Всего одна смерть

Приключения Рикона Старка. Часть 2 «Боги, ну сколько же можно? Все прекрасно знают, что наш мир круглый! КРУГЛЫЙ! У него нет никакого «края»! Вы не можете его найти, поймите наконец!» (лэнгийский ученый в споре с одним из капитанов Рикона Старка в вопросах географии, 314 г. от З.Э.) «Сначала легендарные Храмы Судьбы, набитые смертельными ловушками и населенные обезьянами-людоедами. Потом великая морская битва… Я просто обожаю Соториос! Если бы только не змеи… Да, если бы не змеи, это место было бы лучше рая…» (принц Рикон Старк по прозвищу Странствующий Лютоволк, 313 г. от З.Э.) «Что он опять натворил?» (король Робб Старк, 320 г. от З.Э.) «Мы… Мы видим Асшай…» (Мор Летописец, 316 г. от З.Э.) *** Когда Рикон Старк высадился на острове Слез, они с Лохматым Песиком уже три года не видели родного Севера. Этих трех лет хватило принцу на то, чтобы действительно прославиться, заработав репутацию человека, способного устроить максимальный хаос за минимальное время. Это благодаря ему в Пентосе были проведены радикальные реформы. Это он, возможно, стал причиной крупнейшего морского сражения на Ступенях со времен окончания последней войны Трех Дочерей. Это он смог раскрыть величайший антиимперский заговор в самом сердце Волантиса еще до того, как замысел заговорщиков был осуществлен. И это только крупные свершения, эхо которых разнеслось по всему миру. А сколько сердец женщин и девушек он завоевал? А сколько искателей приключений увлек за собой? И это были лишь первые шаги в истории человека-легенды. И все же… Когда «Молниеносный Сокол» взял курс на острова Василиска, мало кто верил в его благополучное возвращение. Вспомните, какие слухи в те годы ходили об этом архипелаге и прилегающем побережье Соториоса. Самые, пожалуй, безобидные из них говорили о том, что пираты, возможно, готовят огромную завоевательную армаду, которая скоро начнет наступление на север и запад. Поэтому, вероятнее всего, они и притихли на какое-то время. Были и другие сведения разной степени достоверности — о междоусобной войне, вторжении некоего Великого Зла с материка, кровавых жертвоприношениях, пробуждении древних культов и каких-то чудовищ и демонов… Только одно оставалось неизменным. Все уверяли, что от островов лучше держаться как можно дальше. В 300-305 годах от З.Э. такие слухи действительно имели под собой твердое основание. Но в 312 году от З.Э., когда Рикон и его спутники, вышедшие в море в поисках сокровищ, женщин и свободы, достигли архипелага, они не встретили никаких чудовищ, культистов и пиратской армады. Перед ними предстали практически обезлюдевшие куски земли, немногочисленные жители которых думали лишь о том, как бы протянуть еще один день. Они потеряли абсолютно все. Они не могли даже восстановить свои разрушенные непонятно чем (или кем) дома, не могли они отстроить и пропавший флот. Должно быть, всех, кто был на это способен, что-то давно убило. Как и тех, кто им помогал. Принц Рикон, оглядев умирающий архипелаг, не стал дожидаться его окончательной гибели. Пополнив запасы провианта и пресной воды, «Молниеносный Сокол» взял курс на юго-восток. На материк, куда несколькими годами ранее отправился Архиподжигатель. Но было кое-что, чего не смог предугадать даже Странствующий Лютоволк. Пока он исследовал острова, кое-кто из его попутчиков повернул назад, в сторону Эссоса. И очень скоро о том, что архипелаг Василиска пуст, узнали все. И когда «Сокол» отчалил в направлении Соториоса, следом за ним из Волантиса шел большой имперский флот. И не только он. Правители Нового Гиса не желали допускать возвращения островов Василиска и побережья Соториоса под власть потомков валирийцев. И тоже отправили к Заметтару огромный флот. Одних тяжелых военных кораблей там было свыше пятидесяти. Им был отдан приказ — убивать всех, кого они встретят. И ветераны войны за Миэрин, которых в этом флоте имелось предостаточно, были только рады этот приказ выполнить. Пусть Матерь драконов уже давно ушла в неизвестность, оставались ее прихвостни, которым можно — и нужно было отомстить. Выкрасив паруса в красный цвет в знак серьезности намерений, гискарцы выдвинулись на запад. Но они, к большому сожалению все еще существовавших в то время рабовладельческих