У меня ли девочка Есть родная, золотая, Что весенний златоцвет — Милая Клеида! Не отдам ее за все Золото на свете.
Некто плеснул парное вино в стакан, не утруждаясь придерживаться порядка — пролитые капли затекли в трещины потрепанного мрамора. Вайя выгнулась, неудобно поворачивая шею. Если бы не сильная рука, не выпускающая из объятий даже в такой момент, она бы без сомнений развернулась полным корпусом, и от радости набросилась на широкую спину. Лицо Пагоны находилось в приятной близости. Она сосредоточенно посмотрела ей в глаза, попутно выгибая тёмную бровь — какую реакцию вызвали мои слова? Полные губы приоткрылись, и она кивком спросила снова. Вайя глубоко вздохнула, отпуская лиру. Нащупав свободную ладонь, афинянка крепко обхватила её своими двумя. Чей-то тонкий палец упрямо натянулся, нажав на каемку, и сырное плато с грохотом слетело на пол. Наперсницы расхохотались, но их попытка привлечь внимание осталась напрочь проигнорированной. Вайя сжала ладонь до хруста и послала пронзительный взгляд. Доступный момент лишь им, перекрывающий вид скользящих по полу хитонов и многозначительных перешёптываний уходящих девушек. Из беседки до сумрачного неба звучала лира.***
Ранний вечер. Частично спала жара, заставляя глотнуть медвяное вино не из жажды, а ради истинного удовольствия. Пагона заглянула в глиняный кувшин, а следом и вовсе вдохнула аромат — аж причмокнула от удовольствия. На дне остался частичный слой меда, а по поверхности спиртного кружили цельные ветви тимьяна. Такой волшебный вкус. Прикорнув после обеда, она спешно натянула пурпурный хитон с напуском, попутно оценивая собственное тело — не растеряла мышцы, хотя неограниченные наставницей яства сделали его податливым. Ну и пусть, не страшно. Тёплые лучи заливали террасу с их обеденным столом — позабытые личные вещи и раскрытый мешок с голубой глиной говорили об одном: ученицы массово направились в купальню, с целью расслабиться, вдоволь посплетничать и очистить тело. Она огляделась по сторонам и незаметно склонила голову, глубоко вдыхая собственный запах — ей тоже не помешает туда наведаться. Её словно уронили в цветы — щебечущий смех каждой смешался в неповторимый букет. Они, незамужние красавицы всех островов, хохотали во всю, плескаясь в горячей купальне. Такое счастье! Учтивая Терпсихора позабыла о собранности, с вскриком наваливаясь на спину Юнис и утягивая ту под воду. По течению проплывали лепестки олеандра — поручение Сапфо, не иначе. Сама наставница раскинулась на отдельном мраморном отступе, размеренно качая голенью — разморило на жаре, и даже прилипший к телу мокрый хитон не помогал в терморегуляции. Её мягкое тело естественно расплылось, а каждая складка на животе улеглась плавной диагональной волной. Артистичные пальцы подогнулись, подушечками подцепляя часть глины — Лаодикия без капли непристойности растерла ложбинку груди новой ученицы, чьё имя Пагона так и не удосужилась запомнить. Та в свою очередь щедро плеснула оливкового масла, смачивая ладони, принялась растирать бедро. Женщины… — Пагона! — очнулась Сапфо, тут же затушив внезапно вскрикнувший голос. Трудно сдержаться, когда рада видеть своих девушек. — Наставница Сапфо. Последовал вежливый кивок и добрые улыбки остальных. Все оживились в купальне, а некоторые принялись зазывать поскорее присоединиться. Пагона без раздумий отколола фибулы, отбрасывая одеяние в сторону, и под подбадривающие возгласы с разбегу прыгнула в воду. Тело обволокло, и она поддалась этой тяжести, опускаясь на спину. Глаза прикрылись, и в раздумьях её понесло по курсу воды. Тараторящие девушки… Хруст чуть недозрелой клубники… Откупоривание бутылей с настойкой опунции… Беззвучное