Дело лорда Малфоя

Малфой очнулся спустя четверть часа. Гарри к этому времени только успел опустошить один стакан, чему был теперь чрезвычайно рад — показывать свою тревогу он не собирался. — Где я? — раздался слабый голос со стороны дивана, и Поттер медленно, словно нехотя, поднялся из-за стола. — У меня в кабинете, — буднично протянул он, приближаясь к говорившему и опускаясь перед диваном на корточки. — Малфой, извини, но сегодня, очевидно, не твой день... Выпьешь? — Что произошло? — тот сел, потирая виски́. — Это скотч? Давай... Гарри подошёл к столу, налил из бутылки во второй стакан и вернулся к дивану, усаживаясь рядом с Драко и протягивая ему напиток. — Я отправил сообщение к тебе домой, что скоро ты вернёшься, чтобы никто не волновался... — Спасибо, — Малфой принял стакан и безотчётно сделал глоток, — Скорпиус с гувернанткой и уже, наверное, спит. А больше никого у меня и нет... — пожал он плечами так непринуждённо, словно говорил о погоде. — По поводу предыдущего твоего вопроса, — Поттер поспешно перевёл разговор в другое русло. — Тебя приложили "Ступефаем". Один из новичков, дежуривших у камер, не заметил меня и решил, что ты пытаешься бежать. Прости, но это моя вина — у нас есть протокол перевода заключённого из допросных, а я не последовал уставу, хотел побыстрее убрать тебя оттуда... Гарри сидел, закинув ногу на ногу и потягивая свой скотч. Весь его вид демонстрировал, что он очень сожалеет о случившемся, но на коленях от этого перед Драко ползать не будет. — Хотел как лучше, а получилось как всегда? Да, Поттер? — грустно усмехнулся Малфой, делая ещё один глоток из своего стакана. — Как-то так... — устало согласился тот. Какое-то время они сидели молча. — А ведь Мадлен была моим единственным другом, другом нашей семьи... — вдруг тихо произнёс Драко. — Ты не обязан мне ничего рассказывать без присутствия своего адвоката, — мягко остановил его Гарри. — Но ты же меня сейчас не допрашиваешь, в своём личном кабинете в девять часов вечера, со стаканом ви́ски? — хмыкнул Малфой. — Мы просто разговариваем... — Да, мы, можно сказать, мирно беседуем, — подхватил нить Поттер, — Мы, правда, давно не виделись... — тут он резко осёкся и замолчал. Драко задумчиво посмотрел на него, а затем негромко произнёс: — Странный эффект я схлопотал от вашего "Ступефая"... Словно перед глазами всплыли... разные воспоминания... Никогда такого не испытывал. — А почему у тебя кровь из носа пошла? У тебя малокровие? — Гипертони́я, — улыбнулся уголками губ Малфой. — Ничего особенного. — И как давно? — прищурился Поттер. На несколько долгих мгновений повисло напряжённое молчание. — С девятнадцати лет примерно, — наконец ответил Драко. Гарри окинул его пронзительным взглядом и бесцеремонно отобрал недопитый стакан. — Это тебе вряд ли целитель прописал... — и, поднявшись с дивана, отнёс оба стакана с остатками алкоголя на стол. — Миссис Мэй, зайдите пожалуйста! В кабинет проскользнула молодая ведьма и замерла в нескольких шагах от стола начальника. — Катрин, у нас есть что-нибудь полегче сорока градусов? — Поттер кивнул на початую бутылку. — Могу предложить кофе или чай, сэр, — усмехнулась секретарь. — О, замечательно, чай! Миссис Мэй, пожалуйста, организуйте мне с лордом по чашке чая: мне — зелёного, а нашему гостю... — Гарри обратился к упомянутому гостю: — Малфой, тебе чай с мятой, шиповником или ромашкой? — Ромашковый чай, пожалуйста. Не крепкий, — обратился тот к ведьме. — Да, прекрасно. Чай был великолепной идеей... Пока я не угробил окончательно здоровье мистера Малфоя, спасибо, миссис Мэй. Поттер движением головы отпустил секретаря выполнять поручение. — Ты разбираешься в чае? — фыркнул Драко. — Нет, но я знаю, как понизить артериальное давление в домашних условиях. На курсах оказания первой помощи проходил, — обыденным тоном ответил Гарри. — Поттер, у меня кровь из носа хлещет, только когда я воспроизвожу сильную магию. Или, когда подвергаюсь таковой. Или, когда нервничаю. Но не всё время... Но Главный аврор только хмыкнул и, демонстративно взмахнув своей волшебной палочкой, закупорил бутылку скотча и