государств, недооценили противника. Потому что Империя пошла к Заметтару не одна — у нее нашлись союзники. Цзиксо, Принц Цветов, тоже собрал мощный флот — летнийцам не терпелось покончить, наконец, с угрозой регулярно нападавших на них корсаров-работорговцев. И раз уж острова Василиска получили почти смертельную рану… нельзя было не воспользоваться шансом добить их окончательно. Особенно если вместе с ними будут воевать другие противники рабства. Впрочем, у рабовладельцев тоже были союзники — пусть и условные. У квартийских торговцев Гильдии Пряностей тут же загорелись глаза, когда они представили прибыль, которую им могла принести колония у берегов Соториоса. Правда им, в отличие от всех предыдущих участников борьбы, не хватало людей — гражданская гвардия не годилась для дальних морских походов. Но купцы запустили руку поглубже в свои закрома и наняли несколько тысяч искателей удачи из числа итийских беженцев (где недавно закончился какой-то особо кровопролитный конфликт) и переселенцев с Большого Морака, который в этой части света славился своими лучниками. Флот нанимать не пришлось, он у них и так имелся — хотя подавляющее большинство военных кораблей были наскоро переоборудованными торговыми каракками. Их целью был Гогоссос. Промежуточным пунктом — Заметтар. Восточные провинции Империи тоже встревожились, видя такую активность. И из Миэрина вышла еще одна эскадра, направившаяся на юго-запад — на тот случай если рабовладельцы действительно решили начать новую войну. Это были уже не те могучие армады, что сражались и погибали в Летнем море во время Эссосапокалипсиса. Но и этого было достаточно для полноценной войны, в которой участвовало сразу несколько сторон. Империя Таргариенов, Летние острова, Новый Гис и Кварт — все они уже расставили фигурки на доске. И каждый преследовал свою собственную цель. И находившийся в самом эпицентре этой бури принц Рикон пока не догадывался о том, что скоро должно было начаться. Они высадились в долине Замойоса. Двести человек и один лютоволк ушли вглубь джунглей в поисках пропавшего войска Архиподжигателя, затерянного города Йина и таящихся в нем несметных богатств. Но необязательно именно в таком порядке. Если рассказывать очень коротко — далеко не все участники похода вернулись из него живыми. По многим причинам. Опасные хищники, ядовитые растения и насекомые, стаи плотоядных рыб и всевозможные западни, оставленные людьми (и, возможно, не только людьми) забрали примерно четверть команды Странствующего Лютоволка. А выжившие… Они заново открыли для себя давно забытые их дикими предками страхи. Так, для Мора Летописца этим страхом стали пауки. А сам Рикон до конца жизни панически боялся змей — насколько такой человек вообще может чего-то бояться. Этому есть объяснение — достаточно было увидеть, в каком виде принц выбрался из болота, где его чуть не задушил исполинский питон. Но Йин они все же нашли. И его руины оказались многократно опаснее всех диких джунглей вместе взятых. Как будто древние архитекторы заранее представляли себе город в его «посмертном» облике — и строили как раз с расчетом на то, чтобы получить безумный лабиринт из пирамид, стен и узких улочек, заполненный смертельными ловушками и безвыходными тупиками. Чтобы никому и в голову не пришло вернуться в покинутый город. Хуже всего было то, что город не был покинутым. И спутники принца Рикона поняли это сразу, как только они прошли Большие Ворота и в них немедленно полетели стрелы. Так началась Битва за Йин, которую ее выжившие участники предпочитали называть несколько иначе — битвой за Храм Рока. Несмотря на неоценимый труд Мора Летописца, сумевшего связать воедино обрывочные воспоминания уцелевших и погибших членов команды «Сокола», нам сейчас трудно реконструировать те события. Кто где стоял, кто куда пошел, кто кого убил… Известно лишь о том, что сторон было минимум три — искатели приключений, пришедшие с Риконом, дикие обезьянолюди и группа обезумевших рглорианцев, проживших десять лет в джунглях, в отрыве от всего окружающего мира. Как они уцелели и что произошло с их вождем-пророком — этого мы так никогда и не узнаем. Магия способна на многие вещи, кажущиеся невозможными. А здесь нетрудно было поверить в то, что