Я желаю

Чонгук еще раз достал из кармана телефон и взглянул на дисплей. Пусто. Ни одного пропущенного звонка. Укатив в свою Латинскую Америку, родители до сих пор не отзвонились и на звонки не отвечали. Было бы неплохо, если они просто вновь закопались в очень важные дела, а не вспыхнули спичкой в небе. — Донна, у нас с тобой ничего не получится! Да, между нами была химия, но это всего лишь физиология, прими это! А Кейру я люблю! Ты гляди какие мы, как трахаться, так пожалуйста, а люблю я Кейру. Что за глупость человеческая? Или не только человеческая? Чонгук вздохнул и откинул голову на спинку дивана. — Кристиан, поцелуй меня на прощание, прошу тебя… Всего лишь один поцелуй! — Фу, — скривилась рядом Элейна. — Разве это поцелуй? Отстойнее сроду не видела. Не умеете вы, людишки, целоваться. Перед глазами возникли недавние события в поместье Баала. И внутри тут же стало горячо от фантомных ощущений чужих губ, языка… Он сумел залезть под броню и нащупать там нечто живое! Гук ликовал весь вечер и до самого утра, пока не понял, что Юнги нигде нет в доме. Тот свалил. И куда, никому не сказал. Прошло уже три дня! Целых три долбанных дня! Эйфория улетучилась, внутри засело беспокойство, а никто не говорил ему, куда подевался Юнги. Даже Элейна не знала, и по ее нахмуренным бровям и поджатым губам, было ясно, что демоницу сей факт тоже не шибко радовал. В доме эти дни тоже царила удивительная тишина. Вместе с Юнги куда-то запропастились и Пак, и Владыка со своими охранниками… Как это ни странно, осталась одна Элейна. Так они и проторчали в гостиной на диване в компании тонны снэков и кучи сопливых сериалов. Выбирала их демоница, Чонгуку сейчас было все равно, что смотреть. Хоть на нэшинл джеографик передачу о спаривании богомолов. — А демоны типа умеют целоваться? — фыркнул Гук, задетый фразой. — Пыфф! Еще не один смертный не жаловался! — презрительно скривила губы Лу. — Конечно, когда ему жаловаться, если душа того, тю-тю уже. — Если ты не забыл, то это часть нашей работы! — И что? То, что вы это постоянно делаете, еще не говорит о том, что вы умеете делать это качественно. — Ах ты ж! — задохнулась Элейна от возмущения. Она отшвырнула от себя пачку с чипсами и в один прыжок оказалась сверху на Гуке. Тот только и успел что вытаращить глаза. — Вот я тебе сейчас устрою, мальчишка! — демоница резко схватила его за затылок и впилась в губы поцелуем. Они не успели зайти слишком далеко, хотя по мнению Чонгука, чужой язык у себя во рту без разрешения — это уже перебор. В комнате вдруг вспыхнул свет, а следом раздался нисколько не смущенный, а скорее дико довольный голос Пака: — Оу, кажется, мы помешали… Элейна шарахнулась в сторону, Чонгук растерянно уставился на нее, не в силах осознать, что произошло. Его поцеловали… Голова невольно повернулась в сторону двери, взгляд нашел Юнги… Острое разочарование кольнуло нутро, сжав внутренности. С другой стороны, это же Юнги, холодный как вечная мерзлота. Да даже если они застали бы тут резвящегося в оргии Чонгука, эффект был бы такой же: ну-ле-вой. Не глядя ни на кого, расстроенный Чонгук сорвался с дивана и вылетел из комнаты, где все еще царила тишина. Очень оглушающая и недобрая, если судить по одним глазам, в которых тьма стала совсем вязкой. — Вот так поворот, — проворковал Пак, взглянув на друга. — Кто ж знал, что наша маленькая Эйли пойдет по смертным мальчишкам. — Еще чего! — фыркнула Элейна. — Аббадон! — процедил Юнги. — Да, сладкий? — Заткнись. — Смотри, уводят зайку такую… — АББАДОН! *** Атмосфера была неловкой. Или то только Джину было