одобрение Сапфо… Сколько же часу прошло, едва не уснула. Макушка уткнулась в каменную стенку источников, и Пагона наконец распахнула тяжелые веки, опускаясь на ватные ноги. Последнее время её посещает слишком много грузных мыслей, хотя объект переживаний не даёт ей и повода сомневаться в своей привязанности. Женское щебетание затихло, слышась где-то вдалеке. Далековато её прибило. — Пагона? Тешащий душу голос. Знакомое замирание внутри. — Вайя? — несдержанно вырвалась верная мысль. Вайя! Пагона закружила головой, оглядываясь. — Я здесь! Направление за высоким деревом лимона. Вайя, склонённая в три погибели, приветливо улыбнулась, медленно выпрямляясь в спине. Стоящая подле края купальни, она была совсем недалеко, и так неблизко одновременно. Нагая. Конечно, они ведь моются, но остальные казались Пагоне по шею покрытыми в сотканный лён. Обнаженной оказалась только она одна. Такая чувственная поза… Смытая голубая глина облаком окрасила воду вокруг, скрывая стоящие голени. Высокий уровень ступень — как раз виднелись бёдра. Широкие бёдра, располагающие к ним прижаться, впиться нежным поцелуем под коленкой, и страстным рывком подняться… — Я очень рада тебя видеть. Потешил послеобеденный сон? Вайя по-доброму усмехнулась, и, не удержавшись, подмигнула. От неё научилась. Пагона же, словно обрела глухоту, обескураженно потупив взгляд. Глаза сфокусировались на темном пятне между ног, мокрым от стекающей воды. Они часто мылись вместе, но Вайя так и не привыкла к вседозволенности обнажаться. В купальне раздевалась последней, и одевалась так же, пока остальные подвязывали платком намокшие от пара кудри, Вайя повязывала виднеющуюся грудь. Но здесь ей не дастся такой шанс. Его нагло и с огромным желанием отобрала Пагона, что замерла, слегка облизав губы. Вайя, вся мокрая и выкупанная, наверняка пропиталась дуэтом плавающих цветов и горчинки незрелых лимонов рядом. Её кожа достойна купаться в лучшем бергамотовом масле, сводя с ума. В сознании Пагоны возникла фантазия, как она нежно хватает легко поддающееся запястье, уводя в сторону, и проводит влажным языком по пахучей коже, вызывая несдержанный стон… Рассыпчатая глина очистила её до скрипа, а молодой мёд вернул присущую мягкость. Этот округлый живот требовал поцелуев, а узкая талия — лёгких укусов по краям. И рук, сжимающих этот волшебный зад… Вайя смутилась от открытого взгляда. Пагона как-то сильно распарилась, вся раскраснелась, и эта тяжелая грудь… Это слишком. Она закинула ладонь за борт, нащупав любимый платок. Вымытые волосы неудачно рассыпались по плечам, а лучше бы прикрывали бесстыдно набухшие от холодка соски. Гранатовую ткань обвязали вокруг ног крупным узлом, фиксируя на выступающих тазовых косточках… Хруст. Удар о деревянную доску. Бронзовое остриё снова вонзилось в первую для них дыню, окончательно разрубая. Две половинки распались на поверхности, и девушки поочередно полезли с ложками. Пагона уткнулась взглядом в сочащуюся жидкость, что окрасила дерево. Сок ручьём побежал по поверхности и брызнул новым потоком, когда за кожуру ухватилась Вайя, загребая мякоть. Она беззаботно завтракала, беззаботно ворковала с остальными, продолжала беззаботно коротать их дни, наполненные сладостью ничегонеделания. Каждый рассвет Пагона вскакивает с горящей улыбкой на сонном лице. Ей снова и снова снится сон, основанный на ярком воспоминании прошлого — как её богиня ширит глаза, и одаривает смущенной улыбкой, наспех окутывая широкие бёдра полупрозрачным полотном. И никакой прикрытой груди. Этот сон повторяется из ночи в ночь, заставляя признать — она бесповоротно влюблена в Вайю.***
