Дело лорда Малфоя

Уизли сидел, молча разглядывая своего собеседника. Его явно сейчас переполняли вопросы, но он терпеливо ждал, пока Поттер прекратит размеренно вбивать свой лоб в деревянную поверхность стола, довольно крепкую и твёрдую. Когда же Гарри поднял голову и посмотрел на Рона, тот только приподнял одну бровь, демонстрируя заинтересованность в объяснении. — Я уже пытался подойти к этому вопросу с другой стороны, — Поттер надел очки и встал из-за стола, ритмично постукивая по нему пальцами. Затем он подошёл к камину и, уперевшись обеими руками в его каменную раму-портал, немного наклонился вперёд, невидящим взглядом устремляясь в пустой чёрный топливник. — Я спрашивал себя, для чего Малфою могли понадобиться деньги, и именно сейчас? Меня всё время что-то отвлекало от раздумий над этим, а ведь с этого надо было начинать — мотив преступления. Близко пообщавшись с ним за эти три недели, я с уверенностью могу сказать: ни месть, ни нужда, ни даже гордость не заставили бы его совершить какой-нибудь страшный поступок. Этому не было места в его сегодняшней жизни. Единственное, что было важно Драко Малфою, и, скорее всего, дороже его собственной жизни — это его единственный сын, оставленный после смерти жены. У него вряд ли будут ещё наследники, но думаю, дело даже и не в этом. А именно в Скорпи. Как Драко каждый раз переживал за него, как старался оберечь от всего и вся. Помчался в Мунго, несмотря на запрет покидать дом, когда был под подозрением, едва не сошёл с ума от страха в парке аттракционов. Мерлин, как я был слеп, это же всё время было передо мной. А когда он чуть не порвал пасть огромной псине своими руками, защищая Скорпиуса… Он тогда же мне в лицо сказал, что сына он любит больше своей жизни, и всё ради него сделает. Гарри распрямился, но рук не опустил, теперь сверля взглядом каменную кладку над каминной полкой. — Помнишь женщину, выходившую из кабинета Обатта в первый раз, как мы к нему наведались по поводу колдомедицинской карты Мадлен Вулгари? Мы ещё удивились, почему сквибка ходит к целителю? Я так думаю, что это была его жена, Амалия Харэль. А затем я видел её в магловской больнице, когда Скорпиусу вновь стало плохо, но тогда я не узнал её. Она ещё обратилась к Драко по имени — Мано. Может быть, Драко к ней направил Тревиль. Это было бы логично — она сквибка и знает об обоих мирах, а ещё никому ничего не расскажет. Вот почему у меня всё время в подсознании крутились сквибы, да ещё это заявление Риотто Вулгари, что они очень верные и преданные, особенно волшебникам. На несколько мгновений, показавшимися часами в возникшей тишине кабинета, Поттер продолжил стоять, слепо взирая перед собой. Наконец он развернулся и стеклянными глазами уставился на своего молчаливого слушателя. — Рон, ты можешь уже идти домой. — А что по поводу Мирксона? — Уизли поднялся с дивана, не смея приблизиться к другу, от которого в этот момент веяло пронзительным холодом, как от дементора. — Я сам с этим разберусь. — Вот тебе и "хорошая" пятница… — Рон обернулся, уже стоя в дверном проёме. — Только, Гарри, умоляю, не бросайся в крайности. Когда дверь с тихим стуком закрылась, Поттер закрыл глаза и медленно осел на диван. В голове было пусто, словно он потерял память и сейчас пытался перезагрузиться, как магловская машина. От ощущения этого чувства в груди сделалось невольно тоскливо и неуютно — у него было так же, когда впервые на встрече с психологом он понял, что у них в семье не так уж всё хорошо, как он себе представлял. А ещё — на душе было так же муторно, когда тот же психолог пытался убедить его, что он ни в чём не виноват — ни в прошедшей войне, ни в смертях его друзей. И ему тоже можно быть счастливым, и тоже можно любить и быть любимым. Гарри не помнил, что он тогда ответил этому человеку, всё было как в тумане, только