Дело лорда Малфоя

Воскресенье началось для Поттера ровно в полночь, по окончании субботы. Написав письмо Энди Турнэ и отправив его камином, он уложил детей спать, сказал Джинни, что скоро вернётся, связался с четой Обатт и аппарировал к ним — район их квартиры он знал, так что перемещение не затратило много времени. Обсудив с семейством приобретённых союзников последние вопросы, он отослал внутренней каминной почтой ещё одно письмо, теперь Дугласу Рику, назначая тому час, когда он должен появиться в магловской больнице. Попрощавшись, он вернулся домой. Джинни ждала его в гостиной, в кресле, с книгой и чашкой горячего чая. Гарри занял кресло напротив, и супруга призвала из кухни вторую чашку, для него. Сделав пару глотков, Поттер начал рассказывать. Не всё, только то, что посчитал нужным. О том, что Скорпиус Малфой тяжело болен, и на завтра у него назначена операция по пересадке почки. О том, что Драко Малфой вынужден был держать это в тайне из-за чёртова кодекса чести, и потому как помощи он не мог получить ни от кого, кроме ныне покойной мадам Вулгари. Как получил по страховке деньги на своё магловское имя и, скорее всего, его адвокат тут же оплатил операцию, так как сам Драко в данное время находился под арестом в камерах временного заключения в Аврорате. — Я должен завтра, то есть уже сегодня, присутствовать в больнице. Скорпиус будет совершенно один, его отец не сможет с ним быть. По моей вине. Я уйду с утра и, честно скажу, не знаю, когда вернусь. Ты должна меня понять… Джинни всё это время сидела молча, задумчиво разглядывая своего супруга. А когда он закончил, посидела так же ещё пару минут. Затем она моргнула, словно примиряясь с чем-то. — Из твоих слов я поняла, что Малфой признался в причастии к смерти Вулгари. А значит, он в заключении по своей воле, а не по твоей вине. Не знаю, какие порывы двигали им, но вся ответственность на нём. Однако ты прав в том, что оставлять ребёнка одного при операции и после неё не дело. Конечно, ты будешь там. Но не из-за чувства жалости или долга. Будь честен, если не со мной, то хотя бы с самим собой. — Ты права, — Гарри вздохнул. — Я хочу быть там. — Хорошо, — Джинни допила свой чай и встала. — Завтра я хотела всем вместе пойти к Рону и Гермионе, но что-то мне подсказывает, что ты ещё не рассказал Рону о своих намерениях. Если мы придём без тебя, он замучает меня вопросами, а я не хочу врать брату. Поэтому я возьму детей, приглашу Гроссов, и мы пойдём в парк на пикник. Так Рон будет думать, что ты с нами, а Алекс — что тебя вызвали на работу в выходной. Она вышла из комнаты и только в дверях вполоборота повернула голову: — Когда сможешь, пришли мне сообщение, что со Скорпиусом всё в порядке. Поттер посидел немного в тишине пустой комнаты, потом встал и направился в свой кабинет. Ему ещё предстояло написать несколько писем и заполнить некоторые документы. Несколько часов беспокойного сна, в котором он урывками видел бледное лицо Драко, не прибавили сил. Утреннюю пробежку он выполнил на автопилоте, совершенно не помня, как разминался, бегал и разминался вновь. Также смытыми были душ и облачение в магловские джинсы и свитер. Аппарировав на внутреннюю лестницу центральной больницы, он навесил на себя чары неприметности и вышел на третьем этаже. Уселся в кресло в самом конце коридора, прикрывая глаза. А затем потянулись томительные минуты ожидания. Мимо него сновали люди в белых халатах, в какой-то момент он заметил Дэниэля Обатта, юркнувшего в палату и прикрывшего за собой дверь. Вскоре туда же проскользнули ещё двое: Амалия Обатт и Дуглас Рик. А затем начался настоящий ад. Даже зная заранее сценарий, Гарри перепугался и чуть ли не скинул с себя отвлекающие чары в попытке броситься к белой двери. Из комнаты выскочила бледная миссис Мэлли, раздался протяжный вой звонка вызова, и в палату метнулись трое врачей. Через пять минут они выскочили в коридор, толкая перед собой койку-каталку, на которой, прикрытый одеялом, лежал неподвижный Скорпиус. Поттер задохнулся от ужаса, разглядывая измученное тело мальчика и серые напряжённые