левитировал её в шкаф. Вскоре раздался стук в дверь, и, получив разрешение, в комнату вошла Катрин с подносом в руках. Оставив принесённое на низком столике у дивана, она спросила, может ли господам понадобиться что-то ещё. — Нет, вы свободны на сегодня, спасибо. Я подпишу освобождение лорда Малфоя и оставлю на вашем столе, завтра свяжитесь с ним и его юристом и обговорите, когда я смогу посетить Малфой-мэнор для получения показаний. Благодарю. Кивнув, секретарь удалилась. — Меня будет допрашивать не кто-нибудь, а сам глава Аврората? — Драко глотнул свой чай из стеклянной чашки. — Да, мне придётся лично заняться этим делом, в качестве выражения нашего сожаления о неудобствах, которые тебе пришлось перенести. — И что, ты сам будешь ползать на коленях по ковру Вулгари-хилл с лупой в руке, выискивая улики? — невольно открыто хихикнул Драко. — Ну уж нет, для этого у меня достаточно людей, — Гарри передёрнул плечами. — Но я чётко и дотошно буду всё проверять, что они там найдут. На какое-то время вновь воцарилось молчание. — Малфой, надеюсь, мне нет смысла напоминать, что ты подозреваешься в совершении убийства? Конечно, по презу́мпции невиновности, действующей в Британии, а также и в нашем магическом обществе, пока твоя вина не доказана в порядке, предусмотренном законом, ты считаешься невиновным. Но и свободно разгуливать по стране я не могу тебе позволить. Пожалуйста, не покидай пределы своего поместья в ближайшее время. Я обязан наложить на тебя следящие чары — но только для твоего передвижения, в твоё личное пространство никто не будет вмешиваться. Живи как жил, а я постараюсь провести это дело как можно быстрее и найти виновных. Драко кивнул и допил уже остывший чай. — Я могу воспользоваться твоим камином? — Конечно, он подключён к центральной сети, так что можешь добраться прямиком до дома. — Спасибо, Поттер. Наша сегодняшняя встреча была... — Малфой замялся. — Необычной... Он встал, поправил пиджак, подошёл к камину и потянулся к кувшину с летучим порохом. Затем обернулся, словно хотел ещё что-то сказать, но прищурился и, швырнув себе под ноги зелёный порошок, выдохнул "Малфой-мэнор" и сразу исчез в клубах изумрудного пламени. А Гарри остался стоять посредине своего кабинета, впервые в жизни почувствовав себя в нём неуютно. — Рон! Дверь приоткрылась, и в щель пролезла рыжая голова. — Вызывали, сэр? — Заходи. Колдомедицинская карта Малфоя? — Здесь. Рон приблизился к дивану и протянул руку с бумажной папкой. Поттер сел, откинувшись на мягкую спинку, закрыл глаза и принялся мучительно растирать пальцами лоб. — Майор, свободен от субординации, садись. Получив разрешение на неформальное общение, Уизли сел рядом, однако продолжая сохранять молчание. Гарри протянул руку и взял бумаги, вздохнул и принялся читать. Параграфы об общем состоянии здоровья Драко Малфоя в Хогвартсе он пропустил, отыскивая последний год обучения. В семнадцать лет всё ещё выглядело в порядке, если, конечно, принятие чёрной метки Волдеморта можно было считать в порядке вещей. Но магический знак, выжженный на коже, не способствовал заражению крови или каким-либо другим заболеваниям. Затем было краткое описание дежурного целителя Аврората, сделанное в день ареста семьи Малфоев и помещения их под стражу, в ожидании суда. Здесь прилагался документ с данными на тот момент: вес — Поттер нахмурил брови — слишком малый для подростка его возраста, рост, общее состояние здоровья и психический анализ. Очень скромно, на скорую руку. Понятно, что проводить глубокую диагностику в тот момент никто не собирался. Следующей бумажкой был документ колдомедика об освобождении оправданного после суда заключённого мальчишки. Тот же вес, то же состояние. Вот теперь Гарри помрачнел сильнее. Не могло быть так, что мораль бывшего Пожирателя осталась прежней, когда на его глазах его отца отправили в Азкабан до конца его дней, а мать — в ссылку. Да и психическое состояние бывшего слизеринца должно было кардинально измениться после нескольких месяцев его пребывания в камере-одиночке. Однако отчёт целителя утверждал, что всё в норме, даже никаких телесных повреждений