Дело лорда Малфоя

Реминисце́нция — «воспоминание» — элемент художественной системы, заключающийся в использовании общей структуры, отдельных элементов или мотивов ранее известных произведений искусства на ту же (или близкую) тему. «Википедия». Аллю́зия — «намёк, шутка» — стилистическая фигура, содержащая указание, аналогию или намёк на некий литературный, исторический, мифологический или политический факт, закреплённый в текстовой культуре или в разговорной речи. «Википедия». Гарри расхаживал по своему кабинету, как голодный хищник по клетке. В преддверии того, что ему предстояло сделать, все нервы были на пределе. Он сам не думал, что принятое за завтраком решение записать сегодня на бумагу всё общение с лордом Малфоем за выходные, что он провёл в мэноре, вызовет в нём такие чувства. С одной стороны, он ощущал, что это очень важно; вспомнить, пересмотреть и прочувствовать всё по новой. Словно он мог найти какую-то улику, что-то объясняющую. Что-то очень ценное, что как-то могло повлиять… На что? Он не знал. С другой стороны, Поттер чувствовал себя почти предателем, соглашаясь доверить всё пережитое — такое личное — хладнокровному пергаменту. Он получил приглашение лорда, сослался на кодекс чести чистокровных, чтобы не отказать, и даже действительно лелеял мысли, что найдёт что-то, что поможет ему в разгадке убийства Мадлен Вулгари. Но проведённые выходные в обществе Драко, такого домашнего и открытого, словно нацепило на шею Гарри якорь, заземляя, замедляя, почти заставляя дышать спокойнее. То доверие, которое он чувствовал по отношению к нему и его детям, словно Драко нуждался в общении с Гарри так же сильно, как и Гарри с ним. А то, что Поттер нуждался в общении с Малфоем, было для первого уже аксиомой. Наконец, решив, что от пересмотра воспоминаний он только получит удовольствие, и не важно, для каких целей он это сделает, Гарри сообщил секретарше, что будет занят до обеда, и просил никого к нему не впускать. А затем запер кабинет, наложил чары изоляции и выудил из недр своего шкафа каменную чашу. Приготовил бумагу и прыткопишущее перо и вынул из наручной кобуры волшебную палочку. Тонкая мерцающая нить воспоминания отделилась от его виска и, направляемая жезлом, растворилась в голубом тумане думоотвода. Рассматривая свои воспоминания, словно прекрасные сновидения, Поттер описывал вслух всё, что видит и слышит. Картинки бранча с радостными мальчишками, поглощающими панкейки, сменились видениями о прогулке в парке и детских играх — таких гениальных в своей простоте. Разговор Гарри и Драко за чашкой несладкого кофе, который Поттер полюбил с некоторых пор, вечерняя верховая поездка на пони для Джеймса, Альбуса и Скорпиуса… Гарри обратил внимание, что поддавшись аврорской привычке, приближаясь в просматриваемых воспоминаниях почти вплотную к подозреваемому или свидетелю, он стоял всё время около Малфоя, неосознанно разглядывая черты его лица, подмечая его улыбки и задумчивые взгляды. Поттер управился до обеда, надиктовывая все события субботы. Пообедав в столовой прекраснейшим “Шепардским пастушьим пирогом” с говядиной, он вернулся к себе и продолжил описания воскресенья. Несмотря на тяжесть в желудке и неизвестно откуда появившимся желанием прилечь поспать, Гарри пересмотрел и изложил все последующие действия, как свои, так и хозяина поместья. Его утреннюю пробежку и инцидент в ду́ше, пикник в лесу и разговоры, и на улице и дома. Поттер даже упомянул “Красную шапочку”, что читал Драко мальчикам, когда он задремал в уютном кресле гостиной. А также свой почти побег из имения, когда пришло время расставания… За несколько часов беспрерывной диктовки Гарри охрип и почти потерял голос. Он всё время пил холодную воду, не замечая, сколько литров жидкости опустошил из графина, постоянно наполняя его “Агуаменти”, благо в его кабинете была и личная уборная. Закончив начитывать прошедшие события, Поттер перелистал страницы, датируя и пронумеровывая их. Перечитывать заново не было