Книга без последней страницы

      Крепко прижимаю к себе Хёнджина и утыкаюсь лицом в его плечо: от него пахнет ванилью и вербеной — незабываемое чувство. Но даже этот успокоительный запах не выводит меня из ужаса сна — только тёплые объятия парня и усыпляющие страх слова начали своё целебное свойство спустя некоторое время. Хван гладил меня по голове, говоря, что это лишь сон. Да, я понимаю, что это сон, но мне кажется, что я там присутствовала физически, словно в своих книжных видениях. Я чувствовала всё: запахи и холод, дуновение ветерка и прикосновение опадающих листьев, боль и психологическое давление. Сон?       Немного отстраняюсь от парня и только сейчас замечаю, в какой позе мы находились всё это время: Хёнджин сидит посередине моей кровати, я же прижата к нему вплотную, обнимаю его за шею руками и ногами за талию. Если кто-то захочет просунуть листок бумаги между нами, то у него ничего не получится.       — Извини! — в спешке говорю и отползаю от художника, заливаясь краской.       — Ничего страшного… Мне было приятно, — Хёнджин поправил растрёпанные волосы, после коснулся своего плеча и поморщился.       У него болит плечо! Стараюсь не замечать его слова и сочувственно смотрю на него; мне хочется его приобнять, но я не решаюсь. Мы сидим друг напротив друга, я даже слышу его неровное дыхание. Мысли о нём заставляют моё сердце выпрыгивать из груди, а душа начинает плавиться под натиском нахлынувших чувств. Тянусь к нему, но замираю на полпути, потому что краем глаза замечаю приоткрытую входную дверь. Когда мы сидели в обнимку, мне было не до окружения, а когда я отодвинулась назад, то вход был скрыт.       — Ты не отвечала на звонки, а когда подошёл к двери, то подумал, что случилось что-то плохое. Мне пришлось выбить дверь, когда я услышал твои крики… — заметив моё недоумение, поясняет Хван. — Я всё починю… — брюнет посмотрел на меня виноватым взглядом и снова поморщился. — Я очень сильно испугался… — он немного дёрнулся, как будто попытался стряхнуть ненужные мысли.       Только сейчас вспоминаю, что хотела сделать ранее, поэтому двигаюсь ближе к нему и прошу показать мне плечо. Хёнджин послушно стягивает с себя кардиган, и вслед на пол летит худи; его торс оголяется. Он стройный, с тонкой талией и гладкой светлой кожей. Рельефные кубики пресса и ярко выраженные бицепсы заставляют затаить дыхание. Невольно кусаю нижнюю губу и пялюсь на него — понимаю, что это грубо, но не могу себя контролировать. Хёнджин смотрит на меня, не моргая, протягивая руку к моему лицу. Его взгляд перемещается на мои губы. Моё сознание на мгновение замерло, а сердце пустилось в пляс, словно выбивая чечётку. В груди появилась тяжесть, а в животе запорхали бабочки. Не успела я опомниться, как красавчик нагнулся ко мне и приблизился к моим губам. Его холодная рука коснулась моей щеки, оставляя ожог. Этот огонь стал распространяться по всему телу, и оно стало тянуться навстречу возбудителю — Хёнджину.       Через мгновение его пухлые губы коснулись моих — такие мягкие. Его горячее дыхание обжигало, а рука легла на затылок, прижимая ближе. Тёплые губы художника раскрыли мой рот во влажном поцелуе. Мысли в голове поплыли: кажется, сейчас потеряю сознание.       К счастью — или несчастью — парень отстранился, давая мне снова дышать кислородом. А я, не зная, куда себя деть от смущения, резко вскакиваю и бегу к холодильнику за льдом. Вытаскивая брикет с мороженым, так как лёд закончился, заворачиваю его в полотенце и несу Хвану, чтобы приложить к ушибу. Мы молчали до тех пор, пока не начал таять десерт. Всё это время он держал меня за руку, иногда наши взгляды встречались, но я отводила глаза в смущении.       — Я хочу тебя кое-куда отвезти, — внезапно заявил брюнет. — Но сначала займусь дверью.