последователи Владыки Света просто не могли умереть, даже если и хотели. Не могли, пока не выполнят что-то очень важное. А еще, со слов очевидцев, там были твари, похожие на людей, но покрытые зеленой чешуей — они сражались как с людьми, так и с обезьянолюдьми. И команда «Молниеносного Сокола», несмотря на крайне затруднительное положение… Она не отступила. Напротив, она бросилась вперед. Все закончилось на вершине пирамиды, где отряд Рикона застал некий ритуал, проводимый зверолюдьми — причем, как потом было подтверждено, далеко не в первый раз, о чем свидетельствует груда костей у подножья постройки. Но в тот раз им удалось этот ритуал остановить, перебив всех «жрецов» и разбив большой блестящий черный камень в центре алтаря. По слухам, в этот момент на них налетели крылатые виверны, одержимые демонами, но ни Мор, ни сам Рикон, ни другие его товарищи этого так и не подтвердили. Так или иначе, команда «Сокола» одержала победу в сражении, либо уничтожив, либо обратив в бегство всех своих врагов — это случилось сразу после уничтожения колдовского камня. Все богатства Йина были в их распоряжении, но этих самых богатств нашлось на удивление мало… Если не считать обломки гигантской статуи, глаза которой были изготовлены из цельных рубинов размером чуть ли не с кулак. После этого Странствующий Лютоволк и его люди направились в обратный путь. Снова через дикие джунгли, кишащие ядовитыми и плотоядными тварями. И в конце пути они неожиданно оказались в самом центре морской битвы всех со всеми. Им очень повезло, что они догадались спрятать «Сокола» в уединенной бухточке и его так никто и не нашел. Иначе они застряли бы на этой дикой земле надолго, если не навсегда. Первыми к Заметтару прибыли гискарцы — но их одиночество длилось недолго. Одним туманным утром миэринская эскадра, сумев подойти достаточно близко, нанесла свой удар. Гискарцы, правда, очень быстро сориентировались и разнесли численно уступающего противника в щепки, хотя очень многие их корабли были повреждены и нуждались в ремонте. Сражаться они еще могли, а вот долгое путешествие обратно вряд ли бы выдержали. Этого времени хватило для подхода флота Империи, усиленного кораблями с Летних островов. Регент и князья все-таки решили объединить свои силы. Силы были явно неравны — особенно если учесть состояние кораблей Нового Гиса. Если, конечно, квартийцы не успеют прийти им на помощь. И если вообще встанут на их сторону. Однако квартийцы пришли и встали — и чаша весов резко склонилась на другую сторону, уже не в пользу Империи, чей флот оказался, по сути, зажат между молотом и наковальней. Рабовладельческая коалиция, перекрыв противнику путь к отступлению, стала расстреливать его из баллист и скорпионов, отчего волантийцам и летнийцам стало очень жарко. В буквальном смысле — среди снарядов было полно зажигательных. Лебединые корабли и волантийские галеры по-прежнему обладали преимуществом в скорости по сравнению с неповоротливыми гискарскими судами. Но в тесной бухте это преимущество не приносило им ровным счетом ничего. И, что еще хуже, вскоре после начала боя установился мертвый штиль. Квартийцам, у которых было достаточно рабов-гребцов, это не мешало, тогда как на кораблях Империи очень сильно не хватало рук. Именно тогда на поле битвы и появился Рикон Старк, устроивший «самоубийственную», «безрассудную» и еще много какую атаку на одну из тяжелых гискарских каракк, которую взяли на абордаж и пустили на таран квартийского флагмана. С полным трюмом горючих веществ. По свидетельству очевидцев, полыхнуло так, словно сам Бог Балерион, разгневавшись, обрушил на гискарцев всю свою ярость. Взрыв не только уничтожил флагман, но и поджег три ближайших боевых корабля рабовладельцев. Это, вкупе с потерей командования, заставило многих капитанов из «Древнейшего города мира» приказать развернуться и бежать прочь. Осталось только добить уцелевших. После битвы летнийцы и имперцы взглянули на младшего брата Короля Севера совсем другими глазами. Адмиралы флота Таргариенов в награду за помощь отдали ему три квартийских корабля, взятые в качестве призов. Теперь Рикон и сам мог называться адмиралом своей собственной небольшой флотилии. А среди колонистов Соториоса он стал едва ли не главным