Дело лорда Малфоя

Гарри материализовался на ступенях внутренней пожарной лестницы здания, благо местность он знал, и кинулся в коридор. Часы, расположенные где-то в глубине холла, звонко отбили семь часов вечера. Через открытые двери спортивного зала выходили рабочие помещения, вынося сложенные пластиковые стулья, приготовленные раньше для родителей. Поттер сиганул в зал, окинул разочарованным взглядом пустые синие маты, разложенные на полу, и, вздохнув, помчался на улицу. Белого "форда" на парковочной стоянке не было. Чертыхнувшись, Гарри нырнул в темноту чёрного выхода из здания школы, где по средам проходили занятия айкидо для начинающих, и вновь аппарировал. С лёгким хлопком он появился в коридоре своего дома, и тут же охранные чары окатили его с ног до головы — это означало, что в доме были маглы, и колдовать при них воспрещалось. Поттер подошёл к двери, приоткрыл её и закрыл, громко хлопая. На звук в коридор немедля выскочил мальчуган и с радостным криком кинулся к нему. — Папа! Папа! — и Альбус обнял за шею отца, поднявшего его на руки. — А где все? — спросил Гарри, одной рукой скидывая с себя мантию, трансфигурированную в лёгкий плащ ещё на лестничной площадке школы. — На кухне. У нас ужинают Амитай и дядя Алекс! — восторженно сообщил мальчик. — А вы хорошо себя ведёте? — наигранно серьёзно поинтересовался Поттер. — Помните, что надо сдерживать своё волшебство? — Да, папа! Я даже ем ложкой, как ты учил! — доверительно прошептал ему на ухо Альбус. — Замечательно. Ладно, пойдём к остальным. Гарри поставил сына на ноги и взял за руку. Из дальней комнаты лился мягкий свет и доносились голоса. Вообще-то это была часть кухни, небольшая столовая, прилегавшая к широкому пространству открытой кухни. За широким столом на детском пластмассовом кресле сидела Лили, а рядом на обычных стульях Джеймс и Амитай — соседский мальчик, ровесник Джеймса. Они вместе ходили в кружок на занятия Айкидо. Отец Амитая, Алекс Гросс, сидел напротив пустующего места Альбуса, на месте, где обычно сидела Джинни. Развернувшись вполоборота, он смотрел, как та ловко орудует у плиты. — Добрый вечер, — поздоровался Поттер, соображая, что свободного места ему не осталось, и теперь надо идти обратно в коридор и трансфигурировать что-нибудь в стул. — Простите, что не успел на ваше выступление, задержали на работе. Джинни даже не обернулась, не отрываясь от плиты, Джеймс только на мгновение поднял глаза от своего друга, кивнул отцу и вновь склонился к мальчишке, что-то увлечённо рассказывая, и только Алекс подскочил со своего места и протянул руку для приветствия. — Добрый вечер, сосед. Прости, что без предупреждения, но твоя супруга настояла, чтобы мы присоединились к вам на ужин, надеюсь, не помешаем, — и он лучезарно улыбнулся, глядя прямо в зелёные глаза напротив. — Нет, что ты, Алекс, ты же знаешь — вам всегда рады в этом доме, — Гарри пожал крепкую мужскую руку и кивнул. — Я сейчас себе стул организую, — и вышел в коридор. Гроссы — отец и сын — действительно были желанными гостями в доме Поттеров. Алекс один воспитывал сына, жена ушла от них, когда мальчику исполнился год. Не выдержала. Врачи говорили — послеродовая депрессия, не замеченная вовремя и не вылеченная, психологи — детские травмы: Оливия в раннем возрасте сбежала из дома... Но всё это не меняло и не облегчало факта, что Алекс в свои тридцать лет остался отцом-одиночкой. Они как раз переехали в этот район и стали соседями молодой четы Поттеров с тогда ещё одним ребёнком — Джеймсом, одногодкой Амитая. И добрая Джинни почти усыновила обоих, помогая и практически подкармливая. Совместные ужины были настолько частыми, а светловолосый Амитай постоянным