***

      Машина остановилась на съезде с шоссе на узкую грунтовую дорогу. Хёнджин глушит двигатель и молча выходит из машины. Совершенно не понимаю, что происходит, а он, кажется, совсем не спешит мне объяснять, просто продолжая быстрым шагом удаляться в сторону леса.       Спустя некоторое время Хенджин всё-таки останавливается и выжидающе смотрит на меня. Зовёт? Видя, что я выхожу из машины и иду в его направлении, Хёнджин всё так же молча разворачивается и продолжает углубляться в лес, но уже значительно медленнее, чтобы я могла догнать его.       Поравнявшись с ним, стараюсь выровнять дыхание, так как догонять высокого длинноногого парня пришлось почти бегом. Через время, когда дыхание пришло в норму, решаюсь нарушить тишину первой. Не из-за того, что молчание напрягало, а потому, что ужасно хотелось узнать об этом удивительном человеке хоть немного больше.       — Когда мы ехали, — начала я тихо, — ты говорил, что любишь в одиночестве гулять по лесу. Почему? — щурясь от пробивающихся сквозь кроны высоких сосен закатных лучей, поворачиваю голову в его сторону, но Хёнджин смотрел куда-то совсем в другую, как будто меня здесь вовсе не было.        — Это даёт мне время побыть наедине с собой, чтобы подумать, — он сделал многозначительную паузу, — о многом, как сейчас… В городе тяжело не отвлекаться на что-то или кого-то, меня постоянно окружают люди, но им абсолютно наплевать на то, что меня тревожит, им наплевать на всё, кроме денег, — прикрыв глаза, Хёнджин откинул голову назад, позволяя золотому свечению нежно коснуться бледной кожи, и сделал глубокий вдох. — Там, окружённый толпой людей, я чувствую себя настолько беспомощным, что становится тяжело дышать.       — Тогда почему в этот раз ты позвал с собой меня? — собственный голос дрожал. Когда задавала вопрос, я совершенно не ожидала услышать чего-то столь откровенного: в его голосе отчётливо прослеживались нотки боли.       — Мои мысли не такие мрачные, когда ты где-то рядом, — Хёнджин, наконец, посмотрел на меня, и в его взгляде прослеживалось что-то непривычно тёплое, но в тоже время очень грустное. Сердце проваливается куда-то в пятки, когда прекрасные пухлые губы изгибаются в слабой улыбке.       С самого момента нашего знакомства я не раз видела его улыбку, которую он картинно натягивает перед поклонниками своего творчества для фото, и коварную усмешку, которой он отвечает на слова полиции: «Мы сделали всё возможное, но найденных улик недостаточно». Со мной улыбка действительно искренняя, хоть и грустная.       Ещё около пяти минут мы шли в полной тишине, погрузившись каждый в свои мысли. Мне всегда казалось, что я могу расслабиться только в полном одиночестве, в библиотеке или своей комнате, читая книги. Однако сейчас, рядом с Хваном, было очень спокойно и комфортно. Каждый из нас был наедине, но не в одиночестве.       Очень скоро мы вышли на берег небольшой речки. Хёнджин сел на упавшее дерево почти у самой воды и жестом пригласил присоединиться. Путь сюда занял не больше двадцати минут, но солнце за это время почти полностью скрылось за горизонтом, окрашивая небо в различные оттенки красноватых и фиолетовых цветов. Возле воды было достаточно прохладно; выходя из дома, я и подумать не могла, что стоит взять с собой что-то потеплее. На самом деле, было не так уж холодно, просто налетевший прохладный ветер заставил невольно поёжиться.       — Деревня, где раньше жили наши бабушка с дедушкой, находится недалеко отсюда, — голос парня был мягким и звучал ровно. — Дедушка часто приходил сюда на рыбалку и брал нас с Исо с собой, — он кинул подобранный с земли камушек в воду. Раздался негромкий всплеск, но от него мои руки ещё сильнее покрылись мурашками.       Брюнет внезапно повернул голову и смерил меня оценивающим взглядом.       — Прости, я ничего тебе не сказал, увёз непонятно куда, а теперь гружу своими мыслями, — мягкая тёплая ладонь внезапно касается кончика моего носа. — Бона, ты замёрзла, — не спрашивает — утверждает.        Уже через мгновение ещё тёплый от чужого тела кардиган опускается на мои плечи. В него хочется закутаться с головой, что я и пытаюсь сделать. Поджимаю колени ближе и утыкаюсь в них холодным носом.       — Ничего страшного. Я уже здесь и я готова слушать, так что продолжай.       — Я никогда не любил рыбалку, но всё равно просыпался рано утром и шёл вместе с ними. Исо больше всех любила дедушку, а ещё обожала смотреть, как он ловко закидывает удочку, и во всем старалась ему подражать. Они сидели здесь, ловили рыбу, болтали о всякой чепухе, а я сидел там, — брюнет указал на большой камень чуть поодаль. — Любовался ими, природой, и рисовал…       Прикрыв глаза, я представила маленьких Хванов: озорную непоседу Исо, что выпытывала у дедушки, как правильно завязывать узелок на крючке, дедушку, что строго предупреждал её быть осторожнее с острыми снастями, и Хёнджина, что сидел на камне, скрестив ноги, с блокнотом и карандашом в руках.       Мягкое прикосновение к руке вырвало меня из фантазий. Он снова делал это, смотрел гипнотизирующим взглядом, словно пробираясь в мои мысли, однако больше меня это не пугало и не смущало. Спустя пару секунд зрительный контакт прервался, а по щеке парня стекла слезинка.       — У тебя хорошее воображение, — он быстро вытер блестящую капельку с лица. — Примерно так всё и было. Вот только теперь их со мной нет, без них вся картина теряет краски и смысл. Исо всегда была моим лучиком света и вдохновением. Отец часто оставлял нас у дедушки. Ведь, когда мама пропала без вести, он потратил всё своё здоровье на её поиски. После смерти отца и дедушки Исо осталась моей единственной причиной творить…       Хван в моих глазах был холодным, сильным и решительным, и его решительность часто пугала. Но сейчас стало ясно, что всю эту силу он черпал из боли, и от этого сердце болезненно сжималось. Мгновение, и я начинаю осознавать       — Что? Как ты узнал, о чём я думаю? — я растерялась и, что скрывать, немного испугалась.       — Не ты одна наделена даром, — красавчик усмехнулся и постучал пальцем себе по лбу. — Мысли. Я могу их читать. Но мне, так же, как и тебе с видениями, требуется соблюдений некоторых правил. Догадываешься?       Начинаю вспоминать все моменты, которые хоть как-то могут быть связаны с его способностью, и приходит озарение.       — Прикосновение?       — Молодец! Я должен держать человека за руку, а он в это время смотреть в мои глаза, — Хёнджин снова взял меня за руку. — Только тогда мне открываются чужие мысли, но они могут обрываться.       Теперь я понимаю, почему он так быстро поверил мне, когда я рассказала о своём даре. Это невероятно!       — Только ты и Исо знаете о моих способностях, — Хван сел на корточки и снова закинул камушек в реку.        Я сажусь рядом и беру его за руку, смотря в глаза; в этот момент я приняла твёрдое решение идти до конца, раз уж судьба сложилась так.       — Из нас получится хорошая команда…       — Мы не команда! — резкие слова Хвана никак не сочетаются с его нежными прикосновениями.       — Ты говоришь, что мы не команда, — как можно аккуратнее касаюсь его плеча, — но я, хоть и невольно, но уже вмешалась в это дело и не отступлю, пока не узнаю всей правды. Несмотря на твои возражения, я всё равно буду рядом, ведь справляться с чем-то в одиночку всегда сложнее, — самой в эти слова поверить тяжело, ведь, решая свои проблемы, я чаще всего закрывалась в себе, отталкивая других, но не хочу, чтобы он так же страдал.       — Мы не в игрушки играем, принцесса, не хочу, чтобы ты пострадала.       Я старалась выглядеть решительно, давая понять, что отговаривать бесполезно. Хван выдохнул и картинно закатил глаза.       — Чёрт с тобой, просто обещай, что будешь отвечать на мои звонки в любое время суток. И не будешь выходить на улицу в тёмное время суток.       — Обещаю.

