Дело лорда Малфоя

Гарри и Рон вместе пообедали, затем Уизли занялся своими делами, что ещё были у него на расследовании, а Поттер вернулся в свой кабинет. Он вновь перечитал свой “доклад” о вчерашнем вечере, и вновь почувствовал, что чего-то не хватает. Из-за того, что он писал почти отчёт, то и языком пользовался деловым, выражаясь коротко и по существу. И в этом-то и была проблема. Так как Гарри понял, что именно описания чувств не хватало в этом рапорте. А это значило, что именно ощущения - было тем, что так задело его вчера за живое. То, что он почувствовал, когда увидел, как Малфой смело перетянул внимание этой чёртовой собаки на себя, как закрыл собой мальчишек и как разделался со страшной и опасной псиной. Поттер вспомнил, как дрожал потом, но не тогда, когда хозяин животного забирал своего монстра, а когда провожал Скорпиуса и Драко домой, когда хотел его… обнять там, возле камина в своей гостиной. — Это всё виноват адреналин, — пробормотал Гарри, снимая очки и массируя виски́. — Просто потом, когда всё прошло, у меня начался отходняк. Он поспешно запихал бумаги в чёрную кожаную папку и буквально швырнул её в ящик стола. Настенные часы показывали, что до встречи с последним представителем наследников убитой мадам Вулгари было ещё время, и Поттер попытался заняться каждодневными делами. Но мысли упорно возвращались к записям о вчерашнем, к новым и очередным неожиданным озарениям и опять к ощущениям, что он где-то что-то упускает. Понимание, что против своей головы идти не сможет, Гарри смирился и решил действовать методично и чётко, как он любил. Разложив на столе чистые листы и вновь призвав прыткопишущее перо, он начал излагать вслух все происшествия, связанные с лордом Малфоем, начиная с первого дня их встречи в комнате допроса Аврората. Надиктовывая события подсмотренного воспоминания в коридоре камер заключения, Поттер сделал себе мысленно замечание, что так до сих пор и не просмотрел габитоскопические учёты, что сделала Дина Альтман по его приказу. Портреты до сих пор хранились у его секретарши, и он совершенно о них забыл. Второй доклад Гарри начал с нового листа, рассказывая самому себе поход в Мунго вслед за Малфоями, встречу с уставшим и потерянным Драко и почти бессознательным Скорпиусом и о своём внезапном порыве помочь, потому что это было именно то, что нужно было сделать, именно тогда, именно в этой ситуации. Поттеру было страшно себе представить, что случилось бы со Скорпи, не подоспей он в больницу. И как бы это пережил Малфой, так отчаянно любящий своего сына, и как бы потом добирался домой… Гарри просто не мог предположить другого расклада этой ситуации, чем тот, что произошёл. Словно что бы ни случилось до — после не могло было быть по-другому, будто появление Поттера в коридоре приёмного покоя было предначертано самой судьбой… Либо так, либо Гарри просто боялся признаться самому себе, что мог упустить эту возможность приблизиться к Драко, мог не получить приглашения на выходные в мэнор, мог лишиться случая вновь познакомиться со старым одноклассником, бывшим врагом, а ныне просто невероятным человеком, умным и внимательным, добрым и отзывчивым… Без четверти два в его кабинет постучали и на пороге возник Уизли, козыряя начальнику. — Вольно, майор. Свободен от субординации. Как твои текущие дела? — Текут, — Рон сделал непонятный жест рукой в воздухе и плюхнулся на кресло около стола. — Вот ещё один подозреваемый на “крысу”, что сливает прессе внутреннюю информацию… — И кто? — Офицер Гинс из специальной аналитической группы колдомедицинского криминалистического отделения. Мы видели его в Вулгари-хилл, в день первого допроса детей погибшей. Он и его команда выискивали улики, что упустили при первом обследовании места преступления. Гарри напрягся. Он помнил этого офицера. Это был тот человек, что нашёл на ковре засохшую кровь, а потом сверил её с кровью на носовом платке, что передал ему Главный аврор, прося не оформлять это как улику. — Почему ты подозреваешь его? Есть что-то определённое? — спросил