Game on

Очередной понедельник застал Ватсон в самом дурном расположении духа. Вообще-то редкий подросток-школьник просыпался в такое утро в хорошем настроении, но на этот раз причины для расстройства у Джейн были посерьезней необходимости идти на уроки. Со того самого злосчастного разговора с Грегом прошло чуть больше недели, и за все это время Лестрейд не сказал ей и слова и едва ли удостоил хотя бы взглядом. Теперь Грег старательно избегал Джейн, делая все, что было в его силах, чтобы не пересекаться с когда-то одной из своих лучших подруг. Прежде они втроем, вместе с Мэри, встречались по утрам в гостиной и все вместе шли на квиддичные тренировки, на завтрак и на занятия. Вместе они выходили прогуляться вокруг Черного озера и вместе проводили время возле камина в гостиной за домашним заданием, всевозможными настольными играми или же просто за разговорами. Конечно, это не значило, что друзья были неразлучны абсолютно все время и не общались больше ни с кем, но все же значительную долю времени в Хогвартсе они проводили вместе. Теперь же их трио превратилось в дуэт. На завтрак и остальные приемы пищи теперь Лейстрейд всегда уходил раньше остальных и проводил в Большом зале ровно столько времени, сколько требовалось, чтобы наспех проглотить еду. Так что когда Джейн и Мэри приходили туда, они как раз заставали, как Грег уходит. В аудиториях он появлялся непосредственно перед звоном колокола и уходил самым первым. А по вечерам либо уходил из башни, либо безвылазно сидел в своей комнате. На тренировках по квиддичу же он держался столь же молчаливо и отстраненно, безропотно выполнял все указания капитана, а после — исчезал с поля со скоростью снитча. Пару раз Джейн пыталась подловить его, чтобы поговорить. Но каждый раз Грег исчезал прежде, чем ей удавалось приблизиться. Ватсон прекрасно понимала, что виновата в сложившейся ситуации лишь она одна, но понятия не имела, как все исправить. Ей и самой было невероятно больно разбивать другу сердце, но что она могла поделать? Она считала Грега замечательным парнем и одним из лучших людей на этой земле. Он был добрым, внимательным и заботливым, всегда замечал, когда Джейн чем-то расстроена, и всегда старался поддержать и подбодрить. У него не всегда хорошо получалось, но Джейн ценила его попытки. Конечно, между ними не существовало той легкости общения, которая царила между Джейн и Мэри, но то было вполне естественно — в конце концов есть вещи, которые можно обсуждать только между девчонками. Но все же Джейн любила проводить время с Грегом — играть с ним в квиддич или обсуждать его, устраивать зимой снежные битвы, прокрадываться вечерами на кухню за тыквенными пирожными или просто болтать о всякой ерунде. Грег Лестрейд был надежным, как каменная стена, сильным, храбрым и справедливым. И весьма симпатичным, с его широкими плечами, высоким ростом и накачанными мускулами. Но как бы Джейн ни старалась, она не могла бы представить его кем-то большим для нее, чем просто друг. Она, безусловно, очень его любила, но ее сердце не ускоряло свое биение, когда она видела его. Кровь не приливала к щекам, а мысли не разбегались и не сбивались со своего курса. Джейн еще не доводилось влюбляться, но именно так она представляла себе любовь. И была уверена — когда это случится, она сразу это поймет. Поэтому она не могла облегчить страданий Грега. И не могла не страдать сама. Как бы ей ни хотелось отмотать время назад до того злосчастного вечера и все переиграть, Ватсон знала, что не сумела бы ответить иначе. Она понятия не имела, как все вернуть на круги своя, и безмерно расстраивалась из-за этого. Но день шел за днем, и как-то раз, в очередной раз проводив взглядом поспешно удаляющуюся из Большого зала спину бывшего лучшего друга, Джейн ощутила, как ее печаль переходит сначала в раздражение, а затем в настоящую злость. Едва сдержав порыв швырнуть в него тяжелым блюдом с печеным картофелем, Ватсон в бессилии закрыла лицо руками. И почему в этой жизни все всегда так сложно? Она давно подозревала о его чувствах, но всегда отбрасывала эти подозрения, находя миллион более устраивающих ее объяснений всех знаков и намеков — его странных взглядов исподтишка, редких попыток взять за руку и того чрезмерного пыла, с которым Грег бросался на защиту Джейн, когда она с кем-то спорила. Мысли ходили по кругу, словно заевшая на перемотке пластинка. Ватсон пыталась представить себе, как бы развивались их с Грегом отношения, если бы она не возводила эту невидимую стену между ними, но каждый раз воображение заходило в тупик. Быть может, если бы она только дала ему шанс объясниться раньше, хотя бы пару лет назад, все было бы иначе. Может, отвергни она его в тот период, когда его чувства еще не были столь глубокими, он бы сумел преодолеть это разочарование без особой боли. И, может, он бы уже давно смирился с разбитым сердцем и двинулся дальше и даже, может быть, влюбился снова, только на этот раз взаимно. И тогда они бы продолжили дружить, как ни в чем ни бывало. А сейчас Джейн не могла отделаться от чувства, словно она все это время держала Грега при себе, не давая приблизиться и не давая двигаться дальше. А может, исход остался бы тем же, просто дружба рухнула бы намного раньше. В том, что дружба рухнула без возможности ремонта, Ватсон не сомневалась. Отныне они вряд ли смогут дружить, как прежде, даже если Лестрейд вдруг все осознает и перестанет вести себя, как самый настоящий идиот. Он был не виноват в своих чувствах. Но и Джейн не могла винить себя за свои. — Дай ему время, — Мэри сочувственно сжала руку подруги, — Вы помиритесь. Раскол между Джейн и Грегом неизбежно затронул и Мэри. Как бы ни было тяжело Джейн, для Мэри сложившаяся ситуация тоже оказалась не из простых. Теперь ей приходилось балансировать между двумя своими лучшими друзьями, словно канатоходцу над пропастью. Поначалу Морстен пыталась выступить в непривычной для себя роли парламентера и постараться помирить друзей. Объявленный Грегом молчаливый бойкот на нее не распространялся, поэтому периодически она покидала Джейн и проводила время с Грегом за прогулками по окрестностям. Каждый раз, когда Морстен возвращалась, Ватсон с надеждой ждала, что та сообщит хорошие новости — что Грег смягчился и что осознал, что не так уж и сильно он был влюблен. Но каждый раз натыкаясь на взволнованный исполненный надеждой взгляд подруги, Мэри лишь тяжело вздыхала и безмолвно качала головой в ответ на невысказанный вопрос. Лестрейд ясно дал понять, что пока общаться с Джейн не может и не желает, и Мэри не стала настаивать и пытаться устроить им очную ставку, — невиданная для Мэри Морстен деликатность. И Джейн решила последовать совету и отпустить ситуацию. Отступить в сторону и дать другу время и личное пространство, в котором он нуждался. Это лучшее, что она могла сейчас сделать. А чтобы лишний раз не грузиться тоской и тяжелыми мыслями, она решила сосредоточиться на других делах. Тем более, что дела копились со скоростью лавины — учеба, гора домашних заданий и тренировки по квиддичу с задачей по отвлечению справлялись более, чем успешно. Какие бы драмы ни происходили в жизни, мир вокруг не останавливался ни на миг и не давал передышек. Не за горами маячил первый в этом году квиддичный матч. Честь открывать сезон традиционно выпала Гриффиндору. Сразиться за первенство начала сезона предстояло с Когтевраном. Потому Джейн взялась за тренировки с удвоенным рвением, выгоняя команду на поле спозаранку едва ли не каждый божий день. Вне стадиона отыскать спокойствие тоже было той еще задачей. Уже который день школа гудела от разговоров о случившемся в конце прошлой недели пожаре. Ничего страшного, по сути, не произошло — несколько малолеток-слизеринцев по неосторожности подожгли аудиторию на первом этаже и древний гобелен в коридоре. Но этот, в общем-то, безобидный инцидент мигом оброс додумками, и день ото дня домыслы приобретали все более катастрофический размах. Уже на следующий день ущерб в виде аудитории и гобелена превратился в полностью снесенный первый этаж, что, в свою очередь, породило панические слухи о скором обрушении всего замка. Верить слухам, распространяемым впечатлительными школьниками, было глупо, — и Джейн знала это лучше прочих. Из интереса она, вместе с другими любопытными, заглянула в тот коридор, но смотреть было не на что — к тому моменту весь ущерб уже давно ликвидировали. По слухам на месте происшествия оказался всего один человек, которым довольно неожиданно оказался Шерлок Холмс. Узнав об этом, Джейн невольно встревожилась. Холмс ее раздражал, но ей бы не хотелось, чтобы пострадал хоть кто-то, даже он. Ватсон даже хотела нарушить данное себе слово держаться от него, как можно дальше, и почти