Дело лорда Малфоя

Эври́стика: от др.-греч. — отыскиваю, "открываю". Совокупность приёмов исследования, методика постановки вопросов и их решения; метод обучения при помощи наводящих вопросов, а также теория такой методики. «Малый академический словарь, МАС». Эвристика репрезентативности — заключение о принадлежности человека к группе, на основе выявления у него типичных черт представителей этой группы. Когда Гарри аппарировал к воротам Малфой-мэнора, на чёрном небе уже сияла луна, а темнота наступавшей ночи расползалась по окрестностям как туман. Возле него топтались старший офицер Кевин Битер и лейтенант Нед Стивенсон. Опять же, Поттер хотел бы взять с собой своего помощника, тем более — на это задание. Но Рон был там, где он был нужнее, и Гарри вздохнул. Он не собирался официально арестовывать Драко. Но формально, даже для допроса, он был вынужден взять с собой хотя бы ещё одного человека, а Битер моментально, ухватившись за возможность, позвал Стивенсона, вещая что-то о кодексе появления стражей порядка в доме подозреваемого. Поттер только молча кивнул и аппарировал их в Уилтшир, как можно ближе к границе имения. Они остановились у высоких кованых врат, и Гарри почувствовал, как его мягко обволокла охранная магия мэнора, пропуская в свои владения — Малфой до сих пор не снял с него постоянного разрешения на проход. Но с ним были двое авроров, которые могли бы проникнуть в дом с помощью специальных чар, воспроизводимых служителями закона для ареста, а Поттер не намеревался вламываться на таких правах. Поэтому он, вынув палочку, вызвал патронуса и попросил хозяина поместья принять его и его провожатых. Через несколько мгновений ворота со скрипом открылись, позволяя нежданным гостям пройти. Дверь им открыл домовой эльф, указывая тоненькой лапкой в сторону коридора и тут же испаряясь, и Гарри твёрдым шагом направился в гостиную. В тёмном холле открытые двери, ведущие в гостиную, ярко выделялись — это была единственная комната, освещённая свечами. И всё равно, света высоких напольных канделябров было недостаточно, чтобы осветить всю комнату, и её дальние концы тонули в напрягающем мраке. В двух креслах, расположенных напротив друг друга, сидели двое мужчин. При входе авроров они поднялись на ноги, и Поттер немедля узнал обоих; Малфой принимал у себя в гостях своего адвоката, Френсиса Тревиля. И тот, и другой сжимали в руках фарфоровые чашки, их определённо застали за чаепитием. Френсис нахмурился, а Драко только удивлённо скользил взглядом по новоприбывшим гостям, поджимая губы. — Мистер Малфой, — спокойным официальным голосом заявил Гарри. — Прошу прощения за столь внезапный визит в такой поздний час. Но мне нужно задать вам несколько вопросов по поводу расследуемого Авроратом дела — смерти мадам Вулгари. Драко кивнул и наклонился к столику, опуская на него свою чашку. Затем сделал несколько уверенных шагов в сторону Поттера и остановился, распрямляя плечи и сцепляя пальцы рук за спиной. Тревиль повторил все его действия, также приближаясь к ним. В комнате повисла напряжённая тишина. Гарри молча смотрел на Драко, тот в свою очередь также смотрел на него. Мысли в голове путались, и Поттер почти в растерянности стоял памятником самому себе. Первая идея, которая посетила его ещё в его кабинете, была шагнуть в камин, появиться у Малфоя в гостиной и попросту обо всём расспросить, благо он уже чувствовал себя достаточно близким к нему человеком, чтобы избежать всех церемоний лордства и поведения учтивости по кодексу чести чистокровных магов. Но потом он вспомнил, что речь идёт об убийстве, в котором Малфой вернулся на роль подозреваемого, поскольку по магловскому страховому полису он получил довольно крупную сумму денег, из-за которой можно смело было сказать, что «игра стоила свеч». За время своей службы Гарри сталкивался со случаями, когда люди убивали других и за меньший куш… Поэтому он был вынужден провести официальный допрос в присутствии свидетелей — других авроров. Параллель между Эммануэлем Рифом и Драко Малфоем сейчас была