он. Но Уизли едва пожал плечами. — Нет. Только информация, что его жена ко́ронер в нашем департаменте, и то, что это именно она получила на руки труп мадам Вулгари и установила причину смерти, проводя экспертизу. А затем передала тело в морг Святого Мунго, в котором работает её брат. — Ну и семейка, — хмыкнул Поттер. — И этот брат работал в смену в четверг, когда я там появился? — Нет, но это могло быть просто совпадением, наверняка многие репортёры имеют своих верных осведомителей в больнице, готовых не только освещать посещения героя страны, но и разные более серьёзные события. Аврорский рейд, например, или последствия какой катастрофы. Мы уже обсуждали эту теорию. — А как Гинс связан с Луи Де Сентне? — Или никак, или я ещё пока не знаю. Я расследую это дело. — А что насчёт колдомедкарты Мадлен Вулгари? — Как сквозь землю… — Ладно, думаю, пришла пора нам вместе навестить некоего Дэниэля Обатта. Договорись с ним об официальной встрече. — Гарри, я сам справлюсь, не маленький, — проворчал Уизли. — Это здесь ни при чём. Я просто хочу пойти с тобой. А пока давай сосредоточимся на нашем следующем сегодняшнем госте. Чувствую, будет интересно. Буквально через одну минуту в дверь постучали, и Катрин провела в кабинет упомянутого гостя: высокого мужчину со светлыми волосами. Они были заплетены в строгую плотную косу, от чего казались короче своей настоящей длины. Риотто Вулгари молча кивнул, присел в предложенное кресло и уставился на Главного аврора. — Добрый день, мистер Вулгари, — произнёс Поттер, откидываясь на спинку своего кресла и внимательно изучая своего собеседника. Тот опять молча кивнул, стараясь не обращать внимание на скрип пера, прыгающего над бумагой. — Чем могу помочь? — Гарри вновь сам нарушил тишину. И когда не получил ответа, продолжил: — Это вы просили о встрече со мной… — Да, — наконец ожил Риотто, всё так же продолжая смотреть сквозь сидящего на против него мага. — И?.. — продолжил Поттер, когда пауза опять затянулась. — Что вы здесь делаете, мистер Вулгари? Тот наконец сфокусировал на говорившем свой взгляд и совершенно серьёзно заговорил: — Если честно, господин Главный аврор, то я не знаю. Первым действием было выполнить свой гражданский долг, затем я захотел справедливости, потом понял, что просто злюсь на него. А сейчас я осознал, что это всё уже не важно, её не вернуть, а он всё равно мой брат, и я не брошу его, что бы он ни сделал. — Вы хотели рассказать мне, что подозреваете Натанэля в совершении убийства вашей матери? — спокойно произнёс Гарри, и Риотто вздрогнул. Зато Рон, копошащийся над бумагами, казалось, чуть ли не проглотил перо, порхающее перед ним над пергаментом. — Да, — тяжело вымолвил Вулгари, и теперь Уизли уставился на него нечитаемым взглядом. — Раз вы уже об этом догадались, то я уже не могу повернуть обратно? — грустно продолжил он. — Прошу вас, мистер Вулгари, расскажите мне. Ведь это только ваши догадки? Или вы знаете что-то наверняка? У Натанэля были мотивы? — Да, думаю, да. Но, как вы правильно заметили, это просто подозрения. И то, что, по-моему, у него были мотивы — опять всего лишь мои мысли. Вы же знаете, чужая душа потёмки. И как бы вам ни казалось, что вы хорошо знаете близкого вам человека, он всегда сможет вас удивить, в любую сторону. — Прошу вас, продолжайте. — Мне придётся начать с начала. С самого. Вы, мистер Поттер, насколько я знаю, отец троих детей. Вы понимаете, что такое волнение за них, страх и переживание взрослого человека. Вы растите их, воспитываете, потому что они на вашей ответственности, и никто кроме вас этого за вас не сделает. Но у вас есть преимущество перед ними — вы старше на несколько десятков лет физически, взрослее ментально и научены жизненным опытом. Вы уже сами совершили свои ошибки, и теперь можете уберечь от них своих детей. И те примут вашу помощь как главного. А теперь представьте, что ваши дети не слушаются вас, игнорируют, а порой просто насмехаются над вашими словами и предложенной помощью. Вы можете разозлиться на детскую глупость, ибо