Чудотворец

      Если могло показаться, что Амбридж удовлетворилась их извинениями, то это далеко не так.       Эта скверная женщина заставила их принести извинения публично прямо на следующий день во время занятия. Долорес сначала подняла Гарри, у которого урок стоял первой парой, а после Беатрис, пришедшей на последний. Обоих подняли с мест и вынудили их признать свои заблуждения при всем классе.       Бет спокойно отчеканила всё, как и вчера, попутно выслушав от нее порцию замысловатых унижений. Задело ли это гордость Блэк? Нисколько. Испытывала ли она муки стыда перед однокурсниками? Конечно, же нет.       Перед тем, как лечь спать, она рассказала своим соседкам про отработки у Амбридж и те, как нормальные люди отреагировали, как и должны — покрутили у виска. После завтрака об этом уже узнали Кассиус с Эндрю, которые окрестили Амбридж просто и по-людски - старушкой с ебанцой.       Короче говоря, седьмой курс прекрасно всё понимал. Чего не скажешь о пятом, где учился бедный Гарри, который под смешки Драко Малфоя и его дружков, проговаривал вчерашние извинения. Парню было не так просто извиняться. Он был слишком гордый и его тяга к справедливости мешала быть таким же гибким, как Беатрис. Но, сжав кулаки, Гарри выдавил всё, что хотела услышать Амбридж и, морально униженный, он сел обратно за парту. Под смех своих же однокурсников.              Но у обоих на душе существенно полегчало, когда по школе пустили слух, что кто-то закинул ей игрушечных пауков в сумку. Зачарованные насекомые сразу вылезли черной саранчой, как только она открыла свою плетенную барахолку.       — Говорят, что верещала противная тетка знатно. — тихо говорила Ларкинс, чуть склонившись за столом.       — А мне Меган Дейфонд рассказала, что один ей на голову взобрался и она так смешно размахивала руками. — вклинилась Розмари, хихикая. — Эх, и почему нас не было в этот момент?       — И не говорите девочки, — сказал Кассиус, наливая себе сок. — Я бы на такое шоу никаких денег не пожалел...       — Тише говорите, балбесы! — шикнула Бёрк, поглядывая на стол преподавателей.              Бет тоже посмотрела на стол преподавателей, и заметив как Долорес прожигает их стол ультранасильным взглядом, отвернулась. Снейпа за столом не числилось, так что смотреть в сторону преподавателей смысла более не имело.       «Еще подумает, что это я сделала, тогда до конца года буду гавно от нее выслушивать», — ворчала про себя Блэк, чувствуя себя снова мелкой первокурсницей.       Но с разницей лишь в том, что мотать ей нервы будет уже не Северус Великолепный, а хер пойми кто.              Так для Поттера и Блэк началась привычная рутина: полировка бесконечных кубков и варкой зелий. Всё, как в старые добрые времена. Радует, что Хагрид, наконец-то вернулся в школу. И от этого события, на душе у Бет стало гораздо теплее, а у Гарри чуточку спокойнее.       Беатрис думала, что Северус будет оставаться с ней на отработках, как раньше, но он лишь оставлял список с указаниями на своем столе, в кабинете и всё. Поначалу для неё это было облегчением, потому что быть с ним один на один становилось всё сложнее. Особенно, когда у него появилась новая забава — целовать по-дружески. Ведь Снейпу мало с ней игр, и он придумал ещё одну, чтобы наиграться с ней сполна.       Однако, после трёх отработок, что Блэк варила зелья и оставляла их на столе в лаборатории, она начинала задаваться вопросами и... скучать. Девушка заходила к нему в кабинет после отработки, в надежде увидеть его и отчитается о выполненном, но Снейпа никогда не было на месте. И увидев пустое место с нетронутой стопкой контрольных работ второго курса, она запирала его кабинет и уходила в общежитие. По пути, удивляясь, как он легко предоставил ей доступ в святая святых. Закрадывались даже мысли, а не избегает ли он ее? Но Бет сразу гнала такие глупые догадки прочь.       