Дело лорда Малфоя

Повисла тягостная тишина. Каждый думал о своём. — Вот тебе и предварительное рассмотрение дела в суде, — проворчал Уизли, запуская пальцы в густую шевелюру. — Если бы знал, что так всё сложится, лучше бы удавился, ещё вчера с утра. — Это бы ничего не изменило, — Френсис отлип от стены, потягивая и разминая шею. — Сегодня или через месяц, но Гре́гор Бош слишком хорошо знает своё дело. Если он сумел так прекрасно подготовиться всего за сутки — кто знает, что бы он сумел раскопать за месяц. С другой стороны, я бы тоже за Драко землю ел всё это время… Внезапно Поттер, до этого стоявший у стены с бледным лицом, вздрогнул, перевёл взгляд себе под ноги, а затем кивнул. — Я скоро приду, а вы — возвращайтесь в зал. Драко должен видеть, что он не один, — ровно, словно отдавая приказ своим аврорам у себя в кабинете, произнёс он и шагнул в темноту коридора по направлению к лифтам. Скрытого патронуса самого министра магии — прозрачного тигра — он заметил не сразу. Только когда волшебная зверюга уселась у его ног, он услышал тихий и властный голос сэра Тодда, приглашавшего его в кабинет министра прямо сейчас, и патронус тотчас растаял, как и всегда, не дожидаясь ответа. Оскар Тодд не спрашивал, а «ненавязчиво» приказывал. Оповестив своих собеседников, что уходит, Гарри зашёл в железную кабинку, которая со скрипом дряхлой телеги доставила его на первый уровень. Коридор, ведущий в кабинет министра, пустовал, как и место его секретаря, помощника и охраны. Значит, сэр Тодд пробрался сюда инкогнито, и о предстоящем разговоре не знает никто. И не узнает, как сразу понял Гарри. А ещё появилась необъяснимая надежда, мерцающая маленьким тлеющим угольком в темноте души. Оскар сидел за своим столом, опять в полутёмном кабинете. Слишком не усердствуя, Поттер сразу воспроизвёл легилименцию, не озабочиваясь правилами приличия или магическим гражданским правом Британии. Шагнув к столу, он наклонился вперёд, вперив в министра взгляд «глаза в глаза» и замер. Несмотря на полумрак, зрачки Тодда были маленькими, словно бусинки бисера, а сознание закрыто плотной стеной. Видимо, из-за какого-нибудь зелья. Не зря же он с Отделом тайн всё «общается»? — Что Поттер, совсем страх потерял? — произнёс Оскар, лениво откидываясь на спинку кресла. — Вот так напролом лезть в голову самого министра магии? — Мне больше терять нечего, — хмыкнул Гарри, отпрянул и плюхнулся на место перед широким столом, закидывая ногу на ногу. — Имя моё «великое» на вас не действует, военные трофеи — тем более, так что могу себе позволить, сэр, — не переходя на «панибратство» только из уважения к возрасту мага, продолжил он. — А мне кажется, что есть. Есть что терять… — Тодд смерил его пристальным взглядом. И, не уловив и дюйма смены мимики и настроения, продолжил: — Мне так показалось, что ещё полчаса назад ты определённо точно знал, что хочешь сохранить. Поттер деликатно приподнял левую бровь над оправой очков. Только так. Держать «лицо» — до последнего. — И вы хотите просветить меня в этом на этой скоропостижно организованной приватной встрече, сэр? — Довольно тянуть книзла за хвост, Гарри. Я уже понял, что ни просьбы, ни уговоры, ни даже угрозы тебя не возьмут. Поэтому я предлагаю тебе сделку. Взаимовыгодный бартерный обмен. Ты — мне, я — тебе. И это — моё последнее предложение. Ты и сам понимаешь, дольше мы это не потянем. Поттер сидел с отрешённым выражением на лице, словно находился на «тайной вéчере», где решалась его судьба, судьба окружающих, да и всего его мира. И об этом стоило задуматься. — И что вы можете мне предложить? — наконец задумчиво спросил он. Министр довольно хмыкнул, очевидно, ожидая этого вопроса. — Я тебе — лорда Малфоя, ты мне — генерал-лейтенанта Донована. Поттер вскинул вторую бровь, но теперь уже в удивлённом негодовании. — Что вы… — Значит так, — Оскар резко хлопнул по столу ладонью, соединяя кустистые брови в одну линию. — Мне надоело с тобой торговаться. Повторяю в последний раз. Ты отпустишь генерал-лейтенанта, не предъявив ему никаких обвинений. Он подпишет заявление и уйдёт в отставку, а ты ему ещё выделишь премиальные. А ещё — больше никогда не будешь пытаться выяснить все те детали дела, в которое он, по твоему мнению, был замешан, оставишь попытки найти причастных людей и забудешь обо всём этом как о страшном сне. А в ответ за эту услугу я объявлю лорда Малфоя невиновным, постановлю, что никто более никогда не сможет призвать его к какой-либо ответственности, связанной со смертью Мадлен Вулгари, и отпущу на все четыре стороны. Гарри выпрямился в кресле, сцепил зубы и сжал губы. Взаимовыгодный бартерный обмен, значит… Так вот как получилось, что о «предварительном рассмотрении суда» узнала «вовремя» вся судейская коллегия Визенгамота, как сумел отлично подготовиться прокурор и как удачно «захворал» верховный чародей Август Оуэн. Нужно будет навестить миссис Симпсон, директоршу главного секретариата министерства, которую в своё время сэр Оскар Тодд всеми правдами и неправдами отмазывал от обвинения во взяточнистве — и поблагодарить как следует. Поттер прищурился. — Думаю, не нужно говорить, что случится, если я признаю лорда Малфоя виновным, — прохрипел Тодд, складывая руки на столе и подаваясь вперёд, наваливаясь на них своим грузным телом. — А младший Малфой без надлежавшей опеки попадёт в детский дом, слышал, им недавно перепал щедрый благотворительный взнос от нашего магического Британского музея, так что там о нём хорошо позаботятся. И твоя аврорская эгида не поможет — она аннулировалась, как только лорд Малфой вступил на гражданский суд Визенгамота. Теперь желваки на лице Гарри вздулись, натягивая кожу на скулах, а взгляд окаменел. Сэр Тодд так упорно не давал ему ввязаться в это дело по-полной, так настырно пытался вызволить Донована… Поттеру в последнее время было не до него, так что он и забыл о заключённом генерал-лейтенанте, а вот министр, оказывается, нет. Настолько, что сейчас, уже не тая, не уламывая и не устрашая — просто шантажируя. Гарри подозревал, что Эдуард Донован хранил у себя в душе страшную личную тайну. Его при выполнении чёрных «обязательств» касательно Драко не было, но он стопроцентно был замешан в предполагаемой смерти Рауля Исайя и содействию в смерти Лаута Сароса, палачей Малфоя. Ну и в покушении на жизнь Мора Коурэла, заключающего звена этой троицы. Теперь в злодеяниях Донована Поттер не сомневался, но нездоровый интерес министра магии — убрать его подальше — настораживал, в мягком смысле этого слова. Гарри смерил Оскара тяжёлым взглядом. Обвинение Донована даст законную возможность напоить того веритасерумом. Какие ещё секреты, при правильно поставленных вопросах, мог бы поведать генерал-лейтенант, состоящий на службе министерства ох как долго? И кого ещё выдать? Поттер сжал кулаки так сильно, что побелели костяшки, а на кистях рук выступили бугорками жилы вен. Сэр Оскар Тодд был значительно старше Эдуарда Донована, его многочисленные медали, украшавшие его грудь на всех балах и благотворительных раутах — как Гарри не замечал этого ранее, как не сопоставил — нынешний министр был бывшим Главным аврором, что было вполне понятно — заслуженным и удостоенным множества наград. А вот за что? Гарри попытался припомнить, участвовал ли тот во Второй магической войне или в стычках с Пожирателями при правлении Волдеморта? Пытался — и не преуспевал. И вот сейчас этот человек требовал от него отпустить на свободу