***

      На обратном пути мы решили поколесить по городу в поисках места преступления. Но они не увенчались успехом. И нам пришлось добираться до моего дома через подворотни, так как мы заблудились и навигатор вёл нас коротким путём. За это время я рассказала о своём сне. После повествования мы оба замолчали, задумавшись о сновидении.       Мы уже были недалёко от дома, авто художника двигалось в сторону библиотеки, и я вижу её заднюю стену с характерным кирпичным узором. Я продолжаю рассматривать узкие улочки и задумываюсь о словах Хёнджина, сказанных ранее о том, что это просто сон и не надо пугаться из-за этого. Интересно, он сам верит в эти слова?       Перед тем, как мой взгляд цепляется за знакомое место, вздрагиваю всем телом и начинаю паниковать.       — Остановись! — резко вскрикиваю и выскакиваю из машины, которую Хёнджин ещё не успел остановить.       Дрожу всем телом и боюсь завернуть за угол кирпичного дома. Тут моей руки кто-то касается, но я не пугаюсь, а наоборот, успокаиваюсь, потому что знаю, кому принадлежит тёплое пожатие. Брюнет придаёт мне смелости, и я делаю шаг вперёд.       — Это случилось здесь… — мне хватило беглого взгляда, чтобы вспомнить место, которое пугало меня, пока я его не нашла.