Но наблюдая его пустое место в Большом зале во время ужина, закралась затея отследить его по карте.       «Я не слежу, я просто наблюдаю», — уверяла себя Бет, встревоженная его частым отсутствием.       Бет думала о сходках Пожирателей и Темном Лорде. И с каждым днем своих наблюдений за картой, накручивала себя всё больше и больше. Блэк воображала, что вдруг Снейпа сегодня уличат в предательстве и сейчас пытают, пока она сидит и ничего не делает.       Но он возвращался в замок после часу-двух ночи и Бет, привыкшая накручивать себя с любой ерунды, засыпала в относительном спокойствии. Утром, проверив его на карте, уже из привычки, Блэк хотелось залететь к нему и задать вопрос в его любимом стиле: «Где тебя черти носят, Снейп?». Но понимала, что кроме: «Не твое дело» или «Это тебя не касается», она ничего в ответ не услышит. Поэтому продолжала отслеживать красный маячок с его именем на карте, оставлять сваренные зелья и листать в библиотеке про раздвоение личности.              Спустя пару дней в Лютом...       Лютый переулок — крохотной закуток, где всегда можно найти приключений себе на задницу. Стоит только зайти в темный проулок, как все здесь кажется разительно хуже, чем в соседней Косой Аллее. Здания мрачнее, люди гаже, а дождливые октябрьские лужи холоднее, если не смотреть под ноги. Ещё Лютый неприятно пахнет. Особенно, у лавки Флидермауса и местной кунц-камеры — магазина Ноггин и Боунс, славившиеся продажей прелестных сушенных голов, пахнущие сухим разложением.       Фенрир, проходивший мимо думал о том, что это естественно — снимать с врага скальп. Показательно и очень наглядно, когда недоброжелатель сидит в области печени зудящей заточкой. И нет ничего приятнее, как выдрать неприятный дефект и демонстративно показать его всем остальным. Воображение оборотня добавляет к витрине вырванные глазные яблоки, подвешенные за остатки нервных окончаний, но эта мысль быстро уносится из головы неприятным запахом улицы.       Десятый час ночи укрывал мрачный переулок туманном и неуловимым страхом. В окнах магазинов не горели лампы, а в жилых домах на втором и третьем этажах не пылали свечи. Нормальные люди избегают это злачное место и без веской причины никогда сюда не ходят.       Здесь бродят скупщики запрещенных товаров, отбитые мерзавцы и серые волки.       Такие, как Фернир, натягивающий капюшон и входящий в черноту квартала. Совсем недавно Темный Лорд отшипел очередное собрание, где надменные чистокровки снова смотрели на него как на грязную свинью. Словно он нечестивое животное. Впрочем, для волшебного мира, он таковым и был. Нечестивым.       Так ещё один день, и его ждет полная луна. Новый цикл, больные мускулы после трансформации и сладкое чувство вседозволенности. Высокая мускулистая фигура шла по своим делам, думая о рассвете своей волчьей стаи.       За спиной послышались шаги, почти неуловимые, но шум из окошка с тусклым светом изнутри отвлекал Фенрира от шагов позади. Запах идущего человека за спиной он не мог ощутить, как бы ни старался напрягать обаяние, развитое у оборотней в совершенстве. Под ногами завонял сток водой, а еще через несколько тяжелых шагов в нос ударил стойкий запах мочи.       Фенрир сморщил грубое лицо и ускорил шаг. Завернул за угол, ведущий к Косой Аллее, он с глухим хлопком улетел в незапланированный аппарационный прыжок.       Оборотень упал на землю, как освежеванный кусок свиньи на скотобойне. И к его невезению в сырую грязь. В нос ударил запах родного Уичвудского леса. Фенрир рывком пытается встать на ноги, но его снова сносят в сторону, прямо на острые ветки. Пойманный волк страшно бесится и дергается с таким ревом по земле, что его вопль должна была услышать вся его стая.       — Сука! Сука! — орет он нечеловеческим голосом. — Что за тварь?!       