решилась найти Холмса и все узнать. Но уже в этот же день она заметила его за завтраком в Большом зале. Выглядел слизеринец вполне целым и здоровым, и столь же высокомерным, поэтому Джейн тут же успокоилась, поняв, что ничего серьезного не произошло, а слухи как всегда исказили и преувеличили правду. Однако разлетевшиеся по замку пересуды и разговоры учителя восприняли как знак того, что у учеников слишком много свободного времени, и потому увеличили нагрузку абсолютно по всем предметам. Стоит и говорить, что времени и сил на переживания у Джейн оставалось не слишком много. Во всем этом беспросветном затягивающем водовороте внезапно забрезжил слабый лучик света, когда в понедельник утром на доске появилось объявление. Спустившись в гостиную тем утром, абсолютно невыспавшаяся и хмурая Джейн заметила увлеченно разглядывающих приколотый к доске листок пергамента Роуз и Эшли. Ни на что хорошее Ватсон не рассчитывала, потому оживленный вид одногруппниц ее весьма удивил. Однако, стоило Джейн самой прочесть объявление, как она тут же заразилась их восторгом. — Поход в Хогсмид в субботу, ура! — спустившаяся следом Мэри тоже весьма обрадовалась, — Ну наконец-то. — Хоть что-то хорошее. Хогсмидом называлась ближайшая к Хогвартсу деревушка, в которой жили одни волшебники. Несколько раз в год школьникам разрешалось провести там целый день, посещая местные кафе и многочисленные магазинчики со всякой волшебной всячиной. Возможность выйти за пределы территории школы воспринималось как настоящий глоток свободы, и потому визиты в Хогсмид всегда были целым событием для подростков. — Вот только жаль, что мне по ходу придется идти одной, — с притворным вздохом сообщила Морстен. В ее глазах мерцал лукавый огонек, но Джейн его не заметила. — Почему? Что случилось? — сразу же встревожилась она. Сотни разных тревожных мыслей за один миг пронеслись в ее голове. Мэри не пойдет с ней? Она что, решила пойти с Грегом? Нет, — тут же отбросила эту мысль Ватсон, — Она же сказала — придется идти одной. Но почему? Разве может подруга бросить ее сейчас, когда Джейн так нужна поддержка? — Ну как же, — пояснила Мэри, еле сдерживая улыбку, — Ведь ты наверняка захочешь пойти со своим парнем. Джейн непонимающе уставилась на подругу. — Каким еще парнем? О чем ты? — Разве ты не пригласишь Шерлока Холмса? — глядя, как подруга, ошеломленно хлопает глазами, Мэри не выдержала тщательно выдерживаемого серьезного тона и расхохоталась. Все еще стоящие рядом Эшли и Роуз тоже рассмеялись. — Хватит, Мэри! — Джейн застонала и пошла прочь от веселящихся над ней гриффиндорок. Несмотря на то, что случившийся пожар отвлек внимание основной части обитателей замка от этого злосчастного фальшивого романа, подруги и приятельницы с факультета продолжали подтрунивать над Джейн. — Прости, — отсмеявшись, Мэри догнала Джейн на выходе из гостиной и примирительно взяла ее за руку, — Я ведь знаю, если б ты в кого-то влюбилась, ты бы мне первой все рассказала. — Конечно, — Джейн вздохнула. Долго злиться на Мэри она попросту не умела, — Но не о чем тут говорить, ясно? Мэри с самым понимающим видом кивнула и протянула руки для объятий. Это вовсе не означало, что Морстен действительно перестанет подшучивать на эту тему, однако в том, что она приложит для этого все усилия, можно было не сомневаться. Так что Джейн ответила искренними объятиями, и на том мир оказался восстановлен. Конца недели девушки ждали с нетерпением, вовсю строя планы и без конца обсуждая, куда пойдут первым делом и что купят в местных магазинчиках. И несмотря на то, что время, будто нарочно, тянулось бесконечно, в один прекрасный день суббота все же наступила. В субботу Джейн проснулась в предвкушении и радостном возбуждении, чего не ощущала уже довольно давно. Впервые за несколько недель ей не приходилось уговаривать себя подняться с кровати. Оделась она так быстро, как только могла, практически не глядя выбрав из не слишком обширного гардероба теплый бежевый свитер и простые джинсы. Чуть больше времени она уделила прическе, тщательно уложив непослушные локоны крупными волнами. Немного повозившись, замазывая оставленные недосыпом и стрессом синяки под глазами, и подводя глаза, Ватсон, в общем, осталась довольна собственным отражением. Закончив сборы, она подхватила свое любимое серое пальто вместо привычной мантии — в Хогсмиде школьный дресс-код можно было не соблюдать, — и полная радостного нетерпения выскочила из комнаты. И тут же застыла, как вкопанная, не успев сойти с лестницы. Напротив нее, на другой лестнице, ведущей из спальни парней, стоял Грег. Это было похоже на прямое столкновение на встречной на полном ходу. За прошедшие недели Лестрейд тщательно следил за тем, чтобы не оказываться с Джейн в зоне прямого контакта, потому было очевидно, что эта встреча практически лоб в лоб оказалась для него такой же неожиданностью. Вместо того, чтобы поспешно уйти, как он делал теперь каждый раз, едва Ватсон оказывалась в одном с ним помещении, Грег тоже замер и даже забыл опустить взгляд, во все глаза смотря прямо на Джейн. На миг девушка ощутила вспышку радости. Словно на какой-то миг они преодолели отчуждение и неловкость, и все стало совсем как прежде. Словно Грег сейчас улыбнется ей своей открытой радостной улыбкой, и они вместе спустятся в гостиную и пойдут бок о бок, как ни в чем ни бывало, беспечно болтая о всякой ерунде. Словно и не было того злосчастного признания, и их дружба никогда не подвергалась столь безжалостному удару. Вот только Грег не улыбнулся. Иллюзия померкла и растаяла как дым. Реальность вновь встала на свое место, делая кристально-ясной одну простую истину — как прежде уже ничего никогда не будет. Оторопь неожиданной встречи прошла, и целая буря эмоций в один миг промелькнула на лице Лестрейда — смятение, радость, гнев, смущение, — пока наконец не стерлись, обращая лицо в отстраненную каменную маску. Радость, захватившая было Джейн, померкла, вновь уступая место уже привычному раздражению и глухой боли. Опустив взгляд, с нарочитой внимательностью считая ступеньки, словно боясь споткнуться, Лестрейд поспешно спустился в общую гостиную. Ватсон не успела ни сдвинуться с места, ни сказать хоть слово, как вновь потеряла дар речи. — Грег, наконец-то! — с широкой сияющей улыбкой на обведенных ярко-розовой помадой губах Салли Доннован бросилась к Лестрейду и кинулась на него с объятиями. Грег, казалось, слегка оторопел от такого напора, и замер, не зная, что делать с руками. К его счастью, Салли не стала долго висеть у него на шее и выпустила его из хватки. — Я заждалась. Идем? — она продолжала улыбаться, но теперь за внешней напористостью чудилась какая-то затаенная робость, словно Салли боялась услышать отрицательный ответ. Грег быстро поднял взгляд на вершину лестницы, где все еще не в силах пошевелиться стояла Ватсон, а затем, прежде чем Салли тоже посмотрела в ту сторону, улыбнулся ей и протянул руку: — Конечно, идем! Улыбка его вышла чересчур широкой, чтобы быть искренней, но ее оказалось достаточно, чтобы Салли купилась. Едва ли не подпрыгивая от радости, она взяла его за руку, и новоиспеченная парочка вышла из гостиной. Джейн же так и осталась стоять с открытым ртом. — Ничего себе, — присвистнула Мэри, от глаз которой тоже не укрылась разыгравшаяся сцена, — Вот это было неожиданно. — Да это же бред какой-то! — взорвалась Джейн, наконец отмерев, — Сплошная показуха! Она ведь ему даже не нравится. — Может и так, — Мэри вздохнула, — Но лучше сейчас оставить его в покое. Пусть сам разберется в своих чувствах. Как знать, вдруг у них с Доннован и правда что-нибудь выгорит. — Да мне-то что? — фыркнула Ватсон, — Хочет вести себя, как идиот, ну и пожалуйста! Мне плевать. Она быстро, едва ли не кубарем, скатилась со ступенек и стремительно направилась к выходу. Гостиная, всегда уютная и умиротворяющая, теперь отчего-то казалась давящей и душной. Резко захотелось глотнуть свежего воздуха, и Джейн поспешила покинуть башню. Мэри промолчала, но Ватсон спиной ощущала на себе ее тревожный взгляд. Она стремительно выскочила через открывшийся проем в стене за портретом, но тут же ощутила раскаяние за свою вспышку. Вся эта драма с Грегом действовала ей на нервы, но срываться на Мэри было вовсе необязательно. В конце концов ей сейчас тоже нелегко, и она пытается поддержать. Еще не хватало оттолкнуть и потерять и ее тоже. Джейн остановилась — к счастью убежать далеко она не успела, — и повернулась обратно к входу в башню. Портрет Полной Дамы в пышном розовом платье то и дело отодвигался, и гриффиндоцы, оживленные и веселые, стайками выпархивали из гостиной — сегодня никому не хотелось сидеть взаперти. Но Мэри среди них не было. Быть может, она вовсе передумала идти, чтобы