Hey Mr. Drama Queen

Арса хер выцепишь, но будто в насмешку и противовес, теперь есть Сева, который приклеился ко мне не хуже старого катушечного пластыря и никак не желает оторваться. На парах ему надо торчать вместе. В общагу возвращаться тоже. Хорошо, что с утра не караулит, но я уже ожидаю. И мысленно называю его своим сталкером из колхоза, который решил, что мы обязательно закорешимся и станем лучшими друзьями. С первого дня и навек. Ну или хотя бы до первых экзаменов. Вот это было бы логично. Пиздить мои конспекты и ожидать очевидно ботанской помощи с билетами. Иначе я не понимаю, за каким хером ему это всё. Размышляет ли он вообще об этом?.. О чём вообще размышляет сто килограмм живого веса, все истории которого начинаются с: «А мой батя». Но даже у наличия Севы под боком есть плюсы. Все остальные желающие дружить думают, что я какой-то ебанутый, и не лезут поближе. Мало ли этот убогий Герасим почует конкурента и оторвёт ему чего? Огромный же. Нахуй с таким связываться. «Ты в каком корпусе?» Опаньки. А вот ожил тот, с кем я хочу связываться. Снизошёл до меня, можно сказать. Озираюсь по сторонам так, будто что-то спиздил, и, убедившись, что моего нового пиздливого друга, которому страсть как нравится заглядывать через плечо, поблизости нет, отвечаю: «А что?» Деловито так, без наезда, но Арс моего сдержанного любопытства отчего-то не ценит. «А мозги не еби. В каком?» Нервозит какого-то хрена, и я немного начинаю тоже. Что там у него случилось? «В «А». «Иди к пустырю рядом с остановкой. Я ща». Ну замечательно. А спросить, есть у меня что-то ещё, не надо? Или планы там? Может, встреча в клубе «Ответственных ребят» с их бесценными конспектами? «Ты мне свидание назначаешь, что ли?» Уточняю шутки ради, а сам осматриваюсь, не палится ли где ушастая голова моего нового друга. «Женя». Укоряет в одно слово, и я закатываю глаза. «Да иду я». Что там такого важного случилось? Радуюсь, что тепло ещё, и прикладываю карточку недавно выданного пропуска к турникету. Выхожу через главный вход и, убедившись, что и тут моего нового общительного друга не стоит, резко сворачиваю вправо. Там вроде как ещё какие-то гаражи, и плакат на палочке, гласящий, что вот скоро помойки не будет, а сквер будет на радость учащимся, но пока увы. Пока учащиеся радостно бегают курить за стены ВУЗ-а, а бомжи тусуют в брошенных гаражах. Очень цивильно. У Арса, видимо, пары в «Б» были. Или, может, он летает. Потому что его «ща» — это прийти раньше меня. И смотреть теперь так, будто я где-то проебался, но он ещё не придумал, где. Хмуро так, исподлобья, дёргая рукав толстовки. — Чего надо? Спрашиваю, затолкав руки в задние карманы джинсов, и Арс, дёрнувшись, будто из своих размышлений выбравшись, протягивает мне белый магазинный пакет. — В холодильник к себе поставь. И… Типа всё? Смотрю на него как на не слишком умного и осторожно пожимаю плечами. — Ну пошли, сам поставишь. Предлагаю, и он резко мотает головой. — Не могу. Кастинг типа в волейбольную команду. — А. Вот оно что. Социализация. Хочется кидать мячик не просто так. Вместе с такими же озабоченными физухой мальчиками хочется. — Покурю и назад. И лезет в карман за пачкой. Так, если бы забыл, и вот сейчас, проговорив, вспомнил, для чего вообще выперся. — Ты из-за этого психуешь? Морщится, прикуривая, и отворачивается от меня, чтобы не дымить в лицо. Надо же. Так заботливо. — Я не психую. — Ты психуешь. — Нет. Закатываю глаза и, прищурившись, через его плечо оглядываю остановку. Моя там маршрутка приехала или нет. — Морально неустойчивого человека ответ. Арс пихается, зажав сигарету в зубах, но быстро перестаёт. Так, в плечо толкнул пару раз. Выдохнул. — Пакет возьми. Пожалуйста. Послушно протягиваю руку и делаю вид, что не замечаю, что не убирает свою, когда я перехватываю пакет. Секунд пять держу поверх его пальцев. — Напишешь потом, взяли или нет? Снова пихает свою дрянь в рот и отступает. В пакете что-то негромко лязгает. Видимо, окно между парами было. Надо будет узнать, в какой именно магазин он бегал. Тот, что у общаги, совсем фигня. Почти ларёк с сигаретами и дошираком. Шикарный ассортимент из дешёвых гандонов и ничего. — Напишу. Обещает и, затянувшись в последний раз, выбрасывает окурок. Как-то резко, с замахом. Уходит не прощаясь, а я откуда-то знаю, что его возьмут, конечно. Он же молодец и вся прочая херня. И что не напишет, тоже почему-то знаю. Забудет он мне написать. * * * «Физрук конченный пиздец. Сказал, что я низкий». «Для волейбола». «……». «И хули ты молчишь?» «Напиши, что ли, какое-нибудь проклятие на ботанском».