Game on

За годы, проведенные в хогвартском заточении, нарушать и обходить школьные правила, при этом не попадаясь, Шерлок, как он сам считал без лишней скромности, научился мастерски. В общем-то, это было вовсе не сложно — еще на первом курсе Холмс без труда запомнил расположение портретов на коридорных стенах, изучил слепые зоны их никогда по-настоящему не спящих обитателей, и вдобавок разузнал и выведал все существующие тайные ходы замка. Со временем Шерлок наловчился перемещаться по школе быстро и незаметно, не попадая на радары наблюдателей, как живых, так и мертвых, и нарисованных. Не то чтобы этот навык действительно был чем-то нужным и полезным, причина была банальна и проста — Шерлоку было скучно. В конце концов что еще оставалось делать, чтобы скрасить часы и годы порой тянущиеся настоящей невыносимой вечностью, кроме как тренировать наблюдательность. По этой же причине слизеринец изучил как сам замок, так и его обитателей — их привычки, предпочтения, излюбленные маршруты и даже походку — теперь даже по отдаленному звуку шагов Холмс мог без труда определить, кто идет. Чуть сложнее было с привидениями — их поведение часто бывало непредсказуемым, но даже у мертвых имелись определенные наработанные годами паттерны поведения. Все эти малейшие детали Шерлок бережно держал в своем хранилище памяти, в своих чертогах, как он сам предпочитал их называть. Особую ценность эти знания не представляли, но Шерлок все равно предпочитал хранить их на всякий случай. Как правило, ему не составляло труда в нужный момент вытащить из своей памяти и применить на деле ту или иную деталь, когда того требовала ситуация, однако иногда случались промашки, и вчерашняя ночь была тому подтверждением. Планируя свой эксперимент на астрономической башне, Холмс все продумал до мелочей — дождаться, пока остальные слизеринцы уснуть, незаметно выбраться из спальни после комендантского часа, под покровом ночи добраться до башни обходными путями до восхода луны. В общем-то, в части планирования и реализации плана Шерлок не мог себя ни в чем упрекнуть. Разве мог он предугадать, что в его тщательно выстроенные планы вторгнется столь непредсказуемый элемент по имени Джейн Ватсон? Лишь ее вина была в том, что на обратном пути Шерлок напрочь позабыл про осторожность — видимо такое воздействие оказывала на него эта гриффиндорка, распространяя свое невезение повсюду, куда бы ни шла, и на всех, кому не посчастливилось оказаться рядом. Теперь им обоим предстояло расплачиваться за беспечность. На самом деле Шерлок вообще не считал школьные правила чем-то стоящим и заслуживающим внимания. Ему не было дела до межфакультетского соперничества за кубок школы, потому возможность потерять баллы за какой-нибудь мелочный проступок вроде ночной прогулки слизеринца не пугала. А прочих кар в виде отработок и выговоров ему всегда удавалось избегать — наработанная безукоризненная репутация прилежного ученика всегда играла Холмсу на руку в таких ситуациях. Потому он старался не попадаться исключительно ради удовольствия провести преподавателей и в очередной раз доказать себе превосходство собственного ума. Однако существовала еще одна, и довольно неприятная причина, заставляющая Шерлока с большим усердием избегать опасности быть пойманным на проступке. Ведь о каждом неверном шаге младшего Холмса непременно узнавал его старший брат. Каким образом тому это удавалось — Шерлок, в общем-то, не желал знать. Однако факт оставался фактом — утаить что-либо от зоркого глаза Майкрофта было практически невозможно. Майкрофт Холмс, тоже выпускник факультета Слизерин, покинул стены этого учебного заведения напыщенно и гордо, разумеется, сдав все СОВ и ЖАБА на высший балл, и сразу же зашагал по устланной ковровой дорожкой карьерной лестнице прямиком в Министерство Магии под аккомпанемент восторженных возгласов и слез гордости всего преподавательского состава. Несмотря на то, что с тех пор минуло 7 лет, незримое раздражающее присутствие старшего брата продолжало довлеть над Шерлоком все эти годы. Профессора продолжали ставить Майкрофта в пример всем остальным при любой возможности, а каждое достижение Шерлока непременно сравнивали с подобными достижениями брата. Любой же просчет или успех Шерлока сразу же доводился до сведения Майкрофта. Поэтому семикурсник совсем не удивился, когда на следующее же утро, еще до утренней почты, напыщенный министерский филин принес ему письмо, полное снисходительных упреков. Птица уже поджидала Шерлока, когда наутро после ночной прогулки он вышел в общую гостиную. Нахохлившись от подводной каменной прохлады подземелий, филин сидел на подоконнике и с важным видом чистил свои блестящие серые перья. Оставалось только удивлять, как он умудрился попасть в подземелья — окна здесь, по вполне понятным причинам, были запечатаны намертво и представляли собой скорее стеклянные стены, нежели настоящие окна. Понятное дело, что никому бы и в голову не пришло пытаться их открыть — желающих утонуть среди слизеринцев не находилось. Завидев Шерлока, филин тут же взвился с места и бросил в адресата тяжелым конвертом из плотной лощеной бумаги, запечатанным восковым оттиском в виде двойной буквы «М». Еле увернувшись, чтобы острые уголки конверта не царапнули ему лицо, Шерлок поймал послание, но не спешил его разворачивать. Письмо было самым обычным, не зачарованным — Майкрофт считал себя выше громовещателей и не считал нужным позорить младшего брата громкими публичными выговорами. Хотя бы за это Шерлоку стоило бы быть благодарным, но он никак не мог найти в своей душе подобных теплых чувств. Подобная демонстрация пристального и неусыпного надзора большого брата заставляла Холмса испытывать лишь досаду. Утро тут же оказалось ею отравлено. Кажется, так сильно раздражать Шерлока во всем мире умел один лишь Майкрофт. Столько негатива, сколько вызывал старший брат, даже находясь на расстоянии, Холмс не испытывал даже к Мориарти вчера ночью. По правде говоря, почему-то вчера Шерлок, кажется, и вовсе забыл разозлиться на профессора — настолько его отвлекла Ватсон. Хотя вообще-то разозлиться стоило бы — в конце концов полученное наказание было совершенно несправедливым. Отработками за ночные прогулки обычно не наказывали — слишком несерьезным считался проступок, однако профессор Мориарти то ли еще не освоился со сложившейся в Хогвартсе системой, то ли счел это подходящей к ситуации мерой. Шерлок склонялся к последнему, точно зная, за что его на самом деле наказали. Вовсе не за сам факт нарушения правил, а лишь за то, что не стал подставлять Ватсон. То была исключительно слизеринская логика, которой вообще-то Шерлок и сам не гнушался пользоваться. Однако почему-то вчера поступить так не казалось верным решением. В конце концов они оба оказались ночью в коридорах по одной причине, поэтому гриффиндорка легко могла вспылить и выдать профессорам всю правду, сдав обоих. Нет, врать и подставлять блондинку было бы ошибкой. Так объяснял себе потом свое поведение Шерлок с логической точки зрения. Но чего он не мог объяснить, так это своего настойчивого нежелания навлекать на Джейн Ватсон неприятности. Наверное, стоило это сделать. Это было бы ей уроком — с ее неосторожностью и неумением продумывать ситуацию на несколько шагов. И даже разозлись она и расскажи правду, уж Шерлок-то сумел бы убедить преподавателей поверить в его версию событий. Это было бы просто. Даже слишком