Птичка и Король

Пахло сыростью, плесенью и мышами. Ненавижу мышей. Они переносчики болезней и в целом противные существа. Открываю глаза и первое, что чувствую, - ужаснейшая головная боль. Будто танком проехались. На мгновение думаю, что скорее так и было. Так проще принять реальность. В полумраке глаза не сразу привыкают к окружающей обстановке. Какой-то сарай, довольно хлипкий для тюрьмы. Пол устелен тонким слоем сена. И всё. Вообще всё. Нет даже окна, только маленькие щелочки между досками стен сарая. Дверь одна и что-то мне подсказывает, что выбить ее не так легко. Пытаюсь сесть. Все тело болит. Сидеть получается с трудом. Наспех осматриваю себя – отбиты руки и ноги, скорее всего сломано пару рёбер. Догадываюсь, что лицо у меня сейчас похоже на один сплошной синяк. Это не смертельно. По отрывкам собираю крупицы последних событий, которые помню. Растяжка. Минус Мия. Минус Грим. А потом… 24 часа назад Не менее пяти машин, может больше. Нам бы успеть добраться до леса, там проще затеряться, там нас они не найдут. Отряд Союзников должен был ждать нас в этой точке. Теперь они либо предатели, либо мертвы. И лучше бы это был второй вариант. Ненавижу разочаровываться в людях. След в след стараемся добраться до леса, но машины уже близко. Они стараются отрезать нас от леса, выпуская по нам пулемётные очереди. Мы слишком устали, слишком истощены, некоторые даже напуганы. Нельзя раскисать, от этого зависит наша жизнь. Но человеческие инстинкты непредсказуемы, в этом и проблема. «Когда ж вы, scheusal, сдохнете» - проскальзывает в голове. Ненавижу ругаться на немецком. Язык, которому в детстве учил дедушка, даром не пропадает, и чаще всего помогает. Но слишком уж крепко засел он в моем лексиконе. Впрочем, Аль Катала других слов помимо таких и не заслуживает. Добираемся до леса, прорываемся сквозь густые заросли. Навстречу уже бегут части террористов. Сворачиваем налево. Сейчас главное убраться отсюда и поскорее. Плевать куда мы выйдем. Слева нас уже ищут с собаками. Стараемся отойти назад, но они нас догоняют. Настолько уверены в себе, что даже не бегут, собаки их не лают и всего пару человек держит нас, почти две дюжины, на прицеле. Слишком самоуверенно. Но они окружили нас и это факт. Держу на мушке того, кто идет впереди всех. Судя по всему, он ими командует. - Только подойди, и твоим головорезам придется хоронить тебя прям здесь. Я целюсь ему прямо в лоб, знаю, что попаду, но его это нисколько не смущает. Скорее наоборот. Он даже позволяет себе смеяться. Сука - Девочка, я с удовольствием станцую на твоей могиле. Но прежде ты мне расскажешь всю интересующую меня информацию. Теперь моя очередь смеяться. Он серьезно? Вот так возьму и расскажу? Да я лучше пулю в лоб пущу себе без сожалений, чем он от меня что-то узнает. - А ты успел станцевать на могиле Гасана? Или его скормили собакам прежде чем ты узнал о его смерти? Удар под дых мгновенно сбивает всю улыбку на лице. Задевать людей я умею, а нелюдей тем более. Он не жалеет сил, когда бьет меня ещё, и ещё, и ещё. Я буквально могу услышать, как хрустят рёбра. А еще этот урод разбил мне губу. Следующее что я помню, это ледяная вода. Льется и льется. Тело и разум мгновенно реагирует, и я просыпаюсь. Ужасно всё болит. Руки затекли, кровь к ним практически не поступает. Они привязали меня в положении стоя? Как банально. Я едва могу касаться земли пальцами ног. В другой ситуации моё положение было бы очень даже соблазнительным. Боже, о чём я думаю… Азхар, так его сообщники называют, сидит на табурете, ест яблоко и наблюдает за мной. Моё лицо не выражает ровным счетом ничего. Играем в гляделки? Что ж, я с удовольствием готова продолжать это вечно. Мысли заняты моим отрядом – что с ними, живы ли они, насколько сильно их покалечили. На себя мне всё равно – пусть делают что хотят, но мои ребята важны для меня как никогда. - Я спрошу только один раз. За каждый неправильный ответ я буду ломать тебе одну кость. Одну? А за что ты сломал мне минимум три в лесу, если ты ничего не спросил? У него противный арабский. И морда противная. Жаль, что нельзя отвернуться. Я так безразлично на него смотрю, что его это, кажется, злит еще