ему явна как никогда, Поттер даже мысленно выругал себя, как не заметил этого ранее. Ведь он с самого начала думал об этом — странном поведении Малфоя в день убийства. И сейчас, стоя напротив него, чувствовал, как его сердце сжималось всё сильнее и сильнее. Драко сам рассказывал, что долго жил во Франции как магл, научился рисовать и даже продавал свои рисунки — которые были совершенно не волшебные — богатым людям. И Гарри даже не нуждался в магической экспертизе, чтобы установить, что ожерелье из коллекции Мадлен Вулгари было создано по эскизам руки Малфоя. Но самым главным было то, что, несмотря на годы пребывания в магловском мире, детектив Алоры Корт не нашёл ничего, связанного с его именем. И всё равно — Драко спокойно заявился в магловскую больницу вместе со Скорпиусом. А для этого — Поттер стопроцентно знал — у них у обоих должны были быть магловские удостоверения личности и счёт социального обеспечения… Как был у Гарри, и Гермионы, и их детей. Только вот у них были их настоящие имена, но ничего не мешало Малфою много лет назад взять себе другое имя, а при рождении сына — оформить его в магловском мире под новой фамилией. Поттер сжал зубы. Простого допроса было недостаточно, ему нужен был Веритасерум: повод для использования зелья был весьма веским. Драко, казалось, прочёл всё это по его глазам — он напрягся, ещё больше распрямляя плечи и словно немного вытягиваясь в росте. — Господин Главный аврор? — тихо вопросил он. — Лорд Малфой, боюсь, я буду вынужден задержать вас для официальной дачи показаний под Веритасерумом, у расследования Аврората появились достоверные улики против вас, — услышал Гарри издалека холодный голос и с ужасом сообразил, что это он только что говорил. Но военная выдержка брала верх, и он продолжил, даже не моргнув: — Как удачно, что ваш адвокат находится в досягаемости. Если вы, конечно, хотите воспользоваться его услугами… Драко поджал губы, а затем вздохнул, расслабляя тело. И посмотрел Поттеру прямо в глаза. — Я ни в кой мере не хотел злоупотребить твоим доверием, Гарри, и той хрупкой дружбой, что между нами сложилась. Это не было частью моего какого-то коварного плана, — Малфой хмыкнул, грустно улыбаясь. — Так сложились обстоятельства — я не напирал, ты сам решил, что мы можем сблизиться… Поэтому прошу простить меня, что позволил тебе стать частью моей жизни, я не должен был соглашаться ни на аврорскую эгиду, ни на наше новое общение… Я понимаю, как тебе сейчас сложно… — Драко, — Поттер запнулся, автоматически протягивая руку и тут же сжимая пальцы, словно в попытке ухватить что-то и не отпускать. — Я… — Я знаю, ты всего-то делаешь свою работу, выполняешь свою роль… Мы все — выполняем свои роли, — Малфой обвёл присутствующих медленным взглядом. — "Totus mundus agit histriōnem". Весь мир играет спектакль, все в нём актёры, и каждый делает то, что должен. Но, к сожалению, не всегда у наших амплуа хороший конец… В отличие от детских сказок. Хотя эта и смахивает на "Красную шапочку". За это тоже прошу тебя простить меня. Гарри напрягся, его чутьё встало на задние лапы, помня привычку Драко всякий раз просить прощения для перехода от темы разговора. Он сжал кулаки, готовый к чему угодно… Но не к тому, что Малфой вернёт на него свой задумчивый взгляд и чётко произнесёт: — Господа авроры, в присутствии своего адвоката я заявляю, что имею непосредственную причастность к смерти Мадлен Вулгари, произошедшей у неё дома двадцать седьмого марта. Не препятствую аресту, только прошу моего адвоката сопровождать меня для подтверждения компетентного задержания, следующего кодексу авроров, и соблюдения моих прав как подданного магического сообщества, согласно законам магического гражданского права Британии… Молчанием, воцарившимся в комнате, можно было убивать. Во всяком случае, так чувствовал Поттер, неверяще пялясь на Малфоя. Мозг отказывался работать, и исключительно инстинктивно он вытянул руку, останавливая шагнувшего было вперёд Битера. Он только продолжал смотреть в глубокие серые глаза, словно падая