яйца курицу не учат, а можете просто пожать плечами и дать им свободу учиться самим. Но это будет ваш сознательный выбор взрослого и ответственного человека, и вы всегда будете начеку, охраняя своих детей за их спиной. У меня, в некотором роде, была похожая ситуация. Несмотря на то, что с младшими братьями и сестрой у меня разница не более чем в несколько лет, я принял на себя всю ответственность и пытался вырастить их, заботился как мог, даже старался воспитать. Когда я был помладше, я дрался за них в школе, потом учил их самих защищаться палочками. Затем — просто словами в интеллектуальных поединках. Уильям и Изабель всегда слушались меня, воспринимая как старшего, уважали моё мнение и часто делая именно так, как я советовал. Но Натанэль не мог видеть моего намерения помочь им. Не знаю, то ли из зависти, что я умнее, чем другие, то ли из-за своего стремления быть другим, радикально отличающемся, почти мятежником. То ли факт того, что я старше всего на несколько лет — он хотел доказать, что и он не хуже, если даже не лучше меня. Я не знаю, какие психологические аспекты двигают им всю его жизнь, но вы наверняка заметили, как он отличается от нас всех, если сами сразу назвали его имя. Наверное, вы уже близко познакомились с ним, чтобы понять так хорошо, что это за человек. — Слава Мерлину, не так близко, как он хотел бы, — протянул Поттер, натужно улыбаясь. А Риотто кивнул, словно соглашаясь. — Я вас понимаю. Натанэль всегда был белой вороной в нашей семье, хоть ни я, ни мои брат и сестра никогда ему не говорили, что он недостойный. И хотя он вёл распутный образ жизни, это вначале я рвал и метал, стараясь направить его на путь истинный. Потом я смирился и оставил ему самому вляпываться и затем выпутываться из своих проблем. Пусть учится на своих собственных ошибках, если это то, что ему нужно. — И что же произошло сейчас? — спросил Гарри после нескольких минут тишины, когда Вулгари замолк. Он с интересом разглядывал своего визави. Риотто говорил, что не считает своего брата недостойным, но одно то, что он это заявлял, уже говорило об обратном. Если бы старший Вулгари относился к брату на равных — у него бы не возникло самой идеи сказать подобное. Не то, что гордиться тем, что так его не называет. И сейчас вдруг впервые Поттер почувствовал жалость по отношению к Натанэлю. Он хотел быть другим, отличающийся от остальных, он хотел быть особым — может, даже в глазах Риотто, для Риотто… Но тот видел лишь кричавшие одежды и своенравное поведение и только отстранялся от него, осознанно или нет. Гарри внезапно подумал, что таким по молодости, наверное, был его крёстный, Сириус Блэк. Его тоже его семья считала недостойным… Но в отличие от Блэков, Риотто всё равно не отказывался от своего брата и пытался помочь, хоть и по-своему. — А вы догадливы для своих лет, мне нужно будет пересмотреть своё мнение о вас, — усмехнулся Вулгари. — Да, сейчас — произошло. Вернее, не сейчас, а на прошлой неделе, за несколько дней до смерти нашей матери. Он выпрямился в кресле и заговорил с таким видом, словно каждое произнесённое слово давалось ему с трудом. — Во вторник я наведался в “Сант-фешионал”, это дом моды Изабель в центре Лондона. Я встретился с сестрой, выпил кофе и, когда уже уходил, заметил Натанэля в углу коридора. Он колдомодель, и часто снимается, рекламируя одежду, что изготавливает наша сестра. Наверно, он был у неё на примерках очередной коллекции. В любом случае, он стоял там в коридоре, всосавшись в рот молодого мужчины, видимо, тоже модели, судя по его волосам, торчавшими в разные стороны, как они это называют, в художественном беспорядке. Риотто нахмурился и бросил косой взгляд на сидящего Главного аврора. Чем сразу же удостоился косой ухмылки. Передёрнув плечами, он продолжил как ни в чём не бывало: — Натанэль был… занят, и я не стал его отвлекать, молча проходя мимо. Но ему хватило наглости, а может, и глупости самому окликнуть меня, тем самым привлекая к нам всеобщее внимание. Не выпуская из своих объятий мужчину, с которым