просто. И все же было в Ватсон нечто такое, нечто во взгляде ее широко распахнутых голубых глаз, что заставило Шерлока придумывать способы выпутаться, не подставляя под удар ее. Что ж, теперь Холмсу предстояло разгребать последствия собственного невесть откуда взявшегося благородства. Без особых сожалений слизеринец бросил письмо брата в камин. Пламя жадно поглотило стремительно чернеющий и съеживающийся пергамент, сноп искр брызнул в разные стороны. Волна жара прокатилась от камина по комнате, отчего по озябшей коже побежали мурашки. Филин возмущенно заухал и заскрежетал клювом при виде столь варварского обращения с его посланием, смерил Шерлока презрительным взглядом и стремительно вылетел из гостиной через раздвинувшуюся панель в стене. Полетел он ябедничать хозяину, не иначе. Шерлок был уверен, умей эта птица разговаривать, голос у нее звучал бы в точности как у Майрофта — столь же пафосно и поучительно. Можно было не сомневаться, что старший брат уже знает, что письмо осталось непрочитанным, и что в дальнейшем Шерлока ждет еще больше писем. Игнорировать все не получится, и ответить придется, но это будет позже. До остального Шерлоку дела не было. Отработка, конечно, дело неприятное и, самое главное, скучное и бесполезное, но, в общем-то, ничего страшного не произошло. Так что, не считая этого письма, ничто не могло потревожить покой Шерлока этим утром. Вот только совсем скоро он понял, что как-то упустил из виду другие последствия вчерашней ночи. А именно, любовь обитателей замка к сплетням и способность разносить эти самые сплетни со скоростью ветряной мельницы. Тем же утром Холмсу довелось познать на своей шкуре, каково быть объектом всеобщих разговоров. За одно утро Хогвартс превратился в разбуженный гудящий улей, обитатели которого мигом ухватились за свежую сплетню и возможность помолоть языками о неожиданной паре слизеринца и гриффиндорки. О том, что такое может произойти, Шерлок как-то не подумал. Расправившись с письмом брата, он, еще ни о чем не подозревая, спокойно направлялся на завтрак, когда его обдал знакомый запах вишневого парфюма. — Говорят у тебя новая игрушка, — подхватив Шерлока под руку, насмешливо пропела ему на ухо Ирен. Ей вовсе не было нужды опираться на его локоть — в поддержке Адлер нуждалась редко, но все равно делала это при любой возможности. Прижавшись к его руке, Ирен поудобнее ухватилась за Шерлока, нарочито расслабленной, но цепкой хваткой и пошла рядом. Шерлоку пришлось замедлиться, подстраивая шаг под размеренную походку девушки, обутой в дизайнерские туфли на высоких каблуках. — О чем ты? — слизеринец недоуменно скосил взгляд на подругу. Та улыбалась, тонко и насмешливо. — Как будто сам не знаешь, — фыркнула она, — Я о мисс Джейн Ватсон, конечно. Весело провел ночь? Тебя можно поздравить? От неожиданности Шерлок чуть не споткнулся. Несколько мгновений он лихорадочно пытался сообразить, о чем речь, пока до него не дошло. Он сделал глубокий вдох, собираясь с мыслями и словами. Стоило догадаться, что так все и будет. Вот только придумывая вчера версию о ночном свидании с гриффиндоркой, Холмс и не подумал, что уже завтра об этом станет известно всей школе. Утаить секрет в Хогвартсе было сложно. Каждый знал простую истину: если хочешь сохранить что-то в тайне — не стоит говорить об этом в коридоре, полном портретов и привидений. И если кто и узнавал секрет самым первым, то это была Ирен Адлер. В общем-то, если подумать, то не стоило никого разубеждать. Да, Шерлок не подумал о последствиях, однако сейчас стоило придерживаться рассказанной профессорам лжи, дабы не навлечь на себя подозрения и дальнейшие разбирательства. К тому же Холмс прекрасно понимал, что приведенный в действие механизм распространения слухов уже не остановить, и сейчас любые отрицания только укрепят веру толпы в правдивость этого слуха. Но уж Ирен-то всегда стояла в глазах Шерлока выше остальной толпы. Она, с ее тонким изощренным умом, как никто другой должна видеть разницу между сплетнями и правдой и не должна верить никому на слово. Если весь остальной Хогвартс можно было обмануть, то Ирен Адлер — попросту невозможно. — Уж ты-то должна знать цену школьным слухам, — закатил глаза Шерлок, — Просто вчера я выполнял тот эксперимент по проекту Мориарти — помнишь, я рассказывал? И случайно попался Флитвику. А ты сама знаешь, как он относится к магическим экспериментам. А Ватсон случайно оказалась рядом. Пришлось выкручиваться. Конец истории. Ирен рассмеялась, звонким, как колокольчик, голосом и легонько сжала руку Шерлока острыми наманикюренными ногтями. — Так и думала, что это бред. Просто хотела убедиться, — девушка небрежно повела плечом, тонко улыбаясь, — Само собой, ты бы на нее и не взглянул. То есть, Ватсон, конечно, миленькая, но она ведь такая простушка. С этими ее глупенькими голубыми глазками и светлыми кудряшками. Она такая неинтересная. Все на поверхности — все эмоции и все тайны. Никакой интриги. Шерлок недоуменно посмотрел на подругу. Ирен выглядела абсолютно спокойно и невозмутимо, в тоне явственно звучала ирония. Однако привычная маска насмешливости отчего-то показалась Шерлоку чуть натянутой и нарочито небрежной, за ней сквозила какая-то убийственная серьезность. Как бы Ирен ни хотела держаться непринужденно и равнодушно, Холмс видел — та вовсе не шутила. В блестящих, обрамленных идеальными острыми стрелками глазах сквозило нечто темное. Уж не ревнует ли его Ирен к Джейн Ватсон? — мелькнула у Шерлока безумная мысль. Мысль показалась абсолютно бредовой. С чего бы Ирен ревновать его? Адлер, конечно, нравилось с ним флиртовать, но Шерлок был убежден, что вовсе ей не нравится в этом смысле. Ирен просто нравилось тешить себя свое эго мыслью, что она могла бы заполучить Холмса, если бы только захотела. И Холмс не видел ни малейшей причины разубеждать ее в этом заблуждении. В чем Ирен Адлер никогда не испытывала нужды, так это в уверенности в себе. Ей вовсе не было необходимости столь нарочито принижать в его глазах Джейн Ватсон. Если только Ирен вдруг не почувствовала с ее стороны угрозу. Мысль казалась дикой. Пусть даже Шерлок никогда не демонстрировал заинтересованности в Ирен, с чего бы ей ревновать сейчас, когда ей должно быть абсолютно очевидно, что ему нет ровным счетом никакого дела до Джейн Ватсон. Они как раз вошли в Большой зал, и Шерлок, занятый этими мыслями, невольно повернул голову в сторону гриффиндорского стола, выискивая взглядом упомянутые светлые локоны. — Никакой интриги, это правда, — пробормотал он, усмехаясь. Найти в огромной толпе блондинистые кудри не составило ему ни малейшего труда, — Но зато сколько в ней огня. Засмотревшись на гриффиндорский стол, Холмс едва не врезался в проходящую мимо толпу когтевранцев. Тут же переведя внимание на происходящее рядом, он успел уловить боковым зрением, как стремительно опустились уголки ярко подведенных красной помадой губ Ирен. Насмешливая улыбка угасла, стоило Адлер заметить, куда обращен взгляд Шерлока. Он не успел ничего сказать. В этот момент чья-то широкая ладонь с силой опустилась на его плечо, отчего Шерлок едва не пошатнулся на месте. — Ну ты даешь, Холмс, — гоготнул Моран, — Красавчик. И чего молчал? Мне-то хоть мог похвастаться. Шерлок мысленно его проклял. Себастьян никогда не отличался деликатностью, особенно когда дело доходило до девушек. Сам он мнил себя ловеласом, хотя и не сказать, чтобы пользовался