Джейн не испортила ей день своим дурным настроением. Буквально за несколько секунд Ватсон успела представить наихудший расклад, в котором Мэри больше не хочет с ней общаться и вообще не желает ее видеть. Представить, что будет дальше, равно как и разубедить себя в подобном варианте событий, Ватсон не успела. Из этих мыслей, с катастрофической скоростью раскручивающихся в ее голове, ее вырвало похлопывание по плечу и чье-то неловкое покашливание в попытке привлечь внимание. Ватсон повернулась. Смущенно переминаясь с ноги на ноги, перед ней стояла невысокого роста девушка, облаченная в теплую мантию и тяжелые уличные ботинки. Клубнично-рыжие волосы, заплетенные в две французские косы, обрамляли симпатичное полное лицо, на тонких губах играла смущенная улыбка. Ничто в облике девушки не имело каких-либо опознавательных знаков, по которым можно было бы отличить принадлежность к тому или иному факультету, но Джейн без труда признала в стоящей перед ней волшебнице слизеринку по имени Ванда Лавье. В отличие от большинства других слизеринцев, отстраненных, держащих дистанцию, Лавье всегда казалось более открытой, общительной и дружелюбной, чем больше напоминала пуффендуйку. По крайнем мере со стороны складывалось впечатление, что Распределительная шляпа в свое время совершила ошибку, отправив Лавье на змеиный факультет. Однако сама Джейн еще ни разу не заводила с ней разговор, хотя часто видела ее на совместных парах. — Привет, — извиняющееся затараторила она, — Не отвлекаю тебя? — Нет, все нормально. Ты что-то хотела? — Ты ведь Ватсон, да? Я Ванда, мы не общались, но я… — Я знаю, — прервала ее Джейн. Она хорошо знала, кто перед ней стоит, ведь именно эта слизеринка на первом уроке зельеварения подала ей неправильный ингредиент, из-за чего произошел взрыв, отправивший в больничное крыло всех присутствующих в классе. Впрочем, Джейн уже успела позабыть о том случае и связанных с ним неприятностях. С течением времени ее злость на весь мир после того инцидента успела утихнуть. К тому же, именно на Лавье Ватсон злиться не очень-то и хотелось — она ведь просто хотела помочь тогда, и в ее дружелюбии и открытости было что-то подкупающее. — Я слышала тебя наказали за тот взрыв, извини за это. Выглядела слизеринка действительно виновато, чему Джейн очень удивилась. Последнее, чего она ожидала, это услышать извинения. Поэтому с ответом Ватсон нашлась не сразу: — Не страшно, я уже отработала. Ты ведь пыталась помочь. — В любом случае, прости, — Лавье просияла, поняв, что на нее не сердятся. — Спасибо. Идешь в Хогсмид? — Да, но я жду кое-кого. — Ну, тогда пока. Увидимся, — попрощалась Джейн. Она проследила взглядом за слизеринкой. Та не стала далеко отходить. Остановившись возле лестницы неподалеку от входа в общежитие, она оперлась на перила и принялась выжидающе глядеть на выходящих из-за портрета людей. Для слизеринки она очень странная, — сделала вывод Ватсон. И все же, хотя с ее стороны было мило подойти и извиниться, однако что мешало ей взять на себя вину перед профессором Слизнортом сразу после того взрыва? Довольно хитро прийти именно сейчас, столько времени спустя, когда Джейн уже успела отбыть свое наказание. Сейчас-то разумеется Ватсон уже не будет пытаться кому-то что-то доказать. Вполне в духе Слизерина. И все же Джейн не хотелось на нее злиться. Но теперь ей стало любопытно. Вряд ли Лавье пришла сюда исключительно ради того, чтобы извиниться. Она кого-то ждала, явно кого-то из Гриффиндора. Вот только кого? Прежде Ватсон ее здесь не замечала, так с кем она могла общаться? Но тут появилась Мэри, и Джейн сразу же выбросила странную слизеринку из своей головы. — Перчатки забыла, — Мэри помахала пресловутыми перчатками перед лицом подруги, — Ну что, идем? Выглядела Мэри, как обычно, беспечно и непринужденно, ни словом, ни намеком не выдавая, что могла расстроиться из-за поведения подруги, и Джейн облегченно выдохнула. Пообещав себе больше не выплескивать свой негатив на Мэри, она с радостью подхватила заведенный разговор о планируемых покупках в Хогсмиде. Больше Морстен не произнесла ни слова про Грега и Салли, за что Джейн была безмерно ей благодарна. За беспечным разговором о всякой ерунде подруги пересекли замок и вышли во двор. Свежий осенний ветер тут же ударил в лицо, взбивая волосы и осыпая ворохом облетающих с деревьев листьев. Тусклое солнце то и дело пряталось за туманной вереницей облаков, обещающих близость дождя. В целом, день выдался вполне подходящий для прогулки, чем обитатели замка активно пользовалось. Толпа младшекурсников заполонила двор, с галдением резвясь под раскидистыми почти облетевшими кронами деревьев и с завистью поглядывая на уходящих старших товарищей. Посещать Хогсмид разрешалось только начиная с третьего курса, поэтому младшим ничего не оставалось, кроме как молча завидовать и придумывать себе иные развлечения. — Эй, привет, — от толпы мелюзги отделилась девчонка со знакомыми рыжими волосами, заплетенными в неаккуратные хвостики, и подбежала к Джейн и Мэри. Сияющая и растрепанная, Энни привычно обняла Джейн. Ее щеки раскраснелись, смешная шапка с торчащими кошачьими ушками съехала на бок, отчего волосы спутались еще больше. От нее ни на шаг уже привычно не отходил ее друг Питер. Выглядел он таким же раскрасневшимся и взъерошенным, и уже куда менее робел в присутствии других гриффиндорцев. — Долго не гуляйте, замерзнете, — велела Джейн, поправив шапку на голове девочки. — А вы в Хогсмид? Можно с вами? — жалобно попросилась Энни. — Когда подрастете, — поддразнила Мэри и показала ей язык. — Мы вам чего-нибудь принесем, — пообещала Ватсон, — Не скучайте. Они оставили детей развлекаться с одногодками и направились своей дорогой. Преодолев школьные земли, девушки немного попрепирались со смотрителем Филчем, который поджидал входящих и выходящих и сверял их со своим списком. Выпускал за ворота Филч с неохотой, предварительно с подозрением подслеповато вглядываясь в лица каждого, потом долго ища фамилию в полощущемся на ветру пергаменте и еще дольше пытаясь поставить галочку, не выронив при этом из скрюченных пальцев перо. Выслушав привычное ворчание смотрителя и угрозы на случай, если кто-то осмелится принести в замок фейерверки, навозные бомбы, и еще целый список запрещенных товаров из ассортимента Хогсмидских магазинов, Мэри и Джейн, наконец, вышли за ворота. Широкая, посыпанная гравием дорога, ведущая за пределы школы, лентой расстилалась среди раскидистых дубов и рябин, и подруги радостно на нее ступили. То и дело налетающие порывы ветра веяли заморозками. Увядающая трава уныло гнулась к земле, тусклое, но еще теплое солнце растапливало с нее утренний иней и плавило подмерзшую на дороге грязь. Выходные в Хогсмиде всегда доставляли Джейн, как и другим школьникам, особую радость. Выбраться за пределы школьных территорий доводилось нечасто, поэтому такая возможность воспринималась настоящим глотком свободы. Можно было ненадолго забыть о заботах, гулять среди узких улочек, выпить сливочного пива в местном пабе, покупать вкусности и всякую всячину в местных магазинчиках. Поэтому, хотя отсутствие Грега расстраивало Джейн, она все равно невольно почувствовала себя куда лучше. Хотя бы на сегодня она решила оставить все переживания за воротами. В конце концов это был ее последний год в Хогвартсе, и нужно было наслаждаться каждой прогулкой и каждым моментом. Мирно болтая, Джейн и Мэри не торопясь направились в сторону деревушки. Хогсмид располагался не слишком далеко, но и близким путь вряд ли можно было назвать. По дороге девушек периодически нагоняли другие волшебники. Примерно на полпути с ними поравнялись Роуз и Джефф, в компании с его сестрой-когтевранкой и несколькими ее подругами, а уже возле самой деревни девушки без труда обогнали Майка, Виктора и неожиданно примкнувшую к ним Эшли. Хогсмид представлял собой довольно милое местечко. Приземистые дома с крышами, словно покрытыми сахарной глазурью, неровными рядами теснились вокруг вымощенных сколотой брусчаткой улочек. Из-за резных ставней выглядывали улыбчивые дружелюбные жители, отовсюду раздавалась музыка, ветер крутил многочисленные флюгеры, выполненные в виде дракончиков и гиппогрифов. На улицах царило оживление, что совсем не удивляло. Нечастые нашествия школьников приносили местным лавкам и кафе довольно внушительную прибыль, потому встречали визитеров всегда с распростертыми объятиями. К тому моменту как подруги добрались до пункта назначения, солнце успело скрыться за пеленой облаков, и Мэри предложила первым делом немного погреться в пабе. Влившись в поток людей и немного потолпившись на входе, девушки зашли в «Три метлы». Пабов в Хогсмиде было несколько, но «Три метлы» пользовались особой