глаза его почему-то пекло. Сейчас было так же плохо, потому что не произнесённый вслух вопрос всё равно поселился в его мозгу. Неужели Драко убил ради сына? Малфой-мэнор встретил его холодной отчуждённостью, безлюдный и чёрствый. Поттер спокойно преодолел фамильную защиту — его до сих пор пропускал магический барьер — и постучал в парадную дверь. Когда та открылась, на пороге стоял худой домовик, моргая пришедшему аврору мокрыми глазами. — Миссис Мэлли дома? — Гарри присел перед эльфом. Но тот отрицательно помотал головой, — А Скорпиус? — тут домовик не выдержал и громко зарыдал. — Мастеру Скорпиусу стало плохо. Добрая госпожа Мэлли забрала его к целителю. Поттер прикусил губу и мысленно застонал. — Спасибо большое. Ты мне очень помог, — он похлопал эльфа по плечу и аппарировал. С колена он поднимался уже во внутреннем дворе Святого Мунго. Но, замучив дежурную медиведьму за стойкой, просканировав помещение заклятием и даже лично обежав все палаты в педиатрическом отделении, он не нашёл ни младшего Малфоя, ни его гувернантки. Бессознательно он опустился на деревянную скамью, пытаясь собраться с мыслями. По двору гуляли люди, прячась от солнечных лучей в тени деревьев, и Гарри разглядел пожилого мужчину в коричневом костюме, придерживаемого под руку медиведьмой. — Вот так, мистер Пон. Скоро ваша дочь приедет и заберёт вас, она прислала сову с письмом, — весёлым голосом подбадривала старичка ведьма, уверенно направляя его к ближайшей скамье. Поттер аж подпрыгнул на своём месте. Анна Мэлли имела отца магла — она упомянула это в ночь ареста Драко, а значит, была знакома с магловским миром и спокойно могла забрать Скорпиуса в ту больницу, где Гарри нашёл его в прошлый раз. Городская больница около центрального парка была полна народу, как и всегда на праздники. Поттер, наспех трансфигурировав аврорскую мантию в лёгкую ветровку ещё на лестнице, быстрым шагом поднимался на третий этаж. Невербальное сканирующее заклинание указало на палату в конце коридора, и он толкнул белую дверь. У больничной койки сидела женщина с чёрными волосами и в длинном, не по погоде, тяжёлом платье. Подняв голову на звук открывающейся двери, она вздрогнула и побледнела. Но стойкость не потеряла. Нахмурившись, она тихо спросила: — Мистер Поттер, что вы здесь делаете? Но Гарри не обратил на неё внимания. Его взгляд был прикован к кровати, на которой под слегка выцветшим одеялом спал бледный как мел Скорпиус. К его руке, оголённой до предплечья, вела тонкая прозрачная трубочка капельницы, а над головой мерцал экран, показывая давление и сердцебиение пациента. Рухнув перед кроватью на колени, Поттер сжал ручку спящего мальчика. — Что с ним? — Он болен. — Давно? — Уже почти год. Гарри протёр глаза свободной рукой, и она почему-то намокла. Уже почти год. Теперь понятно, почему Малфой впал в ужас, когда он случайно прицепил к Скорпиусу диагностическое заклинание и стал чувствовать его. Но почему он просто ничего не рассказал? — А что с ним? — Пожалуй, я лучше смогу ответить на все ваши вопросы, мистер Поттер. Гарри обернулся и увидел высокую женщину в белом халате, с каштановыми вьющимися волосами, собранными на голове в пучок. — Амалия Обатт, — представилась она, — Прошу вас следовать за мной. Поттер поднялся с колен, бросил ещё один тоскливый взгляд на кровать со спящим мальчиком и вышел из палаты. В кабинете, куда привела его Амалия Обатт, было светло и чисто, как у Шона Окарта, и Гарри, сев на предложенный ему стул, немного расслабился. — Итак, мистер Поттер, на каком основании вы здесь? — Амалия опустилась в кресло за своим столом. — Вижу, вы меня узнали, миссис Обатт. А значит, вы знаете, что я Главный аврор. — Это до сих пор не даёт вам право требовать от меня раскрыть врачебную тайну моего пациента. — Его отец сейчас находится во временном