популярностью среди женского населения Хогвартса. Но обсудить подробности чужих любовных похождений Моран всегда был наготове. — Эта Ватсон горячая штучка, — продолжал он, озираясь на гриффиндорский стол. В тоне сквозила неприкрытая зависть, и Шерлоку захотелось проклясть его чем-нибудь крайне неприятным или же просто ударить по лицу. — Расскажешь, как прошла ночка? Говорят, гриффиндорки в постели просто огонь. Реакция сработала быстрее разума. Быстрее, чем Шерлок успел подумать, он обнаружил себя, приставляющим кончик своей волшебной палочку прямо к горлу друга. Окружающие ахнули от неожиданности. Краем сознания Шерлок уловил перепуганные взгляды одногруппников. Кто-то особенно впечатлительный, кажется, это была Ванда Лавье, пискнул от страха и сполз под стол. Чья-то чашка с чаем опрокинулась, заливая дымящимся настоем белую скатерть. — Ничего не было, ясно? — процедил Шерлок, сжимая палочку и глядя прямо в выпученные недоумевающие глаза друга, — Нечего обсуждать, понял меня? — Ладно-ладно, — выдавил Моран, вскидывая руки, как бы сдаваясь. С широкого загорелого лица разом отхлынула кровь, отчего щеки стремительно побледнели. На какой-то краткий и в то же время очень долгий миг за столом повисла напряженная пауза. Слизеринцы замерли, с интересом и опаской глядя на развернувшуюся перед их глазами сцену. С дальних концов стола раздавались приглушенные шепотки испуганных первокурсников. Через слои плотной ткани мантии, пиджака и рубашки Шерлок ощутил, как впиваются в его кожу острые ноготки Ирен, а ухо опаляет ее предостерегающий шепот. Боковым зрением Холмс заметил, как сразу несколько его однокурсников — Лейси, Генри и Сэм сжимают свои волшебные палочки, готовые вмешаться. Напряжение достигло пика. Казалось, еще мгновение, и взрыва не миновать, но тут Шерлок сделал вдох и резким движением опустил палочку. Все разом выдохнули и расслабились. Себастьян дернулся назад и потер горло, на котором красовался красный след от кончика палочки. — Че психовать-то сразу? — обиженно буркнул он и отодвинулся, — Какая муха тебя укусила, Холмс? Шерлок оглянулся по сторонам — кажется, эта небольшая перепалка не привлекла внимания преподавателей или других факультетов, но все одногруппники неприкрыто таращились и обменивались удивленными взглядами. Краем глаза он отметил, как рыжеволосая голова Ванды склоняется к уху лучшей подружки, главной сплетницы школы, Летиции. «Отлично, — безрадостно поздравил себя Шерлок, коря себя за свою бездумную вспышку, — Ну все, началось». Вот так собственноручно он только что уничтожил все шансы кого-либо переубедить и разуверить в распространившихся слухах. «Да в общем-то, — подумал он, — Плевать». Спрятав палочку в карман мантии он как ни в чем ни бывало уселся за стол рядом со все еще обиженно и зло дующимся Мораном. Остальные, все еще с опаской поглядывая на Шерлока, вернулись к завтраку. Стихшие было разговоры возобновились с новой силой. Не обращая на них внимания, Холмс наполнил свою тарелку омлетом с беконом и налил в чашку дымящийся крепкий чай. Мрачная тень искажала прекрасное лицо Ирен, но девушка вскоре вернула прежний беспечно-невозмутимый вид. Усевшись напротив Шерлока, она попыталась сгладить ситуацию. — Людям только дай повод посплетничать, — мило улыбнулась она Морану, — Раздули столько шума из-за ерунды. Но мы-то с тобой верим Шерлоку, правда, Себастьян? — Мог бы просто сказать, — все еще потирая шею, проворчал тот, — Че сразу палочкой-то тыкать? — Шерлок просто не любит сплетни, ты же знаешь, — поспешно вмешалась Ирен, — Никто не любит, правда ведь? Тем более когда все верят в подобный бред, как про его шашни с этой гриффиндоркой. — Извини, — примирительно произнес Шерлок. — Ладно, — буркнул Себастьян, уже видимо отходя, — Но знаешь, она вообще-то и правда горячая, так что не упускай шанс, если он есть. — Нет никакого шанса, — возразила Ирен, — У нее так точно нет. — Да ну? — Моран фыркнул и снова с силой хлопнул Шерлока по плечу, привычное расположение духа уже возвращалось к нему, — Ну смотри. Может, тогда у меня с ней есть шанс, а? Шерлок поморщился. Сальный интерес Морана к этой гриффиндорке был ему неприятен, но почему-то он был уверен, что Ватсон на него и не взглянет. А мечтать Себастьян мог сколько угодно. А остальные могут сплетничать, сколько им влезет. Школьные слухи всегда досаждали Шерлоку своей нелепостью, даже когда он не был их непосредственным объектом. Его всегда удивляло, неужели людям больше заняться нечем, кроме как перемалывать косточки окружающим и обсуждать подробности дел, которые их не касались. Особенно раздражало, когда предметом всеобщего обсуждения были настолько нелепые вещи, которые никак не могли быть правдой, но почему-то все так легко верили в любую нелепицу. Так, например, на третьем курсе замок гудел от слухов, что в подземельях живет настоящий дракон. Тогда все, от первого до последнего курса, старались проникнуть туда и хотя бы глазком посмотреть на диковинное создание, а преподаватели, злые, как черти, сбивались с ног, то и дело наведываясь в подземелья с обысками. Даже лесничий Хагрид, в отличие от коллег, оживленный и радостный, пытался что-то вынюхивать, подходя к слизеринцам с расспросами и советами по уходу за драконами. Разумеется, никто так ничего и не нашел, потому что вряд ли бы во всей школе нашелся бы идиот, решивший выращивать нелегальное магическое создание прямо в школе. Слух породило всего лишь одно неудачное заклинание, обернувшееся небольшим пожаром. А на пятом курсе все дружно обсуждали возможное проведение в Хогвартсе Турнира Трех Волшебников, несмотря на тот факт, что данное мероприятие не проводили уже больше десятка лет и не собирались возобновлять в ближайшем будущем. Что уж говорить про любовные интриги. Слухи про вспыхивающие школьные романы возникали едва ли не каждый месяц. Одно время даже сплетничали про роман профессоров Слизнорта и Дромгул, все потому что ее несколько раз заметили выходящей ночью из кабинета зельеварения. Хотя, стоило догадаться, что причина того была куда более прозаической — преподаватель древних рун питала слабость к успокаивающим настойкам и предпочитала не обращаться к мадам Помфри, дабы избежать лишнего внимания. Но если за годы, проведенные в Хогвартсе, Шерлок что и уяснил про волшебников, так то, что у них всех в большинстве своем напрочь отсутствует критическое мышление. В этом, как и в уровне интеллекта, семья Холмсов выгодно отличалась от всего остального волшебного сообщества, за редкими его исключениями. Конечно, Шерлок сам стал виной тому, что слух про него и Ватсон вообще появился на свет, однако остальные могли бы хоть немножко пораскинуть мозгами, чтобы понять всю нелепость подобной истории. В конце концов до этого Шерлок даже ни разу не пересекался с Ватсон на людях, не считая совместных уроков. Но чего еще можно было ожидать от стада тупиц, наполняющего этот замок и этот мир? Они готовы поверить во что угодно, лишь бы это отвлекло их от их никчемных пустых и бестолковых жизней. В противном случае они все сразу бы поняли, что Джейн Ватсон абсолютно не интересна Шерлоку Холмсу. Да, он признавал, что гриффиндорка оказалась неожиданно умнее, чем он ожидал изначально, но в остальном он прочел ее с первого же взгляда. Не в меру вспыльчивая, упрямая и заносчивая, Ватсон была из тех, кто сначала делает, и только потом думает. В ее голове царил хаос из предубеждений и