лучшими воинами и полководцами, убийцами, демонами и Богами. Он танцевал во дворцах И-Ти, Волантиса и Лисса. Он спел сотни баллад от Узкого моря до Асшая. Он любил бесчисленное множество женщин — и еще больше женщин любили его. Он побывал в затонувших городах, затерянных царствах и рухнувших Империях. Его имя Рикон — но все его знают как Странствующего Лютоволка. Возможно, вы тоже о нем слышали» (Мор Летописец, 370 г. от З.Э.) *** Из пяти детей, рожденных в браке лорда Эддарда Старка и леди Кейтилин Талли к концу Второй Долгой Ночи меньше всех проявил себя, конечно же, Рикон, самый младший. Его старший брат к концу десятилетия правил почти половиной континента, которую сам же и завоевал, одна сестра вышла замуж и жила на другом конце королевства, успев прославиться как легендарный дипломат, вторая сражалась на противоположном конце и прославилась как легендарный воин. Даже Брандон, второй его брат, был более известен, поскольку его до сих пор пытались отыскать. Почему Рикон на их фоне никак себя не проявил? Очень просто — возраст не дал. Мальчик родился в 295 году от З.Э. и к началу Войны Восьми Королей ему еще не исполнилось четырех лет. А дальше… Какой бы катастрофой ни обернулось положение жителей Винтерфелла, они так и не дошли до того, чтобы ставить на стены маленьких детей и давать им в руки непосильное для их слабых рук оружие. Нет, Арью в пример приводить не стоит… Так Рикон и просидел всю Войну за прочными стенами и под усиленной охраной — после исчезновения Брана охраны стало еще больше. Мама и сестры, как могли, оберегали его от ужасов Великой Зимы. И это было, надо сказать, совсем не легко — ведь мальчик тоже был связан со своим лютоволком, как и все его братья с сестрами. Кроме Сансы, которая своего питомца потеряла по вине королевы Серсеи, но потом нашла Леди замену в виде пришедшего из-за стены сумеречного кота. В тот год, когда Великий Совет в Сумеречном Доле завершил свою работу по перекройке послевоенного мира, Рикон Старк отпраздновал в Риверране свои девятые именины. В то время он уже не был наследником своего брата-короля. Он вообще пробыл им всего год с небольшим — между исчезновением старшего брата и рождением старшего племянника. Уже в конце 301 года от З.Э. маленький Эдвил отодвинул Рикона на второе место в очереди наследования. А к тринадцати годам он сместился на четвертое после Эдвила, трехлетнего Эддарда и годовалого Торрхена. Или даже на шестое, если пропустить вперед не только сыновей, но и дочерей Робба. Что и говорить, их с Вель союз оказался весьма плодовитым. Таким образом, стало очевидно, что Рикон займет Трон Зимы лишь в том случае, если какое-нибудь великое бедствие убьет всю семью его брата. Сведений о том, как жил принц Рикон между 305 и 309 годами от З.Э. осталось очень мало. Основное внимание летописцев в это время было приковано к Темным походам его сестры. Это уже потом, когда Странствующий Лютоволк показал себя во всей красе, люди попытались как-то воскресить историю его становления. Известно лишь о том, что Рикон Старк дважды сопровождал свою мать — один раз в Барроутон и один раз в Логово Лютоволка (обоими местами правили его сестры). Историки до сих пор спорят, как повлияли эти визиты на будущее принца. Не просто же так в его голове возникли мечты о море и приключениях… Однако достоверно известно, что Рикон ни разу не ступал на палубу корабля до четырнадцатых именин — в это трудно поверить, но это действительно так. В тот год, когда принцесса Арья начала Второй Темный поход, четырнадцатилетний Рикон сумел скрыться от своей охраны и сбежал из Винтерфелла в поисках того, чего до сих пор был лишен. Он жаждал приключений — пожалуй, даже сильнее, чем его сестра, которую теперь называли «леди Даркстарк». Тем более, что он тоже был благословлен (или проклят, как считают некоторые) кровью варга. Тогда леди Кейтилин еще надеялась посадить его в какой-нибудь замок на побережье Закатного моря и пусть он им, значит, правит. Все планы полетели в бездну, когда Рикона, наконец, поймали в Белой Гавани, где он попытался пробраться на корабль, следующий на север, к бывшей Стене. И ему это почти удалось — в те годы он еще не успел прославиться. Тем не менее, на юношу с огромным лютоволком не