популярностью среди хогвартских подростков. Не слишком большое с виду заведение, изнутри оно представляло собой просторное помещение с высоким потолком, подпираемым резными столбиками, бревенчатыми стенами и скрипучим деревянным полом. Белоснежные занавески обрамляли широкие светлые окна. Повсюду, на крепких дубовых столах, широкой барной стойке, полках и подоконниках были расставлены стеклянные вазы с сухими цветами. Практически каждую поверхность украшали вязанные крючком салфетки. То и дело по залу сами собой перелетали тряпки и метлы, вытирающие и заметающие беспорядок, если кто-то разливал напиток или разбивал тарелку. От камина у дальней стены исходил жар. За барной стойкой стояла сама хозяйка заведения. Миссис Долгопупс, довольно миловидная приземистая полноватая блондинка, одно время управляла «Дырявым котлом» — популярным трактиром в Косой аллее. Однако много лет назад, когда ее муж получил пост преподавателя травологии в Хогвартсе, она выкупила этот паб у предыдущей хозяйки, чтобы быть поближе к мужу. С тех пор ее заведение только процветало. Своих посетителей, особенно подопечных ее мужа, она без труда запоминала в лицо и часто угощала напитками бесплатно. Это была симпатичная деловитая молодая женщина, облаченная в длинное цветастое платье и меховую жилетку. Приветливо улыбаясь всем входящим, Ханна Долгопупс успевала одновременно выдавать столпившимся у стойки посетителям напитки, выдавать сдачу, протирать кружки, раздавать указания помощнице и вести беседу. Пробившись через толпу, Джейн увидела устроившихся возле стойки профессора Долгопупса и профессора Флитвика. В обязанности преподавателей входило присматривать за школьниками во время таких вылазок, однако по большей части профессора предоставляли подопечным свободу, а сами тоже не упускали возможность отдохнуть и хорошо провести время. Профессор Долгопупс то и дело порывался помочь супруге, хотя та, по всей видимости, прекрасно справлялась сама. В каждом его взгляде, обращенном на жену, сквозила почти мальчишеская влюбленность, отчего профессор и сам становился похожим на подростка. Оба приветливые и добрые, Долгопупсы были как два сапога пара, — это становилось очевидным любому, кто их знал. Поздоровавшись и обменявшись любезностями, Джейн и Мэри заказали у хозяйки паба по кружке сливочного пива. — А, мисс Ватсон, я только что видел мистера Холмса по дороге сюда, — декан факультета заговорщически подмигнул Джейн, — Разве вы сегодня не вместе? — Вот, помню, я в свое время ухлестывал за одной девушкой, — подхватил профессор Флитвик. Даже взгромоздившись на высокий барный стул, волшебник-полугоблин с трудом доставал до стойки. В руках он держал огромную, едва ли не больше самого себя, дымящуюся кружку, — Так мы ни на минуту не могли разлучиться. Неужто вы поссорились с мистером Холмсом? Джейн даже не нашлась с ответом. Ужас и возмущение захлестнули ее настолько, что она только и могла, что бестолково хлопать глазами. Мэри же беззастенчиво, даже не пытаясь сдерживаться, расхохоталась. — Совсем засмущали девку, — укоризненно цокнула языком миссис Долгопупс. Со стуком поставив перед девушками две кружки, наполненные янтарным пенящимся напитком, она обратилась к Ватсон, — Не слушай их, милая, мужики бывают такими недогадливыми. Вот мой не замечал меня до последнего курса, вплоть до самой битвы. Ты помнишь, милый? — миссис Долгопупс повернулась к мужу, который тут же смутился и порозовел. Мэри уже смеялась так сильно, что едва не выронила из рук монеты, пытаясь расплатиться за напитки. — За счет заведения, дорогая, — отмахнулась хозяйка паба и снова повернулась к Джейн, — Ты приводи своего кавалера сюда, я вам такое свидание устрою — сразу же помиритесь. Джейн поспешно схватила кружки, едва не опрокидывая их на себя, и, пробормотав нечто невразумительное, поспешила уйти прочь. Все еще не в силах отсмеяться, Мэри поблагодарила миссис Долгопупс и последовала за подругой. — Да когда же это прекратится? — простонала Ватсон, с грохотом ставя кружки на чудом свободный столик, расплескивая содержимое и оставляя сладкие липкие пятна на вязанных салфетках и полированной столешнице. Джейн казалось, что разговоры о ее предполагаемом романе со слизеринцем уже успели всем наскучить, особенно когда случившийся на прошлой неделе пожар отвлек всеобщее внимание, однако, как выяснилось, оставить ее в покое были готовы не все. Бросив сердитый взгляд на смеющуюся подругу, Джейн стащила с себя пальто, в котором теперь было жарко, и отпила глоток из своей кружки. Несмотря на то, что напиток назывался сливочным пивом, алкоголем в нем и не пахло. На вкус он напоминал сладкий сироп с нотками корицы и ванили. Чересчур приторно, на вкус Джейн, но заказывать именно этот напиток было своеобразной традицией для них с Мэри и Грегом. Было в этом что-то особенное и атмосферное, когда они собирались вот так, пили сливочное пиво и болтали обо всем на свете. Едва подумав о Греге, Ватсон даже не успела снова расстроиться, как, привлеченная скрипом входной двери и звоном подвешенных на входе колокольчиков, она подняла голову и увидела именно его. Пропустив вперед Салли, он по-джентльменски придержал перед ней дверь. Судя по капелькам дождя, блестевшим на мелких тугих кудрях Салли, на улице начался дождь. В помещение дохнуло холодом. Недолго постояв у барной стойки, парочка получила по дымящейся кружке и проследовала в зал. Здесь было многолюдно и тесно, но тем не менее Грег явно заметил Джейн и тут же с преувеличенным вниманием повернулся к спутнице. Сняв мантию, Донннован осталась в обтягивающем шерстяном платье, явно выбранном специально для свидания. Парочка устроилась в дальнем углу на диване, так что Джейн могла их видеть без особых усилий. Вряд ли это было сделано с умыслом — просто этот столик как раз освободился, а в такой толпе выбирать не приходилось. Но Джейн не могла отделаться от мысли, что перед ней разыгрывается какой-то спектакль, предназначенный специально для ее глаз. Она решила не обращать на них двоих внимания и попробовала втянуться в разговор, затеянный Мэри с сидящими по соседству одногруппниками. Кажется, почти весь седьмой курс Гриффиндора собрался здесь. Джеффри отправился за второй порцией напитков для своей девушки и сестры, настроенная вполне миролюбиво Роуз расспрашивала Мэри о планах на следующее лето, а Эшли и Майк периодически вставляли какие-то реплики. Джейн постаралась включиться в разговор и переключить все внимание на друзей и приятелей. Но когда ей показалось, что у нее только начало получаться, как Калвертон вдруг оборвалась на полуслове и присвистнула. Джейн невольно перевела взгляд туда, куда смотрела одногруппница. Прильнув друг к другу в обнимку, Грег и Салли страстно целовались. — Быстро они, — пробормотала Эшли, смущенно отводя глаза, — Даже конца свидания не дождались. — А я всегда думал, что если Лестрейд с кем и замутит, то это будешь ты, Мэри, — протянул Джеффри. — Эй, ты совсем что ли? — Мэри возмущенно треснула Джеффа по руке, — Грег мне как брат. Как очень тупой младший братишка. — Может, снимете себе номер, а? — сложив руки рупором, со смешком крикнула парочке Роуз, но ее либо не услышали, либо проигнорировали. Джейн закатила глаза. Она прекрасно понимала, что если бы кто-то со стороны узнал об испытываемых ею сейчас чувствах, то наверняка бы принял это за ревность. Но Ватсон вовсе не ревновала. Ее чувства к Грегу оставались прежними — она не смогла бы полюбить его в романтическом плане. И глядя теперь, как ее когда-то лучший друг целует другую девушку, она испытывала лишь все растущее раздражение и стыд за его поведение. И если Лестрейд и пытался заставить Джейн ревновать, то добился лишь того, что выставил себя полным идиотом в ее глазах. А впутывать сюда влюбленную в него Салли и вовсе было подлостью. Доннован ведь никогда ему не нравилась в этом плане, а ее навязчивые попытки флирта всегда лишь смущали его. И то, что теперь он использовал ее таким образом, было попросту неправильно. — Брось, Грег бы так не поступил, — ответила ей Мэри, когда Джейн, понизив голос, высказала ей свои мысли. К счастью, одногруппники уже потеряли интерес к разворачивающейся на их глазах любовной истории, и принялись с жаром обсуждать грядущий квиддичный матч. — Я знаю, Мэри, — с пылом согласилась с ней Ватсон, — Он ведь хороший человек. Просто ему больно, а в такие моменты люди способны на всякое. Я не говорю, что он использует ее осознанно, но он пытается заглушить боль, и только. А она ведь действительно в него влюблена. Что будет, когда она поймет, что он зря дал ей надежду? — А может он просто решил дать ей шанс, — резонно возразила Мэри, — Вдруг он осознал, что пока страдал по другой, все это время его истинная