неловко? Сосед сидел, расслабленно откинувшись на спинку кресла, и с непринужденным видом цедил кофе. Разговор не клеился. Хотя Сокджин и не пытался, если честно. Он ощущал себя как на иголках, все желая подобрать подходящий момент и культурно слиться. Ему нужен был перерыв. — Нам… Намджун, — наконец решился Джин. Прокашлялся, покраснел, став еще больше очаровательным в своем смущении. Намджун откровенно залюбовался. — Я… В общем, я хотел бы принести извинения. Не знаю, что на меня нашло, но обычно, я так себя не веду. Разволновавшись, Сокджин схватил со столика чашку и сделал слишком большой глоток. Поморщился. — Как так? — помолчав спросил Намджун. — Ну… развязно. Чтобы при первой встрече и сразу в… И сразу в кровать, — пальцы крепко теплую ручку посуды. Его лепет больше походил на то, что он набивал себе цену, хотя это нисколько не было изначальной целью. Просто сосед ему понравился настолько, что сводить все возможные дальнейшие отношения к обычному сексу… ну не хотелось. На лице собеседника ничего нельзя было прочитать, лишь глаза внимательно смотрели. И Джин совсем приуныл. — В общем, приношу свои извинения. — Извинения, — задумчиво протянул Намджун, склонив голову на бок. Облизал верхнюю губу, Джин, проследив за кончиком языка, сглотнул. — Хорошо, пускай будет так. Напряжение, сдавливавшее внутренности, попустило. Сокджин даже выдавил подобие улыбки, не слишком умело скрыв разочарование. Он рассчитывал совсем на другие слова. — Тогда… Благодарю за все, и позволь в этот раз угостить мне, — он достал из кармана кошелек, отсчитал несколько купюр и положил их на стол. И, пока не передумал, быстро поднялся. — Всего хорошего вам, господин Ким. Схватил куртку и вылетел из помещения, оставив крайне задумчивого Вельзевула одного. *** Чонгук даже не пошевелился, когда позади раздался легкий шум шагов. Уткнувшись носом в подушку, он все еще пребывал в печали. Раз десять мылил губы мылом, но ощущения не желали так быстро сходить. Тот момент странной нежности, произошедший в поместье, разом перекрыли вожделением. Элейна умела целоваться и очень даже. Да, Гуку понравилось. К сожалению. Мягкие нежные губы, горячий язык… Будь он более нормальным, оценил бы еще больше. Может, даже захотел бы продолжения, но Гук был тем, кем являлся и сердечная мышца его уже давно выбрала себе поводок. Шаги замерли возле кровати, а затем Гука вдруг дернули и перевернули на спину. Он растерялся. Чернота полностью затопила глаза и выглядели те жутко. Мысли лихорадочно вытаскивали из темных уголков свои промахи, но ни один из последних точно не тянул на такое вот. — Юнг… уммм… — жесткий поцелуй прервал слова вместе с дыханием. Фьюух! Все толковые мысли драпанули, как стая вспугнутых кем-то кошек — голова опустела. Чонгук побежал бы следом, потому что, честно говоря, растерялся и даже несколько перепугался. От кого-кого, а от Кадумара он такого напора не ожидал. Может, кто-то… Как его там, под личиной? И это вовсе не Юнги, языком нетерпеливо лез внутрь его рта, делая такие движения, что хочешь не хочешь, а внизу встало все, что только могло встать, а кто-то совершенно другой? Лоб и спина вспотели, Гук ощущал, как начинают гореть легкие от нехватки воздуха. Да и ладно… Сгореть вместе с ними, потому что начинающийся пожар потушить уже будет нереально. Язык облизал нижнюю губу, зубы цепко ее прикусили и чуть потянули на себя, чтобы спустя секунду отпустить и вновь нырнуть в глубину рта. Руки не стеснялись своих требовательных поглаживаний, бедра втискивались между ног, принимая более удобную позицию. Чонгук все еще