убийцу, причём требовал настоятельно. Чтобы сокрыть и свои преступления? Какой тяжести? — Так как для заключения «Непреложного обета» требуется три человека, — Оскар нарушил воцарившуюся тишину и размышления Поттера, — а в наш договор я, как наверняка и ты, Гарри, не хочу привлекать лишнего свидетеля, предлагаю прибегнуть к простым магическим клятвам. Ты поклянёшься освободить Донована, я — Малфоя. Он распрямился в своём кресле, расслабляя плечи и отводя их назад. Его взгляд напрягся, лицо, скрываемое полумраком, сжалось, челюсть выдвинулась вперёд, а в морщинках вокруг немолодого рта выступила решимость. И Поттер согласился. Перерыв, затянувшийся на час вместо предполагаемых тридцати минут, окончился с ударом тяжёлого судейского молотка. Министр, в лице верховного чародея, вернувшийся в зал всего несколько минут назад и переговоривший с кем-то из судей, призвал к тишине и потянулся за очками для чтения в кармане. Свиток в его руке был написан уже заранее, как и второй, точно такой же, только с совершенно другим содержанием. Только первый Гарри вернул министру четверть часа назад, пробегая его глазами, а второй собственноручно уничтожил, использовав «Инсендио» прямо в своей руке, вызывая огонь из пальцев и не прикасаясь к волшебной палочке. Пепел пергамента осыпался ему на руку, подушечки пальцев неприятно щипали, обожжённые пламенем. Но Поттер не желал выпускать документ, словно опасаясь, что тот попадёт не к тем людям. «И всё же судьба Драко оказалась в моих руках, в конечном итоге», — мрачно подумал он, стряхивая чёрные хлопья на пол министерского кабинета. Сэр Тодд только вздрогнул, когда увидел, как в полной тишине вспыхнул свиток, сжимаемый Гарри. Невербальная беспалочковая магия всегда страшила, так как была непредсказуема. Никто не мог с уверенностью сказать, что в следующее мгновение выкинет Главный аврор, но Оскар уверял себя, что имеет над ним полную власть, убеждаясь, что тот поступил именно так, как ему и было нужно. Однако, когда он глянул в его невозмутимые глаза, мерцавшие в полутьме отражением огня прямо в его ладони, всегда привычная и известная зелень радужки показалась ему тёмно-зелёной, почти хвойной… Это был цвет затхлой, чуть ли не гнилой «Авады», в которой можно было заблудиться, как в тёмном лесу, или утонуть, завязнув в топком болоте. Поттер встретился взглядом с глазами министра, и тот на мгновение почувствовал этот уничтожающий взгляд не в своей голове, которую так успешно смог скрыть, а в своём сердце, которое тут же пропустило несколько ударов. Неправильно интерпретировать его было попросту невозможно. И вот теперь Гарри сидел на своём месте в зале номер десять, строгий и хмурый, и не отрывал глаз от нижней площадки. Драко Малфой сидел ровно, однако немного опустив голову, наверное, чтобы скрыть свой взгляд. Нет, не испуганный — Поттер знал это наверняка, — но и не спокойный. Водрузив очки на нос, сэр Оскар Тодд обвёл всех присутствующих хладнокровным прищуром и принялся читать. Гарри отбросил в мыслях детали даты и места прохождения заседания, все именования великого Визенгамота и сосредоточился на сущности уже знакомого ему документа. — У обвинения нет явных доказательств, что подсудимый повлиял или мог как-то повлиять на покойную, дабы та совершила акт самоубийства. Кроме того, суд подозревает, что у подсудимого не было никаких оснований надеяться на получения материальной выгоды вследствие её смерти из завещания, поскольку покойная и подсудимый не являлись родственниками. Они состояли в дружеских отношениях, но подсудимый не мог быть полностью уверен, что покойная внесёт его в своё завещание. Как и не было у него уверенности, что дети покойной не подадут на апелляцию завещания по