сил, да и смысла, и Гарри просто рассеянно перебирал бумаги, опять задумавшись. Перед глазами всплыли картинки из далёкого прошлого, ещё до войны. И его общение с Драко Малфоем, сокурсником и неприятелем. Поттер невольно хмыкнул. По сравнению с тем, что они оба пережили во время войны и после, все их стычки и драки в Хогвартсе, препирательства и ссоры, борьба за кубок школы и вражда между факультетами… Всё показалось таким детским и чуть ли не наивным, таким жалким. Как жалко было тратить время на все эти мелочи, на мстительность и склочность. Всё время жить в безудержном стремлении что-то доказать, выбить чрезмерное самолюбие и чувство презрения. Ведь всё это такое невинное, по сравнению с настоящей болью, физической и душевной. Болью страданий, насилия, потери, смерти… Гарри непроизвольно вздрогнул. Был один человек, с которым он мог поговорить об этом, который всегда его понимал и поддерживал. И сейчас, пожалуй, был самый подходящий для этого момент. Бережно собрав исписанные бумаги и сложив их в чёрную папку, он спрятал её в стол и позвал секретаршу. — Миссис Мэй, зайдите пожалуйста, — и когда та появилась в кабинете, продолжил: — Как успехи в архивах? Вы уже успели найти что-то? — Да, сэр, — кивнула ведьма. — У меня есть несколько списков с подозрительными личностями. Я ещё не всё просмотрела, но, думаю, вы можете просмотреть то, что уже есть. Принести? — Нет, ещё рано. Продолжайте проверку. Но принесите мне, пожалуйста, портреты, что сделала капитан Дина Альтман. И пригласите ко мне генерал-лейтенанта Эдуарда Донована пожалуйста. Если он сможет ещё сегодня — буду чрезмерно признателен. Катрин призвала из своего стола три тонкие пергаментные папки и вызвала патронуса. Серебристая белка пошевелила носиком, выслушивая надиктованное послание, а затем скопировала лёгкий поклон головы секретарши и исчезла. Ровно через четверть часа в кабинете главы департамента авроров появился пожилой маг в тёмно-коричневом кителе и бордовой мантии. Погоны на плечах мужчины блестели золотыми значками — двумя перекрещенными палочками и ромбом, обозначающим символ Аврората, безусловный оберег, средство защиты и знак победы. — Генерал-лейтенант Донован прибыл по вашей просьбе, сэр, — отдавая честь, произнёс мужчина и почтительно замер. — Вольно, генерал. Свободны от субординации, — ответил Поттер, поднимаясь из-за своего стола. — Сэр, вы же знаете, вы не обязаны… — Обязан, господин Главный аврор, — улыбнулся Донован, заметно расслабляясь. — Закон он и есть закон, одинаковый для всех… — Эдуард, — с лёгким упрёком ответил Гарри, жестом приглашая того сесть. — Ты же старше меня по званию. — Ну и что, Гарри? — с отеческой улыбкой парировал генерал, прихрамывая направляясь к столу и занимая место в кресле, устраиваясь поудобнее. — Ты же начальник отдела, к тебе это отношение положено по уставу. — Я здесь начальник только по политическим соображениям. — Не важно, по каким причинам ты занимаешь это кресло, Гарри. Главное, ты твёрдо в нём сидишь, уже достаточно долго, чтобы доказать, что его заслуживаешь. Да и понятие, что Главным должен быть допотопный и седовласый, заматерелый дядька, уже давно в прошлом. Новому поколению преступников нужен молодой и сильный, амбициозный охотник. Ты многое прошёл в жизни, чтобы иметь достойный опыт. А ещё ты довольно умный и не спесивый, так что если ты чего-то не знаешь, то не побоишься спросить совета у таких стариков, как я. Было уже достаточно случаев со зрелыми и слишком самоуверенными в себе начальниками, которые совершали ошибки, свойственные юнцам, просто из-за того, что были ослеплены своим совершенством и навыками, а в итоге оказывались некомпетентными руководителями. Да и на поле твоя молодость и здоровье ценнее, я вот, из-за своей треклятой ноги, пострадавшей на войне и так и не сросшейся правильно из-за возраста — даже аппарировать не могу, не боясь расщепиться. Кому такие командиры нужны? Так что не драматизируй, Гарри, ты отличный начальник. Вот, даже