или новых заболеваний не выявили. Перед глазами Поттера вновь предстала худющая обнажённая фигура, грязные волосы и заполненные слезами глаза. Тряхнув головой, Гарри прогнал видение, об этом он подумает позже. Вернувшись к документам, он узнал, что чуть меньше полугода спустя семейный лечащий колдомедик зафиксировал у младшего Малфоя первые проявления "артериа́льной гипертензи́и", проявившееся в следствии "перенапряжения психической деятельности под влиянием воздействия психоэмоциональных факторов", как смутно высказался он в своих записях. Схлопотав гипертони́ю, Малфой подался во Францию — судя по выпискам тамошних колдомедиков, болезнь не обострилась, но и не прошла. Новоявленный лорд постоянно принимал настойки, соблюдал диету и выполнял лёгкие физические упражнения. А также — поглощал успокоительные зелья в больших количествах, снотворное и антидепрессанты. По происшествии последних семи лет из постоянно принимаемых лекарств, употребляемых Малфоем, остались исключительно снотворное, успокоительное и зелья для понижения давления при приступах, которые его периодически навещали. Поттер захлопнул папку и закрыл глаза. Малфой мог сойти с ума и придушить знакомую — прекращение принятия антидепрессантов не всегда говорило о выздоровлении пациента, но, судя по записям, нервных срывов у того не фиксировали. Хотя постоянное употребление успокоительного зелья могло этому способствовать. Малфой мог сойти с ума и спокойно придушить знакомую... Но могли ли ему позволить это сделать физические силы? Главный аврор поверил Драко, когда тот рассказал, что кровоточит у его из носа всякий раз, когда он производит сильное колдовство. Или же когда подвергается ему. Да, судя по описанию болезни Драко, которое прилагалось к его колдомедицинскому делу, у него хлестала кровь всякий раз от простого переутомления, переживания или перегрузки здоровья. — Рон! — не открывая глаз, позвал Гарри. — Как точно умерла мадам Вулгари? Притихший друг прочистил горло. — Асфиксия при помощи магии. Ей либо сдавили дыхательные пути, либо перекрыли их искусственным отёком. В любом случае, вследствие удушья горло убитой опухло и закоченело, и теперь понять точно, что послужило причиной — невозможно. Но это было сделано с помощью колдовства, на теле убитой нет ни единого следа насилия или отпечатков, тем более, на шее или лице. — Яды? Сердечный приступ? Проверили? — Этим занимается отдел целителей-специалистов в данное время. Думаю, анализ экспертизы мы получим уже завтра... — Хорошо. Приготовь мне на завтра полный отчёт. Кто дал указания на задержание Малфоя и кто проводил арест? — Старший офицер Кевин Битер возглавлял дежурную группу, что прибыла ночью на место преступления, он же узнал из управления каминной связи о последнем перебросе, сделанным из дома погибшей. Он был обязан взять Малфоя как главного подозреваемого — у него были все основания его задержания. Как я уже говорил, лорд Малфой был последним, кто воспользовался камином — из Вулгари-хилл он направился прямиком к себе домой. — Немного странно, ты не находишь? Вот так просто направиться в Малфой-мэнор? Не пытался запутать следы или аппарировать. Это — если он виноват... — Я тоже так подумал. Но, с другой стороны, может, он запаниковал и, не подумав, бросился к себе в имение? Или же он действительно навестил знакомую, а потом просто ушёл? — Не знаю... Кто составлял протокол задержания? — Лейтенант Стивенсон, помощник Битера. — Лорд противился аресту? — Никак нет. — Доклад о проверке места преступления? — Тот же Стивенсон. — Завтра с утра протокол об аресте и доклад осмотра дома — ко мне на стол. С фиалом воспоминания лейтенанта о задержании — я хочу сам просмотреть. Волшебную палочку Малфоя просканировали на последние заклятия и тёмную магию? — Естественно. Ничего противозаконного в последние шесть — восемь часов он не колдовал, только бытовые заклинания. — Во сколько его арестовали? — В четыре часа вечера. — Слишком предельно, шесть — восемь часов. Как раз вчера до восьми вечера он мог что-то, да и выкинуть. Почему не взяли раньше? — Не было данных из департамента