— Сердце тужит по Спарте? Ленивый вдох. Сапфо опять пронзила её своим фирменным взглядом, пронзительным, как стрела Артемиды. Правду говорят — её волосы настолько невесомые, что заслужили эпитет «фиалковые». Оливковая кожа, крупная стать — а даже в гневе наставница олицетворяла благородство этого места. И твердость, на что порой неспособна Пагона. Например, она умела с легким сердцем отпускать любовниц — даже выплатила свадебное приданное тесной подруге Эос. Несравненная щедрость, что неподвластна мужчинам. Они блуждали по садам, что раскинулись дальше видимого. Их здешняя жизнь предназначалась радости. Кто выйдет замуж (а замуж выйдут все), быстро потяжелеет, и вскоре орава детей прижмётся к вновь округлевшему животу. Какой уже раз… Их выдадут за обеспеченных суженых, а те в свою очередь расстроят выводком слуг и рабов. И за всем этим безобразием придётся следить им — уже замужним женщинам. Об этом же мечтает каждая? Душа желала праздника, а сезон цветения приходится как раз на этот период. Бутоны распустились, зазывая девичьи пальцы прикоснуться к их нежности, а возможно, и сорвать. Цветов — глаза разбегаются, и роскошь собранного букета может позволить себе каждая. Меж кустарников прытко пронёсся клубок девиц. Земляничный куст встрепенулся от прилетевших сандалий. — Боюсь ответить отрицательно, но это будет честно, — призналась Пагона, стрельнув взглядом, что произнёс то, о чем смолчал язык. Она пронеслась глазами по каждой из них, и на губах проявилась мимолетная улыбка. — Мне здесь хорошо. Меня ни в чём не ограничивают, тренировки я себе организовала, а к чему ещё потянется душа? Сапфо покачала головой. Проследив за взглядом, она понимающе улыбнулась — тот не нашёл одну-единственную, затерянную среди кустов. — Не спеши тогда. Застанешь столько сезонов цветения, сколько вам потребуется. Пагона закусила губу, словно не расслышав закавычку в словах наставницы. «Ну где она?» Она действительно не скучала по Спарте. Это была непростая реальность, страшное осознание того, что тебя собственно не ждут, и возможно, не захотят увидеть. Иначе почему семья не высылает за ней посыльного, продолжая выплачивать какой месяц на Лесбосе? Быть может, поддаётся течению растаявшего льда, чьим живым воплощением она же и является. Приедет домой — за порог к первому встречному жениху. Возраст требует. Не приедет — Боги с ней, отнялся один борец за семейное имущество. Как оказалось, куда бы мы не ехали, в дорожном мешке мы везём не браслеты да хитоны, а себя. Себя со своими проблемами, бедами, преимуществами и недостатками. И оттого становится проще — дом там, где ты того возжелаешь. Дом в тебе. С почтением отстранившись, она побрела куда глаза глядят. Если потребуется, весь сад обойдёт в поисках. Она того достойна. — Ох! — Вайя стиснулась, глубоко зажмурившись. Кожу поддела острая колючка, а окровавленный палец испачкал кудреватый лист. Не важно уже. Она мысленно воззвала к Богиням, фокусируясь снова. Букет? Ничуть, не самый лучший вариант. Подарит ей, так та не примет, отмахнется, ещё задарит в ответ каким покрупнее. Ни этого добивалась Вайя. Она выбирала розу. Самую вычурную, объемистую, чуть красноватую. Хотелось символизма — её светлый хитон оттенок в оттенок совпадал с приятно пахнущими бутонами. Перебирая один за другим, она отмахивалась, ругаясь, что ни один не подходит в качестве дара. Казалось, нет здесь достойного Пагоны цветка. Вайя привстала на цыпочки, осторожно заглядывая за заднюю часть куста — на ощупь присмотрелась одна, идеально подходящая. Шумный вздох. Острие лезвия резануло край стебля, и роза оказалась в её руках. Широченные колонны частично отделяли эту часть сада от главной территории, формируя некую ограду. Внешнему участку достались