лица мужчин, со скоростью кативших каталку к лифтам. Вслед за врачами выскочила Амалия, покрутила головой и, обнаружив подрагивающую гувернантку мальчика, направилась к ней. — Анна, идите домой! — Нет, я не могу оставить Скорпиуса здесь одного! — Анна, пожалуйста! Вы не спали всю ночь, на вас лица нет. И вы не сможете спуститься на этаж операционной, туда никого не пускают, даже близких родственников. И потом Скорпиус будет в палате восстановления, подключённый к аппаратам. Вы не сможете его навестить ещё ближайшие несколько часов. — Пожалуйста… Я могу что-то сделать? — Мэлли понизила голос и вздрогнув, произнесла: — Я могу наколдовать… — Нет, — Обатт наклонилась к её лицу. — Анна, пожалуйста, доверьтесь мне, всё будет хорошо! А теперь идите домой, это очень важно! Я обещаю, что когда будет можно — я сразу же свяжусь с вами, и вы вернётесь. Мэлли схватила её за руку: — Я только хочу, чтобы он выздоровел. — Поверьте, многие этого хотят. У Мано и Скорпи есть друзья, о которых они даже и не подозревают, и они заботятся о них. Влиятельные друзья, которые могут сделать больше, чем вы. Вы верите мне? — та кивнула. — Вот и хорошо. А теперь идите домой и ждите. Мэлли обернулась по сторонам, проверяя, что в коридоре больше никого нет, и аппарировала. — Шестой этаж, — вслух произнесла Амалия в пустоту и быстрым шагом направилась к лестнице. А Гарри, сбрасывая чары, ворвался в уже опустевшую палату. Кинув "Гоменум ревелио", он оттолкнул высокую ширму в углу комнаты. — Дэниэль, Дуглас, покажитесь, — приказал он. Сейчас же воздух в углу поплыл, и перед Поттером предстали двое мужчин. Причём Обатт был так же бледен, как и миссис Мэлли, но явно по другим причинам. — Доложить обстановку! — Всё под контролем, сэр! — первым опомнился Рик, сыграла армейская выправка. — Всё прошло по намеченному плану, Дэниэль поддерживал обморочное состояние мальчика магией, а я прикрывал. Сейчас он под наркозом, так что его можно отпускать. С этими словами он обернулся к Обатту и, подхватив его под руку, легонько встряхнул. — Дэн, отпускай… А то сам сейчас отключишься! Дэниэль вздрогнул и выдохнул, медленно оседая на пол. — Всё хорошо, — твердил он. — Всё хорошо. — Дуглас, оставайся здесь, пока он не придёт в себя и не сможет аппарировать домой. Только выйдите из палаты, мало ли что. А потом — дуйте отсюда оба, это приказ! — прорычал Гарри, и, несмотря на то, что ни один из присутствующих магов не был в его подчинении, оба мгновенно кивнули, соглашаясь. На шестом этаже Поттер обнаружил преграду в виде закрытой стеклянной двери, которая открывалась с помощью магнитной карточки дозволенного доступа персонала. Он спокойно мог проникнуть внутрь, но прекрасно понимал, что всё равно в операционную он не пойдёт — Амалия строго-настрого запретила, оправдываясь, что их хирурги — мастера своего дела, подобные операции уже делали и не раз, а Гарри всё равно не знает ни одного заклинания, которое могло бы хоть чем-то помочь в этой ситуации. Поэтому он уселся в одно из железных неудобных кресел, расположившихся прямо перед стеклянной перегородкой, и стал опять ждать. Он, конечно, хотел, чтобы Дэниэль Обатт был сейчас здесь, подстраховать ход магловской операции. Но тот был слишком сильно бледен, вероятно, затратил очень много сил и магии, и сейчас его вмешательство в таком состоянии могло больше навредить, чем помочь. Поттер опустил локти на колени, сцепил пальцы рук и опустил на них голову. — Господи, Мерлин, и все, кто там есть, пожалуйста… — Никогда бы не подумал, что ты будешь молиться, — рядом как из-под земли вырос мужчина в старомодном костюме и кепке. — Шон! — Гарри подпрыгнул, смахивая с лица очки и вытирая наспех глаза. — Что ты здесь делаешь? Ты же отказался? — Я отказался участвовать в авантюре против магловской лечебницы. А здесь я, чтобы проведать знакомого, кстати, моего бывшего пациента. И если я могу подсобить в лечении или спасении жизни, так это моя прямая обязанность как целителя. — Но тут нет стирателя памяти, и если что… — У такого старого лиса, как я, есть свои трюки. От тебя же требуется