коммуникации. Только их и ждали. — Кроме камина — больше ничего не указывало на Малфоя? — Нет. — У него было алиби? — Он не отрицал встречу с мадам Вулгари, но был шокирован известием о её смерти. — Это ещё ничего не значит... Ладно. По дороге домой зайди в наш отдел связи массовой информации, там есть дежурный. Пусть выдадут что-нибудь стандартное газетам об убийстве на завтрашний утренний выпуск. Но — без упоминания о причастности лорда Малфоя, надеюсь, ты это понимаешь сам. — Да, конечно. — Я наложил на нашего подозреваемого следящие чары и попросил его не покидать пока своих владений. Составь мне доклад освобождения от его сегодняшнего ареста, я подпишу. И ещё, я приказал Мэй связаться с Малфоем и попросить аудиенции у него дома для взятия показаний при его адвокате. Будем соблюдать титульную этичность нашего лорда до конца. Ты возглавишь это дело, я буду старшим проверяющим — все отчёты — лично мне. Всё понятно? — Да. К тебе на стол, я знаю. — Ну что ж, Рон, — Поттер наконец открыл глаза и повернулся к своему визави. — Теперь перейдём ко второй части нашего разговора... Его собеседник сжался под пристальным взглядом. С видом заключённого, идущего на эшафот, взглянул на большой циферблат на стене, неумолимо отсчитывающий часы его утекающего "свободного" времени, что остались ему для сна. — О чём, Гарри? — О семикурснике Драко Малфое, о его заключении в Аврорате после войны и о его психическом состоянии по освобождении. Главный аврор пристально разглядывал своего подчинённого. Уизли молчал как партизан. — Рон, не принуждай меня. Ты же знаешь, я вытащу из тебя всё, что меня интересует. Из каждого в этом заведении... Почему Малфой потерял сознание, когда увидел камеру-одиночку, и тебя это совсем не удивило? Почему ты просил меня быть с ним "помягче"? Чего он не заслуживал, что с ним произошло потом? Друг детства сидел, вжавшись в спинку дивана, хмуря брови и хрустя костяшками пальцев. — Ты скрываешь от меня показания текущего дела, Рон. Я могу допросить тебя под Веритасерумом — и не в "праздничной" камере, аврор! Уизли умоляюще вскинул на него глаза. — Гарри, но это к делу об убийстве не относится! — Не тебе это решать! — рявкнул Поттер на весь кабинет, и Рон увидел, как зашевелились волосы на черноволосой голове. Поттер обязан был выяснить. И да, к делу это могло относиться. Только если это было правдой. Жестокой, ужасающей правдой. С трудом сглотнув комок в горле и облизав пересохшие вмиг губы, Уизли тихо заговорил: — Когда война окончилась и Орден Феникса взял всех выживших приспешников Волдеморта, их не могли сразу поместить в Азкабан. Поэтому всех уцелевших носителей чёрной метки распределили по камерам-одиночкам здесь, в Аврорате. Единственным школьником среди всех взрослых Пожирателей Смерти был Драко Малфой. Он, как и его семья, также оказался заключённым, один в маленькой клетке. Они дожидались своих судов, разбирательство которых длилось месяцами. Я... Я не знаю, что точно здесь происходило... Мы были в Мунго, вместе с тобой, несколько месяцев лечились от ожогов и проклятий и приходили в себя после смертей всех погибших. Нам было не до Пожирателей, да и кто бы стал нам что-нибудь рассказывать? Мы хоть и были героями, но в глазах "взрослых" чиновников, принимающих решения о дальнейшей участи побеждённых, мы были ещё детьми, с которыми не считались. Я... Я не знал тогда, что творилось в этих камерах по ночам за всё то время, что он был здесь... Мне, спустя годы, всё рассказал отец, но и он тоже ничего не знал наверняка, только слышал разные вещи... Страшные вещи... Над младшим Малфоем издевались, его били, и Мерлин знает, что делали ещё. И никому до этого не было дела. Его не пытались прикончить, но точно хотели сломать... Хоть у Драко и была метка, он принял её несовершеннолетним. И никого так и не убил. Аврорат знал, что на него у Визенгамота ничего нет и что его должны были отпустить. И его, видимо, боялись выпускать сильным, обозлённым на всех и готовым мстить выигравшим. Его негласно решили морально уничтожить, покалечить его гордость и растоптать волю. Чтобы по освобождении он не