лишь розовые кусты и хвойные скопления. Вайя уперлась ладонью в колонну, и осторожно выглянула, пробегаясь глазами между девушек. Каждая, что не собирала цветы, либо оживленно болтала с ближайшей подругой, либо забавлялась у мраморного фонтана. По мозаичному дну пускалось подобие кораблей, смастерённых женскими руками, а то и вовсе бултыхались глубокие чаши — одна девушка зачерпнула побольше воды, жадно осушая до дна. Среди них нет Пагоны. «Уходили из общины вместе, так чего не видать? Неужели ушла?» — Вайе стало дурно от неприятной догадки. Уголки рта опустились, а по лбу пробежала нервная капля пота. Ей не терпелось одарить Пагону, но если та покинула сад, то розу придётся оставить здесь. Вайя не настолько отважная, чтобы найти ответ на возникшие вопросы со стороны, словно выбрать бутон для себя любимой — неестественно и дерзко. Словно отпраздновать своё существование, разместив её в высокой чаше на прикроватной лаве да обкрутив поверх браслет — не для несчастливицы вроде неё. Пагоне такой поступок был бы весьма присущ, пускай её редко забавляли безделицы, но уважения к себе — хоть отнимай. И щедрости. Однажды доставленные ей сундуки с всяким добром вызвали ни один возглас восхищения. Вайя и сама не удержалась, внимательно рассматривая поднос с украшениями. Особенными показались серьги, выполненные в форме переплетенных ветвей папоротника, центр коих сплетался в слепящий блеском хризолит. Тонкая работа, утонченные линии — такие наверняка нежно звенели при ходьбе. Каждой было предложено взять то, к чему лежит душа, но только у Вайи Пагона отобрала браслет. Он был, конечно, хорош, но только от тех серёг её глаза загорелись ярче агата. Скромность не всегда к лицу, а вот подаренные серёжки — очень даже. — Всё нормально? От неожиданности Вайя подпрыгнула, тут же оборачиваясь. Она рывком вжалась спиной в мрамор. Роза выпала из хватки. Её застигли врасплох, высматривающую из-за колонн, и кто застал! Ладонь тревожно нащупала столп за собой, словно его прохлада могла бы скрыть пронизывающий тело жар. Пагона внимательно на неё уставилась. Оценив положение, та тотчас напряглась, обеспокоено уставившись на румяную подругу. — Ты перегрелась на солнце? Вайя, не страши меня! — она тут же сделала шаг, не оставляя путей для отступа. Лоб ощупали, пройдясь ладонью несколько раз. «Чего это она так разнервничалась?» — Прости, не хотела тебя испугать, — пробормотала она, из слога в слог стихая в голосе. По возникшей реакции показалось, что она одним видом не просто нарушила её пространство, а запугала своей настойчивостью. Опять её боятся девушки. — Видимо, я как-то помешала. Пагона заметно помрачнела, отталкиваясь на пятки. Она давно в общине, считай своя — все наконец привыкли, что ее голос упрямо не вытягивается струной, скорее походя на гортанный хрип, нежели мелодичный порыв; что чьи-то плечи являются даром Богов, а не Богинь, а ноги — устойчивее кариатиды; что язык не выдаёт медовую лесть, а наглость переходит все границы. В хорошем смысле, пожалуй — она здесь дольше всех прячется. Не стыдится себе это позволить. «Отодвинься прочь. Ты меня напрягаешь», — неудачно вспомнилась та мальва, что отпрянула, не дав себя поцеловать. Жених появился на следующий день, словно в насмешку. — Ничуть, ты что! — сменилась в лице Вайя, позабыв о пережитом потрясении. Она в панике наступила ей на ногу, всё ещё красная, но жаждущая убедить в обратном. — Ты не можешь… — Поправь хитон. Если бы в земле виднелась яма, Вайя зарылась бы в неё быстрее дождевого червя. Пагона права — фибула всё ещё держала конструкцию, вот только широкая бретель незаметно съехала к локтю, обнажив грудь по самый сосок. Вайя молча подняла