гостем, что сам Гарри уже считал их чем-то родным. Он и сам много помогал Алексу по работе чем мог, особенно в первое время, такое тяжёлое для покинутого папаши. А Джинни всё время брала Амитая к ним ночевать, когда Алекс уходил на ночные дежурства. Старший Гросс в ответ тоже помогал как мог в попытке хоть как-то отблагодарить приветливую семью. Он постоянно что-то чинил в их доме, менял краны, штукатурил, а по выходным красил стены. Гарри как хозяин дома вначале, конечно, сопротивлялся, но у него просто не было физически времени на эти вещи, да и Джинни попросила его позволить Алексу это делать, чтобы тот чувствовал себя полезным. Лили, уже выкупанная, укладывалась спать, с помощью своей мамы, разумеется. Поэтому Гарри с зевающим Альбусом на руках пошёл провожать соседей до забора, разделяющего их участки. Джеймс всё ещё что-то втолковывал послушно слушающему его Амитаю, а Алекс развернулся и как-то извиняющее посмотрел на Поттера. — Гарри, Джинерва ещё тебе не рассказала, но сегодня я заходил к вам, в душевой вашей спальни опять кран потёк, я заменил прокладку и закрепил изолентой. Но надо менять трубки. Я в понедельник принесу новые... — Что ты, Алекс, не надо, я куплю! Спасибо, что опять спас нас от потопа, — Поттер поморщился, вспоминая, что Джинн действительно просила его опять заняться этим, а он забыл. — Я просто хотел сам тебе сказать, — смущённо засмеялся Гросс, опять вглядываясь в глаза своего соседа. И Гарри, почти на автопилоте, слегка коснулся его мыслей, воспроизводя легилименцию, тонкую, почти не ощутимую охранной магией. И этого было достаточно, чтобы увидеть, как чисты и преданны были его помыслы по отношению к этой семье, практически спасшей его и его мальчика. — Спасибо тебе, Алекс. Спасибо за всё, — внезапно чистосердечно признался Поттер, вновь пожимая его руку. Он вдруг подумал, что, если с ним, не дай Мерлин, произойдёт какая-нибудь трагедия, он сам попросит того присмотреть за его домочадцами, помогая и оберегая их. — Я действительно тебе благодарен... — Да не за что, — немного удивлённо произнёс Гросс и протянул ладонь своему сыну. — Пойдём, Ами, пора спать. Завтра ещё увидишь своего лучшего друга... Когда они скрылись за дверью своего дома, Гарри опустился на одно колено и, прижимая к себе почти спящего Ала одной рукой, второй погладил Джеймса по голове. — Прости, что не успел на твоё выступление сегодня. У меня очень сложное дело на работе, — но тот только пожал плечами, колупая носком кроссовка влажную траву. — Ничего. Ещё будут другие, — тихо произнёс он. — Джейми... — сердце Поттера неприятно сжалось. — Прости, я обещаю, что в следующий раз обязательно приду. А чтоб тебе было немного веселее, давай в воскресенье поедем в парк аттракционов? Джеймс поднял на него радостные глаза, тут же забывая про свои страдания. — И мы покатаемся на американских горках? — Если тебя пустят, то да. — И на карусели? Высоко в небо? — Да... Я думаю... — И на колесе обозрения? — Э-э-э, если такое будет, то, думаю, возьму тебя с собой. — Нет, я сам! Я уже большой! — И я с тобой! Восторженные вопли, естественно, разбудили Альбуса и теперь тот тоже радостно крутился на руках Гарри. — Ну если туда можно только детям, то да, пойдёте сами, — улыбнулся Поттер. — Уже в это воскресенье! — счастливо заголосил Джеймс, и тут Гарри как током шибануло. — Нет, не в это! — выпалил он и сразу взял себя в руки. — В это воскресенье мама с Лили будет у бабушки, а мы же не хотим ехать без них, правда? — он умоляюще всматривался в детское личико. Мысли, чтобы ехать в парк одному с двумя маленькими мальчишками пугали почище Непростительных заклятий. — Мы поедем все вместе, в следующие