любовь была прямо у него под носом. — Хотелось бы верить, что так и есть, — пробормотала Джейн, усилием воли заставляя себя не смотреть в тот угол. Она очень хотела, чтобы Грег был счастлив. И если Салли действительно ему нравится, то она будет только счастлива за них. И, быть может, со временем, Грег поймет, что Джейн оказала ему услугу, не ответив взаимностью на его чувства. Быть может, тогда они снова смогут быть друзьями, совсем как прежде. — И когда ты только стала такой мудрой, Мэри Морстен? — пошутила Джейн, с благодарностью глядя на подругу. — А я всегда такой была. Ой, кстати, совсем забыла сказать, — улыбка на лице подруги сменилась виноватым выражением, — Я же с братом должна встретиться. — С Марком? — стремительно напряглась Джейн. Все предыдущие переживания тут же испарились, словно были всего лишь разминкой перед предстоящим испытанием. — А у меня разве много братьев? — вопросом на вопрос ответила Морстен. — Он что, придет сюда? — взвилась Ватсон, панически осматривая помещение в поисках путей бегства, — Когда? Почему ты мне сразу не сказала?! — Да чего ты так паникуешь? — Мэри схватила за руку порывающуюся убежать подругу. В этот момент колокольчики у входной двери вновь зазвенели. Дверь открылась. — А, вот и он, — Мэри приветственно замахала рукой, и Джейн с ужасом поняла, что бежать уже слишком поздно. С сожалением отбросив идею спрятаться под стол, она обреченно обернулась, как раз, чтобы увидеть, как Марк Морстен подходит к их столику. Брат Мэри был старше сестры на два года. Широкоплечий и высокий, рядом с ним даже не слишком-то низкая Джейн чувствовала себя эльфом, не говоря уже о коротышке Мэри. Внешнего семейного сходства в них наблюдалось мало — разве что в одинаковых светло-зеленых глазах да схожего пшеничного оттенка волосах. Сейчас однако его прическа выглядела иначе, чем запомнилось Джейн. Куда-то подевалась привычная небрежная челка, открывая широкий квадратный лоб, на висках волосы теперь были подстрижены почти под ноль. Теперь Марк казался куда старше, чем когда Джейн видела его в конце прошлого учебного года. Казалось, за лето он еще больше вырос, если такое вообще было возможно, и еще больше раздался в мускулатуре. Должно быть, так сказались на нем стажировки в аврорате, куда Марк сейчас активно пытался попасть. Однако стоило ему увидеть сестру, как посуровевшее возмужавшее лицо прояснилось, снова делая Марка тем открытым, улыбчивым подростком, каким его запомнила Ватсон. Он тепло обнял сестру, практически растворив ту в своих объятиях, и только потом, отстранившись от Мэри, он заметил Джейн. На мгновение он застыл с растерянным видом, словно совсем не ожидал ее здесь увидеть. С раздражением Джейн осознала, что и ему Мэри тоже «забыла» рассказать о сегодняшней встрече. Метнув в подругу убийственный взгляд, постаравшись вложить в него обещание расправиться с ней позже, Джейн выдавила из себя улыбку. — Привет, Марк, — как можно беспечнее поздоровалась Ватсон и нервно помахала ему рукой. Момент затягивался, Джейн продолжала махать, чувствуя себя совершенно по-идиотски, и с трудом заставила себя опустить руку. Марк, наконец, оправился от неожиданности, его губы растянулись в широкой, чуть смущенной, но очень искренней улыбке. — Рад тебя видеть, Джейн. — И я тебя, — с преувеличенным энтузиазмом закивала та. Повисла пауза. Джейн искренне сожалела, что не умеет трансгрессировать, Марк молчал, во все глаза разглядывая старую знакомую, словно не видел ее целую вечность. Мэри же едва сдерживалась, чтобы не закатить глаза, и смотрела на брата и на подругу со снисходительным терпением, словно на двух неразумных детей. — Как добрался до нас, Марк? — наконец спросила она, явно поняв, что без ее вмешательства они не справятся, — Тебе принести чего-нибудь выпить? — Я принесу, — Джейн вскинулась и, прежде, чем Морстены успели что-либо сказать, вскочила со своего места и убежала столь стремительно, что едва не споткнулась о собственные ноги. Пробравшись через толпу, она оперлась о барную стойку и облегченно выдохнула, радуясь возможности сбежать хоть ненадолго. И только потом Джейн поняла, что даже не спросила Марка, чего он хочет. К своему стыду она совсем не помнила, что он любит, но возвращаться и спрашивать ей не хотелось, поэтому гриффиндора наугад заказала пинту сливочного пива. Это был фирменный напиток «Трех метел», и его пили все, так что Ватсон надеялась, что не слишком прогадала. Взяв кружку, она сделала пару вдохов и выдохов, и только потом вернулась к столику. — Держи, — Джейн протянула Марку его напиток и, как можно более беспечным тоном, стараясь добавить в голос извиняющиеся нотки, добавила, — Я тут совсем забыла, мне надо идти. — И куда это? — Мэри скрестила руки на груди и смерила подругу суровым взглядом. — В магазин «Зонко», надо купить кое-что для проекта, ну ты же знаешь, — поспешно придумала Джейн, прекрасно понимая, что несет чушь. Прежде, чем Мэри успела возразить и вывести ее на чистую воду, она схватила пальто и, продолжая извиняться, попятилась к выходу. — Но ведь мы даже не поговорили, — уголки губ Марка расстроенно опустились, Мэри укоризненно покачала головой. Джейн почувствовала себя по настоящему виноватой, но отступать от своего намерения сбежать не собиралась. — Прости. Как-нибудь в следующий раз поболтаем, — она преувеличенно широко улыбнулась и поспешила прочь. — Ну, до встречи, — разочарованно протянул Марк ей вслед. Чувствуя, как горят щеки, Джейн выскочила из паба прямо под моросящий дождь и принялась на ходу натягивать пальто. За то недолгое время, что она провела в пабе, солнце успело скрыться. Низкое серое небо нависало над деревушкой, словно угрожая упасть и раздавить собой домики, их обитателей и редких прохожих. Слабый холодный дождь серой пеленой завесил мир, в разливающихся лужах всплывали пузыри. Размякшая грязь неприятно хлюпала под ногами. «Идиотка», — резюмировала про себя Ватсон. Не разбирая дороги, она стремительно шагала прямо по лужам, мысленно ругая себя на все лады. — «Да мне бы книги писать: Как оттолкнуть от себя друзей и заставить всех себя ненавидеть. Авторская методика Джейн Хелен Ватсон». Вот теперь Мэри точно обидится и не захочет больше ее видеть. И Джейн останется совсем одна, чего абсолютно точно заслуживает. «Да что со мной не так?» — она подставила лицо дождю, в слабой надежде, что он смоет ее с лица земли, чтобы она более никому не могла причинить боли. Марк пользовался популярностью в школе — симпатичный, умный и талантливый волшебник, он был старостой школы и одновременно капитаном квиддичной команды. По нему сохла едва ли не вся женская половина Хогвартса. Он мог выбрать любую, но почему-то обратил внимание именно на Джейн. Этого Ватсон никак не могла понять. В ней не было ничего примечательного, не считая ее таланта влипать в неприятности. Она не была ни особенно красивой, ни более-менее интересной личностью. И все же из всех девушек Марк умудрился влюбиться именно в нее. Весь прошлый год он активно ухаживал за ней, вернее, пытался, в чем ему активно помогала Мэри. То и дело она подстраивала им «случайные» встречи, совсем как сейчас, не упускала ни единой возможности оставить их наедине и практически беспрестанно жужжала Джейн во все уши о том, какой замечательный ее брат. Джейн с этим спорить не могла. Марк ей нравился. Вот только недостаточно. Ей очень хотелось ответить Марку со всей взаимностью чувств, так, как он того заслуживал, но не могла. Ей нравился Марк, ей льстило его внимание, но в ее животе не порхали бабочки при виде его. Ей очень хотелось влюбиться в него — это казалось правильным и естественным, и ей даже почти удалось убедить себя в реальности этих чувств. Но по правде говоря все, что она испытывала к нему, была неловкость. Хваленой гриффиндорской смелости Ватсон не хватило, чтобы сказать ему об этом напрямую. Потому она всячески уклонялась от встреч с ним, придумывала дурацкие оправдания, чтобы не оставаться с ним наедине. И сбегала каждый раз, когда он пытался ее поцеловать. А потом и вовсе она игнорировала его вплоть до самого его выпуска. Летом Марк написал ей несколько писем. Джейн не ответила ни на одно, и он перестал писать. Ей было ужасно стыдно, но облегчение от того, что необходимость видеться каждый день прекратилась, перевешивало стыд и чувство вины. Дождь усилился. Ватсон, напротив, замедлила шаг. Она успела уйти довольно далеко от «Трех метел» и теперь медленно брела по скользкому дощатому тротуару. Несмотря на дождь в этой части улицы почему-то было довольно многолюдно. Подростки разных возрастов и разных факультетов толпились под крышами и прямо под дождем, смеялись, что-то весело обсуждали, шуршали всякой всячиной в разноцветных обертках. Где-то