обид, а за плечами висел багаж тяжелого детства и проблем в семье. Она отчаянно хотела закрепиться в мире магии и прилагала для этого усилия, которые, вполне возможно, даже окупятся успехом. Ирен не ошиблась в своей оценке. Джейн Ватсон действительно была для Шерлока открытой книгой. В ней не было ничего интересного. Никакой интриги, ничего, стоящего разгадывать. Однако теперь, когда Ватсон попала в поле зрения Шерлока, он больше не мог не замечать ее как прежде. Теперь каждый раз, когда они оказывались в одном помещении, невольно взгляд Холмса обращался к ней. Вскоре для него стало очевидным, что Ватсон избегает его. Еще очевиднее было то, что она тоже о нем думала. Не нужно было даже заглядывать в мысли девушки, чтобы это понять. На уроке по зельеварению Шерлок то и дело ловил на себе ее взгляд. Что бы Ватсон ни делала, нарезала ли ингредиенты или же помешивала зелье, она то и дело поднимала глаза от своей работы и бросала быстрый взгляд на Холмса. И столь же стремительно отводила глаза, словно боясь попасться. Подмечая каждый такой брошенный украдкой взгляд, Шерлок пытался понять, злится ли она все еще из-за случившегося. В конечном счете он пришел к выводу, что ее реакция обусловлена, скорее, смущением, нежели злостью. Легкий румянец вспыхнул на щеках Ватсон, когда она поняла, что ее взгляды не остались незамеченными. Шерлок продолжал наблюдать за ней весь урок, подмечая все ее действия: как она неосознанно покусывала нижнюю губу, старательно пытаясь сосредоточиться, как-то и дело убирала за ухо постоянно выбивающуюся прядь волос, как затуманился взгляд ее глаз, слезящихся от жара и испарений котла, как она едва не порезалась, отвлекшись всего на миг. В итоге, если кто и переживал за повторение ситуации с взрывом на предыдущем занятии, то опасения оказались напрасными. К концу урока Ватсон и ее напарнику, пухловатому гриффиндорцу с раскрасневшимся лицом, чьего имени Шерлок не помнил, удалось сварить вполне неплохое зелье. Конечно, далеко не столь идеальное, какое получилось у самого Шерлока и Забини, но профессор Слизнорт все равно похвалил Ватсон и наградил баллами факультета. Ватсон не скрыла радости, но поспешила подавить вспыхнувшую улыбку, словно смущаясь собственного довольства. Отчего-то Шерлока и самого порадовало то, что на этот раз гриффиндорка ничего не испортила. Покидая аудиторию после окончания занятия, он хотел мимоходом отпустить ей какую-нибудь шутку на этот счет, но Ватсон как будто почуяла намерение слизеринца и ушла быстрее, чем он успел приблизиться. В следующий раз они снова встретились уже на следующий день на занятии по древним рунам. В аудитории, напоминающей небольшой амфитеатр, Ватсон сидела на привычном месте у окна, пасмурный свет серого осеннего дня тускло падал на ее распущенные локоны и сонное лицо. По мутным стеклам уныло барабанил затяжной дождь. Откуда-то из щелей в раме и стенах тянуло пронзительным сквозняком, отчего многочисленные монетки и ракушки в плетеной инсталляции, украшающей окно, качались и позвякивали. Ватсон постоянно ежилась и натягивала на ладони длинные рукава вязанного свитера, торчащие из-под рукавов мантии. Слизеринца и гриффиндорку снова разделяла аудитория, но снова они невольно, не сговариваясь, то и дело бросали друг на друга ничего не значащие взгляды. Преподавательница рун, рыжеволосая эксцентричная профессор Дромгул, расхаживала перед исписанной доской и объясняла тему. В этот раз волшебники учились плести сложные рунические связки, поэтому отвлекаться попросту не было времени. Даже Шерлоку приходилось прикладывать усилия, чтобы не потерять нить объяснений, но снова то и дело он подмечал редкие брошенные искоса взгляды гриффиндорки. Когда прозвенел колокол, подруга и соседка по парте Ватсон, коротко стриженная блондинка, которая благополучно пролежала на парте все занятие, встрепенулась и широко зевнула. Ватсон что-то шепнула ей на ухо, и, кивнув, та собрала вещи и ушла первой, не став дожидаться подругу. Ватсон же осталась, прижав к груди знакомую тетрадку, которую Шерлок видел у нее вчера на Астрономической башне, и маленький кристалл, тускло пульсирующий изнутри бледным серебристым светом. Ватсон дождалась, пока все остальные учащиеся покинут аудиторию, и только затем спустилась по невысокой лестнице меж рядов парт и приблизилась к преподавательскому столу. По ее настороженной реакции он понял, что она ждала, что он тоже уйдет. Когда же он, вместо того чтобы выйти за дверь, тоже подошел к столу профессора, Ватсон заметно напряглась и сделала шаг в сторону, явно стараясь держать дистанцию. Профессор Дромгул приветливо улыбнулась студентам и предложила присесть. В ее пышной копне мелких медно-рыжих кудрей блестели вплетенные золотистые нити. Золотая же бахрома украшала рукава красной мантии, расшитой золотистыми цветами. Не будь Дромгул столь хорошим специалистом и приятным преподавателем, вряд ли бы кто-то в этой школе мог бы воспринимать ее всерьез. Однако компетентность и умение расположить к себе спасали Дромгул от участи профессора Трелони, преподающей прорицания. — Вижу, вы объединили усилия, это замечательно, — профессор жизнерадостно хлопнула в ладоши, отчего загремели многочисленные браслеты на ее запястьях, — Я как раз хотела вам это предложить. — Мы не объединились, — резко возразила Ватсон, — И не будем этого делать. — Вот как? — Дромгул слегка расстроилась, что ошиблась с выводом, — Что ж, очень зря. Я думаю, вместе дело у вас пойдет быстрее. Ну, расскажите, на каком вы этапе? Не сговариваясь, опустив часть с ночной прогулкой в полнолуние и ее последствиями, Шерлок и Ватсон, стараясь не перебивать друг друга, посвятили профессора в детали своих исследований и показали свои расчеты. Профессор выслушала внимательно, не забыв похвалить за успехи, сделала несколько уточнений и советов о том, в каком направлении развивать исследование дальше. — Все же я рекомендую вам объединиться, — назначив дату следующей консультации, посоветовала она на прощание. — Ну уж нет, спасибо, мэм, я предпочитаю работать одна, — вновь поспешно и чересчур резковато возразила блондинка. — Просто моя компания ее раздражает, профессор, — насмешливо пояснил Шерлок недоуменной преподавательнице. Ватсон смерила его раздраженным взглядом и, быстро попрощавшись с профессором, поспешила уйти. Шерлок лишь усмехнулся ей вслед. Ее явное и настойчивое желание избегать любого взаимодействия с ним невероятно смешило Шерлока, а еще заставляло хотеть, напротив, являться Ватсон как можно чаще, исключительно чтобы посмотреть на ее реакцию. Той ночью Ватсон ясно дала понять, что Шерлок ее раздражает, и почему-то он находил это забавным. Он знал наверняка, что если бы только того захотел, то с легкостью мог бы ее очаровать и заставить пересмотреть свое отношение к нему. Это было бы совсем несложно, и ей бы хватило наивности ему поверить. Только зачем, если можно позабавиться и посмотреть, к каким уловкам Ватсон прибегнет, чтобы не пересекаться с ним помимо вынужденной необходимости? Еще веселее будет разрушать все ее усилия. Впрочем, помимо совместных занятий вынужденных встреч предстояло не так много. От профессора Мориарти пока не было никаких вестей о предстоящей отработке, а консультация профессора Дромгул в ближайшее время Шерлоку не требовалась, однако все же он решил прийти в следующий раз, исключительно ради реакции Ватсон. По крайней мере это обещало стать хоть