выходные. А заодно и дядю Рона, и тётю Гермиону позовём с нами, и Розу и Хьюго. — Не хочу Розу, — насупился Джеймс. — Она меня злит. — Почему? — удивился Гарри. — Она слишком умная, — мальчик уже вовсю надул губы и отвернулся. — Всё время что-то рассказывает и рассказывает. — Ладно, разберёмся. Попросим её не рассказывать столько всего, — засмеялся Поттер, поднимаясь и лохматя чёрную макушку. — Всё, уже поздно, пора спать. — Ну что, просканировал Алекса сегодня? — Джинни вышла из душевой комнаты и скинула на прикроватную скамейку длинный домашний халат. Гарри уже был в кровати, полусидя склонившись над пачкой очередных записей с работы. На слова жены он только поднял глаза. — Я спрашиваю, узнал, что мы не спим с ним? Её голос был тихим и спокойным, даже немного отстранённым. Поттер только пожал плечами. — Да. Знаю... — и он вновь вернулся к бумагам. Джинни надела ночнушку и легла, накрываясь одеялом. — Знаешь, он действительно хороший, — опять произнесла она. — Много нам помогает. — Да, Алекс действительно хороший, — повторил Гарри, переводя вновь взгляд на супругу. — Я иногда хочу, что бы ты был таким же. — Каким? Хорошим? Но Джинни только грустно усмехнулась. — Домашним. Мне иногда кажется, что это он мой муж, а ты — любовник. Только вот сексом я не занимаюсь ни с одним из вас. Поттер растерянно смотрел на неё, не соображая, куда идёт этот разговор. — Джинни, я не совсем понимаю, о чём ты... — Вот именно. Я не сержусь, Гарри. Я уже, если честно, и сама привыкла. Раньше мы занимались любовью, только если я что-то организовывала, бельё красивое там, вечер без детей. Ты же сам никогда ничего первый не инициировал. Я даже как-то обиделась, сказала сама себе — что ничего больше не буду предпринимать, пока ты сам не придумаешь что-то, не сделаешь первый шаг. А ты ничего и не сделал. До сих пор. И по-моему, тебе это и не нужно. У тебя есть твоя работа, она тебя делает живым. Я же вижу. А ещё — дети. Вот только я тебе просто как подруга, близкий человек. Но не более... Я знаю, ты мне не изменяешь, тебе вообще некогда. Но даже если бы и было когда — совершенно не представляю себе эту женщину, что смогла бы тебя заинтересовать, зажечь в твоих глазах настоящий огонь. Сейчас, после всех встреч с нашим семейным психологом, с консультациями для пар, что мы посещаем ежемесячно, со всеми разбирательствами по полочкам нашей совместной жизни, я вдруг поняла, что ты всегда был таким. Ты стал таким после войны, таким простым, одиночным слоем, двумерным. Тебе достаточно того, что у тебя есть, и тебе не нужно ничего более. Тебе сложно показывать свои чувства, выражать личные мысли, и ты просто отметаешь их за невозможностью что-то с ними сделать. Ты любишь наших детей, я знаю, что по-своему ты любишь и меня. Но мне этого не хватает, мне нужно по-другому. Листы пергаментов уже рассыпались по постели, а онемевший Поттер сидел в замешательстве и неверяще разглядывал свою жену. — Я тебя не виню, Гарри. Это частично и из-за меня, — спокойно продолжила Джинни, машинально поправляя одеяло. — Я выстроила себе в голове образ мужа и семьи, о которых всегда мечтала, и с этим жила всё это время, не замечая тебя, стремясь к своему идеалу. И со стороны у нас всё так и есть. У меня нет другого мужчины, я никогда тебе не изменяла. Я опять стала заниматься собой. И я опять, в третий раз пытаюсь восстановить свою карьеру в квиддичной лиге, стараюсь совершенствоваться в чём-то, что я сама люблю. Ты уже тоже для меня стал другом, хорошим напарником. Тишина, повисшая в спальне, была пугающе спокойна. — Ты хочешь расстаться? — тихо спросил Гарри. — Ещё нет. Пока нет, — вздохнула Джинни. — Лили ещё слишком мала. Подождём