он почти слился в соитии в этом грёбаном коридоре, он спросил, что я здесь делаю, и не хочу ли я присоединиться к ним за обедом… Я, если честно, уже даже не задумывался, что он имел в виду. Но само словосочетание “к ним” выбило меня из колеи. Озверев, я схватил его за плечо и втащил в соседнюю комнату, из которой как раз вышла девушка с охапкой разноцветных платьев. Не утруждаясь воспроизвести заглушающее заклятье, я накричал на него, обзывая его и его поведение. Я не горжусь, тем что сделал, я просто сорвался и потерял самообладание. Я высказал ему что считаю его поверхностным и пустым, что презираю его стиль жизни и обвинил его в беспечности. “Твоё счастье, что наша мать всё-таки внесла нас в своё завещание, — выпалил я в ярости. — Ты можешь и дальше жить как дешёвая потаскуха, предаваясь лишь плотским утехам, пока другие твои члены семьи пытаются помочь друг другу. Потому что, если мама всё-таки воплотит свою угрозу и опять перепишет свою последнюю просьбу, всё, что останется у нас, это только мы сами, и не думаю, что кто-то захочет продолжить тянуть тебя на своих плечах”. Вулгари вновь затих, переводя порывистое дыхание. — Вы знаете, что у Натанэля есть свой гольф-клуб? — спросил Поттер. — Который приносит ему постоянный, хоть и не всегда большой, доход? — Знаю, я помог ему его приобрести много лет назад, — вздохнул Риотто. — Так, значит, вы так же знаете, что ваш брат всё-таки сам зарабатывал себе на жизнь и никто его не тянул на своих плечах по-настоящему? — Гарри прищурился, продолжая разглядывать собеседника. Он до сих пор не одобрял фривольного поведения Натана Вулгари и, тем более, его подкатов к Главному аврору, но после этого разговора определённо стал относиться к нему менее критично. — Да знаю я, знаю, — повторил Риотто. — Я же сказал, я сорвался и наговорил ему лишнего, — он устало протёр лицо обеими ладонями. — А почему вы решили, что это именно Натанэль убил вашу мать? При слове “убил” Вулгари вздрогнул и опустил руки. Но Главный аврор не желал быть сейчас политкорректным. — Больше некому, — тихо произнёс Риотто. — Это мог сделать только маг, судя по способу убийства, что описывали газеты, её два с половиной друга не могли рассчитывать на наследство, даже этот книзл лорд Малфой знал, что ничего не получит. А я случайно, через очередную ссору с матерью, узнал, что она оставляет нам большие деньги, и сказал об этом Натану. Я думаю, что это сделал он. — Но почему? — по-настоящему удивился Гарри. — В чём смысл? — А ему нужен был когда-либо смысл, мистер Поттер? Этот мужчина когда-то действовал логически? Делал что-то ради высокой конкретной цели, а не ради собственного удовольствия? Откуда я знаю? Может, хотел, как всегда, что-то доказать мне. Что тоже может что-то сделать великое, на благо других — хоть это и очень сомнительный поступок, чтоб доказать такое. А может, хотел, наоборот, унизить меня, посадить в лужу. Хотел проучить, не дав матери изменить завещание и таким образом обещая нам её деньги. Я всё равно никогда не понимал его поведения и поступков, с чего мне начинать сейчас? Я всего-навсего пришёл поделиться с вами своими подозрениями, а вы уж, господин Главный аврор, находите смысл или объяснения… — Или, может, Натанэлю срочно понадобились деньги? — неожиданно ровно спросил Гарри, на что Риотто покосился на него и повёл плечом. — Может быть, я не знаю. — Мистер Вулгари, насколько мне известно, вот вам, например, точно нужны были деньги, дела в бизнесе в последнее время были не очень. Или же вашей сестре… Может, это кто-то из вас приложил руку к скоропостижной кончине вашей матушки? Риотто похлопал глазами, затем пару раз открыл и закрыл рот, как выброшенный на берег тритон. А затем прищурился и произнёс: — Не знал, что я на допросе. — Я могу пригласить вас и официальным заявлением. Но тогда вы уже ответите мне на мои вопросы под веритасерумом. Мистер Вулгари, вы же неглупый человек. Ваша гордость сейчас вам не делает услугу. Риотто вдохнул и медленно выдохнул. — Вы правы, и мне, и Изабель нужны были