протесту законных наследников. Так же у обвинения нет вещественных доказательств, что подсудимый знал о планах покойной о предстоящем самоубийстве или действительно мог предугадать поведение покойной, основываясь на её характере, а посему от него невозможно было потребовать, чтобы он предотвратил самоубийство либо сам кому-то о нём поведал. В той же степени судьи не могут принять на слово, что подсудимый был ведом кодексом чести чистокровных магов и вследствие этого не просил помощи для себя и своего сына. Тот же кодекс чести чтит род и династию чистокровных, выдвигая семью на первое место, ради которой до́лжно сделать всё, и лично я, верховный судья, верю, что подсудимый не постыдился бы и в первую же очередь обратился за материальной помощью и поддержкой, если бы в таковой нуждался. В свете всего сказанного выше суд выносит постановление о прекращении уголовного дела и о закрытии его вследствие отсутствия вещественных, неоспоримых доказательств вины, объявить подсудимого невиновным и освободить от какой-либо причастности к смерти покойной сейчас и в будущем. Постановление одобрено судейской коллегией почтенного Визенгамота и пересмотрению не подлежит. Кто-то громко выдохнул, кто-то захлопал в ладоши, а кто-то недовольно закричал, но Поттер по-прежнему не обращал внимания ни на что, кроме худой фигуры на кресле подсудимого. Невиновен... Невиновен! Драко вскинул голову, оглядываясь по сторонам, но к нему уже спешил Тревиль, нервно проводя рукой по своему лицу вновь и вновь, словно не веря, что всё закончилось. А затем он протянул ему шёлковый платок. Гарри перевёл глаза и увидел, что Малфой зажимает нос рукой, у него опять потекла кровь. Перенервничал… Их обступила стража, и Поттер дёрнулся было с места, но авроры только избавили Малфоя от магических наручников-браслетов и, деликатно поддерживая за руки, помогли подняться. А через несколько минут и вовсе вывели его из зала, прикрывая своими спинами. Френсис и Энтони двинулись следом. Публика к этому времени уже совсем разбушевались. Стало понятно, что те, кто поддержал решение суда, остались в меньшинстве, и теперь они тихо норовили покинуть свои места. Основная же толпа галдела и топала ногами. Их было невероятно много, хоть суд и должен был пройти за закрытыми дверями — зрителей набралось множество, опять же, неизвестно кем проинформированные о предстоящем заседании. Гарри представил, как бы они радовались, обернись всё по-другому, и вздрогнул, сжимая кулаки. И вдруг свод зала суда задрожал, под потолком что-то заскрежетало, и по просторам помещения пронёсся тяжёлый гул. Люди мгновенно притихли, замирая и разглядывая высокие тёмные потолки. — Идём, — потянул его за локоть Рон, и он послушно поднялся. Рассеянный взгляд блуждал по притихшей толпе, которая, сопя и негромко пререкаясь, ломанулась на выход, и неожиданно остановился на высоком мужчине в аврорской мантии. За ним маячил ещё один, поменьше. Тот что-то шептал ему на ухо, по-видимому, на что-то уговаривая. Поттер сосредоточился, сцепляя зубы, и словно прорвался сквозь завесу шума вокруг. Сквозь гам, монотонно вибрировавший на заднем плане сознания, он чётко расслышал мужские голоса, находившихся от него в несколько сотен ярдов. — Сэр, нам надо немедленно выбираться отсюда, слиться с потоком людей, — лейтенант Стивенсон теребил за рукав своего прямого офицера. — Иначе Поттер нас заметит. — Плевать, я, как и любой другой, могу здесь находиться, — отрезал Битер в ответ, вырывая свою руку из цепкой хватки. — Ну а если он знает, что госпожа Симпсон… Вы же отстранены… — Заткни свой рот, идиот! Ничего он не знает, иначе мы бы уже давно сидели в соседней от Донована камере, чтоб его кентавры выебали. А ведь он уверял, что