заключении, а я являюсь чем-то вроде опекуна мальчика, так как он и Драко находятся под моей аврорской эгидой. — Согласно законам министерства магии, — отрезала Амалия. — А вы сейчас находитесь в магловской больнице, и ко мне приемлемы только её законы о разглашении медицинской информации. У вас есть решение лондонского суда об опекунстве? Да, действительно, сквибы были надёжны и преданны, и Поттер вдруг чётко понял, что не переиграет эту женщину. Очевидно, что она заботилась о Скорпиусе больше, чем просто врач больницы. Но и Гарри мальчик был не безразличен. Помочь могло только чистосердечное признание. Но Мерлин всемогущий, почему было так тяжело? — Я… Я привязался к Скорпи… И я очень ценю и уважаю Драко. Я хочу помочь… — Тем, что разделили отца и сына, упрятав мистера Малфоя за решётку? — холодный тон Амалии резал не хуже металла. Поттер застонал, запуская пальцы в вихри волос. — Я должен был только задержать его для допроса, я не знал, что его упекут по тридцать седьмой статье закона магического права! А сейчас я пытаюсь выяснить правду, чтобы вытащить его оттуда! Поверьте мне, я места себе не нахожу, с тех пор как он там. Драко слишком дорог мне. Обатт смотрела прямо в глаза мужчины, метавшегося перед ней на стуле. Такое впечатление, что она сканировала его легилименцией. Затем, постучав ногтем по столу, она вздохнула. — У Скорпиуса хроническая болезнь почек, на второй стадии заболевания. Гарри почувствовал, как сжалось его горло. — И… Какие симптомы на этой стадии? — голос звучал хрипло, словно он глотнул стакан песка. — Неврологические нарушения: бессонница, головная боль, анорексия, апатия. Со стороны сердечно-сосудистой системы — увеличение частоты сердечных сокращений. Сердце начинает биться чаще. — Тахикардия. — Вы знакомы с этим термином? — Один целитель когда-то осматривал Скорпи. Он выявил симптом, но он не знал, из-за чего это возникло, назначил курс лечения. Однако, как я понимаю, Драко в Мунго больше не вернулся. — Да, мистер Малфой устроил своего сына здесь, под его магловским именем. — И каково лечение? Амалия поджала губы, но потом всё-таки произнесла: — К несчастью, восемь месяцев недомоганий привели к развитию терминальной почечной недостаточности. Мы делали мальчику диализ — внепочечное очищение крови, но это помогает ему ненадолго. Единственный способ вернуть его к полноценной жизни — это трансплантация почки. — Тогда почему Малфой не обратился к целителям? Можно же помочь магией! — Поттер удивлённо вскинул брови и тут же вспомнил, что даже Рон в своё время сказал, что уже не доверяет колдомедицине, опирающейся на старинные понятия. Один только случай с Хьюго чего стоил. Гарри тогда тоже пребывал в шоковом состоянии — чуть не угробили мальчишку. — Увы, нет. Я хоть и сквибка, но достоверно знаю, что, согласно «Закону элементарной трансфигурации Гэмпа» — невозможно трансфигурировать живой орган из чего-то другого, или же просто сотворить, как и еду. Их можно размножить, но для этого опять нужен донор "оригинала" для размножения, да и не факт, что тело воспримет почку как надо. Тем более, что для поддержания в теле магически клонированного органа требуются определённая волшебная сила и постоянная строгая концентрация. Скорпиус слишком молод для этого, да и не всякий взрослый с этим справился бы. Так что, как я уже говорила, единственный шанс на спасение — это магловская пересадка почки. Поттеру показалось, что он забыл, как дышать. Лёгкие просто отказывались работать. — И Драко… Должен был быть донором? — Нет, к сожалению. Он, естественно, отдал бы сыну все свои органы, но… По магловским законам, если донор является членом семьи больного, для передачи органа нужно получить разрешение оценочной комиссии больницы, в которой состоится изъятие и имплантация почки. Есть определённые критерии, по которым