тормозил, даже сильнее, чем сначала, штука ли гормональный выброс по всем направлениям? Поэтому вел себя зажато, не понимая, как правильно подстроиться под партнера. Рука крепко схватила его согнутое правое колено и отвела в сторону, момент соприкосновения выбил почву из-под ног и низкий грудной стон. Чонгук прервал поцелуй, повернув голову в сторону. Совсем чуть-чуть и он однозначно задохнется, так и не отведав десерта! Горячие губы легли на шею, пройдясь по косой мышце, жестко прикусили кожу. Толчок бедрами, и то ли писк, то ли всхлип повис в воздухе. Мокрые волосы липли к лицу, во рту все пересохло, и одежда, дурацкая одежда мешала так, что хотелось содрать ее одним рывком. Еще одно такое движение, и он точно кончит в штаны! Как недотепа-девственник из сериалов для подростков. С другой стороны, именно недотепой-девственником он и был. Самым настоящим. Вообще, после такого поцелуя Чонгук вполне ожидал, что его просто ткнут лицом в подушку и оприходуют. С Юнги сталось бы. Однако, тот неожиданно замер и чуть приподнялся на локтях. Чонгук уставился на него во все глаза. Вечная мерзлота, оказывается, хранила внутри нечто живое. С широко раскрытыми глазами, прядью волос прилипшей к щеке, грудью высоко вздымающейся… — Впервые? — хриплый голос заставил Гука невольно сглотнуть. Стоило говорить или нет? — Могу остановиться… — Нет! — едва ли не с отчаянием вскрикнул Чонгук. — Нет-нет-нет, все очень здорово и будет еще лучше, жопой чую, — тут он смутился, — продолжай в том же духе, в общем. А потом случилось то, чего Чонгук и вовсе не чаял увидеть в этой жизни — тень улыбки легла на тонкие губы. Сердце сделало скачок, больно ударившись о грудную клетку. Внутри, в самой сердцевине рождалось тепло. Словно золотой шторм набирал обороты и такой силы, что вот-вот грозился вытащить наружу через рот то, чему Гук сам опасался поверить. «Как достучаться до чужого сердца?» Чонгук не знал. Но только что ощутил, как достучались до его, и там оказалось открыто. *** Касательно соблазнения Юнги много чего умел. Ему положено. Но сейчас почему-то все вылетело из головы, оставив лишь странный вихрь, распирающий нутро. Все то, чем он собирался удивить, утянув в объятия низменной похоти, вдруг оказалось ненужным. Одно лишь касание заставляло ресницы трепетать, а глаза, полные тревожного ожидания, широко распахиваться. И он бы солгал, ответь отказом на вопрос, что его подобное нисколько не задело. Еще как задело. Сквозь все слои брони и времени. Ничего не изменилось. Даже так. Даже в другом теле. Петля больше не сдавливала шею. Зачем? Кто покорился, тому ошейник уже без надобности. Юнги задрал футболку, обнажая впалый живот в россыпи темных пятен — родинок. Он очень хотел быть таким, каким люди обычно видят демонов. Но поцеловал каждую отметину. Особенно ту, что оказалась на правой косточке бедра. Зубами поддел резинку штанов и, помогая, себе руками, потянул их вниз, до самых щиколоток. Послышался судорожный вздох. Юнги поднял голову, ища в глазах испуг и причину остановиться, но нашел лишь такое же плотное желание, что испытывал сам. Прикушенная губа, яркий румянец на щеках… Руки подрагивали от нетерпения и капли масла разлились на покрывало. Нога, послушная движению, зацепилась пяткой за поясницу, Юнги придвинулся очень близко. Из прокушенной губы выступила капля крови, а пальцы сжали низ футболки в ожидании боли. Однако взгляд был решительным. Как и прежде. Как и прежде, mirrhae. Он накрыл ладонью чужие пальцы и, осторожно толкнувшись бедрами вперед, шепнул: — Расслабься. Боли не будет. В его силах от нее избавить.