нашёл лазейку, как позволить старику разговаривать с тобой по-простому, как старые приятели. — Мы и есть приятели, Эдуард. Я, во всяком случае, всегда так считал. — Ладно, Гарри, ты меня понял. Так чем такое древнее военное снаряжение как я, может тебе помочь? Может же? Донован приятно улыбался, уже почти развалившись в кресле и вытянув когда-то давно повреждённую ногу. Поттер тоже улыбнулся, а затем, вспомнив что-то, сразу стал серьёзным. — Эдуард, мне действительно нужна твоя помощь. Ты в департаменте уже давно, и я надеялся, что ты поможешь мне установить несколько личностей авроров, ранее служивших здесь. Или просто скажешь, как их разыскать, если это вообще возможно. Донован кивнул, и Гарри протянул ему одну из папок, что он получил от секретарши и уже успел изучить до прихода генерала. Все три изображения магов были точными копиями тех людей, что видел Поттер в воспоминаниях заключения Малфоя. Абстрагируясь от холодного чувства неприязни и почти тошноты, что вызывали эти лица, хмуро смотревшие на него с пергамента, Гарри расправил плечи и заинтересованно уставился на сидящего напротив пожилого аврора. Тот принял папку, раскрыл её и несколько минут внимательно разглядывал портрет, который благодаря магии сдвигал брови, скалил зубы и немного поворачивался в сторону, демонстрируя в профиль орлиный нос. — Если мне ещё не изменяет память, это Лаут Сарос, и я запомнил его только потому, что судьба была с ним несправедлива и иронична. Он потерял отца в девяносто четвёртом году, в ночь после чемпионата мира по квиддичу. Старика просто растоптали в суматохе пожара, что устроили Пожиратели Смерти в палаточном городке. Сарос после этого подался в Аврорат, прошёл три года обучения и стал отличным солдатом, с рвением сражавшимся во Второй магической. У него было такое перспективное будущее… Но после войны, он, наверное, не смог вернуться к своим соратникам в оперативной группе и перевёлся в службу охраны при департаменте. Мы ещё надеялись, что через какое-то время он оклемается и вновь возглавит патрульную службу, а не будет тосковать в коридорах камер-одиночек, вслушиваясь в проклятия в свой адрес от сидящих там арестантов. Но судьба опять отвернулась от него. В начале девяносто девятого года его настигла глупая смерть — его сбила магловская машина, и он умер на месте, на руках одного из наших ребят из состава стирателей памяти. Бедный малый… Так глупо. Поттер опустил руки на колени под столом, старательно сжимая в кулаки ладони и тут же разжимая их. Да, глупо. Всё глупо. И смерть его, и работа в Аврорате. Гарри стоило невыносимого труда взять себя в руки и успокоиться. Хотелось вскочить и швырнуть Доновану в лицо эту дракклову папку с ненавистным портретом насильника, крича о том, как “плохо” служилось Саросу в охранке, и как “тяжело” было слышать крики заключённых. Глубоко вдохнув и медленно выдохнув, он всё же заставил себя произнести чуть тихо: — Да, Эдуард. Это несправедливо. Такая участь… Приняв колдопортрет и спрятав его, Поттер протянул своему собеседнику вторую папку. — Гарри, разреши вопрос? Для чего тебе нужно установить личности этих людей? — Донован покосился на своего начальника, приподнимая бровь. — Всплыло одно старое дело, эти люди были свидетелями, могли помочь в расследовании. Я, честно, не надеялся, что смогу их найти, но хотя бы попытаться стоило. А этого, случаем, знаешь? Эдуард открыл следующую папку и вынул пергамент с изображением другого мужчины, с первыми морщинами старости на лице и пробивающейся сединой на висках. Этот портрет он разглядывал довольно долго, однозначно что-то обдумывая. — По-моему, это Рауль Исай. Или Синг Исай. Они были близнецы, и, кажется, после войны был какой-то скандал, связанный с ними. Один брат был начальником охраны, а второй — невыразимцем в Отделе тайн. Не помню, что произошло, но они сильно поругались на рабочей почве, инцидент пытались замять, и один из них уволился, оставляя высокий пост, а второй перешёл в отдел