деньги. И, как оказалось, Уильяму — тоже. Для этого Изабель и позвала меня в воскресенье. Но встретиться мы смогли только во вторник, я пришёл к ней в дом моды, и она рассказала о положении Уила в его компании и о том, что её здание хотят продать акционеры “Актос продакшион”. Я знал, что у Уильяма проблемы с его партнёрами, я не раз говорил ему остерегаться их. Поэтому он не пришёл ко мне просить денег, а хотел взять у Габриэля, супруга Изабель. Но та ему не позволила, сказав, что сама уладит это и, естественно, попросила меня. У меня не было нужной суммы, что запросил Уильям, и я сказал, что могу дать Изабель только то, что стоит её здание, для выкупа того у “Актос продакшион”. Я перевёл ей деньги на счёт на следующий же день. Если хотите, могу запросить в Гринготтсе копию денежного перевода. — А что насчёт Уильяма? — Оказалось, он всё же пошёл к Габриэлю Сэнтону. В четверг он получил от него чек на всю нужную ему сумму, а в пятницу связался со мной и попросил сопровождать в банк. Он хотел передать часть денег мне, чтоб помочь с моими проблемами. Я, конечно, не оказался на грани потери своей компании, как он, и ему все эти деньги были нужнее. Но я не хотел обижать его отказом, в кои-то веки он мог помочь мне, потому что всегда было наоборот. Но я и не хотел брать много, поэтому попросил только то, что передал Изабель. Со своими проблемами я знал, что справлюсь сам, не впервой. Я ожидал ответа от своих клиентов с востока на предложение продажи, которое я им послал в начале недели. И так и случилось, уже в субботу с утра они прислали послание, что готовы купить у меня всю партию лесотовара, по обговоренной нами ранее цене. Что незамедлительно спасало меня от нынешнего положения нужды в средствах. — В субботу с утра? — уточнил Поттер. — Да. Представьте, но есть люди, работающие и в субботу, как, например, в Иране, а вот в Малайзии и Непале рабочая неделя начинается в воскресенье. Когда вращаешься на международном рынке купли-продажи и общаешься со всеми частями света — приходится работать в разные дни и даже часы. Например, из Соединённых Штатов я всё время получаю сообщения посередине ночи. — Хорошо, мистер Вулгари. Пожалуйста, пришлите мне копии перевода средств на счёт вашей сестры и ваш договор, одобренный вашими клиентами с востока. И ещё. Вы как-то общались с вашими братьями или сестрой после оглашения завещания? Камином, письмом, мысленно? Встречались лично? Имели хоть какой-то контакт? Риотто посмотрел на Главного аврора как на умалишённого тролля. — Нет. Ни встречался, ни переписывался. Даже вопиллеров не посылал, если вы намекаете на что-то подобное. — Замечательно! — улыбнулся Гарри, словно специально подтверждая мысли своего собеседника, радуясь непонятно чему. — Можете идти, мистер Вулгари. Спасибо за ваш визит. Риотто встал, поправил дорогущую мантию, кивнул и вышел за дверь. — Ничего не понимаю, — выдохнул Рон, датируя исписанные бумаги и складывая их в стопку. — И что это вот сейчас было? — В смысле не понимаешь? Именно этого заявления или всего, что происходит? — И того, и другого. — И что в таких случаях надо делать? — Разложить всё детально. — Вперёд, майор. Уизли встал со своего места, заложил руки за спину и принялся расхаживать по комнате, устремив невидящий взгляд впереди себя. — В конце февраля, во время ссоры, Риотто узнаёт от Мадлен Вулгари, что все они должны получить от неё большое наследство. Этот разговор слышит Изабель. Затем Уильям рассказывает ей о своих проблемах, спрашивая — или предупреждая, что он хочет занять денег взаймы у её мужа. Изабель не соглашается и обещает самой помочь брату. После этого отчаявшийся Уильям разговаривает со своей матерью, прося её о помощи, но та отказывает. Этот разговор уже подслушивает Натанэль. Далее Изабель хочет встретиться с Риотто. В понедельник Уилл, получив отказ на последнюю надежду, все-таки идёт к Габриэлю Сэнтону. Во вторник Изабель, не зная этого, встречается с Риотто у себя на работе и просит денег у него. Там же Риотто встречает Натанэля и кричит