совсем рядом играла веселая, похожая на карнавальную, музыка. Лишь Джейн не разделяла этого веселья. Еще никогда прежде она не чувствовала себя столь же одинокой, как сейчас, посреди толпы. Она оглянулась по сторонам, чтобы понять, куда забрела, и только сейчас разглядела вывеску заведения, служившего эпицентром столпотворения. Отличительным знаком выделялись две огромные механические фигуры, со скрипом механизмов снимающие и надевающие шляпы на одинаковые рыжеволосые головы. Цветастые переливающиеся буквы на вывеске над распахнутой дверью мерцали и складывались в слова: «Всевозможные Волшебные Вредилки». Это была популярная среди волшебников сеть магазинов, которая специализировалась на продаже различных волшебных шуток. Лишь Джейн не разделяла всеобщую любовь к «Вредилкам» — продаваемую в них ерунду вроде забастовочных завтраков, позволяющих симулировать болезни, она считала вредной и даже опасной. Поэтому заходить в магазинчик она не собиралась. Ей уже очень хотелось выбраться из толпы и вернуться обратно в Хогвартс, принять горячий душ и залезть под одеяло, но нужно было еще заглянуть в «Зонко», хотя бы ради того чтобы оправдать свою ложь. Еще, Джейн вспомнила, она обещала купить чего-нибудь для Энни, так что нужно было зайти хотя бы в «Сладкое королевство» за конфетами. Решив сделать все дела по-быстрому и вернуться в замок, Ватсон уже хотела было перейти дорогу, но в этот момент она заметила кого-то, кого видеть ей не хотелось. Через дорогу напротив «Волшебных Вредилок» на тротуаре возле входа в бар «Кабанья голова» стояли Шерлок Холмс и Ирен Адлер. Джейн замерла. «Зонко» и «Сладкое королевство» располагались дальше по улице, так что чтобы попасть туда, ей пришлось бы пройти прямо мимо слизеринцев. В общем-то, никакой проблемы в этом не было — вряд ли им вообще было до нее дело, но все же пересекаться с ними Ватсон отчаянно не хотелось. За прошедшие недели ей вполне успешно удавалось держать дистанцию от Холмса, и нарушать сложившуюся тенденцию Джейн не собиралась. Несмотря на усилившийся холодный дождь и размокшую грязь на дорогах Холмс и Адлер каким-то образом умудрялись выглядеть так, словно сошли прямиком с обложки «Ведьмополитена». Казалось, будто погода и внешние обстоятельства никак не задевали этих двоих. Вскинув палочку вверх над собой и спутницей, Холмс, видимо, использовал какие-то чары, потому что дождь не долетал до их голов, а ударялся о невидимый щит и разлетался брызгами в разные стороны. Даже обувь на ногах слизеринцев умудрялась выглядеть начищенной и блестящей, несмотря на лужи и грязь. «И как только им это удается?», — невольно позавидовала Джейн. Она не смотрелась в зеркало с самого утра, но подозревала, что сама она после прогулки под дождем похожа на мокрую кошку — тушь наверняка потекла, а волосы слиплись и спутались. От этого желание держаться подальше от всегда идеально красивой Ирен Адлер только возрастало. Слизеринка держала Холмса под руку и что-то щебетала ему на ухо с хитрой улыбкой на алых губах. Холмс внимательно ее слушал. Выглядел он, как всегда, самодовольно и слегка скучающе. Одеты оба были во все черное, и лишь факультетские шарфы выделялись яркими зелеными пятнами. Поднявшись на цыпочки, Адлер потянулась губами к щеке Холмса, запечатлевая поцелуй, и Ватсон поспешно отвернулась. Было в этом жесте что-то неестественное и демонстративное, отчего ей невольно вспомнилась сегодняшняя сцена между Грегом и Салли. Джейн стало неприятно. Раньше она считала, что Холмс и Адлер кажутся идеальной парой, но теперь этот образ словно померк, обнажая трещины в идеальной картинке. Теперь они казались ей насквозь фальшивыми. Быть может, Холмс действительно сказал ей тогда правду — и между ними ничего нет. Но если так, то тогда к чему устраивать всю эту показуху? Оставаться под дождем и наблюдать ей не хотелось, равно как и пересекаться с этими двоими, поэтому Ватсон поспешно нырнула в распахнутую дверь магазинчика, пока ее не заметили. Ее тут же увлекла толпа. В магазине было тепло, и только сейчас гриффиндорка поняла, что немного продрогла. Магазин этот был поменьше, чем основной филиал, расположенный в Косой аллее, но и здесь было на что посмотреть. Владела «Вредилками» семья Уизли, довольно известная в магическом мире как боевыми подвигами во времена войны, так и активной деятельностью в разных сферах в мирное время. Дела у Уизли шли неплохо, так что постепенно из одной единственной лавки «Вредилки» превратились в целую сеть магазинов, рассредоточенных по всей стране. Ватсон медленно двинулась вдоль лабиринта стеллажей, сверху до низу набитых самой разной всячиной — фальшивыми волшебными палочками, фруктовыми батончиками в цветных упаковках, причудливыми шляпами, покачивающимися на пружинах статуэтками, искажающими отражение зеркалами. Казалось, все вокруг переливалось и двигалось — дух веселого хаоса наполнял каждый уголок этого места. Группка мальчишек-пуффендуйцев с энтузиазмом дегустировала забастовочные завтраки — после каждого съеденного кусочка лица незадачливых испытателей вдруг начинали вытягиваться, а уши и носы норовили сбежать с головы. Выглядело это странно и отвратительно, но каждая трансформация сопровождалась взрывами хохота, заглушая играющую из динамиков музыку. Совсем юный парнишка-продавец в фирменном фартуке с бейджиком носился по магазину, расталкивая покупателей, пытаясь поймать сбежавшего из шляпы с фокусами белого кролика. Стайка четверокурсниц-когтевранок толпилась возле стеллажа с мерцающими и испускающими разноцветные пузыри флаконами с духами. Джейн остановилась неподалеку, бездумно разглядывая стеллажи, даже не обращая внимания, на что именно она смотрит, как вдруг прямо над ее ухом раздался голос: — Ищете любовные зелья? Отличный выбор, мисс! И кто же тот счастливчик или несчастный? Джейн вздрогнула и обернулась. Человек, который к ней обращался, был высокий и худощавый. Определить его возраст Ватсон затруднилась — на первый взгляд он казался довольно молодым, однако тут же бросалась в глаза вязь глубоких морщинок вокруг глаз и частая проседь в рыжих волосах. Одет волшебник был в темно фиолетовый костюм свободного кроя и кеды, а голову украшала надетая набекрень причудливая бандана, прикрывающая одно ухо. Лицо человека обильно усыпали веснушки, а глаза смотрели лукаво и хитро. Без особых усилий Джейн признала в нем владельца магазина, самого мистера Джорджа Уизли. Ей уже доводилось его видеть и не раз за прилавком в магазине в Косой аллее. Несмотря на то, что у мистера Уизли имелось достаточно помощников, чтобы отпадала необходимость лично стоять за прилавком, его часто можно было увидеть бегающим среди стеллажей с коробками в руках и консультирующим покупателей. Обычно мистер Уизли обитал в магазине в Косой аллее, однако сейчас, должно быть, он хотел лично присмотреть за этим, недавно открывшимся филиалом «Вредилок» в Хогсмиде. — Нет, что вы, — Джейн смутилась. Только сейчас она поняла, что застыла возле заставленного розовыми и пурпурными флаконами стеллажа, — Я вовсе не хотела… — Конечно-конечно, — владелец магазина заговорщически подмигнул, ни на кнат не поверив ее слабым оправданиям, — Рекомендую «Сладкие грёзы» из новой коллекции, — он взял с полки розовый флакон в форме сердца и протянул ей, — Всего несколько капель, и ваш возлюбленный влюбится в вас без памяти. — А это вообще этично? — нахмурилась Ватсон. Она покрутила в руках флакон. Жидкость внутри запузырилась и заблестела, словно глиттер. От нее исходил приятный, но приторный запах малины. — О, не беспокойтесь, — отмахнулся Уизли, — Эффект временный. Пройдет через пару дней. — Тогда смысл вообще в этих зельях, — Джейн вздохнула и вернула стеклянное сердце обратно на полку. От всего этого изобилия розового, мерцающего и сладко пахнущего у нее закружилась голова, — Вот если бы было зелье, чтобы, наоборот, разонравиться человеку. Или чтобы вернуть дружбу… — Это серьезная проблема, — понимающе кивнул мистер Уизли, — К счастью, для этого есть универсальное средство. — Правда? — недоверчиво глянула Ватсон. Уизли закивал и повел ее за собой к другому стеллажу. — Та-да! — объявил он, хлопнув в ладоши и указав на полки, заставленные многочисленными коробками и пакетами со сладостями. — Но это же просто конфеты, — разочарованно протянула Джейн. Не то, чтобы она действительно поверила в то, что существует магическое решение ее проблем, но все равно невольно успела обрести надежду и вмиг ее потерять. — Не просто конфеты, мисс, а конфеты с начинкой из ликера и огневиски, — лукаво подмигнул ей продавец, — Уж, поверьте, ничто в мире не укрепляет дружбу лучше, чем конфеты. И алкоголь. — Уизли извлек из коробки с образцами для дегустации одну конфету, завернутую в блестящую