магических происшествий и катастроф, кажется, на должность стирателя памяти, — Донован запнулся, а затем вздохнул и продолжил: — Через пару месяцев он ушёл в отставку и покинул Лондон, по-моему. Странная история. — Когда точно это было, не помнишь? — Поттер напрягся, устанавливая на столешнице локти и сцепляя пальцы рук, прикрывая ими рот. Донован опять помедлил. — В конце девяносто восьмого года, если я не ошибаюсь. Тогда, после войны, в Аврорате творилось чёрт знает что, как и во всём министерстве. Новый министр, новые законы… Люди сходили с ума от напряжения. Гарри сидел нахмурившись, слепо смотря перед собою. — Ладно. А этот? — он протянул своему собеседнику третью папку и колдопортрет в ней. Эдуард долго смотрел на него, то немного поворачивая, словно заставляя изображение развернуться, то отдаляя его от глаз. Маг, изображённый на бумаге зло смотрел впереди себя, прищуриваясь и ухмыляясь. — Нет. Этого я не знаю, — наконец вынес вердикт Донован и вернул Поттеру пергамент. И Гарри разом почувствовал в его голосе нотки фальши, те самые, которые он научился слышать, когда сканировал легилименцией мысли человека, с кем общался и понимал, что ему лгут. Но его уважение к генерал-лейтенанту было обоснованным и заслуженным пожилым магом, и Поттер подумал, что становится параноиком с этим делом. Эдуарду нет никакого смысла скрывать от него какую-либо информацию, а бесцеремонно влезать в чужую голову Гарри не был намерен. — Хорошо. Спасибо тебе огромное, ты и вправду мне очень помог, — сконфуженно произнёс он, убирая руки со стола и принимая последнюю папку. А Донован окинул его усталым взглядом. — Гарри. Прошлое называют прошлым не просто так. Копание в нём не сможет изменить мир к лучшему, на нём надо учиться и продолжать жить дальше. А не ворошить и мутить. Тем более, столько времени прошло. Вот тебе мой совет, сынок: если от этого не зависит ничья жизнь сегодня, оставь это дело. Abyssus abyssum invocat — Бездна взывает к бездне. Не тормоши старое, этим ты только навредишь себе, погружаясь в омут прошедших проблем. Столько воды утекло с тех пор, столько людей пострадало. Всем не поможешь, не трать себя на это… — Да, Эдуард. Думаю, ты прав. Это изначально было пустой тратой времени, тем более что о жизни и смерти не шло речи, — Поттер открыл выдвижной ящик в столе и бросил в него папки с колдопортретами, прикрывая ими чёрную кожаную папку, и резко захлопнул ящик. — Всё равно спасибо тебе за помощь. — Всегда пожалуйста, Гарри. У меня не так уж и много дел в департаменте, занимающих моё время, — Донован, кряхтя, поднялся с кресла и, прихрамывая, направился к двери. Когда генерал-лейтенант покинул его кабинет, Поттер вызвал к себе свою секретаршу. — Заприте за собой дверь, миссис Мэй, — попросил он, вставая из-за стола и расхаживая по комнате взад-вперёд. Катрин уселась в кресло и положила перед собой чистые пергаменты, приготовившись записывать. — В архивах, если наткнётесь, обратите особое внимание на имена Лаут Сарос и Рауль и Синг Исаи. Первый — погиб в девяносто девятом году в магловском городе — если найдёте его досье — доставьте мне. Я хочу узнать, что делал агент стирателей памяти на месте происшествия и кто точно это был. Вторые — братья-близнецы, судя по моим данным, один был начальником охраны в Аврорате, второй работал в Отделе тайн. Если таковые будут в списках — найдите мне их личные досье. Я хочу знать, что с ними стало. И ещё одно: обратите внимание, кто чаще всего появлялся на дежурствах с ними — я не рассчитываю, что вы найдёте дневники и записи смен, но, если будут описания каких-либо происшествий, связанные с двумя из имён, что я дал — соберите и эту информацию. И, естественно, чтобы об этом до сих пор никто не знал. — Конечно, сэр. Мне кажется, что я уже видела имя одного из названных вами. Я проверю ещё раз и сообщу вам. — Спасибо, миссис Мэй. Вы просто неоценимый помощник. Секретарь кивнула и вышла из кабинета, а Гарри продолжил своё размеренное хождение. Как