каким-то развлечением в беспросветной школьной скуке, хотя вряд ли это способствует прекращению буйно цветущих слухов о романе Шерлока с этой гриффиндоркой. Он не сомневался, что Ватсон эти сплетни тоже изрядно досаждают. Неудивительно, что она так злится и старается держаться от него на дистанции. В ближайшее время слухи утихать явно не собирались. Весь последующий день, а за ним и несколько следующих Шерлоку то и дело приходилось отмахиваться от вопросов любопытных одногруппников, игнорировать любопытные взгляды на себе окружающих с других факультетов да слушать, как замолкают шепотки, когда он входил в помещение. Ванда Лавье и Летиция О’Нил, казалось, не замолкали ни на минуту, постоянно перешептываясь между собой и другими девчонками, начиная с самого завтрака и заканчивая поздним вечером. Конечно, вряд ли эти две сплетницы все это время обсуждали исключительно его и Ватсон, но уж слишком часто Шерлок ловил на себе их взгляды. На самом деле было просто нелепо, до чего девушки могли раздуть малейшую новость, при этом вовсе не обладая информацией о деталях. Впрочем, злиться на них было бессмысленно. Оживленная и беззлобная по своей натуре Ванда всегда просто старалась находиться в центре событий, и возможность узнать что-то новое и поделиться этой информацией со всем миром давала ей чувство причастности к всеобщей жизни. Летиция же, хотя и тщательно это скрывала, наслаждалась, когда распространяемые ею сплетни досаждали их непосредственным объектам. Ощущением власти, которое несло с собой это, она упивалась, но она никогда не вредила кому-то целенаправленно. Скорее, для нее просто не было разницы, о ком сплетничать и какие слухи распространять. Шерлоку очень хотелось заткнуть этих двух сплетниц, но он прекрасно понимал, что это тоже бессмысленно. Да и в конце концов в сложившейся ситуации ему было некого винить, кроме себя самого. Лучшей тактикой оставалось полностью игнорировать эти сплетни. Когда-нибудь, довольно скоро на самом деле, всем это надоест, и школа найдет другой повод, заслуживающий всеобщего внимания. Поэтому вернувшись в общую гостиную после занятий, Шерлок прошел мимо шепчущихся Ванды и Летиции, старательно их игнорируя, и направился в свою комнату. Всегда существовал как минимум один действенный способ отрешиться от окружающего мира, и, кажется, сейчас настал его час. В гостиную Холмс вернулся со скрипкой в руках. Устроившись в излюбленном кресле у камина, Шерлок помедлил мгновенье, настраиваясь, прикрыл глаза и провел смычком по струнам. Он не держал в руках инструмент едва ли не целый месяц, но скрипка легла в руки привычным весом, ощущаясь их продолжением, а смычок помнил каждую струну и каждую ноту. Музыка полилась из-под смычка, словно сама собой, новая, быстрая, оживленная и резкая, разгоняя холодную скуку подводного слизеринского царства. Все присутствующие как-то разом замолчали, даже Ванда застыла с приоткрытым ртом и обняла сидящую рядом на диване подругу, во все уши слушая игру. Даже успевшие с утра поссориться и дующиеся друг на друга Джанин и Мартин сели рядом и сцепили руки. Слизеринцы редко выказывали единодушие в чем-либо, и музыка Шерлока была одним из таких исключений. Должно быть, Шерлок просто играл слишком хорошо, поэтому никто никогда не жаловался, даже когда он брался за скрипку среди ночи, когда его одолевала бессонница. Ирен присела на диван напротив, словно преданная слушательница в первом ряду на концерте маэстро, и довольно улыбнулась. — Давненько ты не играл для меня, — жмурясь от удовольствия, как кошка на весеннем солнце, промурлыкала она, — Как раз то, чего я хотела. Ты всегда знаешь, как меня порадовать. Шерлок действительно очень часто играл для Ирен, когда она просила или просто так, но еще никогда его мысли не могли быть дальше от нее, чем в этот момент. Но переубеждать Адлер Холмс не собирался. Мысли о том, что он старался ради нее одной, оказалось достаточно, чтобы привести Ирен в прекрасное расположение духа, которое, казалось, с утра слегка пошатнулось. О Ватсон она больше не заговаривала, как и Моран, хоть и не столько из внезапно проснувшейся деликатности, сколько из опасения словить от друга какое-нибудь не опасное, но неприятное проклятие. Впрочем, их дружбе не грозило особенно пострадать — злопамятностью Себастьян не отличался и быстро отходил. В этот вечер Шерлок дал волю своему таланту, словно наверстывая упущенное за месяцы, проведенные без музыки. Он играл несколько часов кряду, совершенно не чувствуя усталости, и как раз заканчивал очередное произведение — на этот раз это был Вивальди, когда откуда-то снаружи за дверью раздался грохот. Звук, хотя и приглушенный стеной, приглушенный, но отчетливый, напоминал взрыв или выстрел разорвавшейся петарды. За ним почти сразу же последовал второй хлопок, а за ним еще и еще. Игнорировать такой шум было невозможно. Первой отреагировала Ирен и поспешила наружу посмотреть, что там такое происходит. За ней последовали остальные слизеринцы, на ходу выхватывая палочки. Младшеклассники, любопытные, но боязливые, пропустили старших вперед, а сами замерли у входной двери, осторожно выглядывая в коридор. Шерлок отложил скрипку в сторону и тоже вышел в коридор, следом за Сэмюэлем, который как раз полировал метлу, так что сейчас вооружился ею перевес, словно дубиной. Стоило шагнуть за дверь, как в глаза и ноздри ударил дым. Он застилал весь коридор перед входом в комнату, взрывы и хлопки продолжали бить по ушам, отдаваясь эхом от каменных стен. За какофонией звуков можно было расслышать чей-то громкий смех и крики. Средь белесого дыма, режущего глаза, полыхали искры и цветные вспышки. Разгоняя перед лицом дым и расталкивая толпившихся перед ним девчонок-пятикурсниц, не решавшихся идти дальше, Шерлок вышел к месту действия. В широком коридоре, ведущем в обитель факультета, с треском и хлопками разрывались волшебные фейерверки. Разноцветные искры шипели и метались под невысоким потолком, словно живые, и принимали различные формы. На полу валялись картонные упаковки от фейерверков и еще дымились обгоревшие фитили. Найти виновников бедлама не составляло труда — в центре коридора прямо под огненным шоу стояли трое мальчишек, чьи нахальные пристыженные лица уже были знакомы Шерлоку с Хогвартс-Экспресса. Вокруг них фурией носилась Лейси. Размахивая волшебной палочкой, она пыталась перехватить и потушить беснующиеся искры. Это было не так-то просто — принявшие форму множества змей, фейерверки метались и бесновались столь же юрко и непредсказуемо. Один из них вдруг промчался над головами собравшихся зрителей столь стремительно, что те едва успели присесть. Зачарованная сияющая змейка, едва не задев перепуганных зевак, врезалась в стену позади них и осыпалась зелеными искрами вместе с каменной крошкой и кусками камня. Напуганная толпа тут же опасливо отступила обратно к гостиной, чтобы не попасть под раздачу. — А ну хватит, — прорычала Забини, обращаясь к мальчишкам, — Как их потушить? Отвечайте немедленно! Не требовалось особого ума, чтобы оценить обстановку и понять, что произошло. Все было довольно очевидно. Небольшого ума третьекурсники решили позапускать фейерверки, — то было популярное развлечение в Хогвартсе. Заряды продавались в Хосмиде без всяких ограничений, и каждый год выпускались новые их модификации, которые каждый год школьники стремились опробовать, несмотря на все запреты администрации. — Финита, — пока