глаза. По её мнению, стоящая напротив подруга не выражала особой реакции, оставаясь собранной. По мнению самой Пагоны, внутри неё разошёлся шторм, по силе гораздый сломать конструкцию маяка. Казалось, бросило в прохладу фонтана и в жару майского солнцепека одновременно. Кончик языка судорожно облизал уголок рта, а руки почесали бока. Она сделала последний шаг, оказавшись на ничтожном расстоянии. И всё равно сверху. Пальцы скользнули по косточке запястья, неторопливо поднимаясь вверх. Отросшим ногтем потянули ткань, фиксируя на плече. Пагона стрельнула глазами. — Чего-ты-здесь-затерялась? — хрипло отчеканила она, утыкаясь взглядом в нос. Или ещё ниже. — Aνθἐ ἀμέργουσαν παῖδ᾽ ἄγαν ἀπαλάν? Вайя не опустила голову. Её настолько построили, как самый спланированный путь к победе, что ноги сами подогнулись. Тело медленно опустилось на согнутых коленях, и она, не разрывая зрительный контакт, нащупала стебель. Рука затряслась, протягивая розу. — Она для тебя. Т-тебя, — для убедительности подчеркнула она, борясь с неуверенностью в тоне. Да что там, страшным стуком в сердце, завязанном узле внутри! — Что-что? Мне, что ли? — Пагона озадаченно усмехнулась. Забрав цветок, осмотрела и даже вдохнула аромат, смотря в речные глаза – безусловно розам Сапфо нет равных в помине. А стараниям Вайи не найдётся конкуренция. Признаться, Пагону пробило на эмоции. Не часто ради неё из кожи вон лезли. Да что там, редко поминали в принципе, и вдруг кто-то столь прекрасный прилагает усилия ради тебя. Как не проникнуться? Загорелую кожу ответно окрасило, как при реакции на пряную пищу. В носу защипало, а на душе разлилось тепло. Она облизала губы, сильно прикусив нижнюю. И осмотрелась по сторонам. Опьяневшая от собственного поступка Вайя смиренно наблюдала за происходящим. Когда проводишь ладонью по незрелому винограду, всегда пытаешься запомнить размер зелёных ягод, что скоро нальются цветом, да так, что пальцы будут липкими. Но этот первый миг прикосновения врезается в память. Она помнила их каждый первый раз, от взгляда до касания, от объятия до страстной радости на двоих. Кожаная подошва маленькой сандалии уперлась в колонну снова. Пагона хрустнула сучком, локтем подпирая её голову сверху, и выругалась. Вайя пустила тихий смешок, и тихо сообщила: «Всё хорошо». Действительно, им будет хорошо. Нависнув, она оценила редкую атмосферу уединения, только прилетевшая к озеру чайка поддакнула влюблённым, ознаменовав свой улёт взмахом крыльев. Они заигрались переглядываниями, поочередно обмениваясь нескрываемыми взглядами, полными доверия. — Ты понимаешь, что я хочу сделать? — от голоса осталось сиплое подобие. Она так неприлично возбуждена, и Вайя, похоже, это замечает. Как и подобает послушной воспитаннице, что в кои-то веки должна получать любовь, а не излучать её для всех в округе. Та вжала подбородок в шею, наклоняя голову. Ресницы хлопнули вместе с уверенными мини-кивками. В душе зашлись пением экзотические птицы, а для смелости не понадобилось и глотка вина. Ей хотят доверять, это видно, её саму хотят! И хотят тот поцелуй, что Пагона планирует подарить. Она склонилась ниже, до предела согнув шею. Вайя случайно дыхнула горячим следом — недавно жевала сорванную мяту. А её взгляд, какой проникновенный, и несмело приподнятая ладонь, скользящая по широкой спине… — Вайя! Пагона! Вас не видим, уж пора!.. «Пресвятые Богини, ну почему сейчас?» — негодовала Пагона, угрюмо шагая вслед за остальными. Она давно не возвращалась в «Дом» столь угрюмой, и в самом конце толпы — обычно во время беседы с наставницей, что возглавляла девушек, она не упускала шанс подмигнуть неподалеку идущей Вайе, но сейчас её глаза буравили не