героем всей истории. Спустя сорок лет в восстановленном Заметтаре была заложена статуя, изображавшая Странствующего Лютоволка. Скульптор, надо сказать, совсем не знал, как выглядит Рикон Старк и изваял его так, как умел. Но слава всегда остается славой. Эта история положила конец враждебным отношениям между Севером и Империей. Те самые рубиновые глаза стали главным символом примирения. Один из тех камней украсил корону императрицы Вейлы, а второй отправился в Винтерфелл и был спрятан среди корней главного сердцедрева королевского святилища. Тогда же Волантис моментально забыл все прегрешения Странствующего Лютоволка и готов был встретить его с распростертыми объятьями. Он мог направиться туда, породниться с каким-нибудь имперским домом и открыть свое торговое дело, благо кораблей теперь у него было достаточно. Но Рикон был еще молод — и его до сих пор вела дорога приключений. Вот почему он взял курс не на столицу Империи Таргариенов, а в другую Империю. В И-Ти. Поскольку в Кварт ему было лучше не соваться — по понятным причинам — «Молниеносный Сокол» не пошел через Нефритовые Врата, а Пряный пролив считался в те годы слишком опасным. Поэтому он направился мимо мыса Виверны, обогнул Малый Морак, затем Марахай — и, наконец, причалил в гавани Лэнг Ма. Ему повезло — он прибыл на Лэнг в особо «интересное» время. Очередная Императрица как раз отошла к своим Богам-предкам и высшие круги ожесточенно спорили относительно преемственности власти. И их руки уже тянулись к мечам. И прибытие эскадры из Соториоса стало той спичкой, что разожгла пожар гражданской войны. «Молниеносный Сокол», «Эддард Старк», «Скиталец Севера» и «Госпожа Удача» неожиданно для себя оказались в самом центре военных действий, сражаясь на стороне императрицы Лиары. За эту неоценимую помощь и некоторые проданные на местных рынках соториосские товары Рикон спустя какое-то время покинул остров с полными трюмами нефрита и других ценностей. Следующим местом, которое он хотел посетить, был Цзиньци. Но задержался он там ненадолго. После смерти Кровавого Цветка Сунь Сан созданная ей Восточная Империя начала стремительно рушиться и в некоторых её районах творилось такое, что даже Странствующий Лютоволк предпочитал держаться подальше от таких мест. Именно это заставило его отказаться от планов посетить Пять Твердынь. Дальше он побывал в столице Западной Империи и потом описал свои впечатления одной емкой фразой: «Лучше бы я прыгнул в яму, полную змей». Что не помешало ему прихватить с собой коллекцию местных игр, отдаленно напоминающих кайвассу, еще одну коллекцию мечей, называемых местными жителями «ка-тан», множество изделий из фарфора, а также специи и вино. А потом Странствующий Лютоволк захотел совершить то, чего еще никто не делал. Он решил вернуться в Вестерос, двигаясь все время на восток, чтобы обогнуть весь мир. Но его отговорили. Командиры кораблей под его началом — которых к тому времени насчитывалось уже восемь — сумели переубедить своего флотоводца. Вот почему крайней точкой его первого путешествия по морям остался Асшай, откуда принц Рикон решил начать свой долгий путь обратно на запад. Лишь в 324 году от З.Э. он сможет увидеть берега Вестероса. Но это потом. А тогда дальнейшие его путешествия оказались сравнительно спокойными — по сравнению с тем, что было пережито раньше. Один только заговор некромантов можно выделить, а так ничего страшного. Они продали взятый с собой янтарь, драгоценные камни, золото и кое-какие магические изделия (драконье стекло никто в этом краю покупать не желал), загрузились местными ценностями и приготовились к путешествию в Белую Гавань. Однако… Рикон не был бы Риконом, если бы не преподнес еще один сюрприз. Пока пентошийцы, браавосийцы, лиссенийцы, гискарцы, итийцы и лэнгийцы готовились к отплытию, он успел смотаться через пролив, в Ультос, такой же легендарный, как и Край Теней. И его едва не выкинули за борт, когда он вернулся на «Сокол» с молодой женщиной, которую назвал своей женой. Стоит ли говорить о том, как он разозлил этим жрецов культа Урании — ультосской богини ураганов? И ладно если бы Странствующий Лютоволк просто переспал с их лучшей боевой колдуньей… Но брать ее в жены и увозить с собой — это уже было чересчур.