комиссия решает утвердить донорство, и среди прочего, они отмечают физическую и душевную пригодность донора. А Мано… Его физическое состояние не позволяет этого — он может просто не выдержать после операции, с его-то тяжёлой гипертонией. Да и душевное его состояние оставляет желать лучшего. Подай мы запрос в нашей больнице, ни одна комиссия — ни наша местная, ни центральная оценочная комиссия Министерства здравоохранения — не даст разрешение на такое. Поэтому мы встали на учёт в очередь, ожидая подходящего донора… — И вы нашли такого? — вслух говорить было очень тяжело, поэтому Поттер прошептал эти слова. Но врач его услышала. — Да, около месяца назад донор был найден. Но это очень дорогая операция, у Мано заняло несколько недель, чтобы организовать оплату. К счастью, позавчера все деньги зашли на счёт компании, Скорпиуса официально закрепили за донором и назначили операцию через две недели. — Почему так долго надо ждать? Что, к операции надо так долго готовиться? — Нет, всего пару часов. Надо провести физикальный осмотр больного, компьютерную или магнитно-резонансную томографию, взять лабораторные анализы крови и мочи. Я и пара помощников сможем всё это провести до операции. — А донорский орган? Амалия прищурилась, вновь окидывая Гарри цепким, серьёзным взглядом. А затем строго произнесла: — Я рассказываю это вам, мистер Поттер, так как верю, что ваше появление здесь и сейчас — не случайное совпадение, а знамение свыше. Вас сюда привела рука самого Творца. Я объясню. Дело в том, что как только пациенты, нуждающиеся в пересадке, находят донора, то они — или их родители — договариваются о времени пересадки. В данном случае ребёнок-донор находится на поддержании жизни специальными аппаратами, и его родители могли подождать до дня операции для того, чтобы пересадить почку сразу после отключения АИК донора. Но вчера что-то случилось у родителей этого мальчика, что-то там на религиозной почве. И они решили отключить его от аппарата искусственного кровообращения уже в это воскресенье. Потому как это «Пасхальное воскресенье», и они уверовали, что это будет самый подходящий день освободить его душу и отправить в рай, избавляя от страданий… Для меня это стало шоком, так как по правилам донорский орган должен храниться в специальном консервирующем растворе только в течение определённого времени. Живая почка может выждать шестнадцать часов, максимум до двадцати четырёх — тридцати. Но не больше. Тем более, не две недели. А это значит, что изъятый орган передадут другому пациенту, который так же стоял на очереди, но заплатил намного раньше и уже давно ожидает операции. — А Скорпиус? — Гарри уже даже не дышал. — А Скорпиусу придётся продолжить ждать и опять искать подходящего донора. И я даже не могу сообщить об этом Мано… В кабинете повисла тягостная, страшная тишина, которая просто звенела в ушах. Поттер почувствовал, как по его щеке стекла горячая капля, но у него не было времени разбираться, что это такое. Это было просто невозможно — чтобы жизнь ребёнка зависела от религиозных решений других людей. — Но Скорпиус же так мал и слаб. Ведь дорога каждая минута, вы же понимаете. Неужели ничего нельзя сделать? Обатт поднялась со своего места и подошла к окну. Долгое время она смотрела на высокие деревья центрального парка и на детей, резвящихся в нём. А затем она решительно повернулась к замершему собеседнику. — То, что я могу предложить… От этого никто не пострадает физически, но это незаконно. Не только я могу лишиться своей работы, но и мои ассистенты и знакомые здесь. — Умоляю вас, — Поттер подскочил со стула, нервно сжимая и разжимая кулаки. — Всё, что угодно, я помогу и поклянусь молчать. — Клятвы мне не нужны, а вот ваша помощь — просто необходима. Но учтите, что, вмешиваясь в это, вы также нарушите ваш закон, хоть и не так