в их пропасть. — Драко… — Папочка, что происходит? — тихий детский голосок взорвался в голове как звон колоколов. Гарри обернулся и увидел Скорпиуса, стоящего в дверном проёме. В сравнении с большой двустворчатой дверью он казался совершенно крошечным, в пижаме с зелёными мячиками и плюшевым мишкой в руках. Мальчик сонно тёр кулачком глаз, моргая и стараясь разглядеть взрослых в приглушённом свете свечей. Поттер проглотил ком, вставший в горле. На Скорпи была та самая пижама, которую Джинни надела на него, когда они с Драко были у них дома, при подписании соглашения на аврорскую эгиду. — Сынок, всё в порядке. Почему ты не спишь? — Малфой слегка наклонился вперёд. — Мне приснился плохой сон, — протянул Скорпиус, делая несмелый шажок в комнату. Драко раскрыл руки, и тот, продолжая разглядывать стоявших молча гостей, приблизился к нему и обнял его за ногу, немедленно получая лёгкое объятие отца. — Всё в порядке, малыш, всё уже хорошо. Мне нужно ненадолго отлучиться из дома с этими джентльменами, но ты не переживай, — Малфой ласково потрепал сына по светлым волосам. — А как же я? — тихо спросил Скорпиус, и Драко поднял на Гарри невозможно грустные глаза, мужественно продолжая скромно улыбаться. — Мистер Поттер. Я не могу вызывать патронуса для передачи сообщения, к тому же, там, где сейчас миссис Мэлли, это будет неприемлемо. Я напишу ей письмо, чтобы она немедленно вернулась в имение… Но пока она не появится — вы единственный, на которого я могу положиться. Френсис должен пойти со мной, а на домашних эльфов я не привык скидывать заботу о сыне… Прошу вас, побудьте со Скорпиусом, миссис Мэлли скоро вернётся. Как во сне, Гарри кивнул и опустился на одно колено, протягивая руки к младшему Малфою. Скорпи посмотрел на отца и, получив от него тёплую улыбку, шагнул к Поттеру, обнимая того за шею. Гарри подхватил его на руки и повернулся к Драко. — Я сразу прибуду в Аврорат, как только освобожусь, — пообещал он. — А пока я уложу его спать… Поттер развернулся к двери и наткнулся на немного перекошенное лицо своего офицера: Битер щурился и ухмылялся, глазея на Малфоя. Случайно он перевёл взгляд на Гарри, и тот невольно скользнул в его сознание, импульсивно воспроизводя легилименцию. "Один раз Пожиратель — навсегда Пожиратель… Я так и знал, что это он…" — пронеслись в голове чужие мысли. Поттер сцепил зубы так сильно, что на висках выступили бугорки. — Майор, вам следует быть очень компетентным, — угрожающе процедил он, нахмуриваясь. — И строго следовать кодексу, а также с рвением соблюдать все права лорда. Я лично проверю после… Прижав к себе притихшего Скорпиуса, Гарри вышел за дверь, пропадая в темноте неосвещённого коридора. Быстро найдя детскую спальню, он опустил на ковёр мальчика, и тот забрался в свою кровать, самостоятельно накрываясь одеялом. Поттер приблизился к нему и присел у постели на корточки, ласково гладя Скорпиуса по голове. "Ну давай же, мой маленький предсказатель, скажи, что всё будет хорошо", — мысленно взмолился Гарри. Он помнил, как Скорпиус всегда говорил в их встречу что-то, что потом оказывалось правдой, словно мальчик был провидцем… Но Скорпи молчал, лишь отвернувшись лицом к стене и крепко прижимая к себе свою игрушку. И от этого безмолвия Поттеру стало совсем не по себе. Через несколько минут он вынул палочку и бросил тихое "Гоменум ревелио", заклинание обнаружения других людей в округе, но ничего не произошло, мэнор был пуст. Гарри уселся на пол, сгибая колени, опираясь спиной на деревянную кровать и уставше наклонился вперёд, подпирая подбородок руками. Мысли, словно огромные булыжники, медленно ворочались в голове, наползая одна на другую и размазывая предыдущую своей тяжестью. Он до сих пор не мог поверить в то, что случилось менее получаса назад. Но постепенно кривая линия развития событий выравнивалась в прямую. Нелогичное и очень странное поведение Драко Малфоя в день смерти Мадлен Вулгари. Поттер закрыл глаза, восстанавливая в памяти просмотренные воспоминания Драко, которые он получил в день его