Шерлок складывал картину воедино и поражался отсутствию ума у некоторых индивидов, Ирен одним резким взмахом палочки загасила фейерверки. Искры тут же стремительно потухли, оставляя за собой лишь дым и пепел. Шерлок тоже взмахнул палочкой и принялся втягивать дым в ее кончик палочки, расчищая воздух в центре. Дышать сразу же стало легче, как и видеть. Теперь Холмс мог лучше разглядеть нарушителей спокойствия. Те походили друг на друга, почти как братья — одинаково крупные и со следами сажи на пухлых щеках. Дерзкое выражение на туповатых лицах теперь сменилось на беспокойное, три пары глаз панически забегали, как у попавшихся с поличным преступников. Покопавшись в памяти, Шерлок даже вспомнил их фамилии — Макмиллан, Нотт, и, кажется, Адамс. В таком составе они и попались ему первого сентября в тамбуре поезда. Кажется, выводов никто из этой шайки сделать не сумел, как и не сумел научиться лучше планировать свои проделки. Можно было предположить, что они хотели запустить фейерверки и убежать, но попались в цепкие лапы Лейси. Теперь троица беспокойно переглядывалась, поняв, что теперь убежать уже точно не получится. — Что происходит? — тем временем холодно поинтересовалась Ирен, сверля взглядом каждого поочередно. Но если хулиганы и хотели что-то ответить в свою защиту, то Лейси не дала им и шанса. — Где ты шляешься, Адлер? — возмущенно прошипела она, — Малолетки тут фейерверки пускают. Они могли покалечиться или покалечить других, а ты вечно где угодно, только не там, где надо. — Как видишь, я здесь, — Ирен смерила одногруппницу холодным взглядом, — Ты можешь быть свободна, Забини. Наводить порядок здесь — не твоя обязанность. — Была моей, — Лейси кипела, словно забытый на огне котел с ядовитым зельем, и вовсе не скрывала злости, — А ты даже не стараешься притворяться, что тебе не плевать на все это. — По-моему, ты слишком много на себя берешь, — Адлер насмешливо выгнула бровь, — Может быть, тебе стоит отдохнуть еще немного? Лейси шагнула вперед, словно намереваясь сбить соперницу с ног, на лице застыла нескрываемая ярость и презрение. Выглядела Забини в этот момент столь угрожающе, что любой другой человек на месте Ирен бы попятился в сторону, опасаясь попасть под горячую руку. Однако Адлер даже не шелохнулась. — Уже наотдыхалась, — тихо прошипела Лейси практически в лицо Ирен. Теперь девушки стояли так близко, что их носы почти соприкасались, — Благодаря тебе, Адлер. — Вижу, на пользу тебе это не пошло, — все в той же насмешливой и спокойной манере парировала та. Поразительно, настолько разными были эти две девушки, и разница эта была еще более заметной теперь, когда они стояли так близко. Даже в туфлях на неизменных высоких каблуках, которые снимала разве что ради квиддича, Ирен была значительно ниже Лейси. Хрупкая, как статуэтка, с фарфорово-бледной кожей, Ирен, казалось, не выстояла бы и взмаха руки более крепко сложенной Лейси, но Адлер стояла на своем твердо и непоколебимо. Она не только не отступила, но еще и дерзко подняла подбородок, не выдавая ни намека на робость или растерянность. Казалось, Забини вот-вот бросится на одногруппницу с кулаками, но, к счастью или к сожалению заинтересованной толпы, Шерлок поспешил прервать сцену. — Хватит, — он вклинился между ними, заставляя прервать затянувшийся зрительный контакт, и взмахнул палочкой, чтобы убрать остатки дыма. Затем он повернулся к троице хулиганов, переводя фокус внимания обратно на них, — Вы трое. И почему я не удивлен? Вывернули карманы. Школьники уже успели было обрадоваться, что про них забыли, вновь напряглись. Опасливо переглянувшись, они опустили хмурые взгляды в пол и не торопились выполнять указание. Шерлока троица явно побаивалась, однако наверняка еще надеялись отделаться легко. Вся эта ситуация вдруг явственно напомнила Шерлоку поездку на Хогвартс-Экспрессе в первый день сентября, только поборницей справедливости на этот раз выступала Лейси. "Они с Ватсон наверняка бы подружились", — подумалось ему. Один из хулиганов, самый крупный и высокий из них, предводитель этой шайки по фамилии Макмиллан, хотел огрызнуться в ответ, но Холмс настойчиво уткнул волшебную палочку ему в грудь. Нехотя, с кислыми лицами, мальчишки вывернули карманы своих мантий, демонстрируя их содержимое в виде нескольких упаковок навозных бомб и еще пяти упаковок волшебных фейерверков. Крупными переливающимися буквами на обертке производители сообщали, что данная модификация фейерверков абсолютно бесшумна. Видимо, неудачливая компашка повелась на рекламу, потому и не удосужилась выбрать более удачное место для своих развлечений. — Эванеско, — взмахом палочки Шерлок уничтожил предметы, — Какими же идиотами нужно быть, чтобы взрывать фейерверки в замкнутом помещении, — процедил он, игнорируя возмущенные вздохи, — Минус десять баллов с каждого. А теперь пошли прочь и не сметь высовывать нос из комнаты! От собравшейся вкруг толпы зрителей отделился однокурсник Шерлока Генри. Только сейчас Холмс вспомнил, что Макмиллан приходится ему братом. Схватив младшего за ухо, Генри дал ему подзатыльник, что-то сердито прошипел и потащил в общежитие. Двое других с пристыженным и злым видом поплелись позади. Не успели они уйти, как рядом, словно из ниоткуда, появился профессор Мориарти. И Шерлок в очередной раз поразился тому, как бесшумно и незаметно он умел подкрадываться. Совсем не стоило удивляться его появлению сейчас — в конце концов Мориарти был деканом факультета, и его кабинет тоже располагался в подземельях неподалеку. На самом деле было даже удивительно, что вся школа не собралась на произведенный шум, но Холмса все равно напрягло его появление. — Что-то не так? — невозмутимо поинтересовался профессор, пристально сверля взглядом каждого присутствующего. — Третьекурсники баловались с фейерверками, — бесстрастно пояснил Шерлок, — Конфликт уже исчерпан. Несмотря на то, что Мориарти теперь являлся деканом Слизерина, и разбираться во внутрифакультетских разборках была его прямая обязанность, Холмсу отчего-то не хотелось втягивать его в дела факультета. Несмотря на вполне увенчавшиеся успехом усилия Мориарти очаровать своих новых подопечных, завоевать доверие Шерлока ему пока не удалось. Холмс все еще воспринимал нового профессора чужаком, чьи намерения и мотивы оставались ему неясны. Куда проще было со Слизнортом — тот был прост как кнат, но искренне любил своих подопечных. Шерлок надеялся отделаться от Мориарти, но, как оказалось, у других участников конфликта имелось свое мнение на этот счет. — Старосты не справляются со своими обязанностями, — поспешила наябедничать Лейси. Голос ее дрожал, уже не от гнева. Казалось, еще немного и Забини расплачется. Мориарти изучающе взглянул на нее и на Ирен, а потом на все еще стоящего между ними Шерлока. — Мисс Адлер, будьте добры, проводите учеников до комнаты, — велел он, — Наказание получите позже. Ирен явно была не согласна, но спорить не стала и, бросив на Лейси подозрительный взгляд, повела понурившуюся троицу в комнату. — Мистер Холмс, приберите бардак, — продолжал раздавать указания декан, указывая на подпалины на стенах и обломки камня, — Остальные, чего встали? Разошлись. Сцена была исчерпана. Переговаривающаяся толпа потихоньку скрылась обратно в гостиной, и только некоторые особенно любопытные слизеринцы задержались на входе, выглядывая из-за двери. Шерлок вскинул палочку и резким росчерком заставил куски