Дело лорда Малфоя

Однако все смелые намерения улетучились, как только он забрал из школы Джеймса. Старший сын тут же завалил его вопросами "Где мама", "Кто возьмёт меня на айкидо", "Можно ли сегодня лечь спать поздно" и так далее. Причём вопросы не кончались, получив ответ на один, моментально он рождал другой. Гарри помнил этот этап у Альбуса, когда его коронным словом было "почему?". Ни один ответ его не удовлетворял, по окончании одного объяснения произносилось очередное "почему?" и так могло продолжаться часами. Поттер тогда просто ретировался с места происшествия, чаще всего стараясь не попадаться на глаза среднему сыну. Как с ним справлялась Джинни, для него до сих пор оставалось загадкой. Теперь же его врасплох застал Джеймс. Его вопросы были разные, но лились таким же нескончаемым потоком. Всё стало в разы хуже, когда они забрали с сада Альбуса, а по прибытии в машину Лили разразилась настоящая катастрофа. Дети кричали, толкались и совершенно не желали сидеть ровно в своих креслах. Отмахнувшись от надоедливой мысли о Статуте, Гарри забрался чуть ли не целиком в машину и волшебством заставил все ремни безопасности затянуться, почти приковывая непослушных детей к их местам. Дома легче не стало. Джеймс красноречиво врал, что им ничего не задали на дом, Альбус хотел начать рисовать вместе с папой вот прямо сейчас, а Лили, забрав пульт управления от телевизора, яростно колотила им по экрану, тем самым сообщая, что хочет смотреть мультики. Поэтому, когда в дверь позвонили, Гарри бросился открывать, словно спасаясь бегством из собственного дома. — Привет! — радостно приветствовал его сосед, оказавшийся на пороге. — О, у вас всё в порядке? — Алекс! — облегчённо выдохнул Поттер, втягивая того в дом и чуть ли не стискивая в объятиях. — Тебя сам Мерлин послал. — Кто послал? — не понял Гросс, но не отстранился, а наоборот, дружески похлопал его по спине. — Гарри, что случилось? — Джинни заболела, — совсем по-детски шмыгнул носом Поттер и, уловив испуганное выражение лица друга, тотчас продолжил: — Нет, с ней всё нормально, просто температура подскочила. Но она уехала к маме, а на мне — весь дом. Алекс всё-таки обнял его, а затем, отпустив, серьёзно произнёс: — Главное — не паниковать. Дети чувствуют страх. — Да, это мне уже сказали, — пробурчал Гарри, но Гросс мягко продолжил: — И это их пугает. Они чувствуют, что ты сам боишься, и понимают, что рассчитывать не на кого. И паникуют. Их крики и плохое поведение — всего-навсего ширма, за которой скрывается страх, что они одни и полагаться придётся на самих себя. А это пугает ещё больше. — Вот, конечно, в их возрасте они именно это и понимают. — Ты удивишься, но да. Некоторые взрослые иногда себя тоже так ведут. А дети — если не этими словами и понятиями, то чувствами и своими мыслями, но они именно это и понимают. Так что соберись, ты нужен им! И поверь, нет ничего такого, с чем бы ты не справился в этом доме. Поттер посторонился, давая ему войти. — А я как раз зашёл спросить: у меня вечер свободный, хочешь, я заберу Джеймса сейчас, отведу его и Амитая на айкидо и верну уже после ужина под вечер? Пусть у нас потусуются? — Потусуются? — вздыхая, переспросил Гарри. — А тебе не сложно? — Что ты, какие сложности! Давай я заодно и домашку с ними сделаю, им столько всего задали! Джеймс был собран в рекордные сроки и вместе с портфелем и мясным пирогом отправлен в соседский дом. Поттер всё-таки слабовольно включил Лили телевизор, предварительно "Репаро" починив разломанный пульт, а Альбус был усажен за стол, вместе с листами бумаги и красками. Вначале, естественно, ничего не получалось — у них обоих: Алу становилось скучно слишком быстро, а