больше. - Месяц назад в шести милях отсюда моих людей почти полностью вырезали. Ходят слухи о элитном подразделении КорТак. Это вы? Вот теперь моя очередь удивляться. Месяц назад нас не то что в шести милях не было, мы и близко не знали даже местонахождение этой ячейки Аль Катала. Со спецназом дел не имеем, тогда откуда мне знать кто они такие? Но Азхара, кажется, мой ответ не особо устраивает, из-за чего он меня бьет прикладом в висок. И в добавок я получила вывих плеча. В целом картина довольно радужная – я еще жива, особо опасных повреждений нет. Что с моим отрядом, я так и не узнала. Через щелку в досках смогла рассмотреть территорию – везде бойцы Аль Каталы, несколько сторожевых вышек, снайперы на каждой. Конвой с собакой по моим примерным подсчетам прогуливается мимо меня каждые пол часа. Считать минуты – единственное что остается. Если не придумать как выбраться, то вариантов того, что меня ждёт не особо много – либо убьют, либо продадут. Пока остается размышлять. Азхар говорил о спецотряде КорТак. Если они действительно убрали одну из ячеек Аль Каталы, тогда почему мы о них не знаем? Такое вряд ли бы осталось незамеченным, и слухи поползли бы уже, но почему-то какой-то араб знает об этом, а мы нет. Впервые проскальзывает мысль, что именно помощь спецназа была бы сейчас кстати. План побега созревает примерно на третьи сутки моего ясного сознания. До этого меня еще пару раз ведут на допрос, но уже ничего не ломают. Складываю сухую солому, чтобы хотя бы примерно определять время. В следующую ночь меня так же ведут на допрос. Сопровождает один боевик, и когда он ведёт меня через коридор, убираю его ножом, который предварительно отобрала у него в своем сарае. У кого-то сегодня очень неудачный день. Автомат, отобранный у него же, к счастью заряженный, значит шанс ещё есть. Нужно всего лишь пробраться через целый отряд боевиков, найти свой (если они еще живы) и выбраться отсюда, желательно живыми. Легко же… Успешно зачищаю пыточную, куда меня водили на «допрос». Еще в прошлые разы я заприметила кучу бумаг на столе в углу. Проверяю, но не нахожу ничего полезного. Списки убитых, списки проданных, контакты покупателей. И какой дурак додумался это все фиксировать на бумаге? Знакомых данных в списке не нахожу, но на всякий случай кладу бумаги в карман. Пригодиться может любая информация. С улицы доносятся крики и стрельба. Кто-то объявил тревогу? В этой долбанной комнате даже маленькой форточки нет, чтобы узнать о происходящем. Они не могли найти один труп в коридоре и поднять такую тревогу – быстрее бы я уже была мертва. В любом случае задерживаться здесь нельзя. Хватаю первые попавшиеся под руку бумаги, и пробираюсь к выходу. В коридоре чисто. Судя по звукам, на улице настоящий хаос. Прячусь за углом здания, пытаясь рассмотреть обстановку. Боевики Аль Каталы отступают и отстреливаются. Но от кого? Ничего не видно, на улице кромешная темнота. Нужно найти своих. Короткими перебежками добираюсь до своего сарая. Проверяю соседние постройки – никого. На вышках – тоже никого. Думать о смерти даже не хочу. Пока я не увижу их тела, они будут живы для меня. Блядь… Сзади хруст. Не успеваю обернуться, когда меня хватают за шею, а в бок упирается ствол. - Бросай. Автомат падает на землю. У меня еще есть нож, но едва ли я успею его достать, не поймав при этом пулю. Нападавший пытается тащить меня за собой, но получается у него паршиво. Если он хочет прикрыться мной, то идея неудачная – мы просто вместе умрем под перекрестным огнём. Глаза смотрят в темноту, а мозг продумывает план. Если я успею вытащить нож, есть вероятность успеть его убить. Но еще есть вероятность получить огнестрельное в очень неудобное место. Если попытаться вывернуться, то главное успеть перехватить ствол. Первый вариант кажется более удобным. Была не была. Аккуратно берусь за нож, резкий разворот, отбираю ствол, но он успевает выстрелить. У него такая противная торжествующая улыбка, пока я пытаюсь подняться. - Ну давай, не тяни. Сделай себе подарок, - усмехаюсь, пока он раздумывает что со мной делать. Красная точка на его лбу вносит свои коррективы. Выстрел. Труп. Кажется, у меня появился ангел-хранитель.