ещё немного. А пока... Пока я хочу, чтобы ты проводил больше времени с Джеймсом и Альбусом. Потому что они вырастут очень быстро, Гарри. Ты со своей работой и не заметишь, как они закончат Хогвартс. А ещё я хочу, чтобы ты знал, что бы ни случилось между нами — ты их отец так же, как и я их мать. Помни об этом... Джинни уже давно спала, как всегда, повернувшись на бок в сторону стены. А Гарри так и не смог сомкнуть глаз. Как он, Главный аврор, не увидел у себя под носом такое? Он не злился, нет. Просто был поражён. Джинни была права, у них уже очень давно ничего не было интимного, да и личного. Поттер всё сваливал на семейное положение, мол, из-за детей они вечно занятые, уставшие. Вот подрастут малые, и начнётся она, их жизнь. Так он думал после рождения Джеймса, потом то же самое после Альбуса и теперь опять, после Лили. Но жизнь не начиналась, Гарри отдавался весь своей работе, на которой действительно чувствовал себя на своём месте. По выходным навещал друзей, играл с детьми. И действительно, больше ему ничего не было нужно. Его мир действительно был двумерный и чёрно-белый, с множеством оттенков серого. * * * Утренняя пробежка не принесла ответов, но успокоила разгорячённый мыслями мозг, отдохнувший кое-как за те пару часов, что Поттер смог поспать. Джинни ещё не просила развода, не хотела уходить, не забирала детей. А значит, было время всё обдумать спокойно, опять же поговорить с ней попозже. Отправив всех младших Поттеров по учебным заведениям, Гарри привычно припарковал семейный "форд" на стоянке и повернулся к жене. — Сегодня как всегда? — на автопилоте выдал он и растерянно уставился в карие спокойные глаза. — Нет, Гарри. Ты опять забыл? В это воскресенье — "День матери", это четвертое воскресенье Великого поста. Я поэтому и еду в "Нору". А сегодня Барреты, соседи напротив, устраивают у них дома в честь этого празднество. Приглашены все мамочки округи с детьми — будут поливалки, шары и пироги домашней выпечки. Поэтому я заберу детей пораньше, заскочу за Амитаем, и мы все пойдём веселиться. — Хорошо, — кивнул Поттер. — Встретимся вечером, дома. Джинни наклонилась и поцеловала его в щёку. — Спокойного дня, — и аппарировала. А Гарри задумался, всегда ли она целовала его в щёку или всё-таки в губы? И как он этого не помнил? День проходил как во сне. Утомительном, непонятном сне. Поттер сидел в своём кабинете на диване, демонстративно сложив руки на груди, и бесстрастно водил взглядом по сменяющим друг друга людям, отпрысков детей мадам Вулгари. Свидетелей опрашивал Рон, расположившись за столом начальника — по его же приказу. Младшие члены семейства сидели по другую сторону стола, вполоборота к Гарри на диване, и тот периодически касался их сознания мягкими волнами легилименции, проверяя подлинность их слов. Семеро взрослых внуков, двое из которых уже даже были в браке и имели своих детей, ничего нового о деле не поведали. Да, бабушка была строга, да, никого, кроме себя, не любила. Во всяком случае, никогда никому не говорила ничего подобного. Да, много поводов было спровадить старушку на тот свет. Но... Ни у одного родственника так и не нашлось серьёзного повода это сделать. Более того, разглашение позорной нечистокровности семьи грозило скандалом и проблемами почти всем членам клана Вулгари, в той или иной степени. Обед уже давно прошёл, Рон, сгонявший в столовую и организовавший им сэндвичи прямо в кабинет, уже доел свой и умчался разбираться в делах, что поручил начальник ранее. А Гарри, с тяжёлым сердцем, дожёвывал свой обед, задумчиво разглядывая камин. В дверь постучали, и, получив разрешение войти, на пороге нарисовался высокий мужчина в длинной серой мантии. — Главный