Фенрир охвачен таким заклинанием, что стопы начинают неметь и сводить судорогой. Встать на лапы он не может, лишь в силах дергать конечностями и головой из стороны в сторону. Если бы он был без одежды, то перекат его напряженных мышц воспроизвели бы неприятное впечатление у мужчин, и страшное у женщин, не видевших прежде такого лютого бешенства.       — Покажись, ублюдок, и я убью тебя! — орал оборотень, и его сразу же перекидывают в воздухе на спину.       Зловещая неизбежная секунда наступила и серый волк скалится в дуло ружья охотника.       — Ты?! Ах, ты… — Сивых краснеет от бешенства вплоть до глазных белков, но в сумрачном лесу такой мелочи не видно. — Мерзкая тварина! УБЛЮДОК!       Снейп на ругательства никак не реагирует, а лишь возвышается черной фигурой на фоне звездного неба и почти полной Луны.       — Не ожидал?       — Ты что задумал? Совсем рехнулся? — лицо оборотня приобретает звериные черты и снова откатывается до человеческих.       Наверное, наложенное заклинание мешает его обращению.       — Возможно, — неоднозначно отвечает Северус, полный спокойствия. — У меня нет желания растягивать нашу культурную программу до полуночи, поэтому буду краток…       — Снейп, ты охренел?! Немедленно, слышишь меня, немедленно отпусти, сукин сын! Северус беспечно взмахнул палочкой, нашептывая что-то под нос и стал вглядываться в лицо Сивого, наслаждаясь эффектом. Губы, напоминающие оскал, срослись вместе, и оборотень замычал. Челюсть онемела.       — Чтобы не перебивал меня. — объяснил Снейп. — А то уже тошнит от подобной бестактности.       Луна освещала лицо Сивого ласково и заботливо, как покровительница своего нечестивого создания. Светила так отчетливо, что можно было видеть, как глаза наливаются злостью и необузданной дикостью. Сейчас весь мир скованного оборотня превратился в сплошной звук и чтение черного силуэта перед собой, под ногами которого хрустнула ветка. Ещё Сивый слышит собственное рваное дыхание и шелест листьев. Звуки нагоняют жути под волчью шкуру, но Фенрир этого никогда не покажет.       Особенно, этому Снейпу, который оказался ещё той темной лошадкой.       — Сначала я выверну твои мозги и узнаю, где ошивается твой дружок после собраний, а после убью тебя. — холодно произнес Северус, занося палочку над его головой и пролезает в его воспоминания.       Мрачный профессор переворачивал нейронные связи без лишних церемоний, специально причиняя боль в результате чего, Фенрир по иронии не воет, а мычит, как загнанная скотина. Мотает головой, дергается телом, словно уж на сковородке. Так обычный Легилименс превращает для него время в бесконечную восьмерку и обещает, что его виски лопнут от боли. Северус видит, что…       Луна светит ему в глаза через высокие кроны деревьев. Он слышит зайца. Невезучего зайца. Глубоко дышит, сводит ноги, наклоняет корпус вперед и уносится за ним. Но не от голода, а чтобы просто разодрать. Сивый осознает свои действия и хочет пропустить сквозь когти хоть… кого-то.       В его руках молодая девушка. Несчастная кричит так голосисто, что скоро сорвет голос. Напротив, нее двое его приятелей расстегивают брюки и осматривающие жертву, хищно скалясь.       — Помогите! Умоляю, не надо! — кричит девушка и рвется из его лап. — Пожалуйста, не надо!       За призыв о помощи сразу же получает звонкую пощечину и несчастная падает на пол старой хибары. У нее все лицо в слезах, а платье на половину разодрано. До встречи с ними оно было красивым, идеально сидящим по ее притягательной фигуре. Но сейчас вместо бежевого атласа остались лишь грязные свисающие лоскуты.       — Кто тебя искать — то будет, маггла? — спрашивает приятель Фенрира по стае, склонившись над ней.       