угрожал обществу. Цель оправдывает средства... Наверно, не все авроры, знающие об этом, были согласны. Но нашлись и такие, кто поддержал и даже воплотил в реальность негласный приговор. Может, даже кто-то говорил, что это было сделано для общего блага. И блага Малфоя — в первую очередь. Будь он силён духом на суде, его могли бы и в Азкабан упрятать. А так... Так они получили травмированного подростка с повреждённым сознанием. Таким он был не опасен никому. И его отпустили, всего лишь потребовав выплаты штрафов в министерскую казну... Рон замолчал, и тишина, окутавшая двоих сидевших в полутёмном кабинете, стала просто звенящей, давившей на уши и грудь. Уизли было тяжело дышать. Казалось, воздух потихоньку исчезал из комнаты, просто испарялся... В ужасе соображая, что это действительно происходит, он повернулся к другу, тронув его за плечо. — Гарри... Гарри! Поттер вздрогнул и сфокусировал взгляд на своих руках, лежащих на коленях. — И как ты работаешь здесь, зная такое? — прошептал он. — Мне рассказал об этом отец несколько лет спустя, как мы закончили академию и стали продвигаться по должностям. Отец приказал мне пообещать, что я никогда не буду таким, и сделаю всё, что в моих силах, чтобы подобное не повторилось. Чтобы никто больше никогда не принимал схожих решений и приговоров, на благо чего бы ни было. И я полностью согласен с этим. Именно находясь здесь, я контролирую ситуацию, я имею возможность проследить, чтобы больше ничего такого не произошло. И ты, Гарри, даже не зная этих ужасных вещей, пришёл к командованию Аврората, чтобы избежать ужасов и насилия, неправомерного употребления силы и власти, предотвратить непоправимое. Как в магическом сообществе, так и в стенах министерства и самого департамента. Не просто же так ты запросил все эти новые порядки в отделе? Не из-за личной прихоти требуешь выполнения военных обязанностей и соблюдения субординации? Тому же, чему ты обязываешь и себя, ты добиваешься от всех остальных! Ты превратил Аврорат в гордость магического сообщества, теперь здесь все как один — верные и отважные служащие своего дела, достойные люди. Раньше было по-другому, и ты это знаешь... Рон затих, ощущая, как понемногу отпускает давление на грудь, как свежеет в кабинете воздух. Поттер откинул голову на мягкую спинку, прикрывая глаза. Вот оно что. Сломать Пожирателя перед тем, как выпустить на волю, чтобы обезвредить. Использовать для этого самое страшное, что можно себе представить. Уж лучше смерть, чем переживать такое раз за разом. Цель оправдывает средства... Безумие... Рон догадывался, что происходило, но не знал наверняка. А Гарри — теперь знал. Он видел. Теперь воспоминание восемнадцатилетнего Драко Малфоя было и его воспоминанием... — Гарри... — тихо позвал его Рон. — Гарри, я знаю, что Малфой в школе не был самой приятной личностью, он тебе и нос сломал, и много чего ещё выкинул... Я уже не говорю о принятии метки... Но это всё в прошлом... Да и по презумпции невиновности... — К чему ты клонишь? — не открывая глаз, Поттер выровнялся на сидении. — Пожалуйста. Я хотел только попросить... Не относись к нему заведомо предубеждённо, столько лет прошло... И не бросайся в крайности... Главный аврор кивнул, понимая, о чём говорил его помощник. Гарри и сам сообразил уже, что с первого же мгновения проворачивал в голове варианты смерти пострадавшей, примешивая к происшествию Малфоя, будто стараясь доказать его причастность и вину. — Хорошо, друг. Обещаю, что буду профессионален и объективен. Но если выяснится, что Малфой — убийца, он получит соответственное отношение, и его титульная неприкосновенность или общественная и твоя гуманность не избавят его от Азкабана и "поцелуя". — Разумеется. Спасибо, Гарри. — Оформи мне рапорт освобождения заключённого из допросной и оставь на столе. И иди, завтра с утра — всё, что я просил. — Конечно, — Уизли поднялся с дивана, уселся около стола начальника и быстро заполнил пергамент короткими строчками. — Иди и ты домой, Джинни уже заждалась, наверняка не спит... — Свободен, майор, — отрезал Главный аврор и подчинённый, кивнув, вышел из