скрытую волосами спину. Их прервали, их так глупо прервали, этот неповторимый шанс отобрали, возможно, без права на повтор. Когда ещё Вайя раскошелится одарить её чем угодно, а она застанет её вот так, вскипятив кровь обеим? Полы хитонов подметали каменную мозаику тропинки. Вайя молчала, как и сама Пагона, предпочитая распылять интерес на хвойную красу. Сапфо тогда послала им виноватый взгляд, но кто же знал? Во внутреннем кармане короткого хитона всколыхнулся бутон, как только она переступила яму. Позволит ли Вайя попытаться сорвать её, как ту розу, ещё раз, покажет завтрашний восход.***
— Я омыться пойти желаю, — прервала тишину Вайя внезапнее летнего дождя в чудесный жаркий день. Наперсницы оторвали взгляды от тарелок. Ржаная лепешка размокла в чаше вина определенной девушки, становясь непригодной к употреблению. — А я бы с радостью составила компанию, — воодушевилась сидящая напротив Деспоина, наливаясь румянцем сильнее нектарина, искупавшегося в лучах солнца. С инцидента в саду прошли добрые сутки, но они так и не смогли обсудить случившееся. Вернее, что должно было случиться. Масла в огонь добавляла женская назойливость других учениц, что то и дело обступали Вайю, как пчёлы цветущее поле. Она всегда пользовалась таким спросом? От злости не спасла ни изнурительная пробежка, ни лишняя пара бокалов вина в одиночестве. Приходилось грызть себя в раздумьях: не переборщила ли она? А хотела Вайя того же в принципе, или просто не смогла бы отказать, пав под власть её настойчивости? Она чиста, как хрупкая ромашка, и любой шаг с её стороны совершается из наивности. Так ведь? Во главе стола Сапфо продолжала приём пищи. Отломав от манной лепешки крупный ломоть, она зачерпнула из чаши мягкий овечий сыр. Белые крошки осыпались на поднос с утренним пирогом. Не пожалев оливкового масла, Сапфо щедро откусила от своеобразной конструкции и продолжила слушать галдёж. По настрою было видно — опять не дождутся конца трапезы, толпой рванув к источнику. Не все. Пагона вяло выплюнула оливку, потеребив косточку между пальцами. Какая непристойная ассоциация возникла… Не сдержав порыв, она всё же повернула голову в угол стола, и с изумлением отметила, что пара речных глаз тоже смотрит на неё. Вайю застали врасплох, но в этот раз она не отвела взгляд, зримо сглотнув. Она замешкалась, но после кивнула головой в сторону леса. Изящная ладонь подцепила ножку, и громко постучала чашей, едва не расплескав вино. Девушки одна за другой прекратили балаган, уставившись на привлекшую внимание наставницу. — По обеду отправитесь в купальню, а прежде всего мы наведаемся в город. Раздадим пожертвования, — за столом пропали улыбки полные энтузиазма, но противиться никто не стал. — Все, кроме Пагоны. Названная поперхнулась анисовой настойкой. Страшно захотелось пить от одного упоминания купальни, от пронзительного воспоминания, заполняющего её беспокойные сны, от самой Вайи… А тут её прохладой окатила наставница, взывая пробудиться от откровенных грёз. — Наставница? — она постаралась уточнить как можно спокойнее. Вспотевшие бёдра втиснулись в апоклинтру. — Я не понадоблюсь на празднике? — Ты пропустила вечернее обмывание вчера. Даю разрешение отдохнуть, — в словах не читалось позволение, взамен прямое наставление. Косые ресницы Сапфо медленно всколыхнулись, словно пространство само замерло, давая Пагоне драгоценные секунды на осознание сути явного намёка. «Отдохнуть. Вдвоём с ней». Она взглянула на виновницу нервного напряжения, что пронизывало сосуд её мощного тела. Та тотчас вспыхнула и тоже все поняла, уткнувшись в миндальную похлёбку. Положа руку на сердце, Пагона могла утверждать — это купание не закончится привычно.