сильно, как я. Однако без вашей помощи я не смогу провернуть задуманное мной. Взвесьте всё ещё раз перед окончательным ответом, помните, что вы Главный аврор… Гарри в последний раз сжал в кулак пальцы рук и ровно произнёс: — Что нужно делать? — Для начала накиньте на мой кабинет "полог тишины". Не бойтесь, колдовать при сквибах разрешается, на это не поступит сигнал в министерство, — Амалия вновь заняла своё кресло. Поттер, прошептав заклинание, придвинул к столу плотнее свой стул, уверенно усаживаясь на него. Обатт, выдержав ещё пару мгновений, словно ожидая карающего знака, и, не получив оного, быстро заговорила: — Это претит врачебной этике, но плевать я хотела на нравственность и нормы, когда разговор идёт о жизни четырёхлетнего ребёнка. На выходные и праздники операции не назначаются, но в больнице всегда дежурит группа хирургов, на всякий случай. Я с вашей помощью могу организовать чрезвычайную ситуацию, и тогда Скорпиусу проведут операцию как оказание экстренной скорой помощи досрочно, сразу после извлечения почки у донора. Я попрошу моих преданных и верных мне ассистентов и знакомых врачей дежурить в это воскресенье, а главного хирурга — специалиста по подобным операциям — вызовут в срочном порядке. Я лично прослежу, чтобы Скорпиусу ничего не навредило. От вас же мне требуется огромная помощь. Мне понадобится профессиональный целитель, чтобы создать иллюзию такой ситуации, параллельно заботясь о здоровье мальчика. И, конечно, мне нужен будет кто-то из стирателей памяти вашего департамента, чтобы подстраховать воспроизведение отдачи магии и укрыть её следы, чтобы не спровоцировать вызов всей группы из министерства. Я надеюсь, не надо объяснять, что это должны быть верные вам люди, сохранившие всё в тайне. Если с целителем будет проблема, я попрошу своего мужа, но, конечно, хотелось бы кого-то из области педиатрии. А вот знакомых стирателей памяти у меня нет, и поэтому на вас вся надежда. Голос Гарри не дрогнул ни на мгновение, когда он пообещал врачу выполнить всё ею требуемое. — В воскресенье у вас будут лучший целитель-педиатр и стиратель памяти. Подготовьте Скорпиуса и сообщите мне время, когда мы вам понадобимся. — Храни вас господь, — облегчённо выдохнула Амалия, откидываясь на спинку кресла. — Всё-таки сегодня воистину "Хорошая" пятница… Вернувшись в министерство, Поттер первым делом направился в отдел кадров. Здесь тоже не было ни души. Огромный зал, напоминавший собой библиотеку, а не рабочий кабинет — ещё бы, здесь хранились личные данные всех работников министерства магии — встретил его запертыми дверями и тишиной. Воспользовавшись правом Главного аврора, имеющим доступ почти ко всем помещениям министерства, кроме кабинета министра и Отдела тайн невыразимцев, он шагнул в тёмную комнату. Призвать нужную папку с информацией, интересовавшей его, не стоило никакого труда. Вынув личное досье и переписав данные на лист бумаги, он отправил документы обратно лёгким мановением руки. Потому как если домашний адрес Шона Окарта он знал наизусть уже много лет, адрес Дугласа Рика, капитана отряда стирателей памяти, не был ему известен. Гарри сложил бумажку и засунул её в нагрудный карман аврорской мантии. Пришло время возвращать долг. Почти ворвавшись в свой кабинет, он выхватил из ящика стола чёрную кожаную папку с тесёмками. Проверил, что всё её содержимое на месте, и он ничего не забыл на столе, и, уменьшив её заклинанием, погрузил в карман. Затем собрал все бумаги, вырезки из газет и колдографии, что нашла ему Мэй в архивах, сложил их в папку, в которой уже лежали габитоскопические учёты — портреты авроров, сделанные из его воспоминаний, и также спрятал за пазуху. Обернувшись по сторонам, он выдохнул и решительно шагнул в камин, бросая под ноги летучий порох. Начать Поттер хотел с самого трудного, по его мнению, а