и при беге по утрам, ему думалось лучше во время движения. А думать было о чём. * * * Пятница ощущалась как никогда, напоминая, что рабочая неделя заканчивается, и почти все работники министерства позволяли себе вздохнуть с облегчением с самого утра. Поттер здоровался с клерками и чиновниками в лифте и коридорах, слегка улыбался и кивал, отвечая на приветствия. Но вот хмурое лицо Рона Уизли, ожидающего его возле кабинета, его не обрадовало. Тот стоял, зажав под мышкой сложенный экземпляр “Ежедневного пророка”, облокотившись на стену. При виде начальника департамента он вытянулся и отсалютовал. — Миссис Мэй, — обратился Гарри к секретарше. — Какой отдел в министерстве занимается бизнесом волшебников в магловском мире? Кто проверяет, что они работают по правилам обоих миров и есть ли какой-то годовой отчёт или опись зарегистрированных фирм? — Думаю, это относится к департаменту магических происшествий и катастроф, у них есть подразделение, занимающееся связями с маглами. — Отлично. Назначьте мне встречу с начальником этого подразделения, на следующей неделе, — и, кивнув Уизли, призывая его следовать за собой, Гарри зашёл в комнату. — Свободен от субординации, Рон. Чего хмурый? Жалеешь, что пропустишь встречу с Дозерами? — Поттер усмехнулся, скидывая мантию и усаживаясь за стол. Уизли вспыхнул и прикусил губу. — Да нет, не пропущу. Гермиона перенесла их на завтра, мама посидит с детьми. — Ну так в чём проблема? Сходи с Мионой, расслабьтесь, отдохните в хорошей компании. Потом мне всё расскажешь. — Ну уж нет! — засмеялся Уизли. — Ничего я тебе не расскажу, — и, заняв кресло напротив стола, передал Гарри газету. — Вот, почитай свежие новости… Поттер развернул периодику и наткнулся на заголовок на первой странице: “Аврорат стоит на месте. Дело об убийстве Мадлен Вулгари до сих пор не раскрыто”. Пройдясь взглядом по столбцу заметки, вкратце описывающей произошедшее на прошлой неделе убийство одной из достопочтенных особ магического общества, Гарри остановился на абзаце, рассказывающим о родственниках и близких друзьях погибшей. Кроме детей и внуков мадам, здесь были упоминания об Антонине Орбонд, графе и графине Дано и лорде Малфое. В статье не упоминалось о том, кто из них что получил в наследство, а ещё, был ли кто-либо из них причастен к убийству или входил в списки подозреваемых. — Что ж, пока ничего такого, что могло бы тебя омрачить, — заметил Поттер, вовсе не собираясь возвращать газету и откладывая её в сторону. — И чего ты так хмур? — Гинс никак не знаком с Де Сентне. Или я плохо копаю. Да и дело встало на мёртвой точке. — Не отчаивайся. Ищи дальше. Перепроверь Гинса, перетруси хоть всё министерство. Но нам надо найти человека, сливающего секретную информацию. Пока дело не стало серьёзнее. — Куда уж серьёзнее, — вздохнул Рон. — Ну, например, ко мне может пожаловать министр Тодд и спросить, что такого собственно тяжёлого в расследовании этого дела. Уизли обхватил голову руками, опуская локти на стол. — И не напоминай мне о нём. Я уже замучился с подготовкой охраны для него на благотворительном вечере Святого Мунго в следующую пятницу. Ты же знаешь, где именно пиарщики решили устроить этот чёртов раут? В Кресвел-Крэгсе! Ты себе представляешь, какую территорию нам надо окружить антиаппарационным барьером и сколько магической мощи надо вложить на поддержание его? И проверить все порт-ключи отдела Портального управления, и разместить ребят по периметру местности… А ещё прибыть туда за несколько дней, оцепить пространство, почистить и держать под присмотром, чтобы туда никто не вломился заранее, схороняясь и выжидая, чтобы потом напасть на высший свет магического управления… Да там работы на месяц! А оформления бумаг для получения охранных артефактов из отдела тайн — вообще на полгода! Кстати, ты получишь свой портключ с официальным пригласительным билетом в понедельник. Так же, как и Малфой. — Хорошо, — откликнулся Гарри, пропуская мимо ушей жалобы его друга о выполняемой