офицер Гинс, сэр, — отрапортовал вошедший. — Специальная аналитическая группа, я принёс отчёт о вчерашних поисках в поместье Вулгари. — И что, нашли что-то интересное? Раз сами пришли, а не прислали с почтой? — Поттер отложил сэндвич в сторону и выпрямился в кресле, листая полученную бумажную папку. — Да, сэр. Нашли. Кровь, — оскалился офицер, но моментально собрался. — Правда, мы не знаем, чья она, она не принадлежит хозяйке поместья. Её следы были найдены недалеко от трупа... И она — старая... Гарри задумчиво смотрел на Гинса. — Недалеко от трупа — в сторону камина? — спросил он. — Да сэр, — не ожидал такой проницательности офицер. — Почему не обнаружили раньше? — Цвет ковров, сэр. Кровь на нём совершенно незаметна. Еле-еле сами нашли. — Что значит — кровь старая? — Сухая, сэр. Находилась на ковре около нескольких дней. — Почему тогда домовики не убрали? Вы опросили их? — Да, сэр. Но все эльфы утверждают, что ещё накануне преступления этой крови не было, они всегда следят за порядком в доме. А после убийства в комнату их, естественно, уже не пустили. Поттер опять задумался, барабаня по столешнице пальцами. А затем открыл ящик стола и вынул из него прозрачный пакет с испачканным в уже засохшей крови носовым платком, который он стянул из Малфой-мэнора во вторник. Подав пакет с содержимым офицеру, он мрачно произнёс: — Сопоставьте эту кровь с той, что нашли в Вулгари-хилл. Ответ не оформляйте, ибо это не вещдок. Полученные результаты в письменном виде — лично мне. Платок — тоже. Выполняйте, майор. — Слушаюсь, сэр, — Гинс спрятал пакет в карман серой мантии и, козырнув, вышел из кабинета. А Гарри откинулся на спинку кресла и, сняв очки, помассировал переносицу. Допрос родственников Мадлен Вулгари ничего не дал. Не то чтобы Поттер надеялся на чудо, что ему всё сразу расскажут все и вся. Но всё же... — И почему их просто нельзя всех напоить "Веритасерумом", и дело с концом? — спросил он сам себя, и тут же, вздыхая, себе ответил: — Потому что, Главный аврор, по первой статье магического гражданского права Британии волшебство признано охранять подданных магического сообщества и не должно быть использовано против магов и ведьм, посягать на их жизнь или свободу сознания... Именно те, кто использовал колдовство в чёрных целях, переступали самый главный закон и тем самым становились преступниками. Даже авроры не могли использовать магию против других людей. Были, конечно, и другие статьи, и сноски к ним, по которым да, Аврорат мог использовать магию при допросах и обысках, атаках и защите своей жизни, например. Но дело Вулгари ещё не дошло до той стадии, в которой всё это уже было разрешено к выполнению, и пока приходилось действовать гуманно. Гарри нацепил очки обратно на нос и опять уставился в камин. Мысли не собирались воедино, в голове царил хаос и чётко ощущались переутомление и недосыпание. Он хотел просмотреть магические портреты — габитоскопический учёт, что сделала вчера по его приказу Дина Альтман. Но сил взять себя в руки совершенно не было. Внезапный тонкий писк вывел его из оцепенения. Рванув на себя ящик стола, он выудил из него сложенный в несколько раз пергамент и, развернув его, разложил на поверхности стола. Это была большая карта Лондона и его окрестностей в сто миль кругом, которую Поттер сделал сам. На ней можно было увидеть сильные всплески магии или же передвижение подозреваемых, находящихся под следствием в данный момент. Следящие чары, что Гарри наложил на Малфоя, сигналили синей точкой в округе Бекхамптон, в нескольких милях от Уилширта. А это значило, что лорд покинул своё поместье, несмотря на запрет. Синяя точка опять мигнула и исчезла с карты, и тотчас