допроса, здесь, в Малфой-мэноре. При прощании у Драко потекла кровь, Гарри помнил, как тот хлюпнул носом, машинально втягивая её. Он явно колдовал, и что-то сильное, потому что она всё же хлынула ему на грудь и даже умудрилась попасть на ковёр. Специальная аналитическая группа нашла её следы на следующий день, при более тщательном осмотре кабинета погибшей. Офицер Гинс подтвердил, что это была та же кровь, что и на носовом платке Малфоя, что он забрал с собой из имения в день допроса. Это, кстати, объясняло и то, что, когда Драко вернулся домой, он промчался в душевую, старательно избегая поворачивать голову, чтобы не увидеть себя в зеркале. Наверняка вся его рубашка была выпачкана в красном… Ну и сам факт того, что по его прибытии в мэнор первым его делом было — подрочить. Малфою надо было успокоиться. Он сам рассказывал, что во Франции изучал йогу и медитацию с контролем дыхания и ритмом сердца. Когда во время благотворительного вечера он нервничал на улице, то применил именно эту технику, посредством особых дыхательных практик, пытаясь угомонить быстрое сердцебиение. Но он не сделал того же в день смерти Вулгари, потому что не хотел привлекать к этому внимания, ведь мадам была убита именно с помощью асфиксии — удушья или нехватки кислорода. Вместо этого он прибегнул к онанизму. Результат почти тот же, что и при дыхательных упражнениях — мастурбация являлась самостимулирующим психотехническим приёмом, помогала уменьшить стресс, справиться с головными болями. Драко так сильно паниковал, что готов был потерять сознание от кровоизлияния — дрочить со льющей из носа кровью, только бы получить в конце желаемый эффект успокоения и расслабления. Он был прекрасно осведомлён, чем этот вечер обернётся для Мадлен Вулгари, и он уходил с места преступления, унося с собой это знание. Поттер зажмурился, не замечая, как в уголках глаз выступила солёная влага. В тот вечер в Кресвел-Крэгсе, когда он пытался подбодрить Малфоя, призывая глубоко дышать — он вспомнил вслух, что Драко изучал во Франции медитацию, и спросил, что может помочь ему успокоиться. Малфой вздрогнул при этом упоминании, а затем попросил обнять его… Наверняка, чтобы отвлечь внимание бдительного Главного аврора от этого факта. И оказался стопроцентно прав — крепко привлекая того к себе, Гарри забыл обо всём на свете и только молился, чтобы продлить ещё немного это мгновение… Влага увеличилась в количестве, превращаясь в крупные капли, и, более не удерживаемая ничем, устремилась по его щекам тонкими дорожками к подбородку. Сняв очки и так и не раскрывая глаз, он тихо всхлипнул. — Мистер Поттер, — шёпотом произнёс женский голос, и Гарри встрепенулся, вырываясь из лёгкой дрёмы. Перед ним, склонившись, стояла гувернантка мэнора, слабо освещая тёмную комнату «Люмосом» на конце своей палочки. — Простите, что задержалась: моему отцу стало плохо, и я не могла его оставить. Он магл, и поэтому сове пришлось ждать меня, пока я не вышла из больницы… Поттер проморгался и резко вскочил на ноги, тотчас вспоминая, где он и где должен быть. Повернувшись к детской кроватке, он наклонился, и, удостоверившись что Скорпи спокойно спит, кивнул ведьме, и стремглав бросился из спальни. В коридоре он наспех бросил "Темпус", даже не вынимая палочки из кармана, и чертыхнулся — было уже далеко за полночь. В гостиной поместья он машинально протянул руку к пиале с летучим порохом и нырнул в камин. Коридоры министерства были, естественно, пусты. Гарри спустился на лифте до этажа Аврората с камерами временного задержания и чуть не сбил с ног аврора охранника, зевающего на посту при входе. — Малфой? — рявкнул он, и огонь за стеклом масляных ламп вздрогнул и взметнулся вверх, освещая мрачный коридор. — Здесь, сэр. Доставлен, задержан, всё по протоколу… Караульный держал руку у лба, ожидая, что старший по званию наконец даст «вольно». Но Главный аврор даже не обратил на это внимания. — Где? — рыкнул Поттер, впиваясь в него звериным взглядом. — В четырнадцатой камере, сэр… Около допросной… — рука молодого