Гарри и подавно. Но через полчаса Гарри обнаружил, что если на пергаменте нарисовать только контур рисунка, затем дать Альбусу какое-нибудь задание, связанное с этим же рисунком — например, написать несколько цифр в другом углу и попросить провести линию от нарисованных пасхальных яиц к цифре, обозначающее их количество, и только потом всё это раскрасить — и ему, и сыну стало намного интереснее. Лили в какой-то момент, как магловский тинейджер, уснула перед экраном, а буквально за минуту до семи вечера к ним позвонили в дверь. — Это от миссис и мистера Мэй, — улыбнулся молодой парень, протягивая Поттеру небольшой бумажный пакет. А затем наклонился вперёд и прошептал: — Всё под стазисом, ещё тёплое. И не забудьте увеличить! И, махнув рукой, развернулся и зашагал по дорожке в сторону калитки. Проводив странного посыльного, одетого в джинсы и футер без какого-либо логотипа фирмы еды, Гарри всё же просканировал пакет на разные чары и, убедившись, что всё в порядке, закрыл дверь. Таким образом, благодаря своей секретарше у них сегодня на ужин оказались курица гриль и печёная картошка, вкуснее которой Поттер, наверное, не ел никогда в жизни. Ну, во всяком случае, в тот момент ему так казалось. К часу, когда Алекс Гросс вернул домой Джеймса, Альбус и Лили уже спали в своих кроватях, а Гарри выглядел, словно пробежал целый марафон. Наспех искупав старшего сына и почистив ему зубы, он запихал его в постель, попутно отвечая "да" на все его вопросы и выключая свет, ещё не выйдя из комнаты. И сам рухнул в кровать, несмотря на то, что часы были ещё "детские" и можно было заняться делами по дому. Но у него просто не осталось моральных сил, и он заснул задолго до своего обычного часа отбоя. Утреннюю пробежку пришлось отменить, так как невозможно было оставить одних дома троих детей, пусть даже глубоко спящих. Поэтому Поттер приготовил всем, даже Лили, бутерброды с хлебом и холодной курицей, и положил по половине помидора каждому, пытаясь вспомнить, бывает ли у людей аллергия на помидоры. Распихав детей по их пунктам назначения, он аппарировал из машины, едва припарковав её на стоянке и чуть ли не забывая поднять ручной тормоз. — Доброе утро, мистер Поттер, — Катрин поднялась из-за своего стола у дверей его кабинета, — утренняя почта и документы, у вас через четверть часа внеплановое совещание с министром, — и она протянула увесистую бумажную папку. — Спасибо, миссис Мэй, и за вчерашний ужин, — Гарри устало улыбнулся, сжимая документы и отстранённо разглядывая свою секретаршу, которая, вынув волшебную палочку, что-то сосредоточено колдовала. — А кто был тот молодой человек, доставивший нам этот самый ужин? — Мой старший сын, — пожала плечами ведьма, и только сейчас Поттер понял, что она трансфигурировала обратно его аврорскую мантию из куртки-ветровки, в которой он бегал по школам с утра. Теперь стало понятно, почему на него так странно глазели все работники министерства по дороге к его кабинету. — Ваш старший сын? — удивлённо переспросил Гарри. — Но это выходит… Сколько ему? — Скоро четырнадцать. Но он выглядит старше, весь в отца, здоровенный, как хогвартская башня, — улыбнулась Катрин. — Но вы же… — Поттер прикусил язык, вовремя вспоминая, что невежливо говорить о возрасте женщины. — О да, Густав родился, когда я и Арчи были совсем молоды. Он был ошибкой, и поначалу мы очень тяжело это воспринимали. Но потом я чётко осознала, что всё, что ни делается, делается к лучшему. И если он и был ошибкой — то самой чудесной ошибкой в моей жизни, совершенно изменив её. Да и Арчи так тоже считает. — А почему он не в школе? — Так весенние каникулы, на Пасху. — Да, точно, — Гарри потёр лицо обеими ладонями, не