появилась вновь, в округе Марльборо, а затем перескочила в Хунгерфолд. Поттер подскочил на месте, вцепляясь в свою аврорскую мантию. Малфой не собирался бежать, он даже не аппарировал. Его перебежки походили на переходы по каминным сетям, только очень короткими. Нижний Шеффелд, Бракнэлл, Маиденхеад. Путь был точным и несомненно знакомым. Задержавшись ещё мгновение, чтобы подтвердить свою догадку, Поттер, наконец заметив точку на карте под названием "Лондон", смёл карту обратно в ящик и кинулся к камину. Покинуть своё имение наперекор указу и ринуться в столицу Драко мог только по одной причине. "Больница магических болезней и травм Святого Мунго" встретила озадаченного Главного аврора шумом и галдежом, словно после какого-то природного происшествия. Холл и приёмная были забиты людьми, детьми, целителями в халатах лимонного цвета и снующими туда-сюда патронусами. Вынырнув из высокого камина, Гарри оглянулся и уверенно двинулся к стойке управляющей, осторожно раздвигая плечами толкающихся волшебников и ведьм. У высокого стола, чуть покачиваясь, возвышался Малфой, державший на руках ребёнка. Светлая маленькая голова мирно покоилась на родительском плече, а руки и ноги свисали без движения, словно тряпичные. У Поттера перехватило дыхание, и он автоматически выхватил свою палочку, накладывая на Скорпиуса диагностические чары, которыми он пользовался дома на своих детях. Младший Малфой дышал медленно и тихо, постепенно теряя сознание. — Пожалуйста, нам срочно нужно к целителю, — голос Драко был уставший и надломленный. — Я понимаю, мистер, если это срочно, обратитесь в приемный покой оказания первой помощи, — ответила медиведьма за стойкой, пожимая плечами. — Таков порядок. — Мы уже были там, и нас отправили сюда! — воскликнул Малфой чуть громче. — Из-за того, что мой сын не умирает, они не могут оказать ему первую помощь там, и перевели нас обратно! — Тогда ждите в порядке живой очереди, мистер Малфой. У нас тут до вас полно народу... — Но мне срочно нужна помощь, поймите, пожалуйста! — казалось, Драко сейчас потеряет сознание сам. Из его носа уже текла тонкая красная струйка. — Я ничего не могу поделать, все целители заняты... — Позовите, пожалуйста, Главного целителя Шона Окарта, — голос Поттера прозвучал чётко и громко, прямо над ухом Малфоя. Тот шарахнулся в сторону, прижимая к себе сына двумя руками, словно показывая, что будет защищать его до последнего, и сцепил зубы. Гарри вздохнул, вспоминая, как сам был в панике, когда в прошлом году Джеймс сломал руку в магловском аквапарке, и как он сам метался с мальчиком на руках, соображая, как добраться до ближайшего камина и где его вообще искать, так как аппарировать с маленькими детьми было опасно. — Конечно, мистер Поттер, сию минуту, — произнесла медиведьма и взмахнула рукой, отправляя куда-то в сторону голубого патронуса. А Гарри тем временем повернулся к Драко. — Малфой, ты на ногах не стоишь. Давай Скорпиуса и присядь, сейчас разберёмся, — он спокойно протянул обе руки к мальчику, однако не спеша вырывать того из объятий отца. Драко чуть отпрянул и взглянул на него в замешательстве, но тут же, что-то решив про себя, передал несопротивляющегося сына. Поттер притянул Скорпиуса к своему боку, располагая его ноги позади и спереди себя, словно усаживая его на своё бедро, и обнял одной рукой, придерживая снизу. — Вот, смотри, так легче его держать, и вторая рука свободна, — он погладил мальчика по спине, и тот неожиданно протянул руки и слабо обнял Гарри за шею. А Поттер, не обращая на это внимания, словно этот жест был само собой разумеющимся, как будто он держал на руках Альбуса и тот вёл себя точно так же, протянул руку