камня подпрыгнуть и собраться воедино, вновь обретая целостный вид и занимая место в выбоинах стены. — А вы, мисс Забини, — наконец, Мориарти остановил взгляд на ловящей каждое его слово Лейси, — Идите за мной. — Но ведь я ничего не сделала! — вспыхнула та. На покрасневших от дыма глазах заблестели слезы, в голосе звенела тонкая нота обиды и злости. — А я вас ни в чем и не обвинял, — Мориарти примирительно улыбнулся ей, столь очаровательно, что запал Лейси будто разом угас. Аккуратно взяв девушку под локоть, профессор повел ее за собой и что-то заговорил ей приглушенным успокаивающим тоном. Шерлок нахмурился, провожая их подозрительным взглядом. Только сейчас он понял, что все уже разошлись, и он остался один в пустующем коридоре, где уже почти ничего не напоминало о случившемся инциденте. Быстро покончив с осколками камня и подпалинами, Холмс помедлил с мгновенье, гадая, стоит ли пойти следом за профессором и попробовать узнать, что он скажет, или же не лезть и вернуться к своим делам. В конце концов он решил оставить все как есть и понаблюдать, что будет дальше, со стороны. Ничего удивительного, в общем, не произошло. С того самого момента, как Ирен заполучила значок старосты, Шерлок все ждал, когда же Лейси сорвется, и это наконец случилось. Его все еще грызло любопытство, какой же рычаг давления его подруга заимела на Забини, но не настолько, чтобы лезть в это дело. Пусть с ними обеими разбирается Мориарти, раз уж теперь это его обязанность. Одно Шерлок знал — воевать с Адлер Лейси не стоит. Для ее же блага ей стоило успокоиться и смириться, и жить дальше. Может, Мориарти сумеет ей это объяснить. Вопреки надеждам, накал в отношениях между девушки не снизился ни на йоту. Впрочем, с виду все казалось хорошо. В гостиную после разговора с Мориарти Лейси вернулась почти через целый час, и выглядела вполне спокойной и умиротворенной. С Ирен она больше не заговаривала ни в этот день, ни в последующие, лишь периодически бросала на нее нечитаемые взгляды исподлобья. Все как будто успокоилось и пришло в норму, но Шерлоку в этом чудилось затишье перед бурей. Так миновала еще одна неделя. Холмс продолжал исподволь наблюдать за одногруппницами и уже начал думать, что предчувствие его обмануло, но вскоре ему довелось убедиться в своей правоте. Буря разразилась на следующем уроке защиты от темных сил. Начиналось все вполне обычно. Начало занятия снова оказалось посвящено обсуждению проекта. Сначала слизеринцы долго рассказывали выбранные темы и делились идеями и наметками исследования, а профессор внимательно выслушивал и давал советы. Темы отличались разнообразием — от разработки новых заклинаний до создания различных артефактов, но пока трудно было судить, кто из слизеринцев отличится в этом году и выиграет состязание. Потом класс долго и безуспешно корпел над свечками, пытаясь зажечь фитиль без использования палочки. Сегодня Мориарти отступил от привычной тактики и не отпустил ни единого провокационного комментария ни в чей адрес. И Шерлок обнаружил, что без эмоциональной подпитки сотворить хотя бы малейшую искру волшебства оказалось крайне сложно. Как бы он ни старался сконцентрироваться и призвать в себе эмоции, у него ничего не выходило. По крайней мере Холмса утешало лишь то, что не получалось не у него одного. Мориарти же прохаживался среди парт, молча наблюдая за стараниями учеников и недовольно качая головой. Наконец, он остановился у своего стола и громко хлопнул в ладоши, привлекая к себе внимание. — Достаточно. Отвлекитесь, пожалуйста, от своих свечей и достаньте палочки. — уставшие от бесплодных усилий слизеринцы оживленно переглянулись, — Вижу, вы все абсолютно беспомощны без них, — продолжал Мориарти холодно, — Так что давайте посмотрим, что вы можете с оружием в руках. Как насчет небольшой дуэли? Шерлок вскинулся. С тех самых пор, как он проиграл тот бой с Мориарти, он жаждал реванша. Проигрыш терзал его самолюбие, однако до сего момента возможности отыграться не выпадало. И теперь, казалось, у него наконец появился шанс, однако Мориарти смотрел вовсе не на Холмса. — Мисс Адлер, мисс Забини, — профессор приглашающе указал на пустующий центр аудитории, взмахнул рукой, и синее пламя вспыхнуло, очерчивая круг. Шерлок напрягся. Вряд ли было совпадением, что после стычки на прошлой неделе Мориарти решил столкнуть в дуэли именно этих двух учениц. Ирен только усмехнулась. Не колеблясь ни секунды, она задержалась на месте лишь, чтобы снять мантию и закатать длинные рукава кружевного платья. Лейси же напряженно нахмурилась и помедлила, но затем сжала зубы и решительно шагнула вперед. Девушки застыли друг напротив друга, сверля друг друга взглядами и крепко сжимая наизготовку волшебные палочки. Синее сияние круга поползло вверх, смыкаясь вокруг куполом, а затем угасая, формируя невесомый почти невидимый барьер. — Пусть победит сильнейшая, — криво улыбнулся Мориарти, и Шерлок мог поклясться, что речь сейчас не только об этой дуэли. Не успел Мориарти дать сигнал начала, как Лейси бросилась вперед, делая выпад и выкрикивая оглушающее заклятье, но Ирен оказалась готова. Легко и непринужденно она отразила удар, и заклинание отлетело в полыхнувший в месте удара барьер. Ирен била быстро и стремительно, каждое движение казалось отточенным и изящным. Лейси же сражалась в более грубом стиле, менее грациозно, и вкладывала в каждый выпад больше злости, отчего ее заклинания выходили куда менее меткими, но зато в разы сильнее. Мориарти прохаживался вокруг поля боя, даже не вздрагивая, когда удары били в барьер прямо перед его лицом, и бросал комментарии то одной, то другой противнице, критикуя каждое их действие. Насколько напряженным был этот бой, настолько же он оказался стремительным. Закончилось все быстрее, чем началось, или же так только показалось. Очередной алый луч сорвался с палочки Ирен, и не успевшая среагировать Лейси камнем отлетела прямо на барьер. Волшебная палочка вылетела из пальцев прямо в руку торжествующей соперницы. Мориарти вновь резко хлопнул в ладоши, знаменуя конец боя, и тонкое сияние вокруг импровизированной арены окончательно исчезло. Лейси сидела на полу, пытаясь перевести дыхание, и держалась за ушибленное плечо. Копна ее лисье-рыжих волос растрепалась, как воронье гнездо, кровь выступала из царапины на смуглой коже на щеке. Гневный прищуренный взгляд был обращен на возвышающуюся над ней победительницу. От столь внимательного наблюдателя, как Шерлок, не укрылось то, что победа далась Ирен совсем не так просто, однако по ее внешнему виду это было практически незаметно. Кровь лишь слегка прилила к фарфорово-бледным щекам Ирен, и несколько блестящих локонов выбилось из ее высокой прически, но в остальном ни ее внешний вид, ни здоровье не пострадало ни на миг. Адлер самодовольно взглянула на профессора Мориарти, ожидая похвалы, но тут же ее торжество поблекло, когда она поняла, что на нее даже не смотрят. Вместо этого все внимание Мориарти было приковано к Лейси. С заботливым видом он протягивал ей руку. С секунду Лейси, загнанным волчонком, смотрела на эту руку, а затем осторожно вложила в нее свою ладонь и поднялась на ноги. В этот момент резко зазвонил колокол, оповещающий об окончании занятия, заставив присутствующих вздрогнуть. Только сейчас Шерлок осознал, что все это время сжимал собственную палочку так крепко, что затекли пальцы. А каждая мышца в теле напряглась, словно Шерлок