работе. — Давай поговорим о деле Вулгари. Есть предложения? — Веритасерум, — Рон поднял голову от стола, на который она постепенно сползла, пока тот рассуждал о тяжёлой жизни помощника начальника отдела. — У нас четыре свидетеля, назвавших четверых подозреваемых. Я уже подал запрос на получение зелья. В понедельник получим и вызовем всех, по очереди. Надоело ходить в неведении. А если не выдадут — сопру у Гермионы. — Testis unus — testis nullus… — задумчиво произнёс Поттер, искоса поглядывая на ящик своего стола. — Один свидетель — не свидетель. — Не понял? — удивился Уизли. — Как ты правильно заметил, у нас есть слишком много свидетелей. Но они все указывают на разных людей. И это как раз наводит на подозрение. Гарри поднялся из-за стола и принялся расхаживать по уже знакомому маршруту, расчерчивая кабинет размеренным шагом. Рон развернулся в своём кресле, изучающе разглядывая своего начальника. — Давай пересмотрим твои рассуждения, с другой стороны, — предложил Поттер. — Вначале к нам пришёл Натанэль, который решает, что их мать убил Уильям, из-за денег. Потом заявилась Изабель — предполагая, что это сделал Риотто, либо не простив матери оскорбления, либо пытаясь предотвратить переписи нового завещания, лишающего всех её наследников её состояния. Затем Уильям рассказывает о своих подозрениях об Изабель, что та перед страхом раскрытия её обмана перед мужем устранила мать, чтобы оплатить своё треклятое здание. И в конце появляется сам Риотто, делясь с нами мыслями, что это Натанэль устранил мамашу, чтобы что-то там кому-то доказать. Гарри снял очки и закрыл глаза, массируя виски́. — Драко рассказывал мне о характерных чертах всех четверых Вулгари. И по общению с ними я вижу, насколько он оказался прав, — продолжил он, совершенно не замечая удивлённого выражение лица его слушателя. — Но это с уверенностью говорит только об одном — как типично для своей натуры и темперамента они себя ведут. Ответом ему была тишина, и он открыл глаза, возвращая очки на нос. — Я поясню, — обратился он к непонимающему Рону. — Они все вчетвером пришли доложить о своих подозрениях о конкретных людях, причём ни один не подозревал кого-то, кто подозревал его, или же ни разу не возникла ситуация, что двое из них подозревали одного и того же человека. Это раз. Два: они слишком очевидно намекали на то, что было самым заметным качеством у человека, о котором они говорили. Об этих нравах каждого из них я уже должен был узнать ещё с первого нашего общения, когда мы брали первые показания. Рассказы Малфоя только подтолкнули меня на мысли, что не только он, но и сами братья видят друг друга довольно стереотипно и думают, что и остальные видят то же самое. Например, все знают, что для Риотто важны его гордость и уверенное будущее, Уильяму — деньги, дающие власть, Натанэлю — беспечное лёгкое существование, а Изабель — свобода выбора, доверие и контроль. Все четверо наследников Вулгари напирали именно на эти качества, что, по их мнению, важны другому. Это были банальные, поверхностные обвинения, пытающиеся прикинуться серьёзными, поскольку фактически, если присмотреться, мотивы преступления были у всех. Своими этими заявлениями они, по-моему, сделали следующие: во-первых, обвиняя одного, предоставили доказательства невиновности других. Во-вторых, только доказали мне, как сильно они сплочены как семья. Они не разговаривали друг с другом после оглашения завещания, и всё равно, в чётком порядке, один за другим, появились у меня в кабинете со своими рассказами, как с намеченным заранее планом. Они пытались ввести меня в заблуждение, что они могут быть и против друг друга, и, если честно, до показания Уильяма я так и думал. Но после его заявления я понял, как ошибался, разом выстраивая новую версию, и показания Риотто меня убедили, что вот теперь я на верном пути. Я верю, что все четверо — невиновны. Но они что-то замышляют, по-другому они не пытались бы меня запутать. И что это именно — мы узнаем сегодня вечером.