набросить на меня отвлекающие чары и держать их всё время, что я буду внутри. От того, что я свои силы потрачу на другие вещи. Поттер шагнул вперёд и заключил друга в свои объятия, после чего прошептал заклинание, и того окутало прозрачное облако, которое постепенно растаяло, будто смывая с собою фигуру человека. Прозвучала "Алохомора", и стеклянная дверь поползла в сторону, открывая проход. Раздались тихие шаги, дверь скрипнула и плавно закрылась, оставляя Гарри вновь одного в коридоре. Но зато теперь он мог спокойнее дышать и не сжимать пальцы так сильно, что костяшки белели. Следующие часы показались вечностью. Пока Гарри рассматривал полы, концентрируя всё своё внимание на передаче магической силы Окарту и поддержке на нём чар неприметности, около него один раз пробежали врачи с каталкой и беременной женщиной на ней, и ещё раз — с мужчиной, лицо которого было залито кровью. Но Поттер упорно игнорировал всё происходящее вокруг. Продолжая сжимать пальцы и сверлить взглядом полы, он решительно и терпеливо выделял частицы магии и потоками направлял её в сторону операционной, над которой, не переставая, вот уже три часа горела красная лампочка. Он оделял своей энергией всех присутствующих, которых он чувствовал в помещении. Магловских врачей, придавая им физической силы и уверенности, Шона Окарта, не давая тому ослабеть и помогая незаметно колдовать, поддерживая жизнь пациента, и, конечно же, спящего Скорпиуса, согревая его тело и успокаивая его сознание. Гарри взмок, пот стекал со лба и капал на стёкла очков, но он не обращал на это внимания. Его руки горели, а горло пересохло. — Держись, мальчик мой, ты только держись… И вдруг он почувствовал волну облегчения, отдачей летевшую через весь коридор. Разжав пальцы, он откинулся на спинку кресла и повернул голову в сторону операционной. Красная лампочка потухла, двери раскрылись, и из них вышли трое мужчин, похлопывая друг друга по спинам и поздравляя с успешным завершением трудной операции. Из соседней комнаты выскочила Амалия и ринулась в раскрытые двери, попутно благодаря врачей. Затем двое медбратьев аккуратно вывезли койку-каталку и покатили её дальше по коридору, а Амалия следовала за ними, поминутно утирая щёки. Последним из операционной вышел Шон. Подойдя к Поттеру, он наклонился, внимательно вглядываясь в его лицо. Тот был бледен и прерывисто дышал. — Всегда подозревал, что ты очень сильный маг. Но чтоб настолько… — Окарт покивал своим мыслям, дружески похлопал его по плечу и, хмыкнув, аппарировал. А Гарри решил немного подождать здесь, лишь на минуточку прикрыв глаза. Разбудил его приятный женский голос. — Мистер Поттер! Вот, возьмите шоколадку, вам нужно поднять глюкозу в крови. И пойдёмте в мой кабинет, там вы сможете отдохнуть. Силы возвращались вместе с сознанием. Гарри чувствовал во рту сладость шоколада, и мысли постепенно прояснялись. Они уже были в кабинете Обатт. Поттер вздрогнул, крутя головой по сторонам. — Скорпиус! — С ним всё в порядке, успокойтесь, — Амалия надавила ему на плечи, опуская его на стул. — Он в палате интенсивной терапии, спит. Я уже проверила его, операция прошла прекрасно, сейчас он под наблюдением докторов. Всё хорошо… Поттер выдохнул и расслабился, откидываясь на спинку стула. — Слава Мерлину… — Как вы это сделали? — Гарри поднял глаза и встретился с внимательным взглядом женщины. Обатт опустилась в своё кресло за столом и теперь заинтересованно разглядывала его. — Давайте уже на "ты", — попросил он. Всё-таки совместное нарушение закона сближало — Поттер вспомнил, как Дуглас называл Дэниэля Обатта — Дэном, хотя впервые увидел его только этим утром. — Давай. Так как же ты это сделал, Гарри? — Что? — Твоя магия! Я чувствовала её растекающейся по всей комнате — я наблюдала за операцией через стекло из соседней комнаты. Ты поддерживал стабильное состояние Скорпи, направлял хирургов… Как ты колдовал, не боясь вызвать стирателей памяти? — Многое из этого сделал Шон Окарт, — Поттер махнул рукой. — Я же только делился со всеми своей энергией. — Там был и главный целитель Святого