обратить внимания было в принципе невозможно. Капитан вытащил непрошеного пассажира из трюма, его доставили к самому лорду Мандерли, который очень вежливо и очень настойчиво посоветовал разгулявшемуся принцу возвращаться домой. Я не знаю, стоит ли упоминать очевиднейшую в мире истину — домой он не вернулся. Раздобыв неизвестно где одежду простого матроса, Рикон Старк снова отбился от сопровождающих и нанялся на первый подвернувшийся торговый корабль, принадлежавший Браавосу. Тогда он почему-то не задумывался о том, что корабль может и не идти к Стене, но его это не заботило, тогда он был уверен в том, что главное — выйти в море, а там, считай, полдела уже сделано. Да, тогда главным его желанием было повоевать за Стеной, победить Иных, изучить новые земли и прославиться. Он был уверен, что так и будет. Ну что, спрашивается, могло пойти не так в Узком море, между Белой Гаванью и Новым Браавосом? Да все что угодно, на самом деле. Корабль с красивым названием «Южный ветер» представлял собой разваливающееся на ходу корыто, с трудом пережившее Вторую Долгую Ночь и уже дожидавшееся списания. Латанные и перелатанные много раз паруса готовы были порваться от любого порыва ветра, а корпус под ватерлинией состоял преимущественно из заплаток, которых уже не хватало — никто и не помнил, когда в нижних трюмах не было воды. И команда была под стать своему судну. Капитан думал лишь о том, что жена после того, как он отсутствовал дома больше года, встретила его беременной, и его не заботило ничто другое, включая собственную команду. А команда, которая уже половину луны не получала жалования, как-то недобро на него посматривала. И хуже всего оказалась погода. Последние пять дней их непрерывно поливал холодный дождь, под которым матросы вынуждены были затаскивать в трюм приобретенную на Севере древесину. Даже сопровождавший Рикона капитан стражи Мандерли успел дать этому кораблю прозвище «Пурпурное решето» — как раз перед тем, как его подопечный куда-то исчез. Стоит ли говорить о том, что до Нового Браавоса «Южный ветер» так и не дошел? Потому что в самом центре моря их накрыл особо жуткий шторм, принесенный северными ветрами. Вряд ли неверная жена долго плакала по своему супругу. Однако какая-то часть команды все-таки сумела выжить — и даже удержать на плаву останки «Южного ветра», управление которыми принял на себя четырнадцатилетний мальчишка с огромным лютоволком. Но они справились. Дотащившись до побережья к северу от Пентоса, уцелевшая команда бросила обломки судна и разбрелась кто куда. А юный Старк вместе со своим питомцем побрел на север, к Новому Браавосу. Как он добрался до столицы Республики, какие приключения по пути пережил и сколько женщин соблазнил — это заслуживает отдельной книги. Так или иначе, он добрался — и с досадой обнаружил, что экспедиционный флот, участвовавший во Втором Темном походе, буквально только что отчалил. Без него. А он остался. Примерно в это же время в питейных заведениях начали потихоньку распространяться байки и слухи про Странствующего Лютоволка. Пока еще не слишком богатые шокирующими деталями. Но все, как говорится, было впереди. Рикон все-таки смог покинуть Браавос. Он уговорил капитана недавно спущенного на воду военного корабля «Крушитель айсбергов» взять его на борт. Этот капитан, в отличие от своего предшественника, сразу понял, с кем говорит и прямо заявил, что на Север они не идут. «Крушитель» должен был сопровождать торговый караван, следовавший по маршруту Пентос — Мир — Тирош — Лисс — Новый Браавос. Но брата Короля Севера это не остановило. Напротив, он был даже рад такому повороту, поскольку мог как следует попутешествовать по разным странам, чем не мог похвастаться практически никто из Старков за последние десятилетия. Потом, конечно, члены команды «Крушителя», включая самого капитана, не раз говорили о том, что Рикона следовало выкинуть за борт с якорем на ноге (или лучше с двумя, для надежности) сразу, как только они покинули гавань. Даже если бы их всех за это казнили, это было бы лучшей участью по сравнению с тем, что они пережили. Возможно, они просто так шутили. А может и нет. Приключения начались сразу, как только они причалили в Пентосе. Когда капитан попросил своего непоседливого пассажира передать письмо своему дальнему родственнику (возможно, таким образом он просто хотел от него отделаться), такая простая просьба внезапно закончилась обнаружением тайного культа, поклонявшегося Иным. Закончилось все разрушением половины торгового квартала и храма Повелителей холмов (до 340 года от З.