и, подталкивая Малфоя в спину, отвёл его от стойки медиведьмы в сторону. — Что произошло? — спокойно спросил он, вновь успокаивающе поглаживая Скорпиуса по спине. — Ему стало плохо, после обеда... — немного приходя в себя, ответил Драко. — Что-то съел плохое? — Не думаю, его не тошнит. Просто стал словно засыпать, прямо на ходу, — Малфой не сводил с сына взволнованных и печальных глаз. — Хорошо, сейчас его проверят, не переживай, — Драко перевёл взгляд на Гарри, но тот уже повернул голову в сторону. — Мистер Поттер, что случилось? — к ним подошёл невысокий коренастый мужчина в лимонном халате и с волшебной палочкой, торчащей из кармана. — Гарри, только не говори, что и с твоей семьёй что-то стряслось... — Шон, надо срочно осмотреть этого мальчика и оказать первую помощь, — выдохнул Поттер, поворачиваясь боком и предоставляя взору целителя бледное личико Скорпиуса. — Гарри, это не твой сын, — медленно произнёс Окарт. — И что? — не понял Поттер. — А то, что я не могу взять вне очереди пациента на приём. У нас тут ЧП, празднование "дня Матери" устроили уже сегодня и на нескольких вечеринках повзрывались пироги и последствия самые невообразимые. У меня трое детей с ушами на затылке, и они в истерике, а их мамочки ещё больше... — Шон, ты сейчас с важной операции вышел? Или спасаешь жизнь аврорам? — Поттер хмуро вперился в него взглядом. — Нет, Гарри, но ты же понимаешь... — Я понимаю, что у меня на руках маленький ребёнок, которому срочно нужна колдомедицинская помощь, и твои ушастые пациенты могут подождать, — он угрожающе двинулся в сторону целителя. — Но я должен заполнить бланки! — охнул Окарт. — По законам больницы я могу взять вне очереди только тебя, как чиновника при министерстве, и членов твоей семьи или твоих авроров, поскольку они находятся под твоей ответственностью как должностные лица. А этого мальчика я вижу впервые, — отпрянул тот назад. — Ну что ж, — Поттер, продолжая придерживать Скорпиуса левой рукой, выудил из наручной кобуры свою волшебную палочку и, зажав её в пальцах, опустил правую руку притихшему Малфою на плечо. — Я, полковник Гарри Джеймс Поттер, на правах Главы департамента авроров министерства магии, данной мне властью правительства магической общины Великой Британии беру под свою военную эгиду Лорда Драко Малфоя и его сына, Скорпиуса Малфоя. Согласно пятидесятой статье, пункт третий, магического гражданского права Британии военная протекция, оказанная семье гражданских лиц, включает в себя защиту департамента и покровительство Аврората. А также на членов семьи, находящихся под военной эгидой, распространяются те же законы, что и на армейскую часть. Рука Поттера, всё это время сжимавшая волшебную палочку, немного вздрогнула на плече Малфоя, и из палочки полился приятный бордовый свет, который мягким облаком окутал Драко и Скорпиуса. Малфой неверящими круглыми глазами смотрел на Гарри, совершенно забыв, что из его носа до сих пор капает кровь. Шон Окарт так же мерил Поттера изучающим и непонимающим взглядом. — Не знаю, Гарри, что ты затеял... — пробормотал целитель, наколдовывая патронуса и сообщая, что он задерживается. — Зато потом все бумаги оформишь как должно, — хмуро отрезал Поттер и, кивая в сторону коридора, добавил: — Ну теперь ты уже можешь наконец осмотреть пациента? Шон не ответил, только махнул рукой и первым направился в глубь светлого холла. Гарри и Драко молча поспешили за ним. В свободной палате, куда привёл их целитель, Поттер уложил Скорпиуса на больничную койку, подоспевшая медиведьма уже приготавливала разные зелья, а сам Окарт выпихнул обоих мужчин в коридор. — Ждите здесь, внутри вам делать нечего, — и просто захлопнул перед ними дверь.