Сивый же отчетливо слышит, как мотором бьется испуганное сердце внутри бедной девушки, а по собственным венам кровь течет быстрее…       Еще один Легилименс и Северус доходит до середины августа, где оборотень надрачивает член перед лицом Бет. От мерзости ситуации и ее влажных глаз, Снейп белеет под стать ночному светилу и вулканизируется в бешенстве. Фенрир хотел ее заразить, хоть Крауч и приказал ему загнать его ликантропные клыки обратно в десна. Все равно хочет. Смотрит на ее грудь и предвкушает как раздерет девчонку после Крауча. Да так, чтобы та не смогла свести ноги к утру.       Крауч стоит в длинном плаще с капюшоном за углом таверны и смотрит на семикурсниц, гуляющих по Хогсмиду.       — Эта сука забилась, как мышь и из замка еще долго не выползет. — Сивый при ее упоминании сплюнул в сторону и натянул собственный капюшон, пряча лицо.       — Выползет. — с маниакальной верой отвечает Крауч, беззаботно докуривая сигарету. — Ее родители где-то в Европе. Может, во Франции.       Крауч, сам не знал, как удачно тыкнул в небо пальцем и попал в яблочко.       — Выползет, как миленькая. Особенно, когда я до них доберусь.       Сивый дергает плечом и думает, что оторвет ей руку, которой она колдует.       — Я бы изрезал ей все лицо. — признается оборотень, прислоняясь к большой сосне, растущей над таверной.       Крауч недобро посмотрел на него, а после перевел взгляд на небо затянутое тучами.       — Ебливые козлы. — ядовито шипит Снейп, заканчивая просмотр. — Ты подписал себе смертный приговор, когда переступил порог ее дома. Вот же конченные...       Сивый бубнит сквозь зубы и Северус снимает с него заклинание.       — Так ты из-за это потаскухи развел здесь цирк? — и безумно засмеялся. — Вы с Краучем вдвоем что ли тронулись умом? — и снова хриплый мерзкий смех.       — С Крауча я тоже сдеру кожу, когда выловлю. — голос Снейпа, сквозит могильным спокойствием и разочарованием. — Как я понял, он не приглашает домой животных?       — Знал! Я знал, что ты чертов предатель. — скалясь, проговорил он. — Все, слышишь меня, все считают тебя предателем, сукин ты сын! А еще когда Лорд узнает, что ты…       Оборотня пробила судорога вдоль тела. Палочка опустилась. Фенрир захрипел, и когда прокашлялся, то продолжил бесить Снейпа:       — Он от тебя ничего не оставит, Снейп. Помяни мое слово. А когда он узнает… — и блаженно замотал головой, прищуривая глаза. — О, я бы с радостью посмотрел, как с тебя спускают шкуру, дерьма ты кусок.       — Красноречиво-то как. — профессор цокнул языком и присел перед ним на корточки. — Поверь, я перед смертью жалеть ни о чем не буду, потому что при жизни от вас с Краучем и следа не оставил.       — Ради какой-то шлюхи? — и завыл на кругу, надеясь, что собратья его услышат. — Жалкий ты мужик, Снейп.       Снейп достал из кармана заветный флакон зелья поддержания и залюбовался, как он сияет в лунном свете.       — Знаешь, я приготовил его специально для тебя. — он приблизил флакон к его лицу. — Обещаю тебе, что сегодня ты трижды пожалеешь, что член свой достал тогда.       — Расколдуй меня и дерись, как мужик с мужиком. Беззащитного может каждый…       — Я не буду с тобой драться, потому что ты не мужчина. А вот с Краучем подерусь. Еще как… А ты… — он скривил губы в усмешке, — Обычное животное, понимаешь? Это, во-первых, — Северус говорил вкрадчиво, лишаясь последних человеческих чувств. — Во-вторых, раз ты заговорил, от беспомощности, то тебе будет полезно ощутить себя в шкуре той девушки.       Снейп распинаться дальше смысла не видел, как и окончательно мучиться моралью. То была не единственная девушка по счету и на ее месте могла быть Бет в ту роковую ночь. Она могла разделить участь тех похищенных магловских девок, пропавших без вести. И Беатрис вполне может оказаться на ее месте в недалеком будущем, как только закончит школу.       Но этого не произойдет, если он не устранит источник проблемы лично. Верно?       