фольгу, и протянул девушке. — Вот, сами попробуйте. Есть конфеты Джейн вовсе не хотелось, как и пробовать алкоголь в любом виде, но отказываться было неудобно, так что она развернула обертку и осторожно откусила небольшой кусочек. Шоколад стремительно растаял на языке, сладость словно обволакивала каждый вкусовой рецептор и проникала прямо в вены. Алкоголь практически не чувствовался, лишь шоколад и помадка. Глупо, ведь это всего лишь конфета, но Джейн сразу почувствовала, будто все не так уж и плохо в ее жизни. Она с удовольствием проглотила остаток конфеты, и мистер Уизли довольно улыбнулся, глядя на ее реакцию. — Специально для вас одна коробка бесплатно, — сказал он и, не дожидаясь ответа, крикнул кому-то поверх ее головы, — Эй, Фредди, принеси со склада коробку «Огненной помадки». Джейн попыталась отказаться, она вполне могла позволить себе заплатить за конфеты, но мистер Уизли и слушать ее не желал. Прежде чем она успела сказать что-то еще, откуда-то из глубины магазина вынырнул очаровательный рыжеволосый пацан, лет семи-восьми на вид, и протянул ей большую коробку конфет. — Возьмите, мисс, — мальчик озорно улыбнулся ей, и Джейн не смогла отказать. — Спасибо, — от души поблагодарила она, принимая подарок. — Если понадобится что-то еще, зовите, — мистер Уизли отсалютовал ей и бросился помогать группке пуффендуйцев, переевших блевательных батончиков. Его сынишка последовал за ним. Джейн еще раз посмотрела на коробку и бережно убрала ее в сумку. Кто знает, может, действительно если она подарит Грегу коробку конфет в качестве знака примирения, он согласится хотя бы поговорить. По крайней мере, хуже точно не станет. Ватсон еще немного прошлась по магазину. Штуки, вроде забастовочных завтраков, она по-прежнему не одобряла, но теперь ее мнение о «Волшебных вредилках» немного улучшилось, благодаря мистеру Уизли. Она набрала еще конфет для Энни, на этот раз обычных, без всякого алкоголя в начинке, потом прошлась до «Сладкого королевства» и до «Зонко» за пергаментом, перьями и парой кристаллов для работы над проектом. Когда она наконец закончила с покупками и снова вышла на улицу, дождь успел превратиться в настоящий ливень. Солнце скрылось за плотным одеялом туч, отчего казалось, будто уже наступили сумерки. Ватсон не знала, сколько времени провела за покупками — наручные часы именно сегодня остались забытыми на прикроватной тумбочке, но вряд ли уже успел наступить вечер. Улица пустовала. Все наверняка разошлись по пабам и кафе, укрывшись от непогоды. В желудке грустно заурчало. Не считая той конфеты да пинты сливочного пива, Ватсон не ела ничего с самого завтрака. Обычно в это время они с Мэри и Грегом тоже уходили в «Три метлы» или в кафе мадам Паддифут, чтобы перекусить и выпить еще сливочного пива или горячего чая. Но возвращаться гриффиндорка не стала. Конечно, вряд ли Морстены все еще там, наверняка они давно расстались, и Мэри вернулась в замок, но рисковать новой встречей не хотелось. Да, как-то совсем нехорошо вышло с этой встречей. Джейн снова почувствовала себя паршиво. И винить некого — лишь себя саму. Надо попросить прощения у Мэри — решила Джейн. Мэри добрая, она обязательно простит, и тогда, Ватсон знала, она обязательно почувствует себя лучше. Приняв решение, она немного приободрилась и решительно шагнула прямо под холодный проливной дождь. Мгновенно вымокнув до нитки и продрогнув, девушка тут же едва не поскользнулась на мокрым досках тротуара и непременно бы упала в грязь, если бы чья-то сильная рука не удержала ее за локоть. А дождь сразу же потерял над Джейн власть, когда чей-то зонт широким куполом раскрылся над ней, надежно укрывая от холодного потока. — Осторожнее, мисс Ватсон, — произнес вкрадчивый голос прямо ей на ухо, — Не стоит гулять под дождем, простудитесь. Девушка обернулась, мгновенно узнавая своего спасителя. Профессор Мориарти, а это был именно он, стоял рядом, держа над ними обоими зонт, и криво улыбался ей. — Да я уже собиралась уходить, сэр, — смущенно ответила Ватсон. Непогода, казалось, не нанесла внешности профессора ни малейшего ущерба, в отличие от нее самой. Что это было — какая-то особая слизеринская магия — Джейн понятия не имела, но было в этом нечто ужасно несправедливое. Мориарти выглядел, как всегда, ухоженно и опрятно, словно и не выходил из сухости замка под проливной дождь. Ни единой капли не упало на его аккуратно уложенные волосы, и даже мелких брызг не попало на его чистую отглаженную мантию и блестящие туфли. — Не могу же я отпустить вас в такой дождь, — покачал головой профессор, — Позволите составить вам компанию, мисс Ватсон? Он протянул ей локоть правой руки, в которой держал зонт, и Джейн, не сумев придумать причину отказаться, согласилась. — Конечно, сэр, спасибо, — она осторожно взяла профессора под локоть и последовала за ним в дождь. Идти вот так под руку с профессором было невероятно странно и неловко, и в то же время приятно волнительно. Зонт не дрожал в твердой уверенной руке, надежно укрывая от почти ледяного ливня. Даже несмотря на то, что Ватсон уже успела промокнуть, ей сразу стало намного теплее. Она постаралась подстроиться под широкий размеренный шаг профессора, уверенно ведущего девушку по дождливой сумрачно-туманной улице. Какое-то время оба молчали, лишь стук дождя по лужам и крышам, завывания ветра в ветвях деревьев да отдаленные голоса и музыка сопровождали их на этом пути. — Как продвигается ваш проект? — поинтересовался профессор с вежливым интересом в голосе. — Пока довольно медленно, сэр. Но я работаю над этим. — Вы всегда можете обратиться ко мне за помощью, хотя я уверен, вы справитесь и сами. — Вы правда так думаете, профессор? — неуверенно отозвалась Джейн, глядя в упор себе под ноги, стараясь не сбиваться с шага и не наступать в лужи. — Вы одна из немногих в этом замке, мисс Ватсон, у кого действительно есть потенциал, — негромко произнес Мориарти, и Джейн едва не споткнулась от неожиданности, невольно чуть сильнее вцепившись в его плечо. — Бросьте, сэр, — вспыхнула она, ощущая, как ветер холодит ее внезапно разгоряченные щеки, — Это не так. Многие мои одногруппники куда умнее и сильнее меня, да и учатся намного лучше. — Оценки — это ерунда, — скривился профессор, — Есть вещи поважнее. Вы знаете, чего вы хотите, и вы достаточно упорны, чтобы добиваться своего. И в сочетании с вашей силой, это мощная смесь. Позвольте вам сказать, мисс Ватсон, вы способны перевернуть этот мир. Уничтожить его или спасти. Если, конечно, захотите этого. Джейн робко глянула исподлобья и поймала на себе взгляд темных блестящих глаз, устремленный прямо на нее. Сердце колотилось, как бешеное, и вряд ли тому причиной была усталость от долгой прогулки. По какой-то неведомой ей причине, профессор Мориарти выделял ее, Джейн Ватсон, из всех остальных. Это казалось невероятным и неправдоподобным, но тем не менее — профессор смотрел на нее твердо и искренне, и Джейн не могла не поддаться той неотразимой уверенности, которую излучал Мориарти, и не очароваться окончательно и бесповоротно. — Я просто хочу быть целителем, — наконец, она сумела собраться с мыслями и вымолвить хоть что-то, прежде чем пауза не затянулась слишком сильно и профессор не забрал свои слова назад, сочтя ее полной дурой. — Я хочу помогать людям. И только. — Это благородная цель, мисс Ватсон, — серьезно кивнул профессор, — И я хочу вам помочь. Увы, должен сказать, вам будет сложно. Этот мир жесток, он сделает что угодно, чтобы помешать вам. К сожалению, целеустремленности и таланта зачастую оказывается недостаточно. Все решают связи и ресурсы, а у вас их, сожалею, нет. Джейн поникла. Она и сама прекрасно осознавала, что легко не будет, но слова профессора звучали почти как приговор. Она ждала, что профессор добавит что-то еще, но он молчал. Молчание затягивалось. Дождь усиливался, хотя, казалось бы, сильнее уже попросту невозможно. — Что же мне делать? — задала она вопрос. Голос ее прозвучал неожиданно слабо и враз оказался унесенным очередным порывом ветра, заглушенный шумом дождя. — Взять, к примеру, вашего «парня», мистера Холмса… — продолжал профессор, словно не услышав ее вопроса. — Он мне не парень, — вскинулась Ватсон, забыв о вежливости, чувствуя, как гневный румянец в очередной раз заливает ее лицо. — Знаю, — усмехнулся Мориарти, — Но вот, в чем все дело. У мистера Холмса есть все, чего не хватает вам — он богат, чистокровен, гениален и крайне самонадеян. Он может получить все, чего только захочет, без особых усилий. Разве это справедливо? — Я думаю, жизнь вообще несправедлива, — тихо парировала гриффиндорка. Мысль вряд ли принадлежала ей самой. Джейн не помнила, откуда ее взяла, — вычитала в какой-то книге или услышала от кого-то, — но