солдата дрогнула, но осталась на месте как приклеенная под яростно пылающими за стёклами очков глазами начальника. Гарри вихрем развернулся на месте и кинулся в сторону. Но уже через пару минут его забег плавно перешёл на шаг и вскоре вовсе сошёл на медленную поступь. Тёмный холл был совершенно пуст, и, кроме очередного стражника, что он встретил по дороге, здесь никого не было. Редкие постояльцы камер одиночек вздрагивали от шума его чётких шагов и в испуге жались к стенам своих узилищ. Где-то среди них сидел Донован, но Поттер и не вспомнил об этом, сейчас в его голове вертелась единственная мысль — он опоздал. Потому что около комнат дознаний не было охраны, а это значило, что они пустовали и с допросом уже закончили… А в четырнадцатой камере было слишком тихо… На ватных ногах Гарри приблизился к решётке и вперился взглядом в полумрак помещения. Свет ламп коридора едва освещал ближнее пространство; противоположный угол камеры, где располагалась узкая тахта для ночлега, утопала в темноте. За своей спиной он услышал сдавленный хрип и возню, караульный, оказывается, всё это время следовал за ним, и теперь боязливо топтался на месте, пытаясь не дышать чересчур громко. — Доложите обстановку, — тихо приказал Поттер не оборачиваясь. — Слушаюсь, сэр. Мистер Малфой был доставлен офицером Битером и лейтенантом Стивенсоном и, под заклятием туманного сознания, согласно кодексу задержания особо опасных магов, в сопровождении своего адвоката, мистера Тревиля, направлен в комнату для допросов. Через четверть часа его перевели в четырнадцатую камеру, все документы об аресте и доклад допроса составлял Стивенсон, офицер Битер подписал и забрал с собой, чтобы самому оформить их в главный секретариат… — Что? — Гарри резко обернулся. — Битер забрал документы задержания в секретариат? Но по протоколу он должен был оставить бумаги у дежурного аврора, чтобы с утра передать мне прошение о временном задержании подозреваемого на срок более двадцати четырёх часов… Если только… Поттер похолодел. Как глава департамента, он получал все прошения на задержание во временных камерах и самолично отправлял согласие в секретариат. Единственное отклонение от этого правила — когда арест подозреваемого был стопроцентно оправдан и доказан, и тогда в его решении не нуждались, напрямую регистрируя заключение под стражу в секретариат министерства… И четверть часа дознания — он болезненно поморщился — было недостаточно даже для допроса под Веритасерумом… Если только… Сорвавшись с места, Гарри стремглав бросился по коридору. Первый уровень, на котором располагался главный секретариат Управления Министерства магии, был абсолютно безлюден. Поттер промчался в сторону высоких дверей, находившихся перед отдельным холлом, ведущим в кабинет самого министра, и резко остановился. Выдохнув, он собрался с мыслями и нажал на кованую ручку. Подчинившись его магии, чары охраны распознали начальника департамента авроров, и дверь распахнулась, пропуская его вовнутрь. Со стула у стены сразу подскочил дежурный охранник и, опознав Главного аврора, испуганно замер. — Сэр? Секретариат уже закрыт, до завтрашнего утра… — проблеял тот. Но Гарри не остановился от этого заявления. Шагнув к дежурному, он навис над ним как дементор, источая вокруг себя такой же холод. — Мне нужен журнал поданных и оформленных сегодня документов, — выдохнул он, и охранник был готов поклясться, что разглядел в воздухе около его рта белое облачко. — Немедленно. Дежурный кивнул и кинулся к широкому столу, преграждавшему путь к длинным шкафам, ровными строчками идущим параллельно стенам, словно в библиотеке. Схватив и повернув к себе толстую книгу в кожаном переплёте, он быстро откинул обложку и перелистал страницы, останавливаясь на последней — заполненной чернилами самопишущего пера. И моментально отшатнулся в сторону, потому что Поттер словно материализовался около него, притягивая к себе журнал. Последняя запись, сделанная два часа назад — Битер как специально перехватил дежурную секретаршу — говорила об оформлении