замечая зажатой в одной папки с бумагами и чуть ли не втыкая её угол себе в очки. — Мерлин всемогущий, мне бы пережить этот день. — Сэр, совещание, — И Катрин протянула ему картонный стаканчик с кофе. — Благодарю. Что бы я без вас делал, — Поттер принял стаканчик и с удовольствием сделал глоток. — Шли бы на совещание в магловской куртке и без кофе, — усмехнулась ведьма. Незапланированная встреча с министром коснулась всех тех тем, которые они должны были обсуждать на запланированном ежемесячном совещании в конце следующей недели. Но то ли почтенный сэр Оскар Тодд решил махнуть на праздники за границу, то ли просто не обременять себя работой на Пасху. Министерство магии работало практически без выходных, и даже по ночам и в уик-энды в здании были дежурные или мелкие рабочие. Но начальства, конечно, это не касалось, наверное, поэтому собрание и перенесли на неделю раньше. Дискуссии о месячных отчётах, статистиках выполнения плановых заданий и даже спор о предстоящем благотворительном рауте и соглашение министра о месте провождения оного заняли несколько часов, и в свой кабинет Главный аврор буквально полз, выжатый как лимон. Но день, судя по всему, только начал баловать его своими неожиданностями. И когда Гарри уже думал, что тяжелее рабочих разговоров, пережитых немногим ранее, ничего не бывает, его встретила напряжённым взглядом его секретарь. — Сэр, у вас генерал-лейтенант Донован, просил подождать вас в кабинете. Это не принято, но он просто не оставил мне выбора, почти ворвавшись туда силой и захлопывая дверь. Я уже вызвала охрану… — Не надо охрану, Катрин, всё в порядке. Я разберусь, спасибо. — Сэр, это по поводу моих проверок в архивах, мистер Донован вчера опять выловил меня в коридоре, словно поджидал. — Понятно, — нахмурился Поттер и распахнул дверь. При его появлении с дивана подскочил отдыхавший там гость и попытался вытянуться для его военного приветствия, но Гарри остановил его, приобнимая за плечи и усаживая обратно на место. — Эдуард, что стряслось? Чего ты весь на нервах? Что-то случилось? На что тот только поджал губы. — Мы же уже обсуждали эту тему! Почему твоя пронырливая секретарша опять рыскает по архивам? Поттер отстранился, непринуждённо устраиваясь на диване рядом. — А почему тебя это так беспокоит, Эд? — Они были моими друзьями! — почти рявкнул Донован. — Они были лучшими аврорами, верными своему делу! А ты копаешься в грязном белье, хочешь обесчестить их имена, некоторых — посмертно! И ради чего? Ради кого? — Ради справедливости! — строго отрезал Гарри, в мгновение ока меняясь в настроении. — Ради тех, кто пострадал незаслуженно. Ради того, чтобы подобный ужас не повторился вновь! — И тебе наплевать, какой ценой ты этого добьёшься? Чего это будет стоить мне, заслуженному генерал-лейтенанту; тебе, начальнику департамента; да всему Аврорату и его репутации? — Эдуард, казалось, терял над собой контроль. — Цель оправдывает средства, — жёстко произнёс Поттер. — Не ты ли был согласен с этим всего пару дней назад? — Это когда цель направлена на благое дело, Гарри! А раскапывание выполнения наказания грязного Пожирателя Смерти — дело не благое! — Это было не наказание, а репрессия! Банальная личная расправа! Какого чёрта они устроили самосуд? Кто позволил им быть вольными палачами? Ты говоришь о верных своему делу авроров, а я — об извергах и насильниках! — Так было нужно! Для блага всех, включая и мальчишку! — Объясни, каким это местом это было на благо несовершеннолетнего подростка? Каким образом издевательство и насилие над пацаном послужило магическому обществу и самому заключённому в свою очередь? — Ты можешь называть их палачами. Но тебя там не было, ты