Мунго? Но я никого, кроме врачей и ассистентов, не видела… — Я скрывал его отводящими чарами, чтобы он мог помогать. — А что значит — делился энергией? Разве это не колдовство? — Нет… Как бы тебе объяснить? Гарри покрутил головой, разминая шею, и отправил в рот последний кусок плитки шоколада. — Понимаешь, колдовать, это целенаправленно воспроизводить ту или иную формулу, которая отвечает за разные действия. Например, левитация вещей и "Акцио" — хоть и похожи, но имеют разные заклинания, по-другому направляют текущую магию. Даже движение палочкой для воспроизведения волшебства у них разное. На разные формулы заклятий направлено магическое отслеживание — как, например, на Непростительные. А ещё есть магическая отдача: когда волшебник колдует, например, у себя дома, отдачу от магии назовём положительной, ибо она находится в своей знакомой среде. А когда заклинание произносится вне магического поля — скажем, среди маглов — отдача становится отрицательной, словно она заблудилась и просто развеивается. Само волшебство происходит, а отдача — исчезает. Маглы, не знающие о волшебстве, реагируют не на заклинания, а на отдачу, которая рассеивается. Но рассеиваясь, она контактирует с энергией маглов, воспроизводя цепную реакцию. Вот эту реакцию и фиксируют стиратели памяти… Я не думаю, что твой муж умеет колдовать так, чтобы прятать отдачу, поэтому Дуглас и прикрывал его. Однако Шон — сильный волшебник, и я думаю, он совершенно свободно может колдовать при маглах, не вызывая их энергетическую реакцию. А я же… Я не делал ни того, ни другого. Я просто выплеснул свою внутреннюю магию энергетическим потоком во все стороны. Немного подкорректировал её направление — пряча Окарта чарами неприметности или согревая Скорпиуса. Но, фактически, я не колдовал. На этом принципе работает беспалочковая невербальная магия — я не произношу вслух формулу, не строю палочкой манёвр, концентрирующий энергию. Однако если я произведу Непростительное — оно отразится отдачей, и именно это зафиксируют в департаменте… А я — я просто распространяю магию, фиксирую и заставляю её сделать то, что мне нужно… — Как просто! — всплеснула руками Обатт. — Но это невероятно! — Не знаю, что это, но это — точно тайна. Поэтому прошу никому об этом не рассказывать, — криво улыбнулся Поттер. — Это же надо, так уметь управлять своей внутренней силой. Недостаточно только знать, как это работает, нужно же ещё уметь воплотить это. Но я честно никому не расскажу. — Спасибо. — И тебе спасибо. За помощь. — Что теперь будет со Скорпиусом? Обатт заметно расслабилась в своём кресле. — Три-четыре дня он проведёт под пристальным наблюдением врачей и младшего медперсонала. Как только его состояние стабилизируется, его переведут в обычную палату. По истечении недели его можно будет отпускать на домашний присмотр. К обычной жизни он сможет вернуться примерно через семь-восемь недель… — Амалия вдруг затихла, и Гарри встревоженно посмотрел на неё, приподнимая брови. — Всё это будет возможно, если мальчик будет спокойный и уравновешенный. Если же ему предстоит волноваться по поводу отсутствия его отца, процесс восстановления может затянуться, если не остановиться вообще. У него есть к кому возвращаться домой? Поттер сжал кулаки, а затем медленно выдохнул. — Я работаю над этим, — и дело было вовсе не в том, что Драко и Скорпиус были под его военной эгидой. — Гарри, — Амалия подалась вперёд и строго посмотрела ему прямо в глаза, чего уже практически никто в последние года́ не делал. — Через три-четыре дня Скорпиус придёт в полное сознание, и его первым вопросом станет: "Где папа?". "Работаю над этим" — недостаточно для четырёхлетнего ребёнка. — Я знаю… Я сделаю это. — Ну вот и хорошо, — Обатт плавно откинулась назад, помолчала минуту и тихо добавила: — Спасибо. Ты же понимаешь, что на данный момент кроме тебя им никто не сможет помочь. — А как Малфой собирался провернуть всё это с самого начала? Без посторонней помощи? — в глазах Поттера на мгновение всколыхнула злоба — злоба на Драко, который так безответственно собирался сделать всё в