Драко Л. Малфоя в камерах досрочного задержания Аврората и об лишении свободы того вплоть до рассмотрения его дела судом. Даты первого заседания не стояло, видимо, его надо было проверить с утра. Но Гарри знал, что свободных дней для сборища Визенгамота в ближайший месяц-полтора не было. Прошение офицера Битера на арест Малфоя было принято и сразу же оформлено, без запроса Главного аврора. И это было невозможно, если только… Если только Драко не признался в совершении убийства. — Я хочу видеть протокол допроса задержанного, который был приложен к подаваемым документам, — осипшим голосом выдавил Поттер и обернулся к дежурному. Но тот только вжал голову в плечи, принимая самый страдальческий вид. — Простите, сэр, но я всего лишь охранник. Я только слежу за порядком, пока домовые эльфы убирают помещение. А архив секретариата опечатан магией, и даже «Акцио» не сработает. Вам придётся вернуться сюда с утра. Гарри попытался сфокусировать на говорившем свой взгляд, но мелкая дрожь, пробивавшая его тело, не давала сосредоточиться ни на чём. Головой он понимал, что это единственное, что ему оставалось, и естественно, он вернётся сюда завтра с утра, заберёт документы и сам проведёт повторное дознание. Но сейчас ему нечего было пугать своим видом мелкого рабочего, и оставаться ночевать в министерстве не было смысла. Собравшись с силами, он вызвал патронуса, отправляя Рону краткое сообщение о случившемся. Он не помнил, как покинул секретариат, не помнил, как добрался на скрипучем лифте до нужного этажа. Очнулся Поттер, только когда наткнулся на уже знакомое лицо аврора, в очередной раз «козырявшего» начальнику. — Вольно, — пробормотал Гарри, соображая, что, несмотря на поздний час, не отправился домой, а вернулся на этаж камер заключения. — Ключи от четырнадцатой… Стражник кивнул и протянул ему связку заколдованных ключей, которые отпирали узилища, охраняемые магически. Конечно же у всех заключённых отбирали их палочки, но на случай, если арестованные обладали беспалочковой магией — замки тюрьмы не могли быть вскрытыми «Алохоморой» или даже «Бомбардой». Подхватив звякающую связку, Поттер медленно побрёл вдоль коридора. Добравшись до последней камеры, он с максимальной тишиной отпер решётчатую дверь и скользнул в помещение. Подойдя почти вплотную к узкой тахте, он наклонился, стараясь рассмотреть спящего на ней мужчину. Драко лежал на спине, сложив руки на груди и повернув набок голову; Поттер прищурился — под носом Малфоя темнел след от засохшей крови. Наверное, переволновался, а палочки, чтобы почиститься, у него не было. Поэтому он просто склонил лицо в сторону, давая крови свободно течь и не захлебнуться. Внезапно Гарри вздрогнул и кинулся на колени, наклоняясь как можно ближе к бледному лицу и чуть ли не припадая к нему ухом: он враз испугался, что у Драко могла вытечь вся кровь, и тот умер. Но из его носа послышался тихий выдох, хотя его грудь совершенно не поднималась при вздохах. Поттеру показалось странным, что Малфой заснул таким крепким сном, оказавшись за решёткой — местом, навевавшем ему жуткие воспоминания и кошмары. Но это было действительно лучше, чем если бы он просидел здесь не сомкнув глаз всю ночь, мучаясь бессонницей или периодически проваливаясь в полубред. Устав, Гарри опустился на холодный пол, опять подбирая колени и опуская на них руки и голову. В такой же позе он сидел около часу назад у постели Скорпиуса, и тот тоже молчал. Поттер вздохнул и закрыл глаза, просовывая пальцы под стёкла очков и массируя веки. "Один раз Пожиратель — навсегда Пожиратель…" — всплыл в голове голос Битера. Гарри не был согласен с этим выражением. И хоть он и учил по магловской психологии, что мужчина, поднявший один раз руку на женщину, сможет сделать это ещё раз, как бы он ни клялся, что не сделает этого — сейчас заявление его офицера не желало укладываться в мозгу. Хотя он прекрасно осознавал, что Драко Малфой вышел из стен Министерства Магии после своего суда десять лет назад совершенно другим человеком, нежели каким сюда попал.