министр этого сучёнка пошлёт на «поцелуй». — Но госпожа Симпсон… — Старая блядь госпожа Симпсон. Чтобы я к ней ещё раз прикоснулся, шлюха беспородная! Убью суку. И её, и Донована, ублюдка лживого, и министра… И повёлся же я, на должность Главного аврора губу раскатал. — Но если Поттер ничего не знает… — И не узнает! Или ты его тоже боишься? Как все остальные авроры — ничтожные тряпки? — Сэр, это неразумно. Гарри Поттер — мощный волшебник. Одна его выходка с ментальной связью по жетонам чего стоит — это же надо столько магической силы иметь! — Мне наплевать… Гарри почувствовал, что кто-то случайно сильно толкнул его, движимый людским потоком, концентрация внимания надломилась, и он потерял слышимую связь. Голова резко заполнилась шумом гомонящей толпы и топаньем сапог. Уизли, до сих пор медленно, но упорно буксировавший его за собой, обернулся, гаркнул на толкнувшего Поттера какого-то чиновника, и повернул голову. — Всё в порядке? Гарри кивнул, запахнул плотнее аврорскую мантию и первым двинулся в сторону распахнутых дверей. Очутившись в своём кабинете, он выпростал из-под мантии руку, волшебная палочка легко скользнула в его ладонь и замерла, крепко сжимаемая. Рон притих — он так редко видел, чтобы его начальник ею пользовался, что сейчас оцепенел и молча ждал очередных сюрпризов на этот день. И Поттер не подвёл. — Я, полковник Гарри Джеймс Поттер, на правах главы департамента авроров министерства магии, данной мне властью правительства магической общины Великой Британии освобождаю Рональда Билиуса Уизли от соблюдения субординации по отношению ко мне, Главному аврору. Окончательно и необратимо. Алая прозрачная лента света, вырвавшаяся из его палочки, устремилась к ошарашенному Рону, оплела его ровным сиянием и погасла, впитываясь в высокую фигуру. — Теперь мы с тобой на «ты» и в рабочее время, — выдохнул Гарри и, развернувшись, уселся за свой стол. — Э-э-э, спасибо, конечно… Но с чего вдруг? — Уизли переминался с ноги на ногу, удивлённо — подозрительно взирая на своего начальника. Поттер, тем временем невозмутимо писавший что-то на пустом бланке с гербом министерства и Аврората, поставил внизу размашистую подпись и протянул её Рону. — Генерал-лейтенанта Эдуарда Донована немедленно отпустить, в связи… — Гарри вымученно ухмыльнулся, — С отсутствием вещественных доказательств его вины. Проводить в главный секретариат — там вас будут ждать — и проследить, что он подаёт прошение на отставку. Подписать за меня заявление, забрать жетон, снять с волшебной палочки разрешение на использование аврорских заклинаний и вернуть её владельцу. После — проводить до выхода из министерства, причём проводить его через этот самый выход физически, так, чтобы попасть обратно ему пришлось только со значком «посетитель». Возьми с собой для охраны третью оперативную, твоя, наверно, до сих пор охраняет Драко. После этого — свободен, иди домой. — А ты?.. — Уизли сжал в руках бумагу, словно хотел её скомкать и выкинуть, собираясь спросить нечто очень определённое, но Поттер не дал ему закончить. — И я пойду домой. На айкидо Джеймса я уже не успею, но хоть на ужин приду. День сегодня выдался тяжёлый… Рон кивнул, понимая, что сегодня его друг разговаривать не намерен, спрятал документ и вышел в коридор. А Гарри, водрузив локти на стол, снял очки и уронил голову, пряча лицо в ладонях. Серебряная прозрачная сова, усевшаяся на спинку кресла, привлекла его внимание спустя три четверти часа, в которые он так и просидел неподвижно. В голове, как ни странно, было пусто и тихо. Поттер, будучи уверен, что места себе не найдёт, лишь оставшись в одиночестве, внезапно понял, что всё это время просто сидел, ни о чём не думая. Драко как-то рассказывал