на него. В среду Риотто переводит Изабель сумму на покупку её здания. В четверг Габриэль даёт Уильяму чек на полную сумму, и уже в пятницу тот вкладывает деньги, предлагая долю и старшему брату. Риотто берёт только часть, а в субботу с утра получает согласие своих клиентов на сделку. По всем этим сведениям можно понять, что все нуждающиеся в деньгах люди получили требуемое финансирование. И всё равно, в ночь между воскресеньем и понедельником Мадлен Вулгари умирает. Значит, это мог сделать только Натанэль? Из каких-то нематериальных побуждений? Уизли замер посередине кабинета и посмотрел на своего начальника. Тот расслабился в кресле, отодвинувшись от стола и закинув ногу на ногу. — Да, это правильный расклад дела — по временной линии. И он действительно оставляет в подозреваемых только Натанэля Вулгари, хоть я лично не понимаю, почему бы человеку, привыкшему так своевольно жить, мараться убийством своей матери, которую он всё-таки любил, несмотря ни на что. В первом нашем допросе он солгал, когда говорил, что не любит её. Не думаю, что ему хватило бы смелости или сил поднять на неё руку только из-за того, чтобы насолить старшему брату. В деньгах как таковых он не сильно и нуждался, а ещё он не такой уж и дурак, каким себя выставляет. Нет, здесь дело не в этом. Плюс, ко всему, у всех есть алиби на момент преступления. Ты же перепроверил их показания, данные воспоминаниями? Связался со всеми свидетелями, которые могут подтвердить это? — Да, конечно. Сразу же на следующий день. Мы не разговаривали с очевидцами, но смогли установить по нашим каналам, что все четверо говорили правду. Я не сообщил тебе, потому как вплоть до этого понедельника, на котором выяснилось, что все наследники мадам Вулгари получают приличное наследство, они все даже не были подозреваемыми. Но теперь мы, естественно, проверим достоверно всех свидетелей. — Отлично, майор. Займись этим. И проверь Гинса на возможную связь с Де Сентне, может быть, не прямую, а через подставных лиц. И ещё. Не планируй ничего на эту пятницу вечером. Мистер Турнэ, секретарь покойной, сообщил мне, что на этот день назначены поминки Мадлен Вулгари в её доме. В шесть часов вечера. Нанесём в Вулгари-хилл неофициальный визит. — Сам расскажешь об этом Гермионе. А то на меня она будет ворчать, что я опять отлыниваю от ужина с её магловскими друзьями. — Это с которыми? — С Дозерами. — А ты уже отлынивал от встречи с ними? Гарри с неподдельной улыбкой рассматривал своего друга, который в этот момент покраснел до корней своих огненных волос. — Ну не то, чтобы отлынивал… Больше сливался. — А почему? Ведь не из-за того, что они маглы? — Нет конечно. Просто они какие-то странные. Всё время намекают на… — Уизли покраснел ещё больше, чем очень удивил Поттера. — На интим, — наконец выдохнул он и поднял глаза. А Гарри захохотал. — Это тебе кажется, Рон, не придумывай! Ох, ещё немого, и я подумаю, что ты сам этого хочешь! — продолжил тот смеяться, но, когда Уизли ничего не ответил, запнулся и вдруг выдал: — А может, стоит попробовать? Что у нас в жизни такого, чтобы быть чопорными и твердолобыми консерваторами? Мы уже не дети, да и кто нас осудит? Главное, прессе это не показать. — Гарри, ты же это не серьёзно?! — вспыхнул Рон. — Да ладно, приятель. Жизнь проходит, и проводить её целомудренно нету смысла. Да, на людях надо придерживаться общепринятых правил, но если это касается твоей личной жизни — ты никому и ничего не должен. Уизли удалился в полном молчании, видимо, обдумывая услышанные слова. А Поттер ещё какое-то время посидел за своим столом, осознавая, что только что он посоветовал своему другу. — Мы лучше всего обучаем окружающих тому, чему должны научиться сами, — пробормотал он. — Как же хочется освободиться от этого бремени и поверить, что я тоже никому больше ничего не обязан. Гарри взглянул на настенные часы и подскочил, подхватывая мантию. У него ещё было время превратить аврорскую униформу во что-то магловское и добраться до спортзала на очередную тренировку Джеймса по айкидо.