одиночку. Как он мог так подставить сына? А если бы Гарри не было рядом… Он похолодел. А ведь его и не должно было быть рядом… Не мог же он это подстроить? — Почему без помощи? У Мано есть люди, которые ему помогут. — Только он не упоминал, что у него есть такие друзья. Амалия улыбнулась так мягко, словно перед ней сидел неразумный ребёнок. — А он и не знает о них. — В смысле? Обатт встала, взяла с подоконника графин с водой и наполнила два стакана, протягивая один Поттеру. — Что ж, Гарри, тайна за тайну. Для этого придётся начать мою историю с самого начала. Ты не торопишься? Тот мотнул головой и приготовился слушать. — У меня есть сестра-близнец, Наталия. В корнях мы принадлежим к еврейской общине магов — «каббалистов». Из-за гонений еврейского народа во время второй мировой войны наши бабушка и дедушка бежали во Францию, немного погодя там родилась моя мама и, повзрослев, вышла замуж за отца, тоже из еврейского рода. Наш отец был сквибом, а мать — колдуньей-каббалисткой. Каббала связана с осмыслением и принятием Творца и творения, их роли и целей, природы человека и смысла их существования. А природа, как ты знаешь, любит гармонию и равновесие. Поэтому, когда родились сёстры-близняшки — только одна из них обладала магическими возможностями, и ею была моя сестра, Наталия. Я не имела способности колдовать, но я могла изучать Каббалу вместе с сестрой, и нас обеих родители воспитали на одинаковых принципах и убеждениях. Окончив среднюю школу, мы поступили в высшие учреждения: я — на врача в магловском университете, а Наталия — на колдомедика, во Французской магической академии. Там она познакомилась с Дэниэлем Обаттом. Хоть мы и близнецы, но всё же мы совершенно разные, и если Дэн и Тали просто сдружились и помогали друг другу в учёбе, Дэн заинтересовался мною в романтическом плане. Вскоре мы стали встречаться, а затем и обручились. В соседнем доме, в семействе коренных французов-волшебников Де Сентне, параллельно с нами рос мальчик по имени Луи. Всё детство мы провели вместе, он очень сопереживал нам как выходцам из еврейского народа — Луи увлекался магловской историей и просто обожал бабушкину выпечку и дедушкины рассказы. А когда мы окончили школу, Луи признался мне, что уже долгое время влюблён в меня. Я, к сожалению, не могла ответить ему взаимностью, потому как видела в нём очень близкого человека, почти брата. Луи долго пытался преодолеть нашу френд-зону, но постепенно и он понял, что детская влюблённость не выдержит испытания временем, и стал встречаться с Орит, нашей ровесницей из общины каббалистов. Когда я и Дэниэль поженились, Луи и Орит также заключили брак. А затем в магической Британии, на родине моего супруга, произошло трагическое событие огромного масштаба, задевшее всё местное магическое общество. Французское сообщество магов не позволяло вмешиваться во внешнюю — иностранную — политику, поэтому всё время вашей Второй магической войны мы вынуждены были оставаться на своих местах. Но по окончании, в тысяча девятьсот девяносто восьмом году, Дэниэль больше не мог сидеть сложа руки и очень переживал за состояние волшебной общины Британии. Он вернулся домой, так как чувствовал, что помочь тут — это его долг. Вашей стране действительно нужна была помощь в виде рабочих рук. От того, что целители всегда и везде были востребованы в первую очередь, а тем более после войны — он покинул Францию, даже не дождавшись оформления моих и Талиных документов об иммиграции. Как я уже упоминала, я и Наталия, а также и Орит, наша подруга и жена Луи, принадлежали к священству Каббалы. Одно из основных понятий Каббалы — это Тиккун — "исправление". Речь идёт о процессе исправления мира, потерявшего свою гармонию. Ваш магический мир переполнился тёмной магией, болью и страданием, и мы поняли, что неспроста я и Дэн повстречали друг друга — это было предначертано свыше, чтобы мы могли переехать сюда и помочь вернуть на эту землю гармонию волшебства. Поэтому уже в следующем году я и Тали переехали за Дэном, а Орит и Луи присоединились к нам. Все нужные бумаги нам оформлял Френсис