кабинета. Поттер сел за стол, пробежался глазами по документу, подписал и мановением руки заставил бумагу выплыть из комнаты в сторону стола секретарши. А затем установил локти на столешнице, сцепляя пальцы в замо́к и прикрывая ими рот. Ему надо было о многом хорошенько подумать. Гарри аппарировал домой после полуночи. Джинни крепко спала, так же, как и Джеймс и Альбус в своих комнатах. Только из спальни Лили доносилось кряхтение; девочка стояла на матрасе, удерживаясь маленькими ручками за деревянную спинку, и пыталась выловить мягкие золотые снитчи, подвешенные над её кроваткой. — Почему ты не спишь? — прошептал Поттер, подхватывая дочку на руки и подавая ей другую игрушку, тоже снитч, только размером с саму девочку. Та радостно вцепилась в мягкую ткань маленькими пальчиками. — Только два года, а хватка уже что надо... — ухмыльнулся гордый отец. — Будешь ловцом, как папка в молодости. Он уложил дочку на пеленальный стол, сменил ей ночной подгузник и уселся в кресло-качалку, баюкая её на руках. В комнате было темно, только свет из коридора падал тонкой полоской через незакрытую дверь. Качаясь на кресле, Гарри нежно гладил рукой редкие рыжие волоски, успокаивая непоседливую дочь и усыпляя её. Наконец та утихомирилась, и он переложил её в кроватку. Устроил рядом гигантский плюшевый снитч и вышел, прикрывая дверь. Затем заглянул в комнату к Джеймсу: тот спал, укутавшись в одеяло, как в кокон. Следующей была спальня Ала, и заботливый отец, вспоминавший о своих обязанностях по ночам и выходным, заглянул и туда. Альбус спал, разворотив постель и скинув одеяло, словно во сне он минимум сражался с огнедышащим драконом. Поттер поправил простыни и подушку и накрыл сына вновь. Погладил по тёмной шевелюре. И, почему-то некстати вспомнил, что у Малфоя есть сын — одногодка Ала. Но Скорпиус, как тогда назвал его Драко, был единственный, кто у него был... По неизвестной причине как-то нехорошо кольнуло в груди. В его спальне было тихо и темно. Но когда Гарри, наконец приняв душ, нырнул в постель, Джинни заворочалась и зажгла ночник около кровати. — Ты хоть знаешь, который час? — пробурчала она. — Разбудил тебя? Прости, не хотел... — Да я знаю, что не хотел. Хотел бы — пришёл домой вовремя, как все... — Джинни, не начинай. У нас подозреваемый в убийстве, которого нельзя допросить! Ты представляешь, что это значит? — А мне какая разница? У меня муж — привидение, которое появляется только по ночам! — И по выходным... — Да, кстати, в эти выходные я еду с Лили к маме. — Так ты только вчера из Норы вернулась! Всё воскресенье с Молли была! — С мамой и детьми! А ты отдыхал у Рона и Гермионы. Теперь моя очередь. На эти выходные ты остаёшься с мальчиками, а я с Лили уезжаю. — У Рона и Гермионы тоже, кстати, дети! И ничего я не отдыхал, мы с Роном работали... А они — к нам приставали... — Гарри, меня не интересует. Больше — не интересует. Если ты не относишься ко мне как к своей жене — я уже привыкла. Ты никогда, по большому счёту, не был моим мужем. У тебя всегда на первом месте была и будет работа... Никак в героя не наиграешься. Я понимаю, у тебя штампы прошлого, психические страхи, ещё много чего, о чём мне говорил наш психолог. Но со своими детьми ты обязан быть! И проводить время не только по ночам, поправляя одеяло. — Джинни, но ты же знаешь, что я не могу остаться один... С ними... — С ними? Гарри, это твои дети! А ты их даже "сыновьями" назвать не можешь! Повисла напряжённая тишина. — Ты же знаешь... — опять протянул Поттер. — Я... боюсь не справиться... — Гарри, — Джинни села рядом и положила руку на его колено. — Ты плохой муж, но ты отличный отец. И я знаю, что ты справишься, по-другому я бы не посмела оставить вас одних на два дня. Ты должен доверять себе, у тебя всё получится. Давай спать. Она погасила ночник и улеглась на бок, машинально отворачиваясь от супруга. Не со зла, просто она уже давно привыкла, что спит одна, не нуждаясь в тепле другого тела рядом. А Поттер улёгся на спину, уставившись бессмысленным взглядом в потолок. Он очень любил своих детей. Вот только бы научиться показывать им это. И не бояться.