поэтому из "Дырявого котла", в который он попал камином и быстро перекусил двумя сэндвичами, он аппарировал в тихую улочку магической части Лондона довольно бедного района. Найдя нужный ему дом, он поднялся по лестнице и постучал в дверь квартиры. Ему открыла молодая ведьма в белом фартуке и следами муки на лице. Изобразив вежливую улыбку, Гарри поздоровался. — Миссис Рик? Мне бы встретиться с вашим мужем. Дуглас обнаружился в гостиной, в обществе четверых детей разных возрастов. Он сидел на полу, размахивая волшебной палочкой, а малышня резвилась рядом, стараясь поймать наколдованные воздушные шарики. Поттер окинул взглядом скромное убранство комнаты, протёртый временем и подошвами ковёр и обеденный стол, стоявший здесь же и убого накрытый яствами. Прочистив горло, он привлёк к себе внимание. — Капитан Рик, простите за визит без предупреждения, мы можем поговорить? Дуглас проводил гостя в соседнюю комнату, оказавшуюся спальней родителей, в которой, в дополнение к полуторной кровати, стояли детская кроватка и два стула. На них они и устроились. Рик стойко держал лицо, сдержанно кивая и делая вид, что это вроде и не его квартира и бедность, присутствующая повсюду. Гарри не ходил вокруг да около, а просто рассказал, что ребёнку его друга нужно срочно провести магловскую операцию с вмешательством волшебника, а его он просит помочь и прикрыть, если что. Поттер сразу сказал, что это не совсем законно, и Дуглас может отказаться. Тогда Гарри сотрёт ему воспоминания этого разговора, не будет иметь к нему никаких претензий, и они останутся друзьями. Но если тот согласится, он будет обязан дать магическую клятву о неразглашении этой тайны и приложит посильную помощь. — Мистер Поттер. Вы ведь мне жизнь спасли — моя семья без меня бы не выдержала. А то, что не рассказали о моём халатном поступке начальству, спасло мне высокую должность. Я теперь за вас, как говорят, и к Мерлину, и к Моргане. Что произносить в клятве? Гарри поджал губы и выдохнул через нос. Он очень хотел, чтобы Рик согласился из-за желания помочь мальчику, а не потому, что должен отплатить "долг". А ещё то, что он согласился так быстро на что-то незаконное, навевало на мысли, а многим ли Дуглас соглашался "помочь" — не из-за долга, а в обмен на услугу или деньги. Гордость — гордостью, а содержать большую семью как-то надо… Поттер моргнул, прогоняя ненужные мысли прочь. Это не его дело. Этот человек не принадлежит к его департаменту, а значит, его и не должно было волновать, кому и за что тот может помочь. Сейчас Гарри было важно, что он получил поддержку стирателя памяти, и со Скорпи всё будет в порядке. Продиктовав Дугласу текст клятвы, который подобрал сам, не оставляя тому и лазейки на невыполнение обещанного, он удалился. — Нет, нет и ещё раз нет! Если трудное стало лёгким, и Рик согласился с первой же минуты разговора с Поттером, то лёгкое переросло в невыполнимое, и Гарри понял, что его давний друг Шон Окарт не сможет ему помочь. Да, ему было жаль ребёнка, да, он понимал всю серьёзность ситуации. Но он был главным целителем, начальником магической больницы — и для него законы этики медицины были важны. В принципе, Мунго не принадлежало министерству магии и ему не подчинялось, а значит, помогая Поттеру, Окарт не нарушал законы правительства. И всё равно, по его мнению, вмешиваться магией в регламент магловской больницы, нарушать его предписания и устраивать своеволие — даже во имя святой, как говорил Гарри, цели — было высшим невежеством. Он бы не потерпел такого на своей территории. — Прости, мальчик мой, но для меня это неприемлемо. Поттер встал, не пытаясь даже начать переубеждать главного целителя. И хоть он был обескуражен полученным ответом, в глубине души он радовался, что его друг оказался честным и неподкупным человеком. В отличие от него самого.