мысль эта была хлесткой и жестоко-правдивой, и Джейн успела убедиться в этом на собственной шкуре. Ее жизнь уж точно справедливой не была. — Но даже у столь неуязвимых на первый взгляд персон есть слабости, — продолжал тем временем Мориарти, голос его звучал гулко и четко, почти гипнотизирующе, — У каждого есть недостатки, которые могут помешать достичь цели. Заставить сойти с дистанции. Рано или поздно это может случиться со всеми. Это всего лишь вопрос времени. Можно просто подождать, когда это произойдет, а можно ускорить процесс. — Что вы имеете в виду, профессор? Джейн нахмурилась, сбитая с толку. Слова профессора звучали уверенно и вкрадчиво, словно он к чему-то вел, но она в упор не могла понять, к чему именно. Словно она должна была сделать какой-то вывод или задать правильный наводящий вопрос, но Джейн лишь чувствовала себя растерянной и ничего не понимающей. Внезапно налетевший порыв ветра ударил Ватсон в лицо, зонт тряхнуло над ее головой, но лишь на миг. Профессор же не сбился с шага ни на такт, все так же уверенно и твердо ведя ее сквозь ранний сумрак дождливого октябрьского дня. Хогсмид тем временем остался позади, извилистая дорога медленно, но верно, выводила обратно к школьным территориям. Очертания древнего замка выплывали из мглы вдалеке, подобно кораблю-призраку в туманном океане. Чьи-то негромкие голоса, бессвязные и расплывчатые, донес вдруг ветер откуда-то сзади, и скрип мокрого гравия выдал чьи-то торопливые шаги. Джейн невольно обернулась и замедлила шаг, подчиняясь движениям своего спутника, задающего темп их прогулки. Две тени, облаченные в мантии, поравнялись с Джейн и профессором на широкой дороге, активно споря о чем-то, и торопливо прошли мимо. Лишь на краткий миг их лица, скрытые под капюшонами, мелькнули перед глазами Ватсон, и с удивлением она признала в них своего одногруппника Макса Вестерхауса и слизеринку Ванду Лавье. Не остановившись ни на секунду и даже не замедлив шаг, чтобы поздороваться с профессором, странная компания быстрым шагом обогнала их и ушла вперед, словно даже не заметив никого на своем пути. Ватсон остолбенело проводила взглядом их темные силуэты — столь разные и непохожие друг на друга и оттого еще более несочетающиеся между собой. — Или взять, например, вашего одногруппника, — негромко проговорил Мориарти, кивая им вслед, — У мистера Вестерхауса были все шансы на успех в этой жизни — богатство семьи, связи, влияние. Еще пару лет назад перед ним расстилались все дороги. Но увы, — профессор притворно вздохнул, — Жизнь воистину несправедлива. — А что случилось? — нахмурилась Ватсон, все еще гадая, почему эти двое не заметили их с профессором. Она практически не общалась с Максом — за эти шесть лет наладить какую-либо дружескую или хотя бы нейтральную связь у нее с ним не получилось, но она смутно припоминала, как на пиру в честь первого сентября на первом курсе Вестерхаус во всеуслышание хвастался своими родителями и их деньгами. И ничто в его поведении во все последующие годы не заставляло усомниться в этих словах. Но то, как говорил сейчас о нем профессор, подразумевало совершенно иную историю, — Почему «были» шансы? — Возможно, вы не в курсе, но в прошлом году мистеру Вестерхаусу-старшему пришлось оставить позицию в Магическом Конгрессе Управления по Северной Америке, которую он занимал многие годы, в связи с одним неприятным судебным разбирательством. Не буду вдаваться в подробности — они вам ни к чему, — скажу лишь, что были замешаны крупные суммы денег, исчезнувшие воистину магическим образом. — Я не знала, — растерянно пролепетала Джейн. Она вспомнила Макса, вечно угрюмого, высокомерного и раздраженного, особенно по отношению к ней. Но он вел себя так всегда, сколько Ватсон его помнила. Она и не подозревала, что у него в семье могут быть какие-то проблемы, и, если честно, просто считала Макса полным придурком и не задумывалась о нем лишний раз. — Неудивительно. О таком всем подряд не рассказывают, — усмехнулся Мориарти. Ни малейшего намека на сочувствие не прозвучало в его словах, — И вот, блестящее будущее, которое казалось уже проложенным и непоколебимым, осыпается пеплом. Семья разоряется, теряет положение, репутацию и связи. Вдобавок ко всему одна из разозленных жертв махинаций мистера Вестерхауса решает отомстить, наложив одно весьма неприятное проклятие на его сына, — продолжал повествование профессор, Джейн с жадным вниманием ловила каждое слово. — Какое проклятие? — Необратимое, увы, — пояснил Мориарти, явно наслаждаясь тем эффектом, которое производил рассказ на его слушательницу, — В течение последующих лет ваш одногруппник полностью потеряет зрение. Процесс уже начался, его не остановить. — Какой кошмар! — воскликнула Джейн, против своей воли ощущая сочувствие к Максу. Хоть он и вечно грубил ей и вообще почитал едва ли не за своего главного недруга в школе, злопамятно храня обиду из-за давнего квиддичного соперничества, Ватсон не пожелала бы подобной участи никому, — Кто это сделал? Разве это справедливо — Макс ведь не виноват в проступках его отца?! — Грязный приемчик, — бесстрастно пожал плечами профессор, — Но месть редко бывает чистой. В любом случае, что сделано, то сделано. Вашему одногруппнику надеяться не на что и не на кого, и вы еще успеете убедиться, что отчаявшаяся душа способна на что угодно. Джейн не нашлась с ответом. Какое-то время она просто молча шагала, пытаясь переварить только что услышанную историю. Профессор тоже молчал, давая ей время все обдумать. Высокие кованые ворота остались позади. Двор пустовал. Дождь тем временем слегка унялся, словно успел устать от собственной силы, и лениво вбивал размякшие пожухлые листья в лужи и придорожную грязь. Замок приветственно сиял десятками окон-огней в ранних туманных сумерках, подобно маяку в бурю, обещая тепло и укрытие. — Ужасная история, — наконец произнесла Джейн, — Но зачем вы мне все это рассказали, профессор? Что мне теперь с этим делать? — Это решать вам, — Мориарти очаровательно улыбнулся девушке и распахнул перед ней тяжелую дубовую дверь, ведущую в замок. Ветер засвистел, цепляясь за одежду и волосы, словно пытаясь удержать своих жертв, но Джейн поспешно скользнула под надежные каменные своды. От тепла ее тут же бросило в дрожь. Дверь захлопнулась позади, отрезая от непогоды. Мориарти легким изящным движением сложил зонт и встряхнул его. Капли дождя брызнули во все стороны, блестя, подобно бриллиантам в свете множества приветливо сияющих свечей. — Как я уже сказал, мисс Ватсон, — продолжил он, — У вас есть потенциал. Но только в ваших руках реализовать его. Лишь вы способны помочь себе пробиться в этой жизни. И лишь вам решать, как именно это сделать. — Я вас не понимаю, профессор, — честно ответила Джейн, во все глаза глядя на профессора. — Я знаю, — просто ответил он, губы изогнулись в понимающей улыбке, — Мы еще вернемся к этому разговору, мисс Ватсон. Если, разумеется, вы захотите его продолжить. Однако не сегодня. Вы устали и замерзли, так что идите. Хорошего вам вечера. Только сейчас Джейн поняла, что действительно очень устала. Промокшая одежда тяжелым холодным весом давила на уставшее тело, мокрые пряди волос неприятно липли к лицу. Тяжелые от размазавшейся туши ресницы слипались. Тонкие тесемки пакетов с покупками врезались в замерзшую без перчатки ладонь. «Видок, наверное, еще тот», — промелькнула мысль где-то на краешке сознания, но прямо сейчас Ватсон слишком устала, чтобы переживать о том, какой ее сейчас видит профессор. — Спасибо, сэр, до свидания, — попрощалась она. Ей хотелось остаться и продолжить разговор, несмотря на усталость, но разговор был окончен, и Джейн послушно ушла. Она осторожно взбежала по лестнице, стараясь не поскользнуться на натоптанных грязных следах и натекшей с одежды и обуви других людей луж. Уставшие ноги с трудом передвигались, словно промокшие ботинки потяжелели на несколько тонн. Разговор оставил странное впечатление. Ватсон не могла отделаться от чувства, что Мориарти чего-то от нее хотел, на что-то намекал, но как бы ни старалась, никак не могла понять, на что именно. В одном профессор был прав — она устала. Слишком устала, чтобы сейчас об этом думать. Может, если профессор сдержит слово и вернется к этому разговору, то уж тогда она сумеет все понять? Уже добравшись до вершины лестницы, девушка обернулась. Мориарти стоял на том же месте — тонкий темный силуэт, словно черная тень в дрожащем сиянии свечей, — и выжидающе смотрел ей вслед. Тонкая улыбка, практически неразличимая с этого расстояния, играла на губах профессора, словно он точно знал, какой хаос мыслей сейчас беснуется в голове Джейн. И точно знал, к какому выводу она должна прийти, и лишь выжидал, когда это произойдет.