Тревиль. В первое время Дэниэль помогал в больнице Святого Мунго, туда же он устроил и Наталию, в детское отделение. А в очередную смену Тали встретила аврора, зашедшего навестить племянника — Виктора Мирксона, — с которым она впоследствии и обручилась. К тому времени Дэн открыл свою частную практику, я устроилась работать в центральной магловской больнице, Луи — в редакции газеты «Пророка» а Орит — в отдел кадров и государственной службы Визенгамота. На сегодняшний день она —руководитель секретариата председателя суда. А Натали — начальник отделения педиатрии. Обычно маги-каббалисты очень сильны, и добиваются работы в таких сферах деятельности, в которых они могут иметь весомое слово или возможность влияния, так как именно с этих позиций легче всего творить и исправлять, стремясь к целостности и балансу, согласованности и единству природы. И если Орит выбрала теоретическую область и помогает людям словом, я и сестра выбрали практическую и помогаем делом. Мы учились именно на детских врача и целителя, потому как именно дети, по верованию Каббалы, и есть основа и начало совокупного творения, являющееся прообразом человека в материальном мире. Лечить их и возвращать в мир для поддержания гармонии — наша прямая обязанность. Когда заболел Скорпиус, Френсис Тревиль — тогда он уже был адвокатом Драко Малфоя — направил того ко мне в отделение. Драко — а для меня Мано — рассказал мне, что, несмотря на существование магии, он не доверяет ей на сто процентов, и хотел бы, чтобы я, как магловский специалист, осмотрела его сына. Когда же выяснилось, чем он болен, магловское лечение было единственным правильным выбором. Официально я познакомилась с Драко около года назад, но из послевоенной прессы мы все прекрасно знали, кто такой лорд Малфой и через что он прошёл. В его жизни не было гармонии, она была полна мучений, тягости прошлого и скорби. Он пережил страшные дни, до войны и после неё, гонение и тяжёлые поиски внутреннего умиротворения. Мы, как каббалисты, не могли дать ему сгинуть под гнётом боли и отчаяния. Мы никогда не навредим ни словом, ни действием или бездействием. Мы должны помочь ему восстановить спокойствие и дать силы вернуться к нормальной жизни, ибо этот мир нуждался в нём. В нём и его сыне. Чтобы они могли поддерживать других. Ведь в мире всё взаимосвязано, и ничего не случается просто так. Поэтому, когда Мано обратился ко мне за помощью, он получил не только мою профессиональную поддержку, но ещё и покровительство каббалистов, о котором даже и не догадывался. Поттер молчал, неверяще взирая на собеседницу. Затем поджал губы, раскрыл и тут же закрыл обратно рот. И неожиданно усмехнулся. — Неисповедимы пути магии... А я думал, что влиятельные друзья, о которых ты говорила Мэлли, это я. Обатт снисходительно улыбнулась. — Ты, Гарри, стал одним из них, и очень важных. Каббалисты не всесильны, но мы умеем сплачивать людей и не боимся обращаться за помощью сами, дабы помочь другим. Без тебя этой операции сегодня не произошло бы — никто из нас не смог бы это осуществить. — А то, что каббалисты не гнушаются переступить закон ради оказания этой помощи, это нормально? — Поттер опять поджал губы. Он не старался кого-то обвинить, он тщетно искал оправдания своим поступкам, кроме банального: "Я всё сделаю ради Драко". — Людские законы земного мира намного ниже законов Творца. Мы же делаем это ради равновесия в природе и магии, и примитивные способы в рамках человеческих правил и предписаний не понесут должного эффекта, действуй мы только на этом уровне. Поэтому иногда, ради достижения высшей цели, нужно пренебречь традиционными постулатами и прибегнуть к более экстраординарным поступкам. Гарри помолчал ещё немного. — А если бы я что-то из этого знал и просто напрямую тебя спросил? — Тогда ты ещё не заслуживал знать правду, — усмехнулась Амалия. — Я бы солгала. — А Дэниэль или Луи Де Сентне? — И они тоже. Это не их тайна, и они бы тебе ничего не сказали, но… — глядя, как Поттер нахмурился, Обатт улыбнулась. — Я знаю, что до сих пор они говорили тебе правду. Только не всю.