ему, что для того, чтобы достичь такого высшего состояния релаксации, чтобы полностью отчистить голову от мыслей и просто находиться в самосозерцании — люди годами практикуют медитацию и дыхательные упражнения, так как невозможно полностью отключить сознание и мыслительный процесс, что-то постоянно лезет в мозги… Однако Гарри, как оказалось, постиг дзен всего-то за какой-то день. Только и требовалось для этого, так это переступить через всё, что когда-то он чтил и уважал, и поступить как говорило сердце, а не приказывал разум. И он был уверен, что после этого что-то обязательно будет терзать его. Но в уме, как и в душе был полный штиль, сознание — чистое, а совесть — спокойная. Н-да… И что бы это могло значить? Сова хлопнула крыльями, и Поттер вздрогнул, возвращая деятельность к работе. Поняв, что её наконец заметили, она ухнула и произнесла глубоким мужским голосом: — Сэр, докладывает лейтенант Пак: лорд Малфой в полном здравии, благодаря миссис Де Сентне, руководителю секретариата председателя суда, уже получил все требуемые ему для освобождения документы. Я, как представитель Аврората, от вашего имени также оформил бумаги амнистии и передал их лично в главный секретариат, во избежание возможной репрессии уголовного преследования. В данный момент лорд Малфой в сопровождении адвоката переправлен с охраной в своё имение. С вашего позволения, я установлю на округе территории Малфой-мэнора караул в несколько верных мне человек на ближайшее время, в преддверии возможной негативной реакции членов магической общины, не согласной с решением верховного суда. — Выполняйте всё, что сочтёте нужным, лейтенант, — отсалютовав двумя пальцами ото лба, Гарри отпустил патронуса восвояси. Как же хорошо, когда тебя окружают верные тебе люди, понимающие и помогающие… И Орит Де Сентне подсуетилась: и суд перенесла, и Тревиля предупредила, и сейчас Драко за полчаса «оформила» — а ведь обычно из секретариата суда документов официального освобождения нужно было ждать несколько часов — пока все высокопоставленные мужи везде распишутся, пока всё заверят… И Джон Пак, верный помощник Рона, охранявший Малфоя всё это время, а теперь смекнув, что после сегодняшнего заседания и завтрашнего опуса «Ежедневного Пророка» поместье Драко может быть оккупировано нежелательными визитёрами… Конечно, в сами владения никто без разрешения хозяина попасть не сможет — фамильная магия дома была сильна, но и неприятные гости на границе имения были неуместны. Кстати, о «Пророке» — хотелось бы знать, что неунывающий Луи Де Сентне напишет о процессе «предварительного» рассмотрения дела, но тащиться сейчас в редакцию газеты сил не было совершенно. И Поттер со спокойной душой решил просто довериться этому человеку, ведь не зря он именно только его и подпустил к этому заседанию. Да и на остальных членов этой странной кампании иммигрантов и их мужей, вставших на защиту и помощь семейства Малфоев невидимой, но очень ощутимой стеной, он мог положиться всецело, вот только бы ещё понять — почему? Что там говорила Амалия Обатт? Они помогали Драко, дабы помочь ему восстановить спокойствие и дать силы вернуться к нормальной жизни — ибо этот мир нуждался в нём? Гарри не мог утверждать за весь мир, но он-то уж точно нуждался в Малфое, и сегодня он поставил под этим заявлением жирную полосу, подчёркивая. «Ведь в мире всё взаимосвязано, и ничего не случается просто так», — сказала тогда Обатт. О да, сегодняшний день доказал это очень наглядно… Так что и им он мог полностью доверять. При случае нужно будет познакомиться поближе с миссис Де Сентне и миссис Мирксон. Поттер устало потёр лицо и водрузил на нос очки. Пора было отправляться домой. День сегодня действительно выдался тяжёлый.