ничего не знаешь! А я — да, и я знаю, каково им было принять на себя это бремя и выполнить негласный приговор, который, кстати говоря, вынесли наши начальники! Сарос, Исай, Коурэл… Они пошли на это, чтобы избавить магическое общество от подобных Малфою, чтобы, как ты сам говорил, другим неповадно было в следующий раз поступать так же, как он! Не примыкать к тёмным магам, не предавать нашу общину! И если на виду у всех мы —гуманное правление, и следующие Пожиратели Смерти не будут бояться, главным образом, из-за того, что будут знать, что по закону им грозит максимум штраф, то зная историю младшего Малфоя, они подумают дважды перед тем, как пойти против нашей власти! Даже малолеткам поделом будет. На опыте одного научить остальных… — Понятно, — вдруг глухо отозвался Поттер. — А как, по-твоему, это помогло Драко? — Он не протестовал на суде, не кидался в тяжкие, и председатели пожалели его и освободили, — угрюмо отозвался Донован. — Да, он выглядел затравленно, но это-то его и спасло. Начни он возникать, требовать предоставить доказательство смертей, приписанных ему, обратился бы в прессу — всё это повлекло бы за собой самый долгий судебный процесс из всех, что состоялись над бывшими Пожирателями. Это было послевоенное время, ни у кого тогда не было на это сил. — Так ты одобряешь эти действия, Эдуард? — Нет, Гарри. Но на благо нашей магической общины я бы сделал то же самое. И поддержал бы такой приговор и теперь, так же как я поддержал его и тогда, более десятилетия назад. Ради лучшего будущего — и мы оказались правы! Посмотри, сколько лет прошло — и подобного больше не повторялось, нет больше никаких приспешников чернокнижников, никаких тёмных организаций! — Вы покалечили мальчишку, совершившего ошибку не по своей воле, и пытались целенаправленно оставить это в тайне, так что "чтобы научить других" здесь не проходит. Вы изуродовали его тело и душу, разломали будущую судьбу, почти убили желание жить. Только из-за убеждения, что это — правильный выход из ситуации. А я, дурак, до последнего хотел верить, что ты не такой, Эд. Ты и остальные — вы заплатите за это. Донован подскочил со своего места и, невзирая на увечье, твёрдо встал в стойку нападения. — Ты не посмеешь, юнец. Я старше тебя в два раза, да ты в своём кресле сидишь только благодаря мне и таким как я! Начальник департамента, глава Аврората — ты не выстрелишь сам себе в ногу, выставляя это дело на свет! — Как Главный аврор, я готов понести за это ответственность. Даже несмотря на то, что это произошло не в моё время. Поттер плавно поднялся с дивана, складывая за спину руки и демонстрируя, что совершенно не боится своего собеседника. — Тебе никто не поверит, — прорычал Эдуард. — Я всегда смогу подделать свои воспоминания и сказать, что это ты подделал свои. Плевать, для чего и по каким причинам. У тебя ничего нет! — Ты ошибаешься, — спокойно парировал Гарри. — Генерал-лейтенант Эдуард Донован, вы самолично признались в том, что знали о незаконном приговоре и применении насилия к заключённому Драко Малфою, а также в том, что поддержали этот приговор и даже тех, кто приводил его в исполнение. Я ещё выясню ваше точное причастие в этом деле. А пока соблаговолите сдать вашу палочку, вы арестованы! — и он взмахнул рукой, выбрасывая невербальный "Ступефай" и моментально сотворяя патронуса. — Старший офицер Уизли, проведите задержание подозреваемого в моём кабинете, немедленно! — Серебряный олень умчал в сторону двери, а неподвижный задержанный зло сцепил зубы: — А доказательства, Поттер? На что Гарри отрешённо покачал головой: — Я не освободил тебя от субординации, Эд. Через несколько минут в кабинете Поттера появились Рон Уизли