Э., когда эта секта была полностью искоренена, оставалось еще много времени, а тогда вера была на подъеме и имела неслабое влияние, в том числе в высоких кругах), а затем масштаб погрома разросся настолько, что встревожились даже имперские пограничники, решившие, что в Пентосе начался мятеж или даже полноценная война. А закончилось все красивой погоней верхом на Лохматом Песике за лидером культистов, который этой погони не пережил. Уже после того, как самопровозглашенный Владыка Смерти был убит, вскрылся обширный список преступлений, совершенных им самим и его приспешниками, куда вошли убийства, человеческие жертвоприношения, подкупы чиновников, попытки восстановить рабство и уклонение от уплаты налогов, что по законам Республики входило в число тягчайших проступков. Самого Рикона на всякий случай арестовали, но на следующий день, когда «Крушитель айсбергов» вышел из гавани Пентоса, стражники внезапно обнаружили его камеру пустой. По слухам, побег юному Старку организовала некая благородная леди, очарованная его подвигами в деле разгрома культистов. По тем же слухам, ровно через девять месяцев она родила девочку, очень похожую на Короля Севера. И, несмотря на то, что Странствующий Лютоволк пробыл в Пентосе меньше одной луны, его действия определили политику властей города и всей Республики минимум на пару лет. «Рикон Старк наложил лапу на наш прекрасный город», — так охарактеризовал те события один из пентошийских магистров. А торговцы пытались успокоить себя тем, что один авантюрист королевской крови не может совершить столько же бед, сколько принесла бы новая Долгая Ночь. Ведь так? Если бы этот вопрос услышали мирийцы, они ответили бы четким «Нет». Удивительно, но и там команда «Крушителя айсбергов» снова оказалась затянута в круговорот шпионских игр, организованных тирошийцами, которые решили немного ослабить влияние окрепших по результатам последней войны мирийских гильдий. Началом операции должно было стать так называемое «Восстание подмастерьев», которое внезапно обернулось против тех самых тирошийских эмиссаров, которые готовили его на протяжении многих месяцев. Поражение ударило и по магистрам самого Тироша, некоторые из которых слетели с давно насиженных мест. Жертв, кстати, оказалось сравнительно немного — человек шестьдесят-семьдесят, не больше. Даже если бы капитан «Крушителя» был полным кретином, он бы не поверил в то, что это просто совпадение. Именно поэтому он, когда на горизонте показался Тирош, приказал запереть буйного пассажира в его каюте вместе с лютоволком и приставил к ней серьезную охрану. Среди членов команды, разумеется, нашлись и те, кому нравился хаос, оставляемый Риконом за спиной, но они понимали, что рисковать началом новой войны с Тремя Дочерьми (и, возможно, еще и с Империей) ни в коем случае нельзя. Сейчас они надеялись на то, что пока Рикон сидит под замком, ничего страшного не случится. И их надежды… оправдались. Стоянка в Тироше выдалась спокойной и безмятежной и отметилась лишь тем, что моряки взяли на борт вестеросского изгнанника, которого звали Мор. Рикон был очень рад встретить здесь земляка и быстро с ним сдружился. Именно тогда и началось написание «Странствий Дикого Лютоволка», которое к концу жизни летописца растянулось аж на одиннадцать толстых томов. Впрочем… крепкая дружба двух странников могла закончиться, едва начавшись, когда на Ступенях их караван был атакован пиратской эскадрой — слухи о том, что их наняли тирошийцы, решив таким образом отомстить за мирийский провал, так никогда и не удалось ни опровергнуть, ни доказать. Но в том, что морские разбойники знали, когда и на кого напасть, сомневаться не приходилось — по всему было видно, что они пришли не грабить, а именно убивать. Из команды «Крушителя айсбергов» ту битву пережило не больше трети, да и сам Рикон Старк едва не оказался в числе погибших, свалившись в залитую кровью и кишащую акулами воду. Для любого