сам того не осознавая был готов вмешаться в любой момент, если бы потребовалось. — Все свободны, — объявил Мориарти, не выпуская руки Лейси, — Ошибки разберем на следующем уроке. Всем тренироваться и готовить проекты. Оскорбленная тем, что ей не уделили ни капли внимания, Ирен стремительно покинула аудиторию самой первой. Шерлок не последовал за ней, напротив, он собирал вещи нарочито медленно и вышел последним. Мориарти уже лечил царапину Забини и что-то ей говорил тихо-тихо. Они стояли очень близко, Лейси смотрела на профессора с приоткрытым ртом и часто-часто кивала на каждое его слово. Дверь резко закрылась перед носом Шерлока, и он был вынужден отступить. Позже, когда он встретился с Ирен, та напустила на себя непринужденный вид и даже словом не упомянула эту дуэль. Шерлок, как и все однокурсники, ожидали продолжения противостояния, но наступило очередное затишье. Периодически Ирен отпускала колкие фразы в адрес Лейси, но та никак не реагировала. Теперь она вообще редко появлялась в общей гостиной — вечера после занятий проводила где-то за пределами общежития, либо не выходила из комнаты. То и дело Шерлок мельком замечал Забини возле кабинета профессора Мориарти. Периодически он замечал ее в компании троих хулиганов-третьекурсников — по вечерам они отбывали наказание у профессора, и, кажется, отработки выматывали их достаточно, чтобы не оставалось сил на новые проделки. К концу недели Ирен надоело впустую подкалывать Лейси и она вовсе перестала ее замечать. Казалось, Забини и ее обиды более не занимали Ирен. Все свое время она посвящала изучению книг для своего проекта, да тренировкам беспалочковой магии вместе с Шерлоком. Пока ни у кого особенно не получалось, но упорства было не занимать обоим. В субботу вечером они втроем вместе с зевающим Мораном сидели в креслах у камина, занимаясь каждый своим делом, когда Ирен отвлеклась от упорно не желающей разгораться свечки и глянула на часы. — Нам пора, — позвала она и, потянувшись, как кошка, поднялась с кресла. Шерлок нехотя отложил книгу по рунам и тоже посмотрел на часы. Стояла половина девятого — примерно это время Ирен и Шерлок выбрали для обычного вечернего обхода замка. Холмс терпеть не мог эту обязанность старост и тратить на нее время, но периодически нужно было это делать хотя бы для виду. По крайнем мере это была хорошая возможность размять затекшие ноги. Как правило, Ирен и Шерлок выбирались из общежития раз в день по вечерам, обходили первый этаж вместе, потом разделялись на развилке у лестниц, чтобы встретиться позже на том же месте. Они вышли из комнаты и направились к выходу из подземелий. Шерлоку хотелось покончить с обходом побыстрее, чтобы вернуться обратно к книге. Ирен же напротив вышагивала нарочито медленно на своих высоких каблуках, хотя можно было не сомневаться, что она с легкостью способна пробежать на них марафон. Словно не замечая задумчивости напарника, она оживленно о чем-то болтала, что Шерлок без особого сожаления пропускал мимо ушей. В коридорах было тихо и пусто. От каменных стен тянуло влажным холодом. Никто не стремился задерживаться здесь дольше, чем требовалось, чтобы добраться до комнаты или до аудитории, да и эту часть замка большая часть населения школы не посещала, однако один человек здесь все же был. На развилке возле ведущей в подземелья лестницы стояла девушка. Шерлок узнал ее сразу же — тот же желтый галстук, тонкий высокий хвост и робкий взгляд. Кажется, это была та пуффендуйка, что подходила к нему после инцидента со взрывом на зельеварении. В тот же миг она заметила Шерлока и Ирен, сдавленно вздохнула и стремительно исчезла. Холмс проводил ее недоуменным взглядом. Он уже видел ее на этом же месте, но что она хотела на этот раз? Может, просто заблудилась? Или же снова искала встречи с ним, с Шерлоком? Ирен тоже заметила эту странную девушку, усмехнулась, но промолчала. Добравшись до привычной развилки, Адлер нехотя отпустила Шерлока, разжав руку с его локтя. Как правило, Шерлок брал на себя восточную часть замка, а Ирен — западную, но сейчас Холмс продолжал думать об этой пуффендуйке. Гостиная Пуффендуя как раз располагалась в западной части, так что Шерлок недолго думая предложил Ирен поменяться. Она не стала ни возражать, ни задумываться о его мотивах. — Скоро увидимся, — подмигнула она и бесшумно исчезла в прилегающем коридоре. Шерлок же двинулся в свою сторону. Он не собирался выслеживать ту пуффендуйку или идти за ней в ее общежитие, но полагал, что может встретить ее по пути. Впрочем, та исчезла бесследно, так что вскоре Холмс и думать о ней забыл. Он быстро шагал по темнеющим коридорам, желая лишь поскорее покончить со всем этим и вернуться обратно к теплу пылающего камина и недочитанной главе. Тем более что наводить порядок в замке и не требовалось. Все было тихо, лишь редкие ученики пробегали мимо, спеша по общежитиям, но Шерлок и не думал кого-либо останавливать и делать замечания. Он быстро обошел свою часть и, не найдя ничего необычного, хотел уже вернуться обратно в гостиную, как вдруг заметил какое-то сияние из-за приоткрытой двери. Это был первый этаж, в этой его части редко проводились занятия из-за постоянного холода, приносимого с улицы, когда открывалась входная дверь в замок. Лишь несколько пыльных гобеленов с символикой школы украшало этот коридор да ржавеющие рыцарские латы с отломанной рукой. Портретов здесь не было, так что даже их болтовня не оживляла этот пустующий угол замка. Пульсирующее золотистое сияние доносилось из-за двери одной из неиспользуемых аудиторий, неярко, но достаточно, чтобы привлечь внимание. Со вздохом Шерлок двинулся к этой двери. Как бы ему ни хотелось вернуться в комнату, раз уж он пришел сюда, надо было проверить. Остановившись в шаге от двери, Холмс хлопнул себя по карману мантии в поисках палочки, но с досадой обнаружил, что оставил ее на столе в гостиной. Возвращаться за палочкой, а потом снова идти сюда не хотелось, так что Шерлок, помедлив, попытался заглянуть в приоткрытую щелочку. Не увидев ничего, кроме того же сияния, он осторожно открыл дверь, готовый в случае чего отпрыгнуть в сторону, но ничего не произошло. Осмелев, Шерлок шагнул в аудиторию, щуря глаза. Дверь со скрипом распахнулась, и в этом момент Холмс ощутил резкий запах гари. Отпрыгнуть он не успел. Единственное, на что хватило его реакции, было вскинуть руки перед собой, когда воздух перед ним взорвался жаром и с оглушающим хлопком ударил в него. Волна ударом отбросила Шерлока назад в коридор, дверь осыпалась и разлетелась щепками, и сразу несколько вспышек-фейерверков вылетело из аудитории и взорвалось сотней сияющих искр. Одна из них угодила прямиком в гобелен, искра зацепила иссохшиеся от времени нити, и в мгновение ока гобелен занялся пламенем. Снаряды фейерверков продолжали вылетать и взрываться оглушительным светопреставлением, но Шерлок уже сумел среагировать и отскочить в сторону по коридору. Прижавшись к холодной влажной стене, он продолжал держать руки перед собой. Еле заметная лиловая дымка спасшего его инстинктивного щита еще мерцала перед его ладонями. В ушах звенело, заглушая даже грохот взрывов, а глаза слезились, но сквозь бушующее перед ним пламя и едкий дым Шерлок увидел, как мчатся на шум люди. Он не мог точно сказать, кто там был. Лица плыли и искажались в дыму, но он четко видел, как округляются в ужасе огромные глаза невесть откуда взявшейся Лейси Забини.