и Джон Пак, потому как для компетентного — правильного по кодексу — ареста и сопровождения арестованного требовалось минимум два человека. Не вдаваясь в подробности объяснения своим аврорам, Гарри сам зачитал Доновану его права и приказал отправить его дожидаться расследования в камере временного заключения, без возможности встречи или переговоров с кем бы то ни было. Поттер знал, что тем самым ущемляет права заключённого как члена магической общины, но он не мог позволить, чтобы тот предупредил кого-либо, что Главный аврор предпринимает расследование дела против бывшего начальства Аврората и замешанных в нём людей. Поэтому Гарри сослался на военный устав, объявив без угрызений совести, что генерал-лейтенант подозревается в противодействии выполнения кодекса аврорских правил и саботаж. Что автоматически изолировало его от посетителей, дабы никакие военные тайны или другая информация из уст обвиняемого не предались огласке. — Миссис Мэй! — позвал Поттер, сбрасывая с плеч бордовую мантию, когда задержанный и сопровождающие его авроры покинули кабинет. — Зайдите, пожалуйста! Секретарша появилась спустя мгновение, левитируя перед собой поднос с двумя чашками хорошо заваренного, судя по запаху, который мгновенно наполнил комнату, кофе, заставляя её начальника расслабленно опустить плечи. — Катрин, вы просто волшебница, — вздохнул Гарри, благодарно принимая чашку и делая глоток. — Простите за своевольность, сэр, — скромно улыбнулась та, приподнимая вторую чашку и салютуя ею Поттеру. — Я подумала, что вам сейчас не помешает компания. — Вы правы, миссис Мэй, — Поттер сделал ещё глоток. — Спасибо, отличный кофе. — Без сахара. Как и должен быть, — усмехнулась Катрин. — Правда без сахара? Я и не заметил. Действительно, как и должен быть. Он замолчал, разглядывая свой стол и аккуратно сложенные на нём бумаги, на время полностью игнорируя свою собеседницу. Та, впрочем, не возражала, тихо отпивая из своей чашки. — Если честно, я даже не знаю, что мне с этим делать, — глядя уже сквозь стол, произнёс Гарри. — Для начала, сэр, просмотрите все данные, что мне удалось найти. Затем изучите личное досье мистера Донована, я принесу вам позже. А потом уж всё обдумать на холодную голову и принимать решения. — Конечно, миссис Мэй. Спасибо. Катрин кивнула и, взмахнув волшебной палочкой, призвала со своего стола бумажную папку, забитую пергаментами. — Как я уже упоминала, фамилии Сарос и Исай я уже видела раньше, и их досье уже были в этой папке. Но вчера к ним добавилось ещё несколько. — Дайте угадаю, одна из них — Коурэл? — устало спросил Поттер. — Как? — изумилась Катрин. — Донован, — разочарование на лице Гарри постепенно превращалось в отрешённость. — Эд сам выкрикнул это имя в порыве злости. Я подозревал, что он знает всех троих с портретов габитоскопического учёта, но до последнего не хотел верить, что он во всём замешан лично. Я не ожидал, что он вообще сорвётся, но видимо, на воре шапка горит, и он просто испугался, что я уже всё знаю, раз вызвал в первый раз именно его и показал ему эти портреты, а затем отправил вас в архив. Причём вас он там видел не один раз, а это означало, что я методично "копаю" что-то. Вот он и не выдержал напряжения, сам себя накрутил и подставил. Хотя я бы и без него скоро сам всё узнал, и о его причастности тоже. В дверь постучали, и на пороге возник Уизли, отдавая честь по уставу. Катрин подхватила поднос с уже пустыми чашками и вышла, оставляя авроров наедине. — Свободен от субординации, Рон. Садись и слушай. Поттер вкратце рассказал о случайно подсмотренном воспоминании лорда Малфоя, о повторном воспроизведении того при допросе в мэноре и о личном расследовании, что