нормального человека такое считалось бы почти гарантированным смертным приговором, однако Странствующего Лютоволка никто в здравом уме не решился бы назвать «нормальным». Имея при себе один лишь нож, он не только зарезал двух акул и спасся сам, но и вытащил из воды другого упавшего за борт браавосийца. После такого невольно задашься вопросом: он вообще человек? Рикон моментально стал героем в глазах всей торговой флотилии. За отличие в бою купцы подарили северянину лучшие одежды и оружие из того, что у них имелось — и продолжили движение в сторону Лисса. Откуда им предстояло лечь на обратный курс. Однако Мор Летописец уже тогда писал, что ни сам Рикон, ни Лохматый Песик почему-то больше не хотели возвращаться обратно. Тогда судьба снова круто повернула свой ход. Слава, которой принц-путешественник заслуженно наслаждался, открыла ему многие двери — в том числе и на приемы у самых высокопоставленных лиц Вольного города. На одном из которых ему посчастливилось встреться с самим Салладором Сааном, которого последние годы лиссенийцы называли не иначе как Спасителем. Они встретились — и Рикон принял предложение сыграть с ним в карты. Про эту игру тоже можно написать отдельную книгу, ведь она была подобна самой настоящей войне, полной хитростей, обманов и достижения цели любой ценой. Победа Рикона Старка в этой войне за карточным столом была тяжелой, но полностью заслуженной. Вместе с кораблем самого Салладора принц Севера выиграл сундук с рубинами, двух наложниц, прекрасного боевого коня, шесть старинных гобеленов и говорящего попугая, о котором Саан горевал больше всего. Набрать экипаж для своего — теперь уже точно СВОЕГО — корабля не составило труда. Все прекрасно понимали, что скучать с таким капитаном им не придется. И вскоре корабль, получивший новое название «Молниеносный Сокол» устремился на восток. Половина Лисса, провожая его, ликовала, а вторая плакала. Кто и почему так делал — пусть это останется на усмотрение читателя. Единственный северянин и старобожник в крайне пестрой команде «Сокола», едва выйдя в море, как и следовало ожидать, тут же влез в очередные неприятности. Остановившись в небольшом портовом городке на Апельсиновом берегу (ныне ставшим частью Империи Таргариенов), он моментально оказался в круговороте масштабнейшего заговора, в котором участвовали Тринадцать из Кварта, недобитки из культа Гарпии, имперский генерал-изменник, какие-то изгнанные дотракийские кхалы, представители Жалостливых и еще много кто. Цель их была проста — убить регента и разрушить Империю. Только и всего. Встречи с Риконом Старком великий план, к их большому сожалению, не пережил. Многих заговорщиков он прикончил собственноручно, в том числе Жалостливого, который пытался убить Миссандею — его Рикон сбросил с Черных стен на виду потрясенных жителей столицы. Всю следующую луну Волантис только и говорил, что о Странствующем Лютоволке. А дальше ему пришлось бежать из Империи очень и очень быстро — и никто не может точно сказать, что было тому причиной. Если верить сплетням, распространяемым трактирщиками и посетителями их заведений, Рикона застали в одной постели с младшей дочерью самой Саэны Лавенир. Или наоборот — это она застала его с другой. Единственным, кто мог пролить свет на эту историю, был Мор Летописец, ближайший друг Рикона — но он прямо заявил, что если расскажет об этом, ему конец. Он не уточнил, по какой причине — и кто может желать его смерти. Когда они покинули пределы Империи, половина команды ожидала, что они пойдут на запад, в Вестерос. Наверняка ведь зов приключений потащит Рикона Старка куда-нибудь в Старомест или Дорн, где тогда разворачивались очень громкие события. Они ошиблись. Далеко не в первый раз — и не в последний. Дело в том, что Странствующий Лютоволк покинул Волантис не один. Теперь он был частью эскадры, в которую входили еще два капитана-авантюриста, не боящихся ни Богов, ни демонов (это, пожалуй, наиболее деликатное описание тех людей — большинство мейстеров и историков предпочитают куда более резкие слова), которые все вместе взяли курс на юг. Их ждали острова Василиска. А следом за ними — Соториос, бескрайний и неисследованный, полный ядовитых джунглей, жутких тварей и смертельно опасных гробниц.