Снейп пальцами сжимает ему челюсть, а самого передергивает от неприязни к его коже и пожелтевшим зубам, хоть он и был в перчатках. Зелье попадает с трудом. Сивый пытается его выплюнуть, но Северус расслабляет палочкой горло и венец его злопамятства наконец-то достигает своей цели. Светло-голубая жидкость смазывает ему хриплую гортань и как только зелье исчезло в его пасти, злой гений выпрямляется в полный рост и запрокидывает голову назад. Северус чувствует одновременно и усталость, и некий подъем сил.       — Побывав у тебя в голове, я пришел к выводу, что окажу миру великую услугу стереть тебя с земли.       — Лорд узнает, он узнает…       — Если. — специально выделил это слово Снейп, прокручивая палочку в руке. — Узнает.       Перед тем как разрезать Уичвудский лес диким воплем, Снейп решил высказать личное мнение по поводу его натуры.       — Знаешь, я раньше лояльно относился к оборотням, но после того, как меня чуть не убил Люпин, я всех вас возненавидел. Всех бы вас извел… — и Северус без жалости начинает практиковать впервые в жизни сербскую пытку, которую наблюдал ещё в молодости, когда Лорд показывал мастер-класс для избранных.       Сивый не чувствуют запаха своего мучителя. Снейп ничем не пахнет. Будто поры его кожи залили воском или же мужчина вдоволь искупался в лаве, чтобы содрать с себя способность истончать запах. Оборотень также не мог уловить ритм сердцебиения, потому что Северус предварительно снизил свою температуру тела до приемлемого безболезненного уровня, чтобы ни одно животное не могло его почувствовать. По крайне мере на близком расстоянии.       Сивый кричит, воет и шкрябает землю ногтями. Молится на Луну, как на свою родную мать, но… в Уичвуде было тише, чем на кладбище. Никто не смог его услышать. Никто не прибежал на его зов. Впервые древний лес предал свое дикое порождение, оставив волка на растерзание очень злопамятному охотнику.       В это же время…       Беатрис стояла на берегу Черного озера, скрытая за опушкой хвойного леса и порослью редких кустарников. Девушка долго смотрела на водную гладь, наслаждаясь спокойствием и холодным ветром. Закончив созерцать прекрасное, она кинула Книгу проклятых на землю, а сама уселась перед ней на корточки.       Вокруг темновато, но почти полная луна скрашивала всё вокруг серебристым светом. Бет в последний раз открыла книгу и провела пальцами по силуэту гигантского змея на пожелтевшей странице и задумалась о боге.       Не проходило и дня, чтобы она не возводила глаза к небу и не проклинала его, обвиняя чокнутого божка во всех бедах. Это в церквях службы начинаются с хвалы Господу и молитв, но озлобленная Блэк справлялась проклятиями и обещаниями себе поквитаться за всё. Книга связана с богом, а он с ней. И смертная, сделавшая логичный вывод, хочет привлечь к себе божественное внимание. Она просто устала от неопределенности.       Она намерена жечь скверну, чтобы пустынная холера больше никому не сломала жизнь, после ее ухода. Беатрис осознанно пришла к этому, уже готовая к его появлению и вечным садистким пыткам. Она концентрируется перед тем, как вызвать Адское пламя, но голову внезапно заволокли чарующие голоса. Снова зашептало предостерегающее древнее наречие:       — Это великая ошибка… Не совершай её, глупое дитя. Заблудшее создание… Не гневай пески, не смей… — сладко запело внутри головы.       Бет ощутила неведомую тоску в груди, будто лишалась часть себя. Под сердцем разливалась ненависть, многократная злоба, напоминающая ей о божественном даровании для войны. Шелест голосов отравлял ее сознание, путая мысли, переплетая Реддла, сделки и страстное желание мести богам.       — Ты без нас не справишься. Ты заплутаешь… Затеряешься… — поет голос, и страница под пальцами завибрировала. — Лишь с нами ты обретешь силу и единство души. Верь в нас. Всё, что от тебя нужно — это вера в нашего создателя. Наш господин озарит твои глаза, что не устрашится тело твоё пламени вечного огня, подобно джинам, рожденным из него…       Цветение морока затмевало разум, и девушка ощутила слабость. Уговоры действовали наркотическим дурманом, заставляя ее верить, что без них она никто.       — Слабое дитя, несмышленое… — ласково отзывался голос внутри головы. — Без нас все могло быть иначе.       — Иначе… — повторяет Бет в бреду и перед глазами пробежала та жизнь, которая могла быть у нее.       Спокойная, размеренная и полная любви с Северусом, каким бы сложным он не был и дорогими сердцу родителями. Прекрасная в своей обыденности жизнь. Не хуже, чем у других смертных. Бет вспоминает племянников и лицо счастливой Женевьев, когда та возилась с долгожданными детьми. Девушка играла волшебные кубики с Бастианом на лоскутном пледе, а его мать кружила второго сына в воздухе и звонко смеялась. От такой счастливой картины в пышном саду Холландов, любой прохожий невольно бы улыбнулся.       Детский смех, запах цветов и счастливая Женевьев в струящимся платье из органзы, переливаются в сознании, как недостижимое далекое солнце. И от обычных воспоминаний о мирских радостях, зависть снова расплела свои сети, загрызая ее изнутри.       — Именно… — девушка крепче сжимает палочку в руке. — Всё сложилось бы иначе, если бы я не взяла тебя в руки!       Тело слабеет ещё сильнее, а голову разрывал шепот, плавно переходящий в гул. Мысли об упущенной, счастливой жизни, злость на всю эту потустороннюю хрень была в разы сильнее ненависти взращенной шелестящими голосами. И чтобы взять вверх над дьявольщиной в голове, девушка вложила в ментальное противостояние всю силу воли, что у нее осталось. И после судорог в руках и невидимого сжатого кольца вокруг головы, адское пламя наконец-то запекло на славу. Ладони мелко дрожали, но Бет продолжала печь страницы из человеческой кожи, прикусывая губы. В ребрах будто разрастались колючие шипы и от непривычной боли в груди, Беатрис зарычала, отстаивая собственный разум. Книга ей мстит, мешает, а голоса проклятых сбивают с толку.       — Сотру единственное упоминание о вас. — говорит она сквозь зубы, пропекая пожелтевшие страницы в огне.       Ей казалось, что с летящим пеплом и смертью проклятых страниц, она слышит содрогание земли. Что сырая земля, на которой она сидит, разверзнется в гневе и с минуту на минуту, ее поглотит уготованная богом гиена огненная. Но Бет из принципа и последних сил боролась с мороком, чувствуя прилив дурманящих волн в сознании. И спустя недолгое время, когда на земле уже тлел твердый переплет, она наконец-то вышла победителем. Так, переосилив вспышки яростных голосов и собственное бессилие, произошла ее первая битва за своё собственное я.       Книга тлела, на глазах, расщепляя последние искры в воздухе. Ещё несколько мгновений и от изуродованной обложки осталась лишь серая горстка. Агония по телу прекратилась, и она встала с колен. Боль исчезла, а голова стала вновь кристальной, как водная гладь. Кажется, что стало даже легче дышать. И, набрав в легкие свежий воздух, она почувствовала себя… иначе. Мрачные мысли, что плодились в сознании — притупились и спрятались за подкорку. На душе, как ни странно, легко и привычное уныние, застилающие глаза последние годы — отступило.       — Ну, и где же ты, бог? — спросила она вслух. — Я ее и уничтожила. Смотри!       Но на берег, где она стояла давила прежняя тишина и спокойствие. Девушка стояла в одиночестве минуту, вторую, третью… Но божество в странном костюме так и не появился. Она хоть и ожидала, что сразу же разлетится на атомы, но продолжала стоять и терпеливо ждать. Вдруг он придет? Но, Чудотворец никогда не оправдывает ее ожиданий и молитв, как и сейчас, не соизволив появиться перед ней. Беатрис, хоть и не покидала надежда, но вдаваться в крик, как это было в Выручай-комнате — не хотелось. Проходила. Бесполезно.       — Черт с тобой. Сама до тебя доберусь. — обещает себе Блэк и смотрит на землю, где в черной кучке мелькнул странный блеск.       Бет залезла в горячий пепел пальцами и вытащила из него те самые таинственные черные кристаллы, которые на ощупь был холоднее льда. Она попробовала уничтожить их, но они не поддавались никаким заклинаниям. Адское пламя и другие разрушительные чары не могли разломить странное черное стекло. Девушка даже нашла на берегу небольшой булыжник и по-магловски зарядила ими. Но камень лишь лопнул от соприкосновения с нерушимым минералом, отскочив от удара в сторону. И приблизив их к своему лицу, она увидела, как внутри мерцает красный огонь.       Девушка закинула кристаллы в сумку и только хотела взяться за метлу, как подумала о горстке пепла. Его она то же не могла оставить на земле, потому что считала, что даже эта малая горстка в силах осквернить землю. Поэтому, Бет достала из сумки пустой флакон и палочкой переместила туда остатки от книги.       Оба возвращаются в замок, но с разных сторон.       Северус завершил последний этап эксперимента с зельем и довольный результатом, удобрял лесную почву. Теперь ядовитый папоротник расцвет следующим летом, ведь для раскрытия соцветия нужна почва, сдобренная останками животной плоти. На место его безызвестной могилы, он вылил бесцветную жидкость, убивающую запахи. Чтобы не раскопали дикие животные и оборотни живущие в нескольких километрах не вышли на его тошный запах.       Снейп специально убил его перед полнолунием, чтобы его отсутствие обусловливалось тем, что волчонок убежал в лес и…забегался там. Может, его разодрали свои же? Ведь чего ожидать от дикарей, которые под Луной сами себе не отдают отчет? Вот именно, что чего угодно. И Снейпа такая логика вполне устраивала, как и его остывающее тело под землей.       К сведению, Снейп никогда не убивал так жестоко и изощренно. Всегда обходился Авадой и то, когда был приказ «свыше». Убийцей в двадцать лет, он не планировал становиться, но метка на предплечье не спрашивала о его желаниях, как и Лорд. К слову, сейчас Лорд то же не будет спрашивать о его желаниях. Зарекись он Блэк, как когда-то об Эванс, он засмеется и отдаст ее Краучу за хорошую службу. Увы, Северус такой службой похвастаться не может. Но надо признать, что Снейп — человек слова.       Пообещал себе, что убьет их. Вот и убил. Держит слово.       Можно ужасаться его поступку, но Сивый заслужил такую смерть. Он сломал много судеб: портил невинным детям кровь, обращая их еще в колыбели, иногда не брезговал насиловать молодых женщин и вел такой преступный образ жизни, что его стая перенимала повадки вожака как норму. Северус так и не узнает, что его убийство продлило жизнь пятилетнему мальчику Монтгомери, который должен был умереть от ран в Мунго. Еще мстительный охотник сократил число погибших среди беглецов от бесчинствующих егерей из недалекого будущего…       Но это, если бы война шла по намеченному графику без изменений переменных.       А его ненаглядная подружка, уничтожив книгу чувствует на шее на одну удавку меньше. На виски ей не давило чувство безысходности, а отчаяние и нескончаемая апатия отошли наконец-то на задний план.       Книга не давала ей сил всё это время. Она окутывала её отчаянием, растила в ее голове бессилие и чувство безнадежности, чтобы толкнуть её на ритуал. Бет даже предполагает, а не Книга ли стала причиной ее частых кошмаров?       Но ей уже всё равно. Она смирилась, что правды всё равно не узнает.       Северус подумывает, как было бы неплохо устранить и Крауча, как еще одну буйную проблему. Бет в это время подумывает о словах Джейн и как было бы неплохо убить Бога, да и разобраться с этим паранормальным дерьмом.       Знать бы только, где ошивается Крауч после собраний и на каком ванильном облаке сидит главный садист Вселенной.