затеял в результате. О просьбе своей секретарше миссис Мэй проверить данные в архивах и встречах с генерал-лейтенантом Донованом. А под конец показал портреты подозреваемых и своё воспоминание о последнем разговоре с Эдуардом менее часа назад. — Ты правильно поступил, Гарри, — отозвался Уизли после нескольких минут общего молчания. — Раз ты узнал о таком — промолчать было бы настоящем преступлением. Но… Ты же мне рассказываешь всё это не ради того, чтобы получить моё одобрение? — Нет, не ради этого. — Тогда почему? — Я не знаю… Я не знаю, что дальше делать, как поступить? В одном из наших разговоров Донован сказал одну правильную вещь: а кому это нужно? Он, конечно, хотел защитить себя и своих бывших друзей. Но я… Я не боюсь бросить тень на некомпетентность Аврората и его начальства прошлого десятилетия, и даже готов, что меня сместят с поста главы департамента как негласное наказание за то, что выставил сор за дверь. Но нужно ли это Драко? Эта огласка, эта возобновлённая боль? Предать позору его жизнь сегодня только для того, чтобы наказать виновных в унижении его прошлого? Потому что я не смогу тайно призвать к ответу всех тех, кто был замешан в этом ужасном приговоре, я не пойду против закона и не устрою самосуд. Потому что тогда я буду таким же, как и они. Но я хочу, чтобы они за всё заплатили. — Но ценой за это будет обнародование всего этого кошмара Малфоя? Оно того стоит? Поттер, расхаживающий всё это время по своему кабинету взад-вперёд, остановился у камина и наклонился, упираясь руками в п-образный портал, окаймлявший очаг. — Нет. На этот раз цель не оправдывает средства, — тихо произнёс он. — Но вдруг Драко всё же сам захочет их разоблачения? — Тогда, друг, не тебе это решать, — вздохнул Рон за его спиной. — Я не могу ему это рассказать, чтобы спросить его мнения. Хочет ли он скандала вокруг его бесчестья и раны десятилетней давности ради того, чтобы справедливость восторжествовала. Он же тогда от меня отвернётся, из-за понимания, что я всё знаю. Ему будет тяжело смотреть мне в глаза от стыда, хотя он ни в чём не виноват. Я бы на его месте — не смог. А я не могу его потерять, только не сейчас, когда я его наконец-то обрёл. — О чём ты, Гарри? — он почувствовал, как ладонь Уизли легла на его плечо. — Я должен его увидеть. Сейчас же… Поттер вздрогнул и распрямился, поворачиваясь к другу. Внезапно в сердце разлилась такая боль, что казалось, слёзы хлынут из глаз. Сказав вслух то, в чём боялся сам себе признаться, он почувствовал и облегчение, и страх одновременно. Он уже принимал как аксиому то, что будет защищать Драко и Скорпиуса от всего и вся. Без объяснений или доказательств, и не из-за жалости или из собственного величия. А просто потому, что… Малфой ему нужен. И он действительно не мог его потерять. Внезапно боль в сердце всплеснулась и словно вылилась за пределы, потекла в желудок, неприятно скручиваясь там. Его шестое чувство. — Я должен его увидеть, — повторил Гарри уже твёрже и увереннее. — Что-то случилось… И, не объясняя более ничего, он швырнул в камин жменю летучего пороха, называя адрес мэнора. Но в поместье не оказалось ни Драко, ни Скорпиуса. На его оклик в гостиной появилась миссис Мэлли. На вопрос, где хозяин владений, она побледнела, но враз взяв себя в руки, строго сказала, что милорд и молодой мастер гуляют в центральном парке. Не теряя время на обдумывание странной реакции гувернантки, Поттер аппарировал в здание библиотеки, расположенной недалеко от этого самого парка, на его пожарную лестницу. Как-то раз он со своими аврорами преследовал там одного воришку, пытавшегося спрятаться среди маглов, и прекрасно знал, что запасная лестничная клетка всегда пустовала, представляя тем самым отличное место для материализации вне поля зрения кого-либо. Но, скрытно бросив сканирующие чары, Гарри обнаружил, что Малфоев в огромном парке нет. Он завертелся на месте, в нерешительности оглядываясь по сторонам, и неожиданно замер, остановившись взглядом на вывеске городской больницы. Плохое предчувствие сковало горло, и он стремглав бросился через дорогу, инстинктивно лавируя среди проезжающих машин. Воспроизведённое вновь сканирующее заклинание привело Поттера на третий этаж, в педиатрическое отделение. Укрывшись чарами неприметности, он быстро миновал медсестру за регистрационной стойкой и медленно побрёл по длинному коридору. Остановившись у одной двери, он громко постучал и, не дожидаясь разрешения, вошёл в комнату. На больничной койке, казавшейся слишком большой из-за размеров лежащего на ней маленького пациента, сложив обе ладошки под щёку, тревожно спал Скорпиус. А его отец сидел у его кровати, сгорбившись и опустив голову. На стук в дверь он вздрогнул, и когда та отворилась, резко подскочил со своего места. — Поттер? Что ты здесь делаешь? — внезапно его лицо исказили тревога и даже злость. — Опять почувствовал моего сына? Но ты же обещал разорвать эту связь! Гарри смотрел на дрожащего Драко, как тот сжимал и разжимал кулаки, как хмурил брови и кусал нижнюю губу. И внезапно до него дошла простая правда. Малфой нервничал и боялся, реально боялся сейчас, и безусловно не из-за прихода Поттера. Боялся и, как тот же ребёнок, чувствующий себя одиноким и беспомощным, защищался как мог, с помощью нападения и агрессии. — Драко… — Гарри сделал несколько шагов вперёд, протянул руку и вдруг заключил того в крепкие объятия. Малфой машинально дёрнулся, но Поттер не отступил, сильнее обвивая его обеими руками и прижимая к себе. — Теперь всё будет хорошо, ты больше не один. Отпусти, я держу тебя. Тело в его руках на мгновение замерло, а потом затряслось мелкой дрожью. Драко поднял руки, вцепляясь в рубашку на лопатках Гарри, и уткнулся лицом ему в плечо. А затем раздалось придушенное всхлипывание. Не совсем соображая, что он делает, Поттер стал круговыми движениями поглаживать ладонью дрожащую спину в своих объятиях, постепенно наклоняя голову и прислоняя её к голове Малфоя. "Я знаю, что вы не любите, когда дети плачут, и могу сдержаться… Но вот мой отец — не всегда может". Это заявление выдал Скорпиус, когда Гарри видел его в прошлый раз. — Драко, — тихо повторил Гарри, вдыхая слабый аромат шампуня, исходивший от светлых волос, и бессознательно водя губами по виску под линией этих самых волос. Успокаиваясь, Малфой расслабил пальцы, выпуская из них скомканную материю рубашки, но не отнимая рук от горячей спины Поттера. А тот, чувствуя, что его тепло помогает, поддаваясь эмоциям, охватившим его прежде в кабинете, и своему страху, пережитому дважды — получасом ранее в разговоре с Роном и несколькими минутами назад, при виде Скорпиуса на больничной койке, — дал волю чувствам, сковавшим его желудок, и сильнее прижался губами к бледному виску, превращая это действие в настоящий поцелуй. — Драко, — совсем как молитву, вновь прошептал Гарри, притягивая того ещё ближе к себе одной рукой за талию, а вторую запуская в длинные волосы, нежно перебирая их и поглаживая, и продолжая уже увереннее легко целовать его висок и скулу. — Всё будет хорошо. — Спасибо, — выдохнул Малфой, немного поворачивая и укладывая голову на широком плече и опуская свои руки на талию Поттера для большего удобства. — Я знаю. Гарри инстинктивно потянулся губами к приоткрытому рту Драко, но тут за его спиной скрипнула дверь, и женский голос удивлённо произнёс: — Мано… Что здесь происходит?